неодобр

Точно волной несёт меня вперёд. Кажется, что я вырвался из кромешного ада и меня горячо приветствует жизнь, энергичная, шумная и кипучая. (А. Новиков-Прибой, По-тёмному) — I was swept along as if by a wave. It seemed as if I had escaped from hell, and life, vigorous, boisterous, seething life, was giving me a warm welcome.

Решаю взорвать цилиндр. Мне, как механику, выполнить это ничего не стоит. Тогда машинное отделение превратится в ад кромешный. (А. Новиков-Прибой, В бухте "Отрада") — I had conceived a new plan - to blow up the cylinders. As the ship's engineer, I could do that quite easily. The engine room would then become an inferno...

Мы попали в ад кромешный. Ветер, несущий тысячи острейших игл, бил со всех сторон. Меня тотчас же сбило с ног. (А. Чаковский, Год жизни) — Outdoors we found ourselves in a veritable hell. The wind, which seemed to be pricking with a thousand sharp needles, blew from all sides. I was straight away knocked off my feet.

Арина Петровна называла мужа "ветряною мельницей" и "бесструнной балалайкой". (М. Салтыков-Щедрин, Господа Головлёвы) — Anna Petrovna called the husband 'a windmill' and 'a stringless balalaika'.

Стыд ещё не прошёл и, кроме того, было совестно бить лежачего. Он чувствовал, что Агатов обижен, убит. (Д. Гранин, Иду на грозу) — He was still tingling with shame and, besides, he didn't want to kick a man who was down. He realized that Agatov was deeply hurt, mortified, crushed.

А сама [Катя] неумелая, неряха - всё у неё валилось из рук. (И. Грекова, За проходной) — Katya was a slovenly girl whose fingers were all thumbs.

- Аделаида - пейзажи и портреты пишет (и ничего кончить не может), а Аглая сидит, ничего не делает. У меня тоже дело из рук валится: ничего не выходит. (Ф. Достоевский, Идиот) — 'Adelaida paints landscapes or portraits (which she never finishes), while Aglaia just sits there, doing nothing. I can't get down to anything either; I don't seem able to.'

До сих пор его донимал насморк, и от этого было скверное настроение. Ничего не хотелось делать, всё валилось из рук. (Ю. Трифонов, Студенты) — He still had a wretched cold in the head, which kept him in low spirits. He had no desire to do anything whatsoever, and all his efforts ended in failure.

- Припрётся в кабинет, сядет и смотрит. Вот веришь, Фёдор Иванович, я под чужими глазами работать не могу - всё из рук валится... (В. Липатов, Деревенский детектив) — 'He comes barging into my office, takes a seat and sits there watching - believe it or not, Fyodor Ivanovich, I cannot work when people are breathing down my neck - my fingers go all thumbs.'

Когда её нет, он скучает, места себе не находит, всё валится у него из рук. (Ю. Казаков, Трали-вали) — Without her he fretted and felt lonely, he could not put his hand to anything.

Я действительно в последние дни места себе не нахожу, ничего не делаю - всё из рук валится и сплю скверно. (Б. Можаев, Трое) — It was true I had been a bit restless lately and had been unable to get anything done - I was all thumbs and had been sleeping badly too.

Вот так и работаем, - заговорил он... - Варимся в собственном соку, и никто помочь не хочет. (В. Авдеев, Далеко-далеко) — 'That's the way we work,' he said... 'Stewing in our own juice with nobody to give us a helping hand.'

Вот ещё вам примета: когда ходит он, то всегда размахивает руками. Ещё покойный тамошний заседатель, Денис Петрович, всегда, бывало, увидевши его издали, говорил: "Глядите, глядите, вон идёт ветряная мельница!" (Н. Гоголь, Иван Фёдорович Шпонька и его тётушка) — And another thing you may know him by - he always swings his arms as he walks. Denis Petrovich, the assessor, now deceased, always used to say when he saw him in the distance, 'Look, look, here comes our windmill!'

[Арина Петровна] называла мужа "ветряною мельницей" и "бесструнной балалайкой". (М. Салтыков-Щедрин, Господа Головлёвы) — Arina Petrovna called the husband 'a windmill' and 'a stringless balalaika.'

Чацкий. И в жёнах, дочерях к мундиру та же страсть! / Я сам к нему давно ль от нежности отрёкся?! / Теперь уж в это мне ребячество не впасть, / Но кто б тогда за всеми не повлёкся? (А. Грибоедов, Горе от ума) — Chatsky. No less to uniform our wives and daughters bow. / How long have I myself that weakness thrown behind me? / I do not fear to yield to aught so childish now; / But was it strange, with all the rest to bind me?

Я должен опять отдать ему справедливость: он сразу сформулировал возражения, которые потом я слышал столько раз, что они навязли у меня в ушах. (А. Бек, Жизнь Бережкова) — To do him justice, he put his finger right away on the very spots which I subsequently heard criticized so often that I got sick and tired of listening to it.

- Нет при мне никого, кроме старухи Белоконской, да и та улетела, да вдобавок глупа, как баран, стала от старости... (Ф. Достоевский, Идиот) — 'I have no one else, except the old Belokonsky lady, but she's gone away; and besides, she's as stupid as a sheep in her old age...'

- В другой раз, - сказал Карабаш, - не давайте кулакам воли. Ведь вы комсомолец, должны пример показывать своим поведением. (Ю. Трифонов, Утоление жажды) — 'Another time,' said Karabash, 'don't wave your fists so freely. After all, you're a Komsomol and should behave yourself, it's up to you to set an example to others.'

- Опять рукам волю даёшь? За что Лупцова ударил? (В. Тендряков, Чудотворная) — 'Using your fists again? What did you strike Luptsov for?'

Клава вспыхнула от возмущения, она решила, что французы очень грубые. А потом увидела: неправда - говорят всё, что придёт в голову, а рукам воли не дают, если ухаживают, то деликатно, не на что обидеться. (И. Оренбург, Буря) — Klava flushed with indignation; she decided the French were coarse. When she got to know them better she said: 'No, they just say whatever enters their heads, but they keep their hands to themselves. If they try to flirt, they're nice about it, nothing offensive.'