представить+себе

|| — Well, I've heard about your going-out-of-business sale, and I thought you could use a hand.

— I'm good. Thanks.

— Я слышал, вы устраиваете распродажу в связи с закрытием дела, и подумал: пара лишних рук не помешает.

— Я справляюсь. Спасибо.

Petr is such a valuable member of my software development group that we refuse to contemplate life without him. — Пётр настолько ценный член моей группы по разработке программного обеспечения, что мы не можем представить себе жизнь без него.

|| — Well, I've heard about your going-out-of-business sale, and I thought you could use a hand.

— I'm good. Thanks.

— Я слышал, вы устраиваете распродажу в связи с закрытием дела, и подумал: пара лишних рук не помешает.

— Я справляюсь. Спасибо.

She couldn’t imagine what the Good Man could possibly want with her own sleepy little town in the Barony which lay closest to the Clean Sea, but she kept silent. — Она и представить себе не могла, с какой стати Благодетелю может понадобиться ее маленький сонный городок в захолустном феоде, граничащем с Чистым морем, но предпочла промолчать. (ТБ 4)

He started up the stairs, chuckling a little, his limp quite pronounced—it got worse late at night. It was a limp Roland’s old teacher, Cort, might have recognized, for Cort had seen the blow which caused it. Cort’s own father had dealt it with an ironwood club, breaking Eldred Jonas’s leg in the yard behind the Great Hall of Gilead before taking the boy’s weapon and sending him west, gunless, into exile. — Он начал подниматься по лестнице, похохатывая, заметно прихрамывая… по ночам хромота проявлялась сильнее. Корт, старый учитель Роланда, узнал бы эту хромоту, ибо Корт видел удар, после которого Джонас охромел на всю жизнь. А нанес его отец Корта палкой из железного дерева, сломав ногу Элдреда Джонаса на лужайке за Большим залом Гилеада, перед тем как забрать оружие мальчика и отослать его на запад, без оружия, в изгнание. (ТБ 4)

“Jonas is the leader?” / “Aye. He limps, has hair that falls to his shoulders pretty as any girl’s, and the quavery voice of an old gaffer who spends his days polishing the chimney-corner… but I think he’s the most dangerous of the three all the same. I’d guess these three have forgot more about helling than you and yer friends will ever learn.” — Джонас – главный? / – Да. Он хромает, волосы падают на плечи, как у женщины, голос дрожит, как у старика… но я думаю, он опаснее остальных. Я полагаю, за этой троицей числится многое из того, что ты и твои друзья даже представить себе не можете. (ТБ 4)

Reynolds said nothing. He often didn’t understand Jonas, but he had been riding with him since the age of fifteen, and knew it was usually better not to ask for enlightenment. If you did, you were apt to end up listening to a cult-manni lecture about the other worlds the old buzzard had visited through what he called “the special doors.” As far as Reynolds was concerned, there were enough ordinary doors in the world to keep him busy. — Рейнолдс предпочел промолчать. Он часто не понимал Джонаса, но сопровождал его с пятнадцати лет и знал, что дополнительных вопросов лучше не задавать. Потому что вопросы эти могли закончиться выслушиванием длинной лекции о других мирах, которые этот старикан посетил, проникнув через, как он говорил, “особые двери”. По разумению Рейнолдса, ему до конца жизни хватило бы и обычных дверей, недостатка которых в мире не ощущалось. (ТБ 4)