suppose+(that)

Every production of an artist should be the expression of an adventure of his soul. This is a counsel of perfection and in an imperfect world a certain indulgence should be bestowed on the professional writer; but this surely is the aim he should keep before him. (W. S. Maugham, ‘The Summing Up’, ch. 48) — Каждое произведение художника должно быть выражением чего-то глубоко им пережитого. Это - в идеале. В нашем же несовершенном мире профессиональный писатель заслуживает некоторого снисхождения, но стремиться к этому идеалу он должен всегда.

Every Englishman who is interested in any branch of his native literature, and who respects himself, ought to own a comprehensive and inclusive library of English literature... You may suppose that this counsel is a counsel of perfection. It is not. (A. Bennett, ‘Literary Taste’, ch. X) — Каждому англичанину, который интересуется отечественной литературой и уважает себя, следует иметь личную, подобранную по своему вкусу библиотеку английских авторов... Вы, вероятно, думаете, что это просто благое пожелание. Но оно вполне осуществимо.

‘Come to the point,’ said Miss Sally, ‘And don't talk so much.’ (Ch. Dickens, ‘The Old Curiosity Shop’, ch. LI) — - Ближе к делу, - сказала мисс Салли. - Не тратьте лишних слов.

‘Almighty God,’ Curtis O'Keefe intoned... ‘We ask thy blessing and thine active help in acquiring this hotel...’ Even when dealing with God, Curtis O'Keefe believed in coming directly to the point. (A. Hailey, ‘Hotel’, ch. 10) — - Всемогущий Боже, - начал Кертис О'Киф... - Мы просим твоего благословения и действенной помощи в приобретении этой гостиницы... Даже обращаясь к Богу, О'Киф переходил к делу без всяких околичностей.

I'm not quickly moved. I suppose that's why I've never married. I've liked several men, but when it came to the point they didn't move me. (J. Lindsay, ‘A Local Habitation’, ch. 24) — Мое сердце не так-то легко затронуть, поэтому я не вышла до сих пор замуж. Мне нравилось несколько мужчин, но, когда доходило до решающего объяснения, сердце мое становилось спокойным.

When doctors disagree in this way it seems fair to suppose that the underlying difference is less one of principle than one of personal taste. (L. Strachey, ‘Characters and Commentaries’, ‘The Old Comedy’) — Когда мнения авторитетов расходятся именно таким образом, можно предположить, что принципиального расхождения между ними нет, все дело в личных пристрастиях.

When pain and anguish wring the brow, A ministering angel thou. (W. Scott, ‘Marmion’, canto VI) — Когда боль и муки искажают лица черты, Мой добрый ангел, со мною ты.

‘You have been a sort of ministering angel to me today,’ he said to Gemma, pausing at the door. ‘But I suppose that need not prevent us from quarrelling to our heart's content in future.’ (E. L. Voynich, ‘The Gadfly’, part II, ch. 6) — - Вы сегодня были для меня добрым ангелом, - сказал он Джемме, останавливаясь у дверей. - Но это, конечно, не помешает нам ссориться сколько угодно в будущем.

Nurses wait outside a London hospital to go on duty. ‘We are not ministering angels but underpaid professional workers who need public support,’ say all Britain's nurses. Yesterday their leaders launched a pay campaign. (‘Daily Worker’) — Медицинские сестры собрались у лондонской больницы перед началом работы. "Мы не добрые ангелы, а низкооплачиваемые работники. Мы нуждаемся в общественной поддержке", - заявляют все медицинские сестры Англии. Вчера их руководители начали кампанию за повышение заработной платы.

This hunchback must not suppose that his acquaintance with fighting stories put him on a par with an actual fighting hero like Tom Tulliver. (G. Eliot, ‘The Mill on the Floss’, book II, ch. III) — Пусть этот горбун не думает, что если он знает столько военных историй, то, значит, он сам вояка и герой вроде Тома Талливера.

About the best thing Mac can do is to stick to baby-snatching. He's just about on a par with this none-pounding chiropractor female, Mrs. Mattle Gooch. (S. Lewis, ‘Main Street’, ch. XIV) — Лучше бы Мак ограничился помощью при родах. Он же ничуть не лучше этой костлявой миссис Мэтти Гуч, занимающейся хиропрактикой.

‘They're raisin' a great howl now,’ somebody said, ‘about gold stealin', illicit goldbuying - millions of gold lost on the mines, through the men bringin' up a few specimens in their crib bags. Talk of strippin' a man to his birthday suit to search him, when he comes off shift.’ (K. S. Prichard, ‘The Roaring Nineties’, ch. 69) — - Сейчас промышленники подняли страшный вой - кричат, что их обкрадывают, - заметил кто-то, - что налево уплывает золота на миллионы фунтов. Это они льют слезы о тех крупицах, что рабочим удается пронести в своих сумках. Теперь они требуют, чтобы рабочих после смены обыскивали, донага раздевали.

So one is forced to suppose that a respectable middle-aged Hebrew financier went mad between twelve and six a. m. and walked quietly out of the house in his birthday suit on a November night... (D. L. Sayers, ‘Whose Body?’, ch. II) — Трудно себе представить, что почтенный еврей-финансист, человек средних лет, вдруг ночью сошел с ума и в шесть часов утра, в ноябре месяце спокойно вышел из дома на улицу в чем мать родила...

‘Anything else, grandfather?’ ‘I should have liked to ask you not to cheapen our name any more, but I suppose that would be putting the clock back. The spirit of the age is against me.’ (J. Galsworthy, ‘The Silver Spoon’, part III, ch. X) — - Что еще, дедушка? - Я бы тебя попросил больше не позорить наше имя, но, пожалуй, это старомодно. Дух времени против меня.

Eva: "Would you marry him over again if you could put the clock back?" Ethel: "Why, of course. He's been a wonderful husband." (W. S. Maugham, ‘For Services Rendered’, act 1) — Ева: "Вы опять вышли бы за него замуж, если бы могли вернуть прошлое?" Этель: "Ну конечно. Он был чудесным мужем."

The Girondin orators... knew so little of themselves as to suppose that they would be able to ride the whirlwind for which they whistled. (G. M. Trevelyan, ‘British History in the Nineteenth Century’, 1782-1901, ch. IV) — Ораторы-жирондисты... не понимали своей слабости до такой степени, что надеялись обуздать те социальные силы, которые они сами пробудили к жизни.

Suppose that Domlio was the moving spirit in the affair and Berlyn merely the accomplice. (F. W. Crofts, ‘The Sea Mystery’, ch. XIII) — Предположим, что Домлио был душой всего дела, а Берлин лишь его сообщником.