вправду

разг.

вправду

вправду

1) хороший; добрый

2) (à, pour) годный, пригодный

3) правильный, удачный

4)

а) приятный

б) в пожеланиях

5) вкусный

6) занятный

7)

8) значительный; добрый

9) законченный, полный

1) доброе, хорошее

2) чек; талон; бона, ордер; требование

3) свидетельство о покупке, о продаже

4) тип.

1) добрый человек; pl добрые люди

2)

3)

1) принимать во внимание, в расчет, учитывать; зачесть

2) быть признательным кому-либо за что-либо, отдавать должное

3) возместить кому-либо что-либо

1) в самом деле, действительно, правда

2) подлинный, настоящий

в самом деле

вправду

действительно

  Пышно и чудно

   1931 – Великобритания (92 мин)

     Произв. DIP (Джон Максвелл)

     Реж. АЛФРЕД ХИЧКОК

     Сцен. Алма Ревилл и Вэл Валентайн по сюжету Дэйла Коллинза

     Опер. Джек Кокс, Чарлз Мартин

     Муз. Хэл Долф

     В ролях Генри Кендалл (Фред Хилл), Джоан Бэрри (Эмили Хилл), Бетти Эмман (принцесса), Перси Мармонт (Гордон), Элси Рэндолф (мисс Аймери), Ханна Джоунз (миссис Портер), Обри Декстер (полковник).

   Конторский служащий из Лондона Фред Хилл утомлен своим монотонным существованием. Он мечтает о другой жизни, полной испытаний и приключений. Кредит, полученный от дяди, позволяет ему осуществить эту мечту. Вместе с женой Эмили он едет во Францию, несколько дней проводит в Париже, затем в Марселе садится на корабль, идущий на Восток. В путешествии супруги постепенно отдаляются друг от друга. Фред мучается от морской болезни и 1-е дни плавания проводит в каюте, не вставая с койки. Эмили знакомится с красивым путешественником по фамилии Гордон и кокетничает с ним. Встав на ноги, Фред поддается очарованию другой пассажирки – принцессы.

   Порт-Саид. Суэцкий канал. Коломбо. На остановках Фред и Эмили осматривают достопримечательности отдельно, каждый со своим новым спутником. В Сингапуре Гордон советует Эмили не считать себя больше женою Фреда. Он говорит ей, что подруга ее мужа только зовется принцессой. На самом деле это авантюристка. Гордон предлагает Эмили бросить мужа и жить с ним, но она отказывается. После особенно яростной ссоры с женой Фред замечает, что его принцесса и вправду обобрала его до нитки: она испарилась, прихватив с собою 100 фунтов.

   Обратный путь. Корабль терпит крушение. Фред и Эмили заперты в каюте; под дверь затекает вода. Фред извиняется перед Эмили за свое поведение, и это искреннее раскаяние служит началом подлинного примирения между супругами на пороге смерти. Однако проходит несколько часов, а корабль так и не уходит под воду. Фред и Эмили выбираются из каюты через иллюминатор. Их подбирает джонка, набитая китайцами, приплывшими, чтобы разграбить судно, пока оно не ушло на дно. Китайцы безучастно наблюдают, как тонет их товарищ. Они убивают и разделывают кошку; один китаец прибивает ее шкуру к борту джонки. Англичане смотрят на странный обряд крещения китайского младенца. Наконец они возвращаются домой, слушают радио и с нежностью глядят на свою кошку – слава богу, живую.

   ►  Этот амбициозный и очень личный фильм, названный по цитате из Шекспиpa («Nothing of him that doth fade / But doth suffer a sea change / Into something rich and strange» – «Он не исчез и не пропал / Но пышно, чудно превращен / В сокровища морские он»), ― один из самых оригинальных во всей карьере Хичкока, как в английском, так и в американском периоде. Оригинален он, прежде всего, со знаком «минус»: он не относится ни к одному традиционному жанру детективного кинематографа. В нем нет ни подозреваемого, ни виновного (в юридическом смысле слова), в нем никого не убивают – разве что кошку, и то за кадром. Пышно и чудно можно рассматривать как роман воспитания, героями которого становятся двое взрослых людей; этот роман постоянно сохраняет двойственный характер, балансируя на грани реальности и сновидения (напр., в самом начале письмо от дядюшки, словно по мановению волшебной палочки, осуществляет желание героя). От начала и до конца фильма Хичкок пытается внушить зрителю мысль, что истинное познание самого себя возможно лишь при выполнении самых потаенных желаний; в противном случае оно окажется неполным или ложным. С этой целью фильм подчиняется моральной диалектике, выстроенной с назидательной строгостью. После пролога, экспрессионистского (декорации кабинета) и бурлескного (поездка в метро), 1-я часть фильма (путешествие) наполнена едкими сатирическими наблюдениями, весьма характерными для английского периода творчества режиссера; они подробно описывают семейный разлад между героями. 1-я часть сегодня кажется несколько затянутой, и это единственный заметный недостаток этого удивительного фильма.

   2-я часть (обратный путь) сознательно сделана странной. В ней герои меняют отношение друг к другу и оказываются, так сказать, перед лицом истины. Истина как нельзя более кстати возникает и заявляет о себе на фоне жестокости и смертельной опасности. В изменчивом ходе сюжета именно женщине предстоит привести в действие механизм катастрофы, поддавшись – пусть только в мыслях – искушению супружеской измены. Но в то же время ее характер тоньше и содержательней, и по-человечески она гораздо привлекательнее своего мужа. Хотя ее реакции на события внешнего мира иногда отдают наивностью и мещанством (например, ее реплика в самом начале спектакля в «Фоли-Бержер»: «Слишком рано подняли занавес ― танцовщицы еще не одеты»), Эмили абсолютно честна в своих чувствах. Как это нередко случается с героинями Хичкока, ее характер и лиричная, страстная игра Джоан Бэрри в этой роли идут наперекор так называемому «женоненавистничеству» мастера саспепса.

  Седьмая жертва

   1943 – США (71 мин)

     Произв. RKO (Вэл Льютон)

     Реж. МАРК РОБСОН

     Сцен. Чарлз О'Нил, Деуитт Бодин

     Опер. Николас Мусурака

     Муз. Рой Уэбб

     В ролях Ким Хантер (Мэри Гибсон), Том Конуэй (доктор Луис Джадд), Джин Брукс (Жаклин Гибсон), Хью Бомонт (Грегори Уорд), Эрфорд Гейдж (Джейсон Хоуг), Изабел Джуэлл (Фрэнсес Фэллон), Чеф Милани (мистер Ромари), Маргарита Силва (миссис Ромари), Ивлин Брент (Натали Кортес), Мэри Ньютон (миссис Реди), Элизабет Расселл (Мими), Лу Лубин (Ирвинг Огаст), Федор Шаляпин-мл. (Лео).

   Узнав от директора колледжа, что ее сестра Жаклин пропала и уже месяц не платит за жилье, Мэри Гибсон отправляется в Нью-Йорк на поиски сестры. Она приходит на косметическую фабрику «Мудрость», которой владела и управляла ее сестра, и там узнает, что миссис Реди, бывшая партнерша Жаклин, выкупила предприятие целиком. Миссис Реди утверждает, что не знает, где теперь Жаклин. Домовладельцы показывают Мэри комнату, которую время от времени занимала ее сестра: она пуста, и только стул стоит под петлей, свисающей с потолка. Мэри приходит в полицейский комиссариат, в отдел, занимающийся розыском пропавших людей, и знакомится с частным детективом по имени Ирвинг Огаст, который предлагает ей помощь в деле. Но у Мэри нет денег. В морге кто-то называет имя адвоката Грегори Уорда, и она приходит к нему. Он любит ее сестру и говорит, что Жаклин живет в собственном мире и находит некоторое успокоение лишь в комнате с петлей, где уже побывала Мэри. Огаст теперь твердо намерен найти Жаклин даже бесплатно. Он убежден, что миссис Реди солгала и Жаклин держат взаперти где-то на фабрике. Мэри и Огаст приходят туда среди ночи. По настоянию Мэри частный детектив преодолевает страх и открывает дверь комнаты, где, по его мнению, держат Жаклин. Вскоре он выходит из комнаты, смертельно раненный. Мэри в панике убегает и спускается в метро. Она видит, как в вагон входят двое мужчин. Они поддерживают 3-го: в нем Мэри узнает Огаста и понимает, что он мертв. Она находит кондуктора, но, когда они вместе заходят в вагон, там уже никого нет.

   Мэри рассказывает о своих приключениях Грегори; она недовольна, что он отнесся к ней как к ребенку Однако Грегори подыскал для нее работу. В кабинет Грегори приходит психоаналитик доктор Джадд и от имени Жаклин требует денег. Он отказывается раскрыть ее местонахождение и говорит только, что ей угрожает серьезная опасность сойти с ума. Грегори дает ему денег. Джадд приходит на работу к Мэри и говорит, что может отвести ее к сестре. Они приходят в пустую квартиру. Джадд внезапно уходит, и перед Мэри появляется Жаклин: она загадочно прикладывает палец к губам, как будто делает знак молчать, и тут же исчезает. Мэри безуспешна пытается ее догнать. Она возвращается в квартиру, куда ворвались 2 детектива: они ищут Жаклин по распоряжению ее мужа Грегори Уорда. В ресторане «Данте» Грегори просит прощения у Мэри за то, что утаил от нее часть правды. За их столик подсаживается Джейсон Хоуг, поэт-неудачник: он тоже предлагает отвести их к Жаклин. Хоуг приводит их на вечеринку однорукой пианистки Натали Кортес. На вечеринке присутствует и Джадд. Гости, кажется, хорошо знают Жаклин.

   В последующие дни Хоуг ведет собственное расследование. Он обнаруживает, что миссис Реди и Джадд читают одни книги о религиозных сектах и тайных обществах. Он подозревает, что миссис Реди принадлежит к секте демонопоклонников-палладистов, чей герб похож на логотип, украшающий косметические продукты фирмы «Мудрость». Мэри возвращается на фабрику и пытается вытянуть из сотрудницы Фрэнсес информацию о хозяйке. Пока Мэри принимает душ в пансионе «Данте», где живет, миссис Реди пробирается в ее комнату и говорит с ней через занавеску. Она угрожает Мэри и требует, чтобы та вернулась в колледж. Она говорит Мэри, что ее сестра – преступница (именно она убила Огаста) и Мэри лучше прекратить поиски, если она не хочет привлечь к Жаклин внимание полиции. После этого миссис Реди приходит на собрание палладистов, где обсуждается предложение избавиться от Жаклин, которая предала секту, пройдя курс психоанализа у доктора Джадда. Спор идет вокруг противоречивого устава секты, который запрещает насилие, но при этом настоятельно требует физически устранять предателей. Как правило, это противоречие удается соблюсти: предателей доводят до самоубийства, что происходило уже 6 раз.

   Мэри сообщает Хоугу, что собирается вернуться в колледж. Хоуг говорит, что снова взялся за перо. Он раскрывает Мэри, что Грегори влюблен в нее. Джадд, полагающий, что Жаклин следует сдаться полиции, приводит Мэри, Грегори и Хоуга в Гринич-Виллидж, где прячется девушка. Сестры наконец-то могут обняться. Затем все вместе они отправляются к Хоугу Жаклин объясняет, что вступила в секту от безысходности, а затем не раз безуспешно пыталась выйти из нее. Тогда ее заперли. Она ударила Огаста ножницами, потому что приняла за палача. На этом сборище Хоуг, влюбленный в Мэри, сравнивает себя с Сирано. На следующий день Мэри узнает, что Жаклин похитили 2 палладиста. Сектанты хотят, чтобы она выпила яд у них на глазах. Она поддается искушению сделать это, но один палладист разбивает стакан. В полночь глава секты отпускает ее. Она в ужасе бродит по улицам, все время думая, что за ней следят. Рядом с ней какой-то человек достает нож. Мэри растворяется в толпе актеров, вышедших из театра в гриме и костюмах и направившихся в соседнее кафе. Она возвращается в «Данте». Неизлечимо больная соседка по имени Мими признается ей, что хочет испытать несколько мгновений радости перед смертью. Джадд и Хоуг допрашивают сектантов. Хоуг не скрывает презрения. Мэри и Грегори признаются друг другу в любви. Соседка Мими выходит из квартиры, чтобы повеселиться в последний раз. Спускаясь по лестнице пансиона, она слышит звук, значение которого понимает в ту же секунду: это упал стул, на который встала Жаклин, чтобы повеситься.

   ►  Кинематографу скоро исполнится 100 лет. Конечно, это слишком малый срок для подведения итогов. И все же, анализируя самые громкие успехи в кинематографе, можно четко обозначить 3 главных вектора в развитии этого вида искусства, 7-го по счету. Большинство шедевров кинематографа вписываются в 3 категории: приключения; добрые чувства (или мелодрама), которые порождают не только плохую литературу, но и восхитительное кино; и, наконец, самая загадочная и трудноопределимая категория – область фантастики и патологии. В кинематографе, который творится на свету, но демонстрируется во мраке, к этой категории относится все так или иначе связанное с ночью, с силами зла, с пустотой, небытием – не важно, как ни назови. В эпоху немого кино ключевым фильмом в этой области, неоспоримым и несравненным лидером был Носферату, Nosferatu, Eine Symphonie des Grauens. В звуковую эру его тайной жемчужиной, его черным бриллиантом является, конечно, этот фильм Вэла Льютона, подписанный именем Марка Робсона. Ясно – насколько вообще что-либо может быть ясно в этом фильме, – что Робсон (для которого Седьмая жертва стала режиссерским дебютом) был, как и в Бедламе, Bedlam, лишь правой рукой, исполнителем, посредником Вэла Льютона. Авторство Седьмой жертвы – фильма, одержимого призраками, – на 100 % принадлежит Льютону. Прежде всего, фильм впечатляет невероятным количеством удивительных персонажей, сцен и деталей. Этой содержательности ничуть не вредит крайняя скудость бюджета и довольно короткий хронометраж (71 мин). Подобное чудо – не редкое явление в голливудском кинематографе, но в данном случае поразительно то, что оно связано со столь необычной и столь, если можно так выразиться, личной темой. Льютон раскрывается, словно в стихотворении или в исповеди, до такой степени, что не так давно, на показе Седьмой жертвы в присутствии Джоэла Сигела (см. БИБЛИОГРАФИЮ), членам семьи Льютона вдруг показалось, что сам Льютон находится рядом с ними, в зале. Большинство многочисленных, разнообразных, тревожных или загадочных персонажей сюжета находятся в особых, тесных отношениях со смертью (непринужденность, влечение, зачарованный ужас, смирение, реже – отвращение), что придает фильму уникальность. Эта связь со смертью – единственное, что их заботит, и Льютон показывает (или, вернее, слегка затрагивает) ее, не прибегая к диковинным декорациям, пугающим эффектам, портретам чудовищных или внешне уродливых персонажей. Собрания палладистов даже вполне справедливо упрекали во внешней банальности.

   В фильме постоянно проявляется особая увлеченность (если не сказать – одержимость) Льютона приемом умолчания, литоты, когда самое главное не показывается на экране (или показывается очень лаконично); ее кульминацией становится, конечно, финальный стук опрокинутого стула, который в выражении страха и тревоги достигает почти непревзойденного уровня. Как и все подлинные творцы, Льютон работал на будущее, и другие люди после него собрали посеянные им плоды славы. Очевидно – и поразительно для тех, кто посмотрит Седьмую жертву впервые, – что главные элементы сцены в душе из Психопата, Psycho( занавеска, тень за занавеской, шум воды, угроза) уже присутствуют здесь и поданы с привычной для Льютона обманчивой скромностью. Кроме того, 2 сцены (мертвец в метро и финальная погоня за героиней Джин Брукс) до такой степени напоминают кошмар, где спящий мечется, словно в лабиринте, что могут сравниться с лучшими достижениями нуара, Сиодмака и Фрица Ланга (а быть может, и превзойти их). Вэл Льютон – поэт инстинкта саморазрушения, тревоги, нервного истощения и всех прочих сил, что подчиняют себе человека и уводят его далеко в сторону от жизни и расцвета; подобно Мурнау в Носферату, Льютон строит творчество на принципах внезапного появления опасности и губительного очарования смерти. К этому он добавляет черту своей личности ― сдержанность, вежливое отчаяние, негромкий романтизм, не имеющий себе равных в кинематографе.

   N.B. Великолепная Джин Брукс, проходящая сквозь весь фильм словно призрак, впервые появилась на экранах в 30-е гг. под именем Джин Келли, но затем сменила фамилию на Брукс, выйдя замуж за режиссера Ричарда Брукса.

   БИБЛИОГРАФИЯ: Joel Е. Siegel, Val Lewton, The Reality of Terror ― книга, обязательная к прочтению, для всех, кто интересуется темой (к сожалению, не переведенная на фр. язык). Сигел описывает ряд вырезанных сцен и разъясняет немного загадочный смысл некоторых аспектов фильма. См. также статью Деуитта Бодина (сценариста фильма и одного из редких голливудских авторов, активно работавших и в критике): De Witt Rodeen, Val Lewton – в журнале «Films in Review». апрель 1963 г., Нью-Йорк. Тот же Деуитт Бодин признался Дагу Макклелланду (см. крайне содержательный труд: Doug McClelland, The Golden Age of в Movies, Charter House, Nashville, 1978), что изначально в сценарии героиня Ивлин Брент знаменитая пианистка Натали Кортес вступала в секту палладистов, доведенная до отчаяния после ампутации руки, в окончательную версию фильма эта линия не вошла, и в результате персонаж стал настолько загадочным, что зритель может на полном серьезе предположить после просмотра, что в фильме и вправду снималась однорукая актриса.

  Лето с Моникой

   1952 – Швеция (95 мин)

     Произв. Svensk Filmindustri

     Реж. ИНГМАР БЕРГМАН

     Сцен. Ингмар Бергман, Пер Андерс Фогельстрём по одноименному роману П.А. Фогельстрёма

     Опер. Гуннар Фишер

     Муз. Эрик Нордгрен

     В ролях Харриет Андерссон (Моника), Ларе Экборг (Гарри), Джон Хэррисон (Лелле), Георг Скарстедт (отец Гарри), Дагмар Эббесен (тетя Гарри), Наэми Бризе (мать Моники), Аке Фриделл, Аке Гронгберг.

   В бедных кварталах Стокгольма разворачивается история любви 19-летнего Гарри, продавца-курьера в фарфоровой лавке, и 18-летней Моники, работающей в бакалейном магазине. Поссорившись с отцом-алкоголиком, она уходит из дома и сбегает с Гарри. Он тоже бросает работу и увозит Монику на отцовской моторной лодке. В погоне за приключениями молодые люди решают сменить обстановку и проводят лето на острове Орно. В 8 лет Гарри потерял мать и с тех пор жил с молчаливым отцом; он всегда был одинок. Моника, напротив, росла среди шумных и многочисленных родственников, которым было тесно в одной квартире. В перерывах между купаниями Моника и Гарри занимаются любовью и строят планы: он станет инженером и будет усердно работать; она будет воспитывать детей в красивом доме. Она и вправду беременна. Подходит к концу прекрасное лето, омраченное нехваткой денег и еды, появлением бывшего любовника Моники, сломавшим их лодку, и ссорами. Гарри и Моника возвращаются в город и женятся. Гарри берут в рабочую бригаду, и он часто задерживается па работе. Безделье, одиночество и, опять же, нехватка денег не устраивают Монику: ей больше по нраву приключения, и она уходит из дома. Гарри остается с ребенком один.

   ►  1-й фильм Бергмана, вышедший во Франции, где к нему отнеслись с безразличием. Лето с Моникой было как следует замечено только при знакомстве с другими картинами Бергмана на большой ретроспективе, устроенной «Синематекой» в 1958 г. У фильма 2 стороны. Завязка и финал происходят в Стокгольме и показывают печальное положение героев в обществе, наследуя традиции литературного натурализма и поэтического реализма Карне. Центр картины, лето на острове, – самая важная ее часть. Там 2 героя вновь оживают среди природы, в остановившемся, вечном мгновении, чьи нежность и безграничный лиризм сегодня кажутся еще поразительнее, нежели смелость, о которой так много и справедливо говорили в те годы. Отметим, что в рамках творчества Бергмана – как правило, очень полифоничного – Лето с Моникой оригинально тем, что посвящено единственной линейной истории влюбленных. Оба они находятся на границе детства и юности, и этот период описан автором как очень хрупкий момент равновесия, когда в людях еще сохраняются следы детской непосредственности – а потом неминуемо начнется упадок, называемый «взрослением». Потребности героев в чувствах и любви удовлетворены сполна, и на какое-то время они могут забыть о тяжести и безобразии жизни в обществе. Эту жизнь Бергман показывает через набор штампов и банальностей, которые по контрасту подчеркивают мимолетный рай счастливой жизни на острове. Харриет Андерссон создает образ героини, используя инстинктивный стиль игры, который кажется сегодня сильно устаревшим, но все же сторонится модных веяний. Андерссон делит с Лив Ульман 2-е место в списке наиболее востребованных Бергманом актрис (у обеих по 9 ролей), уступая лишь Биби Андерссон (11 ролей).