образ-множество

view (вид, взгляд, мнение, осмотр, поле зрения, точка зрения)

form (форма, вид, бланк, класс, формат, образ)

kind (вид, род, тип, разновидность, сорт, класс)

look (взгляд, вид, взор, внешность, выражение лица, наружность)

appearance (появление, внешний вид, вид, внешность, видимость, выступление)

species (вид, разновидность, порода, род, класс)

sort (род, вид, сорт, разновидность, разряд, манера)

sight (вид, взгляд, зрение, зрелище, поле зрения, прицел)

shape (форма, вид, фигура, облик, профиль, образ)

mode (режим, способ, режим работы, мода, вид, метод)

aspect (аспект, сторона, вид, внешний вид, взгляд, точка зрения)

air (воздух, вид, атмосфера, ария, дуновение, внешний вид)

outlook (перспектива, кругозор, вид, точка зрения, виды на будущее, наблюдение)

panorama (панорама, вид)

design (дизайн, разработка, конструкция, проектирование, проект, вид)

show (шоу, выставка, показ, демонстрация, вид, спектакль)

variety (разнообразие, разнообразность, множество, ряд, сорт, вид)

hang (вид, наклон, смысл, манера, склон, скат)

class (класс, тип, урок, занятие, категория, вид)

vista (перспектива, вид, возможности, просека, аллея, вереница)

perspective (перспектива, вид, виды на будущее)

scene (сцена, происшествие, эпизод, место происшествия, картина, вид)

figure (рисунок, фигура, цифра, диаграмма, образ, вид)

genus (род, вид, класс, сорт)

variant (вариант, вид)

mien (вид, выражение лица, мина, наружность, манера держать себя)

semblance (подобие, видимость, сходство, вид, наружность)

complexion (цвет лица, вид, аспект)

vision (видение, зрение, дальновидность, мечта, предвидение, вид)

fashion (мода, образ, стиль, фасон, вид, манера)

color (цвет, колорит, оттенок, краска, тон, вид)

description (описание, изображение, вид, род, сорт, вычерчивание)

guise (вид, облик, маска, предлог, личина, одеяние)

exposure (выдержка, экспозиция, подвергание, разоблачение, выставка, вид)

visage (лицо, вид, выражение лица)

similitude (подобие, сходство, образ, сравнение, вид, притча)

brow (бровь, лоб, чело, бровка, выражение лица, вид)

figuration (оформление, орнаментация, вид, форма, контур, придание формы)

prospect (перспектива, разведка, панорама, предполагаемый клиент, изыскание, вид)

make (марка, изготовление, производство, модель, выработка, вид)

colour (цвет, колорит, оттенок, краска, тон, вид)

look-out (бдительность, настороженность, вахта, наблюдатель, дозорные, вид)

sp. (вид, образец, образчик, правописание, порода, береговой патруль)

1. means; 2. way; 3. mode; 4. method

Английские соответствия русского существительного способ имеют в виду не только метод или путь достижения цели, но и более конкретный механизм совершения действия.

1. means — средство, способ, путь (имеет только одну форму means, может согласовываться с глаголами как в единственном, так и во множественном числе; относится как к образу действия, так и к конкретному механизму, при помощи которого это действие совершена и поэтому также соответствует русскому существительному средство): a safe (sure) means — безопасный (верный) способ/безопасное (верное) средство; by peaceful means — мирным путем; by some means or other — тем или иным способом; by means of smth — посредством чего-либо; by all means — во что бы то ни стало/конечно; by no means — никоим образом; ways and means — пути и способы; means of transportation — транспортные средства; means of communication (of protection) — средства связи (защиты)/способы связи (зашиты); to find the means to settle the conflict — найти пути урегулирования конфликта/найти средства урегулирования конфликта; to use every possible means — использовать все возможные средства/использовать все возможные пути/использовать все возможные способы/использовать все возможные механизмы There is no means of getting to the station within an hour. — Отсюда нельзя добраться до вокзала меньше, чем за час ( нет средств связи с вокзалом). The quickest means of travel is by plane. — Самый быстрый способ передвижения — самолет. Every means has been tried. — Были испробованы все способы./Были испробованы все средства. This is a dangerous means. — Это опасное средство./Это опасный способ./Это опасный механизм. All such means are always unpleasant. — Все такие средства всегда неприятны./Все такие способы всегда неприятны.

2. way — способ, образ действия, метод, манера: n way of life — образ жизни; ways of doing things — разные способы действия. There are so many ways to prepare chicken. — Курицу можно приготовь разными способам и./Существует множество способов приготовления курицы. Is there any other way of doing it? — Есть какой-нибудь другой способ это сделать? She has a special way of speaking. — У нее особая манера говорить. Let me show you a way of doing it. — Давай я покажу тебе, как это надо делать./Давай я покажу тебе, каким образом это надо делать.

3. mode — способ, образ (специальный способ достижения чего-либо, способ что-либо сделать; стилистически более официально): a new mode of life — новый образ жизни E-mail is becoming increasingly popular mode of communication. — Электронная почта все больше приобретает популярность как способ связи./Электронная почта все больше приобретает популярность как вил общения./ Электронная почта все больше приобретает популярность как вид связи.

4. method — метод, способ, средство: Английское существительное method вызывает два ряда образных ассоциаций: а) сравнение с дорогой, по которой надо или можно пройти для достижения цели u b) c инструментами, используемыми для достижения цели; оба ряда ассоциаций проявляются в явном виде в словосочетаниях, где используются названия инструментов и слова, связанные с понятием дорога: a) This is a certain road/path to success. — Это верная дорога к успеху. Maybe we should try a different approach. — Нам, вероятно, надо попробовать другой подход. We have explored several different avenues. — Мы испробовали несколько разных путей в исследовании. Не showed us what to do step by step. — Он показал нам шаг за шагом, что надо делать. The job is a stepping stone for me. — Эта работа для меня начало пути. There is a useful shortcut that I can show you. — Я могу показать вам полезный и более быстрый путь./Я могу показать вам полезный и короткий путь. We need to move things along a bit faster. — Нам всем надо немного поторопиться. b) It takes years to learn to use the tools of the trade. — Чтобы овладеть приемами и методами ремесла нужны годы. We have a very efficient mechanism for dealing with this. — У нас есть очень эффективный механизм, чтобы справиться с этим. Some search engines are more powerful than others forgetting information. — Для получения информации некоторые исследовательские методы более пригодны, чем другие. It is an important part of the machinery of government. — Это важная часть государственной машины. It is an effective instrument of government. — Это эффективный способ управления. We don't have much political leverage in this matter. — У нас нет достаточных политических рычагов в этом вопросе. I know very little of the internal workings of the company. — Мне мало известны методы работы этой компании./Мне мало известен механизм действия этой компании. Every thing is running like clockwork. — Все работает как часы. You should set the wheels in motion now. — Теперь вам надо запустить механизмы/сделатьтак, чтобы все завертелось. We need to move up a gear. — Надо пустить в ход все рычаги.

 

отображение
Логическая связь набора значений (например, сетевых адресов в одной сети) с объектами другого набора (например, адресами в другой сети). 
[ http://www.lexikon.ru/dict/net/index.html]

отображение
С самой общей точки зрения это правило, по которому элементам одного множества ставятся в соответствие элементы другого множества. Поэтому иногда говорят, что отображение — это кортеж, состоящий из трех элементов: множества определения, множества значений и закона преобразования первого множества во второе. О. какого-либо множества в множество действительных или комплексных чисел обычно называют функцией, хотя иногда термин «функция» употребляют вообще как синоним слова «О». Если О. f ставит в соответствие элементу x ? A элемент f (x) ? B, то f (x) называют образом x, а x — прообразом f (x). Каждому О. соответствует обратное О. f-1 (x), ставящее в соответствие каждому образу его прообраз. Если любому прообразу соответствует единственный образ, то О. называется однозначным; если, кроме того, любому образу соответствует единственный прообраз, то О. называется взаимно однозначным. Например, функция y = x2 есть однозначное О. числовой оси на множество положительных чисел, но так как каждому положительному числу y соответствуют два числа ±?y то эта функция не взаимно однозначная. Пример взаимно однозначной функции: y = x. В экономике встречаются О., ставящие в соответствие единственному элементу много других. Например, простое бюджетное ограничение (см. Бюджетная линия) записывается так: x1p1 + x2p2 = z. Единственному значению дохода z соответствует в этом случае бесконечное число возможных значений затрат x1, x2. Такие О. называют соответствиями, многозначными функциями или точечно-множественными О. В экономико-математических исследованиях чаще всего используются О. одного многомерного пространства V в другое, U. Такие О. называются вектор-функциями, так как элементы каждого из этих пространств — векторы. Над векторами можно производить определенные действия: векторы можно складывать: a + b и умножать на скаляр: ?a. Поэтому очень большую роль играют О., сохраняющие эти операции: L(a + b) = L(a) + L(b), L(aa) = ?L(a). Такие О. называются линейными. Их называют также линейными операторами. Множество элементов из V, образом которых при линейном О. оказывается нуль пространства U, называется ядром линейного отображения L и обозначается Ker L.
[ http://slovar-lopatnikov.ru/]

Тематики

• сети вычислительные
• экономика

EN

• mapping
• transformation

\

\ \ \ \ \ Каждая профессиональная область имеет специальный словарь, чтобы описывать и категоризировать свои наблюдения, выдвигать гипотезы о взаимосвязи явлений и концептуализировать возможные объяснения. Эти языки, как правило, развиваются постепенно и несколько бессистемно, путем приращения. Систематизацией можно заниматься только позже, когда накопилось достаточное количество наблюдений и стали очевидными организующие и интегрирующие общности. Между тем некоторые термины приобретают различные значения, тогда как другие группы слов обозначают по существу одно и то же. Поэтому время от времени профессионалы должны обращаться к словарям, которые они используют, и пытаться разобраться в различных значениях терминов, которые они приобрели.

\ \ \ \ \ Психоанализ не является исключением в этом процессе; поэтому неудивительно, что в прошлой половине столетия постоянно появлялись новые компиляции психоаналитических терминов. Хотя сам Фрейд не определял систематически термины, он охотно оказывал помощь Рихарду Ф. Штербе, чья подготовка "Настольного словаря психоанализа" (1936—1937), к сожалению, была прервана Второй мировой войной. Эрнест Джонс попытался создать "международный словарь", который был бы избавлен от разного рода идиосинкразических коннотаций (Ornston, 1985b, 1988). Фрейд не вмешивался в выборы Джонса и избегал большинства терминов из его международного словаря, однако собрания Комитета по глоссарию под председательством Джонса во многом повлияли на выборы Джеймса Стрейчи при переводе. С тех пор появилось множество компиляций, каждая с несколько отличной концепцией (Fodor and Gaynor, 1950; English and English, 1958; Moore and Fine, 1967; Laplanche and Pontalis, 1967; Rycroft, 1968; Eidelberg, 1968; Nagera, 1969—1971; Wolman, 1977). Некоторые из этих работ, например "Словарь психоанализа" Лапланша и Понталиса, включают в себя не только определения, но и исторические комментарии, дополненные ссылками и цитатами. Эти последовательные попытки определить психоаналитическую теорию отражают неудовлетворенность существующими подходами, а также потребность в учете развивающейся теории.

\ \ \ \ \ Фрейд часто менял свои теоретические выводы на основе последующих наблюдений (например, он отказался от теории совращения, подверг ревизии теории влечений и тревоги и использовал последовательные модели психики). Обычно он не стремился разъяснять новую теорию в сравнении с прежней и уделял мало внимания систематизации теории. Однако некоторые из его непосредственных последователей, в частности Хайнц Гартманн, Эрнст Крис, Рудольф М. Лёвенштейн, Отто Фенихель, Давид Рапапорт, Мертон М. Гилл, Эрик Эриксон и Эдит Якобсон, потратили немало сил на эту "уборочную" работу. Такие проблемы, как место психоанализа в науке (Hook, 1959), формирование психоаналитической теории (Waelder, 1962, Basch, 1973) и модели психики (Abrams, 1971; Gedo и Goldberg, 1973), вызывали постоянный интерес у психоаналитиков.

\ \ \ \ \ Главным образом теоретики занимались объяснительной ценностью психоаналитических конструктов и их эпистемологическим соответствием. Мы не можем полностью игнорировать такие вопросы, но они не являются предметом нашего непосредственного интереса. При подготовке глоссариев или компендиумов первоочередной целью является то, что Баш назвал "выражением" (1973, с. 47), а Лангер — "представлением идеи с использованием точных и верных слов" (1962, с. 78). Историческое развитие идеи, даже релевантной, невозможно проследить полностью. Стандартизация терминов необходима для изучения, исследования и развития теории; и невозможно сравнить данные без общей системы координат, общего языка, который коллеги используют сейчас и будут использовать в будущем, чтобы передать специфическое значение с помощью символов, отражающих одни и те же явления. Словари и глоссарии облегчают передачу знания начинающим благодаря конденсации значений понятий, приобретенных в течение долгого времени, интеграции более поздних значений с более ранними и помогают определить нынешний статус специфических терминов и понятий.

\ \ \ \ \ Однако было бы несправедливо по отношению к читателю расхваливать ценность таких работ, не указав также на некоторые трудности в определении психоаналитических терминов — трудности, которые, вопреки всем намерениям, могут повлиять на разъяснение значения. Они включают в себя проблему перевода, поскольку Фрейд и многие его ранние последователи писали по-немецки, выбор терминов и определение места, которое следует предоставить каждому из них, чтобы отразить их относительную важность, выбор авторов и рецензентов и модификации устаревшей теории. Наконец, как указывал Куби (1972), имеются ошибки в самом языке, и мы должны стараться избегать неправильного употребления слов, чтобы не допустить закрепления неоднозначных и ошибочных понятий, вводя их в свой обиход.

\

\ \ \ \ \ Зигмунд Фрейд сделал исходные наблюдения, концептуализировал психические процессы и — намеренно или нет — изобрел терминологию для своей новой глубинной психологии. Несмотря на прогресс в психоанализе, отраженный в современной литературе, по-прежнему важная цель английских лексикологов состоит в том, чтобы наиболее точно определить значения терминов, первоначально выраженных на идиосинкразическом немецком языке. Трудности этой задачи возросли вследствие искажений со стороны различных переводчиков Фрейда, усилиям которых мешали структурные трудности самого перевода и уникальные различия между английским языком и немецким, особенно с точки зрения научной терминологии.

\ \ \ \ \ Согласно принципу лингвистической относительности Сапира-Ворфа, структура языка влияет на то, как человек воспринимает действительность и, исходя из этого, себя ведет (Carroll, 1956). Во введении к своему "Критическому словарю психоанализа" Райкрофт отмечал, что "нечто существенное происходит с идеей или теорией, когда она переводится на другой язык" (1968, с. XII). Райкрофт на примерах показывает, что трудности обусловлены не только отдельными словами, но также лингвистической структурой и привычными способами мышления, которые зависят от культуры, эпохи и языка.

\ \ \ \ \ Помимо этих структурных различий между языками существуют трудности, обусловленные идиосинкразическим использованием терминов и неумышленной подменой их значения переводчиком. То, что Фрейд получил Премию Гёте по литературе, свидетельствует о его умении удачно использовать слова при изложении своих идей, но его уникальный стиль не мог не получить повреждения на минных полях перевода. Фрейд заимствовал терминологию из психологической, психопатологической и нейрофизиологической науки своего времени и часто обращался к обычным словам. Используя разнообразные лингвистические методы, чтобы передать сложную и не поддающуюся определению работу бессознательных психических процессов, "он, так сказать, создает общее впечатление, знакомый образ или биологическую аналогию, постепенно добавляет новые значения и очищает вопросы от своих первых сравнений... [используя слова], чтобы создать резонанс между некоторыми скорее диффузными чувствами [между пациентом, аналитиком и читателями] и дать место своим поразительным метафорам" (Ornston, 1982, с. 412—415). "Постоянно меняя свой язык, он обогащал и прояснял свои представления о том, что он называл описательными координатами и организующими абстракциями" (с. 410). Концептуальная непоследовательность Фрейда, выраженная в поэтической игре слов — каламбурах, иронии и персонификации механизмов, инстанций и аппаратов, — придавала многозначительность и гибкость его сочинениям, которые позволяли ему высказывать несколько разных вещей одновременно. Таким образом, Фрейд излагал свои концепции, мастерски используя яркий и эмоционально неотразимый язык, вызывающий у читателя ощущение близости проблемы. Он не придерживался точного определения технических терминов.

\ \ \ \ \ В обширной литературе на многих языках исследуются собственные источники и стиль Фрейда, а также изменения, внесенные его переводчиками и интерпретаторами. Не затрагивая выводов, которые пока еще являются спорными, я подытожу некоторые из многих признаваемых сегодня проблем.

\ \ \ \ \ Исследовательский метод Фрейда постоянно менялся, и он осмысливал бессознательное самыми разными способами, которые позволяют читателю держать в памяти одновременно несколько образов. Стрейчи и другие английские переводчики последовательно заменяли аффективно окрашенные, обиходные немецкие слова, использовавшиеся Фрейдом, абстракциями, производными от слов из греческого или латинского языка, и меняли динамические, активные конструкции Фрейда на статичные и пассивные. Стрейчи игнорировал также описание Фрейдом его собственных идей как способов мышления о бессознательных и психических процессах. Стрейчи свел описания Фрейда к общеупотребительным, изобилующим значениями о пространстве, структуре и силах, генерирующих энергию. Фрейд часто использовал одно и то же слово в разных значениях и прибегал к разным словам для описания близких идей. В попытке систематизации Стрейчи полностью изменил эту тенденцию. Таким образом, переводы Стрейчи выглядят более механистическими и структурированными, чем немецкая проза Фрейда, и являются искусственно научными. Хотя в своем общем предисловии к "Стандартному изданию" Стрейчи указывал на понимание им трудностей перевода, тем не менее он, по-видимому, считал свое собственное прочтение психологии Фрейда единственно верным и полагал, что дал "правильное истолкование понятиям Фрейда" и что его перевод избавлен от его собственных теоретических представлений (Strachey, 1966, с. XIX, Ornston, 1985b, с. 394).

\ \ \ \ \ Здесь мы должны учитывать опасность, подстерегающую наши усилия. Мы определяем понятия, которые чаще всего первоначально были задуманы Фрейдом на немецком, потом профильтрованы через Стрейчи, а затем были изменены работой нескольких поколений ученых, говоривших на разных языках. Понятия видоизменились, они больше не являются первоначальными идеями Фрейда. Мы также должны иметь в виду то, что определения являются сконденсированными интерпретациями многих людей, аналогичными последующим переводам. В результате ошибки сделанного Стрейчи перевода Фрейда могли усугубиться, но тем не менее они отражают нынешний статус психоанализа. Со времен Аристотеля считается, что определение должно выражать сущность понятия. Интерпретация и конденсация упрощают термины, помогая тем самым пониманию. Однако упрощение может также устанавливать терминам слишком узкие или слишком свободные рамки. Поэтому, хотя несущественное и должно быть устранено, определениям психоаналитических понятий часто идет на пользу некоторое дополнительное пояснение. В этой книге мы попытались найти оптимальный баланс; это означает, что многие наши определения по своему объему выходят за рамки глоссария и являются небольшими статьями.

\ \ \ \ \ Выражая идеи Фрейда и других психоаналитиков, мы должны иметь в виду, что, как подчеркивает Шефер, "давать определение — это значит также создавать и навязывать... В той степени, в какой мы связываем между собой или приравниваем такие названия, как, например, женственность и пассивность, мы оказываем глубокое и стойкое формирующее воздействие на то, что будет считаться женским или пассивным" (Schafer, 1974, с. 478). Процесс отбора терминов и понятий и определение того, сколько места отвести каждому из них, сопряжены с подобным риском увековечения ошибок теоретизирования. Например, посвящение большой статьи относительно маловажной теме придает ей чрезмерное значение. Кроме того, наши "авторитетные" переформулировки теорий Фрейда могут отразиться на обучении, если в них будут доказываться устаревшие представления. Таким образом, хотя и можно согласиться с тем, что исторические императивы требуют представления идей Фрейда в их первоначальной форме, точно так же необходима некоторая коррекция устарелой теории, если мы хотим избежать неверного восприятия нынешнего статуса психоанализа. Определения и комментарии в "Словаре психоанализа" Лапланша и Понталиса (1973), например, являются неоценимыми для ученых в том, что они точно указывают психоаналитическую гавань, из которой отправились на корабле различные международные движения; к сожалению, некоторые из концептуальных судов построены по моделям времен Первой мировой войны и могут затонуть при серьезном испытании.

\ \ \ \ \ Но кто должен решать, что отобрать и что исправить? Жан Бергере (1985) призвал к учреждению Психоаналитического научного совета, открытого для ученых всех стран, чтобы создать хотя бы минимум условий, необходимых для научных дебатов. Однако все прежние попытки добиться международного консенсуса в определениях не обнадеживают. Вместо этого мы решили по возможности выбрать одного или нескольких авторов, которые изучали предмет или продемонстрировали образцовую ясность в понимании или разъяснении. Многие из работ этих авторов, неизбежно включавшие в себя разные переводы и интерпретации со всеми ограничениями, о которых только что говорилось, отсылались другим ученым для оценки, синтеза, пересмотра и переработки.

\ \ \ \ \ Общая терминология могла бы принести пользу психоанализу. Вместо этого мы обнаруживаем "все большее психоаналитическое разнообразие... плюрализм теоретических подходов, лингвистических и мыслительных конвенций, различных региональных, культурных и языковых акцентов" (Wallerstein, 1988, с. 5). Расходящиеся группы объединяются приверженностью основным концепциям Фрейда — признанием бессознательного, вытеснения, сопротивления и переноса. Чтобы извлечь все выгоды из того общего, что было выработано нами в процессе развития психоанализа, мы должны лучше понимать основные теории друг друга. Поэтому мы включили в это издание термины, возникшие в школах, которые не являются строго фрейдистскими, и выбранные на основе их относительной распространенности в мире психоаналитической литературы. В каждом случае термины были рассмотрены людьми, хорошо знакомыми с литературой данной школы.

\ \ \ \ \ Вскоре после появления первого издания этой работы Куби заметил, что глоссарии имеют тенденцию давать определения, в которых смешиваются "количественные метафоры с количественными мерами, описание с объяснением, метафоры с гипотезами [и] адъективное значение слова с его номинативными значениями". Он подверг критике "ошибку рассмотрения части как целого, post hoc ошибку смешения причины и следствия и телеологическую ошибку смешения следствия с целью" (1972). Учитывая универсальность этих явлений и эффективное использование Фрейдом метафор в изложении своих идей, утверждение Куби ведет нас к рассмотрению того, в какой мере представление теории может оказаться искажено такими тенденциями, включающими в себя не только науку, но и основные принципы самого языка. Согласно Рапопорту, "процесс передачи накопленных знаний, который Коржибский называл связью времен, совершается при помощи символов" (Rapoport, 1955, с. 63). До недавнего времени, пока шимпанзе не лишили нас лелеемой иллюзии, считалось, что использование символов является важнейшей и уникальной характеристикой человеческой расы. В отличие от сигнала, который есть не что иное, как стимул, ответ на который является обусловленным, символ вызывает ответ только по отношению к другим символам. В разных контекстах один и тот же символ может вызывать различные реакции; его нельзя определить вне контекста. Объединяясь в определенные последовательности, символы образуют язык, "символическую вселенную", которая помогает людям воспринимать, понимать, сообщать и формировать свой внешний мир, который, в свою очередь, формируется под влиянием этого внешнего мира.

\ \ \ \ \ Термины, понятия, гипотезы, теории и законы, которые являются основными инструментами теоретического здания в любой науке, суть просто символы, управляемые в соответствии с правилами грамматики и логики. Будет ли определение наполнено смыслом — вопрос семантический, обусловленный отношениями между терминами и явлениями, к которым они относятся, и не имеющий отношения к грамматике или логике. Термины определяются операционально в соответствии с наблюдаемыми воздействиями, достаточно постоянными, чтобы каждый раз, когда возникает эффект, применение термина было оправданным. Определения — это компромиссные соглашения, которые никогда нельзя путать с фактами.

\ \ \ \ \ Куби (1975) выступал за использование прилагательных вместо существительных при описании психических явлений; существительные, по его мнению, ведут к антропоморфическому мышлению и к материализации абстракций. Он предпочитал говорить о "бессознательном процессе", а не о "бессознательном". Шефер (1976) считает, что все психические феномены, такие, как действия, должны описываться глаголами и наречиями. Подобные попытки при разъяснении не предотвращают путаницы с буквальным пониманием; они также могут вести к появлению других проблем. При обсуждении абстрактных понятий мы используем слова и выражения в значении, отличающемся от того, которое принадлежит им в других случаях. Метафора, сравнение, метонимия, синекдоха и ирония используются, чтобы придать жизнь, стиль или акцент идее. Когда сравнение или метафора охватывает суть идеи, оно проявляется в определениях. В своих работах Рубинштейн (1972) и Вурмсер (1977) отстаивают использование метафоры при объяснении теории.

\ \ \ \ \ Метафоры, которые зависят от абстрагирования сходных признаков от несходных в остальном объектов и событий, всегда являются неоднозначными в самом конкретном смысле, будь то синонимы или нет. Однако метафорически преобразованное слово обычно устанавливает свое собственное буквальное значение, а также придает двойное значение с минимумом выражения, абстрагирует и классифицирует благодаря конденсации. Таким образом, слова приобретают новые значения, которых до этого они вроде бы не имели. Тем самым метафоры могут компенсировать недостаточность языка и помогать его развитию. Заставляя человека искать сходства, они могут обнаруживать свойства с большей проницательностью. Простая метафора способна передать значение, которое скрывается за тем или иным сочетанием слов, увеличивая таким образом ресурсы нашего языка. Она может также указать на смысл, отчасти создавая и отчасти раскрывая внутреннее значение. Следовательно, она может передавать индивидуальность эмоции, чего нельзя сделать с помощью буквального языка.

\ \ \ \ \ Куби (1975) утверждает, что метафоры никогда не бывают более чем приближением; в лучшем случае они представляют собой лишь аналогии, которые являются частично истинными и частично ложными. Метафоры зависят от проекций внутреннего субъективного опыта. Кроме того, он считает, что все они слишком часто неверно употребляются и ведут к ошибкам при распознавании различий между метафорой и теорией. Хотя метафора может служить целям приблизительного описания, даже такое описание часто вводит в заблуждение, поскольку может приниматься как объяснение. Другие теоретики указывают, что мы не можем абстрактно мыслить, не имея метафорических моделей. Вурмсер (1977) приводит доводы в пользу употребления метафоры при изложении теории, а Валлерштейн (1988) заключает, что любая теория есть метафора.

\ \ \ \ \ Язык может препятствовать правильному пониманию, но мы должны пользоваться тем, что доступно. Аналитический язык был бы поистине скучным, если бы ограничивался адъективными обозначениями, за что ратует Куби, или глаголами, как предлагает Шефер, или сравнениями. Хотя метафора может быть преобразована в сравнение, если ввести слова "как" или "подобно", ее когнитивное и эмоциональное воздействие тем самым уменьшится. И если современные компьютерные модели могут более точно представить функционирование мозга, старые мышечные или гидравлические аналогии и мифологические параболы звучат правдивее в терминах переживаний и эмоций. Они связываются в символических образах с феноменами первичного процесса, и их использование способно помочь в интеграции психических процессов. Они являются существенными аспектами в человеческой коммуникации, важными факторами в привлечении внимания и облегчении понимания. И хотя мы должны стараться избегать лингвистических ловушек в психоаналитических рассуждениях, "весьма сомнительно, что пересмотр терминологии уменьшит наши проблемы, а настойчивые требования отказаться от словарей, чтобы решить научные или социальные вопросы, могут выполнять ту же функцию, какую выполняет фонарный столб для алкоголика: скорее опоры, чем средства освещения" (Begelman, 1971, с. 47). Вместо того чтобы отстаивать редукционизм, мы должны культивировать семантическое сознание, помогающее увидеть различие между символом и тем, к чему он относится, между выводом и наблюдением, между правомерным заключением и утверждением факта; короче говоря, мы должны осознавать искажения, которые неизбежно привносит вербализация в наше восприятие. Такое осознание особенно необходимо в области научного исследования, передачи его результатов, превращения этих результатов в теорию и сообщения теории другим людям.

\

\

Лит.: [13, 58, 64, 146, 177, 186, 217, 347, 405, 435, 533, 534, 537, 540, 541, 625, 631, 647—650, 711, 740, 742, 758, 760, 811, 834, 852, 864, 901, 903]

О словаре: _about - Psychoanalytic Terms and Concepts

variety (разнообразие, разнообразность, множество, ряд, сорт, разновидность)

grade (класс, ранг, сорт, оценка, степень, качество)

sort (род, вид, сорт, разновидность, разряд, манера)

class (класс, тип, урок, занятие, категория, сорт)

brand (тавро, сорт, клеймо, качество, головня, головешка)

quality (качество, высокое качество, сорт, особенность, достоинство, тембр)

kind (вид, род, тип, разновидность, сорт, класс)

strain (штамм, деформация, напряжение, растяжение, натяжение, сорт)

rate (скорость, ставка, темп, тариф, коэффициент, сорт)

genus (род, вид, класс, сорт)

style (стиль, тип, манера, фасон, слог, сорт)

nature (природа, характер, сущность, натура, естество, сорт)

order (заказ, порядок, приказ, распоряжение, ордер, сорт)

race (гонки, гонка, раса, род, кольцо, сорт)

manner (способ, манера, метод, стиль, образ действий, сорт)

tap (кран, отвод, ответвление, метчик, водопроводный кран, сорт)

stamp (марка, штамп, печать, клеймо, штемпель, сорт)

persuasion (убеждение, уговор, убедительность, секта, мнение, сорт)

description (описание, изображение, вид, род, сорт, вычерчивание)

make (марка, изготовление, производство, модель, выработка, сорт)

gr. (градус, грамм, гран, сорт)

1. different; 2. distinct; 3. various; 4. diverse

Значения русского многозначного прилагательного различный указывают как на несходство объектов, так и на их разнообразие. В английском языке эти два аспекта передаются разными словами.

1. different — различный, разный, непохожий; не такой, как (different определяет любое исчисляемое или неисчисляемое существительное в единственном и множественном числе и подчеркивает несходство): different questions (problems, opinions) — разные вопросы (проблемы, мнения); to be different from smb. smth — быть не таким, как кто-либо. Что-либо/отличаться от кого-либо, чего-либо; to look at smth from different points of view — смотреть на что-либо с различных точек зрения/судить о чем-либо с различных точек зрения She is so different from all of us. — Она ни на кого из нас не похожа./ Она совсем другая. I know they are twins, but they are so different in everything — in name, in habits, in their ways of life. — Я знаю, что они близнецы, но они очень разные — у них разные имена, разные привычки, они ведут разный образ жизни.

2. distinct — различный, различающийся, отличающийся: a distinct improvemenl — явное улучшение; a distinct tendency — явная тенденция; a distinct accent — явный акцент/заметный акцент The two dialects are quite distinct. — Эти два диалекта очень различи ются./Эти два диалекта очень отличаются друг от друга. The Indian tea is quite distinct from the Chinese one. — Индийский чай сильно отличается от китайского. You should keep these two ideas distinct. — Надо отличать эти две идеи/ Эти идеи не следует смешивать./Эти идеи различны. They were classified into two distinct groups. — Их определили в две совершенно разные группы. The region's culture is quite distinct from the rest of the country. — Культура этого региона совершенно отличается от культуры остальной страны.

3. various — различный, разный, разнообразный, отдельный (определяет исчисляемые существительные во множественном числе и подчеркивает разнообразие видов того же класса или той же категории): various forms of transport — разные виды транспорта; various ways of cooking meat — разные способы приготовления мяса; various questions (excuses) — множество разных вопросов (оправданий); various duties многочисленные/разные обязанности; for various reasons — по разным соображениям/по разным причинам There are various ways of improving spelling, but they are not very different. — Есть много способов улучшить орфографию, но между ними нет принципиальной разницы./Есть много способов улучшить орфографию, но они мало чем отличаются. Various people come to see him for various reasons. — Разные люди приходят к нему по разным поводам./Разные люди приходят к нему по разным делам. Не is known under various names. — Он известен под разными именами. We met on various occasions and at various times. — Мы не раз встречались по разным случаям и при разных обстоятельствах. Wе talked about various things. — Мы говорили о том о сем. We lived in various districts of the city. — Мы жили в разных районах города. It happened in various parts of the country. — Подобное происходило в разных частях страны.

4. diverse — различный, разный, разнообразный, различающийся, расходящийся (неодинаковый, относящийся к разным областям): diverse judgements upon the subject — разные мнения по этому вопросу The newspaper aims at covering a diverse range of issues. — Эта газета стремится освещать разнообразный круг проблем./Эта газета стремится освещать широкий круг проблем. Subjects as diverse as pop music and archeology were discussed. — Обсуждались такие разные темы, как поп-музыка и археология.

Неопределённый артикль ein, eine исторически развился из неопределённого местоимения, которое, в свою очередь, восходит к числительному „один“. Он стоит перед существительным в единственном числе, которое обозначает один из нескольких имеющихся предметов, и этот предмет в данной ситуации невозможно однозначно определить (идентифицировать). Неопределённый артикль употребляется:

1. Если существительное упоминается впервые и о нём отсутствует всякая информация:

Dort steht eine Frau. Ich kenne sie nicht. - Там стоит (какая-то) женщина. Я не знаю её.

Ein Mann betrat das Zimmer. Ich sah ihn zum ersten Mal. - (Какой-то) мужчина вошёл в комнату. Я впервые видел его.

2. Если говорящий имеет в виду один из множества одинаковых предметов, всё равно какой (= irgendein(e):

3. Если говорящий (пока (что)) отказывается идентифицировать предмет или (ещё) сам не может идентифицировать его:

4. Если говорящий для себя определил или может определить предмет, но (пока) не хочет, считает ненужным или неуместным определять его для собеседника. В этом случае замена артикля на irgendein(e) невозможна, а замена на dieser/jener, jeder, mein исключена:

5. Если говорящий не знает, имеется ли вообще в данной коммуникативной ситуации предмет, который ему нужен. Артикль можно заменить на irgendein(e):

Если речь идёт о нескольких предметах из множества одинаковых, то употребляется нулевой артикль. Его можно заменить на  einige, mehrere, etliche:

6. Если существительное, обозначающее в определённой ситуации единственный в своём роде предмет, в данной ситуации таковым не является или употребляется в качестве имени нарицательного (ср. 1.1.3(1), п. 3, с. 6):

7. Если невозможно однозначно идентифицировать предмет исходя из его отношения к другому предмету:

Auf dem Boden lag eine Seite eines Buches. - На полу лежал (какой-то) лист (какой-то) книги (так как в книге много листов).

Но: Auf dem Boden lag der Schutzumschlag eines Buches. - На полу лежала обложка книги (так как обложка, как правило, одна).

8. Если в коммуникативной или иной ситуации один предмет или событие по отношению к другому предмету или событию нельзя идентифицировать по времени и месту:

Kannst du dir einen Morgen in einem abgelegenen Dorf vorstellen? - Можешь представить себе (какое-то) утро в (какой-то) отдалённой деревне?

Но: Der Unfall ereignete sich am Sonntagabend in der Stadtmitte/im Stadtzentrum. - Авария произошла в воскресенье вечером в центре города (конкретного города).

9. Если определение, выраженное порядковым числительным (см. 1.1.3(1), п. 21, Примечание, п. 1, с. 12), инфинитивной группой или определительным придаточным предложением однозначно не идентифицирует предмет:

Peter hat beim Sportfest einen zweiten Platz belegt. - Петер на спортивном празднике занял 2-е место (вторых мест было несколько).

Но: Peter hat beim 100-Meter-Lauf den zweiten Platz belegt. - Петер занял второе место в беге на 100 метров.

10. В конструкциях с so ein, ein solcher, solch ein:

Er hat auch so ein / ein solches/solch ein Buch. - И у него есть такая же книга.

11. В восклицаниях без сказуемого, как правило, в конструкциях с so ein, was für ein:

12. В похожих восклицаниях, когда в предложении есть сказуемое:

13. Перед существительным в единственном числе, обозначающим класс предметов, в который включается какой-либо отдельный предмет или целый тип предметов:

• если в генерализирующем высказывании (ср. п. 37, с. 17) что-либо классифицируется:

• если какой-либо реальный предмет включается в какой-либо класс предметов (можно поставить вопрос: „Was ist das?“):

Но: Das ist das Badezimmer. - Это ванная комната (например, моя …).

Также, как правило, в вопросе „Was ist ein (eine)…?“:

В ответе на этот вопрос также предпочитается неопределённый артикль:

• если названия лиц используются для квалификации:

В частности неопределённый артикль стоит перед названиями лиц:

- если они имеют при себе характеризующее определение:

- если название профессии употребляется в переносном значении:

- если они (названия лиц) содержат в своём лексическом значении характеризующий или оценивающий компонент:

14. В сравнениях с wie и für:

Sie benimmt sich wie eine Xanthippe. - Она ведёт себя, как Ксантиппа/ сварливая жена (разг. – жена Сократа).

15. После haben иметь (ср. 1.1.3(3), п. 21, с. 36 – 37), brauchen нуждаться (ср. п. 22, с. 37), es gibt имеется перед существительным, о котором отсутствует информация:

16. После bekommen получать, sich wünschen желать себе, suchen in искать в, если    невозможно однозначно идентифицировать существительное:

17. Если прилагательное не имеет чёткого идентифицирующего лексического значения. Неопределённый артикль употребляется чаще перед следующими прилагательными:

änlich подобный, beliebig любой, bestimmt (= gewiss) определённый, некоторый, genügend достаточный, ander другой, иной, weiter дальнейший:

18. Если существительное имеет определение, благодаря которому оно рассматривается как представитель каково-либо класса (категории); если нет определения, то употребляется определённый или нулевой артикль:

– Das Leben ist angenehm. – Жизнь приятна.

– Ein Besucher fragte nach dem Zimmer der Schulleitung. – Посетитель спросил, где находится кабинет директора.

– Er ist gewohnt, Verantwortung zu tragen. – Он привык нести ответственность.

19. При обобщении перед существительным в единственном числе, когда оно обозначает один предмет из множества одинаковых предметов и характеризует всё это множество:

• в случае экземплярной генерализации (см. 1.1.3(1), п. 36, с. 17):

• если выражается обобщенное значение в случае типизирующей/эффективно-дистрибутивной генерализации, то возможен определённый артикль:

20. Если существительное выражает обобщенное значение, чаще всего стереотипное, по поводу неправильного поведения:

21. Перед названием группы людей, представителя какого-нибудь народа, животных, предметов, о которых выражается обобщенное (стереотипное и часто неверное) мнение:

22. Перед именами собственными писателей, художников, музыкантов и т.д., обозначающими их произведения, если нет однозначной идентификации:

Sie liest den Ovid. - Он читал (римского поэта) Овидия.

23. Перед именами собственными, которые употребляются в переносном смысле как имена нарицательные и обозначают категорию, разряд, вид и т.д.:

Также перед именами, которые обозначают марку (в том числе и торговую) (ср. 1.1.3(1), п. 29, с. 15), если отсутствует однозначная идентификация:

24. Перед именами собственными, если говорящий показывает свою неосведомлённость:

25. Если название профессии употребляется в переносном значении в классифицирующих предложениях (ср. 1.1.3(3), п. 2, с. 28):

26. В конструкции haben + существительное в аккузативе (Breite ширина, Fläche площадь, Gewicht вес, Größe величина, Höhe высота, Tiefe глубина, Umfang объём, Preis цена, Wert стоимость )  + von + количественное числительное + единица измерения:

а) Если в такой конструкции перед существительным имеется дополнение в виде прилагательного, обозначающего высокую степень качества, употребляется определённый артикль:

б) Если величина даётся не в цифрах, то употребляется определённый артикль:

в) С другими глаголами возможен и определённый артикль:

27. Если после существительного стоит придаточное определительное предложение, то неопределённый артикль придает слову значение неопределённости (его можно заменить на so ein, ein solcher, ein derartiger такой, такого рода):

Определённый артикль конкретизирует существительное:

28. В ряде сочетаний функционального глагола с существительным (Funktionsverbgefüge = FVG) (см. 2.11.8). При этом существительное, входящее в это сочетание, может:

• стоять в аккузативе или дативе без определения (см. 2.11.8, с. 205 - 209):

j-m einen Vorwurf machen - сделать кому-либо упрёк, упрекать

• стоять в аккузативе с определением, при этом этим определением может быть:

- предложное дополнение (см. 2.11.8, с. 205 - 209):

eine Vorliebe für etwas haben - иметь пристрастие к кому-либо, чему-либо

- прилагательное, однозначно не идентифицирующее существительное:

- придаточное определительное предложение, которое не идентифицирует однозначно существительное:

Многие существительные в сочетаниях с функциональными глаголами (FVG) могут:

* употребляться с определённым, неопределённым или нулевым артиклем. При этом необходимо запоминать, в каком случае употребляется тот или иной артикль;

* в некоторых случаях иметь варианты: неопределённый или нулевой артикль:

Необходимо помнить, что чаще всего в сочетаниях (FVG) неопределённый артикль перед существительным не может быть заменён каким-либо словом.

29. В некоторых фразеологических выражениях:

• перед существительным, которое как единственный предмет из всей группы предметов характеризует всю эту группу (экземплярная генерализация):

einen Bock schießen - оплошать, дать маху (разг.)

• часто при сравнении с wie:

• перед существительным, которое обозначает (любой) отдельный предмет, который нельзя однозначно идентифицировать:

1. В редких случаях во фразеологизмах может употребляться неопределённый и определённый артикль:

in eine /(реже) die Sackgasse geraten - попасть/зайти в тупик

2. Фразеологизмы – это сочетания слов, которые уже существуют в языке и используются как готовый материал. Это касается и употребления артикля. Артикль во фразеологизмах твёрдо лексикализирован. В подобных нефразеологических конструкциях может употребляться другой артикль или вообще отсутствовать, поэтому артикль должен запоминаться вместе с фразеологизмом.

30. В некоторых пословицах и поговорках:

• в случаях экземплярной генерализации:

Einen alten Baum verpflanzt man nicht. - Старое дерево нельзя пересаживать. (Эта пословица поучает, что старого человека не следует вырывать из привычной ему обстановки.)

• перед существительным, обозначающим (любой) отдельный предмет, который нельзя однозначно идентифицировать:

Es hat noch kein Spiegel einer Frau gesagt, dass sie hässlich ist. - Ещё ни одно зеркало не сказало женщине, что она некрасива (букв.).

Wer den Teufel zum Freund haben will, der zündet ihm ein Licht an. - Кто хочет взять чёрта/дьявола в друзья, тот зажигает ему свет (букв.).