по-старому

Ce sont eux [les hommes de génie] qui changent la face du globe. (D. Diderot, Le neveu de Rameau.) — Это они - гении, кто изменят лицо вселенной.

Une série de révolutions va balayer le vieux monde et en changer la face. (J. Green, Journal.) — Скоро по нашему старому миру пройдется метла нескольких революций и полностью изменит его облик.

Adieu, petite cousine, c'est assez prêcher la prêcheuse: reprends ton ancien métier, et pour cause. (J.-J. Rousseau, Julie ou la Nouvelle Héloïse.) — Прощай, милая сестрица, довольно наставлять наставницу. Возвращайся к твоему старому занятию, как тебе и положено.

Je me souviens exactement de la date, et pour cause. (C. Farrère, Dix-sept histoires de marins.) — Я точно помню дату, и не без основания.

Pour lui faire plaisir, j'acceptais d'elle de temps à autre un modeste cadeau, une cravate, une chemise. Le prétexte en était que je négligeais ma tenue. Et pour cause; je n'avais que deux costumes également fatigués. (J. Freustié, Isabelle.) — Иногда, чтобы доставить ей удовольствие, я принимал от нее небольшой подарок: галстук или рубашку. Поводом было то, что я не следил за своей одеждой. Да это и в самом деле было так: у меня было лишь два в равной мере поношенных костюма.

Ces leçons, desquelles Lucien sortait avec l'œil en feu, furent tournées en ridicule par ses camarades. Un homme de vingt ans se soumettre à étudier comme un enfant, et encore avec un vieux soldat, qui ne pouvait parler sans faire des cuirs. (Stendhal, Lucien Leuwen.) — Эти уроки, после которых у Люсьена горели глаза от восторга, стали предметом насмешек его однополчан. Двадцатилетний офицер садится за парту, подобно ребенку, мало того, поступает в учение к старому солдату, который не может связать двух слов без ошибок.

Son père, Martin Senfl, appartenait à une vieille maison de marchands, séculaire et millionnaire, où l'orgueil de caste et le rigorisme religieux étaient montés en graine. (R. Rolland, Le Buisson ardent.) — Ее отец, Мартин Зенфль, принадлежал к старому роду купцов-миллионеров, кастовая гордость и религиозный ригоризм которых были доведены до крайности.

Madame Mabille multipliait réceptions et sorties, dans l'espoir de caser enfin Lili qui commençait à monter en graine. (S. de Beauvoir, Mémoires d'une jeune fille rangée.) — Мадам Мабиль не скупилась на приемы и выезды в надежде пристроить наконец Лили, которая засиделась в девушках.

Au fait, soupira rêveusement Vital... il y a vingt-quatre ans de ça, et j'en parle toujours comme si c'était d'hier. Les jolies femmes de mon temps doivent être montées en graine. (A. Theuriet, Le refuge.) — А ведь это так, - со вздохом задумался Видаль... - я не был здесь 24 года, а я говорю, словно все это было вчера. Красивые женщины того времени уже стали матронами.

Un soir nous nous sommes laissé convaincre d'assister à une séance de "danses natives", organisée, en fait, par un vieil Américain roublard: des touristes montés en graine, applaudissaient avec âme les jeunes filles en luxueux costumes qui imitaient des danses paysannes. (S. de Beauvoir, La force des choses.) — В Мехико нас уговорили присутствовать на вечере "народных танцев", организованном одним ловким старым американцем: туристы, большей частью немолодого возраста, с энтузиазмом аплодировали юным девицам в роскошных нарядах, имитирующим крестьянские танцы.

- Mais j'ai bien peur que le peuple ne se soit battu pour rien: c'est toujours la même chose, on va chercher La Fayette et son cheval blanc, on fait trois ou quatre discours et c'est après comme avant: les riches bouffent et les pauvres n'ont rien à se mettre dans le fusil. (J. Rousselot, La Vie passionnée de Berlioz.) — Но я боюсь, что народ проливал свою кровь понапрасну: история повторяется, опять позовут Лафайета на его белом коне, произнесут несколько речей и все останется по-старому: богатые будут обжираться, а у бедняков по-прежнему будет пусто в желудке.

Un philosophe trouverait matière à réflexion en examinant l'histoire de cette famille, pendant ce siècle qui vit la fin de l'ancien régime, la Révolution, l'Empire et la Restauration. (A. Mathiez, Autour de Danton.) — Философ мог бы найти интересный объект для размышлений, изучая историю семьи Базир в течение века, за время которого на смену старому режиму пришли Революция, Империя и Реставрация.