намёк

   см. Si Paris nous était conté

   см. Paris nous appartient

   см. A nous la liberté

 

намёт штукатурный
Нижние слои штукатурного раствора - обрызга и грунта, - наносимые на оштукатуриваемую поверхность и служащие основанием для накрывки
[Терминологический словарь по строительству на 12 языках (ВНИИИС Госстроя СССР)]

Тематики

• строительные изделия прочие

EN

• plaster coats (all coats of solid plaster taken together)

DE

• Putzbewurf

FR

• couches de mortier
• couches successives de mortier

 

намёт штукатурный
Нижние слои штукатурного раствора - обрызга и грунта, - наносимые на оштукатуриваемую поверхность и служащие основанием для накрывки
[Терминологический словарь по строительству на 12 языках (ВНИИИС Госстроя СССР)]

Тематики

• строительные изделия прочие

EN

• plaster coats (all coats of solid plaster taken together)

DE

• Putzbewurf

FR

• couches de mortier
• couches successives de mortier

║ milit. служи́ть;

║ relia служи́ть ipf. absolt;

║ ( se consacrer) служи́ть/по=;

2. (favoriser) благоприя́тствовать ipf. (+ D); служи́ть (+ D); спосо́бствовать/ по= (+ D);

3. (la clientèle) обслу́живать/обслужи́ть; дава́ть ◄даю́, -ёт►/дать* (au magasin);

4. (à table) по дава́ть/ пода́ть*;

║ fig. (présenter) преподноси́ть/преподнести́;

5. (assurer) выпла́чивать/вы́платить;

■ vi.

2. (à) служи́ть ipf., годи́ться ipf. для (+ G);

1) э́то ни на что не годи́тся

3. (de) служи́ть (+), быть;

■ vpr.

  Алчность

   1924 - США (42 части; сокр. до 10)

     Произв. MGM

     Реж. ЭРИХ ФОН ШТРОХАЙМ

     Сцен. Эрих фон Штрохайм по роману Фрэнка Норриса «Мактиг» (McTeague)

     Опер. Бен Рейнолдз, Уильям Дэниэлз, Эрнест Б. Шоудсэк

     Муз. Ганс Й. Зальтер

     В ролях Гибсон Гоуленд (Мактиг), ЗэйСу Питтс (Трина Сиппе), Джин Хершолт (Маркус Шулер), Темпе Пигготт (мать Мактига), Честер Конклин («Папаша» Сиппе), Сильвия Эштон («Мамаша» Сиппе), Дейл Фуллер (Мария), Фрэнк Хейз (старина Грэннис), Фэнни Миджли (мисс Бейкер), Чезаре Гравина (Зерков, вырезанная роль).

   Калифорния, начало XX в. Кудрявый гигант Мактиг, подверженный ужасным приступам гнева, работает на золотом прииске. Однажды он бросает работу и по совету матери становится разъездным дантистом. Вскоре он открывает собственный кабинет в Сан-Франциско, куда часто приходят Маркус и его подружка Трина, которой домработница Мария продает лотерейный билет. Мактига неудержимо влечет к Трине. Он целует пациентку, пока та под наркозом. Мактиг признается в этом Маркусу, и тот благородно уступает ему Трину и даже знакомит Мактига с ее родителями, живущими в Окленде. Теперь Мактиг открыто встречается с Триной, и вскоре происходит помолвка. Трина говорит Мактигу, что выиграла по лотерейному билету 5000 долларов. Маркус начинает горько сожалеть о своем рыцарском поступке.

   Трина и Мактиг женятся. Трина, ничего не знавшая ранее о физической стороне брака, страшно разочарована. В ней начинает развиваться болезненная страсть к деньгам. Она снова и снова пересчитывает свое состояние, бесконечно чистит золотые монеты, не дает денег родной матери и даже роется в карманах у мужа. У нее появляются нервные тики: например, привычка держать палец во рту. Маркус ссорится с Мактигом из-за 5000 долларов и бросает в него нож, чуть не сняв с противника скальп. Но Мактиг не держит на него зла. Когда Маркус приходит попрощаться перед отъездом на ранчо, Мактиг искренне жмет ему руку.

   Вскоре Мактига лишают права на врачебную практику, поскольку у него нет диплома. Трина подозревает, что Маркус донес на Мактига. Семейная жизнь идет под откос, но Трина упорно не желает тратить свои деньги. Мактиг ищет работу. Жена не дает ему денег даже на автобус, и он все больше времени проводит в барах. Постепенно он проникается отвращением к Трине и решает уйти от нее.

   Однажды, измученный голодом, он стучится в дверь Трины. Она отказывается впустить его. Чуть позже Мактиг возвращается, убивает ее и забирает деньги. Он уезжает на Запад, на золотые прииски. Маркус видит объявление о розыске Мактига и во главе небольшого отряда идет по его следам. Спутники Маркуса не хотят идти через Долину Смерти, где стоит адская жара. Маркус добирается до Мактига в одиночку. Обоих терзает страшная жажда. Мактиг убивает Маркуса, но он прикован к нему наручниками. Мактигу остается лишь ждать смерти - рядом с трупом и мешком с деньгами.

   ► По единодушному мнению исследователей Алчность является величайшим изуродованным шедевром в истории кинематографа. После целого ряда смягчающих изменений хронометраж фильма сократился с 9 час до 2 час 30 мин (или до 100 мин при скорости проекции 24 к/сек). Это единственный фильм Штрохайма, не считая Веселой вдовы, The Merry Widow, 1925, основанный не на оригинальном материале (однако в случае с Веселой вдовой Штрохайм настолько изменил первоисточник - оперетту Франца Легара, - что от нее почти ничего пе осталось). Это также единственный фильм Штрохайма, где герои по своему развитию низведены почти до уровня приматов, в отличие от персонажей других фильмов режиссера: принцев и проигравшихся аристократов, к которым Штрохайм испытывал особую тягу. На героев Алчности давит тройной рок - тяжкая наследственность, социальная среда и экзистенциальный кризис, - но вложим при этом в понятие «рок» тот особый смысл, который образуется только у Штрохайма. Страсти (жадность в случае Трины, слабохарактерность и пьянство в случае Мактига) наверняка достались персонажам по наследству, однако обнаружить эту наследственную связь непросто, поскольку из фильма удалены эпизоды, посвященные отцу Мактига. Социальный рок очевиден, но он уступает по значимости другому, особому року, специфическому для вселенной Штрохайма и требующему, чтобы все его персонажи познали падение и нравственное разложение до самого конца.

   Этот рок приобретает у Штрохайма самоуправный, субъективный, «поэтический» характер, выдавая неспособность режиссера сохранять дистанцию от персонажей или описывать их с некоторой степенью отстранения. Этим он радикально отличается от Ланга или Мидзогути. Справедливо было замечено, что натурализм Штрохайма - обратная сторона тайного романтизма, который режиссер так и не смог проявить в своем творчестве. (Надо также отметить, что редкие положительные герои Алчности - напр., пара скромных пожилых людей: мисс Бейкер и содержатель «собачьей больницы», где недолгое время работает Маркус - были вырезаны из окончательного монтажа.)

   Как и всегда у Штрохайма, его натурализм наиболее оригинален на сексуальном уровне. Крах семейного союза Мактига и Трины вызван сексуальным неравновесием; предательство Маркуса служит лишь внешним фактором. Впрочем, этот натурализм столь убедителен лишь благодаря поразительной яркости, которую придает персонажам актерская игра - нарочито причудливая, исступленная, словно гонимая тайной одержимостью режиссера.

   В лучших традициях гигантомании Штрохайма, отразившейся на большинстве его картин, съемки Алчности продлились 9 месяцев и обошлись в 470 000 долларов. Штрохайм требовал, чтобы все сцены снимались на природе в тех самых местах, где происходило действие по сценарию (Сан-Франциско, Долина Смерти и т. д.). Лишь одна-единственная сцена - сон торговца Зеркова, где он находит на кладбище золотую посуду - была снята в студии. В дошедшей до нас версии от нее сохранился лишь символический и загадочный кадр с руками, перебирающими упомянутую посуду.

   По всей вероятности фильм выдержал не меньше 5 версий монтажа (об их точном количестве исследователи спорят). 3 первые версии длились, соответственно, 9, 7 и 4 ч; последнюю версию Штрохайм намеревался выпустить 2 отдельными частями. Затем он вместе с Рексом Ингрэмом сделал 3-часовую версию, но и она была отвергнута. Так появился монтаж, известный нам и по сей день (10 частей), не признанный Штрохаймом и родившийся в результате сокращения 1-й версии, проделанного сценаристкой Джун Мэтис под контролем Ирвинга Талбёрга. Именно Джун Мэтис изменила первоначальное название фильма, Мактиг (идентичное названию романа) на Алчность. Во время работы над монтажом произошло слияние фирмы «Goldwyn», изначально продюсировавшей фильм, и фирмы «Metro», что ничуть не поправило положение дел для Штрохайма.

   В своей книге «Полная версия Алчности» (см. БИБЛИОГРАФИЮ) Герман Вайнбёрг восстановил в 350 фоторепродукциях последовательность кадров, максимально полно иллюстрирующую фильм в том виде, в каком его снял Штрохайм. В книге представлено около 60 вырезанных сцен (то есть почти то же количество, что составляет известную нам версию). Самая впечатляющая часть - воистину отдельный фильм внутри фильма - рассказывает об отношениях между домработницей Марией (в исполнении Дейл Фуллер), продавшей счастливый лотерейный билет, и торговцем-ростовщиком Зерковым (его роль играет Чезаре Гравина, Вентуччи из Глупых жен, Foolish Wives). Не только актеры, играющие этих героев, но и происходящие с ними события поразительны и очень характерны для Штрохайма. Мария дает Зеркову драгоценную утварь для продажи. Ночью он видит эти предметы во сне. Новорожденный ребенок Марии и Зеркова умирает. В день похорон Мария отказывается класть гроб в повозку, где Зерков обычно перевозит товар. Она садится рядом с Зерковым, держа гробик в руках (следуют 2 удивительные фотографии из этой сцены). Позднее Трина находит Марию убитой (сцена, построенная на игре теней, отображена в одной из самых красивых фотографий в книге). Убийца - не кто иной, как Зерков, соблазнившийся деньгами своей сожительницы; он утонул - неизвестно, был ли это несчастный случай или самоубийство. Одиссея этих персонажей образовывала важную параллель с историей отношений Трины и Мактига. Еще одна параллель, сохранившаяся в фильме, связана с птицами, которых Мактиг спасает, держит в клетке (кошка подстерегает их, как Маркус подстерегает Мактига), а затем выпускает на волю в пустыне - впрочем, напрасно; вскоре последняя птица замертво упадет на землю.

   Отсутствие многих эпизодов лишает зрителя важной информации о персонажах (напр., устранение отца Мактига, пьяницы, ходившего к проституткам и умершего в кабаке) или об отношениях между ними (начало дружбы Мактига и Маркуса), а также вредит поэтической и аллегорической конструкции, на которой строился весь фильм. Не менее жаль того, что исчезли сцены скитаний Мактига после совершенного им преступления. Помимо прочего, эти сокращения нарушают ритм всего фильма в целом; из-за них эпизоды, действие которых происходит на Западе или в пустыне, кажутся нам не достойными такого восхищения специалистов. Невероятные усилия актеров и членов съемочной группы, работавших при страшной жаре, огромные финансовые средства, потраченные на съемки, - все это испарилось в кратком пересказе, оставшемся от этих эпизодов в окончательной версии. Книга Вайнбёрга, составляющая теперь неотъемлемую часть ансамбля нашего знания о фильме и сама ставшая фрагментом фильма, убедительно доказывает, что чуть более длинная монтажная версия (на 30 или 45 мин длиннее) была бы вполне приемлемой и несравнимо превосходила бы известную нам картину; несомненно, такой была 4-я монтажная версия Штрохайма и Ингрэма. Многие считают Талбёрга непогрешимым, но в этом случае он допустил непоправимую ошибку. Штрохайм почти не преувеличивал, когда говорил: «Я считаю, что снял за свою жизнь единственный фильм, да и того фильма никто не видел. Его жалкие, изуродованные останки были выпущены на экран под названием Алчность».

   БИБЛИОГРАФИЯ: 4 публикации сыграли огромную роль и нашем постепенном знакомстве с фильмом: 1) раскадровка «полной» версии, изданная на англ. языке «Бельгийской синематекой» в Брюсселе в 1958 г. (по экземпляру сценария, принадлежавшему лично Штрохайму и сохраненному его вдовой Дениз Вернак); 2) журнал «L'Avant-Scene», № 83–84 (1968): поэпизодный план фильма в дошедшей до нас версии с добавлением пересказа вырезанных или не снятых сцен в том виде, в котором они представлены в «брюссельском сценарии»; 3) книга, включающая в себя «брюссельский сценарии», описание известной нам версии и их сопоставление (Lorrimer, London, 1972; повторное издание - Faber and Faber, London, 1989). Книга также содержит тексты Штрохайма, Джина Хершолта, Уильяма Дэниэлза, Германа Г. Вайнберга и Джоэла У. Финлера; 4) и, наконец, драгоценный труд Германа Г Вайнбёрга: Herman G. Weinberg, The Complete Greed, Arno Press, New York, 1972; затем - E.P. Dutton, New York, 1973). Помимо реконструкции фильма, в книгу входит также хроника съемок из 50 фотографий.

f намёк;

а) в именительном падеже

б) в косвенных падежах с переходным глаголом

в) в косвенных падежах с непереходным глаголом

г) сопоставляется с местоимениями me, te, se, vous в сочетании с глаголом

д) в неопределённом значении в косвенном падеже сопоставляется с местоимением on

1) в именительном падеже

2) в косвенных падежах

а) с переходным глаголом

б) в глагольных предложных конструкциях

в)

1) общ. хлестание, штукатурный намёт

2) тех. биение, подпрыгивание орудия при выстреле, штукатурка (намётом)

3) стр. штукатурка намётом

m подразумева́емое ◄-ого►; намёк (allusion);

║ (avec un adj. ou un adv.) вре́мя;

║ (avec un verbe):

1) пора́..., пришло́ <наступи́ло> вре́мя...; пришла́ пора́...

║ loc. prép.:

║ loc. adv.:

║ loc. conj.:

2. (atmosphérique> пого́да (dim. пого́дка fam.);

3. (rythme, phase) такт; счёт;

4. sport вре́мя;

5. gram. вре́мя;

 2001: Космическая одиссея

   1968 – Великобритания – США (160 мин; сокр. до 141 мин)

     Произв. MGM (Стэнли Кубрик)

     Реж. СТЭНЛИ КУБРИК

     Сцен. Стэнли Кубрик и Артур Ч. Кларк

     Опер. Джеффри Ансуорт

     Спецэффекты Стэнли Кубрик, Уолли Уиверз, Даглас Трамбелл, Кон Педерсон, Том Хауард

     Муз. Арам Хачатурян, Дьердь Лигети, Иоганн Штраус, Рихард Штраус

     Худ. Тони Мастерз, Гарри Ланге, Эрни Арчер

     В ролях Кир Дуллэй (Дэйвид Боумен), Гэри Локвуд (Фрэнк Пул), Уильям Сильвестер (д-р Хейвуд Флойд), Дэниэл Рихтер (наблюдатель на Луне), Леонард Росситер (Смыслов), Маргарет Тизак (Елена), Роберт Бейти (Халворсен), Шон Салливэн (Майклз), Даглас Рейн (голос «Хэла»).

   Фильм состоит из 4 частей; 2-я не имеет заглавия.

   НА ЗАРЕ ПОЯВЛЕНИЯ ЧЕЛОВЕКА (The Dawn of Man). Племя людей, похожих на обезьян, или обезьян, похожих на людей, живет бок о бок с дикими зверями, которые время от времени на них нападают. Это племя воюет за водопой с другим племенем. Однажды утром люди-обезьяны находят большой черный монолит в форме идеального параллелепипеда, торчащий прямо из земли. Они внимательно осматривают его и даже осмеливаются потрогать. Под воздействием монолита одному человеку-обезьяне приходит озарение: использовать кость животного как оружие. С этого момента люди-обезьяны становятся плотоядными и могут убивать друг друга.

   4 млн лет спустя, в 2001 г., космические корабли кружат по околоземной орбите и путешествуют к другим планетам. Американский ученый доктор Хейвуд Флойд после краткого пребывания на космической станции № 5 отправляется на Луну. Там ему поручено проинструктировать научный состав станции «Клавиус» о полной секретности их фантастической находки. Затем с несколькими астронавтами он вылетает со станции, чтобы осмотреть саму находку: черный монолит, похожий на тот, что обнаружили на своей территории люди-обезьяны. По мнению ученых, он был намеренно зарыт на Луне 4 млн лет назад.

   ЭКСПЕДИЦИЯ НА ЮПИТЕР. ПОЛТОРА ГОДА СПУСТЯ (Jupiter Mission: Eighteen Months Later). Гигантский космический корабль «Дискавери» следует на Юпитер. Путешествие должно продлиться 9 месяцев. В состав экипажа входят астронавты Дэйвид Боумен и Фрэнк Пул, 3 ученых в состоянии анабиоза и самый современный компьютер «Хэл 9000», управляющий всем кораблем. Цель экспедиции на данный момент астронавтам неизвестна. «Хэл» заявляет, что в течение 72 часов выйдет из строя антенна корабля. Боумен в мини-капсуле выходит в открытый космос, чтобы заменить неисправную деталь. Доставив ее на корабль, он вместе с Пулом приходит к выводу, что деталь – в отличном состоянии. «Хэл» предлагает вернуть деталь на прежнее место. Встревоженные ошибкой компьютера, Боумен и Пул обсуждают, не лучше ли отключить «Хэл 9000» (прежде никто не совершал таких поступков с компьютерами этого типа). Но как отнесется к этому сам «Хэл», наделенный человеческими чувствами и реакциями? Астронавты приняли меры безопасности и думают, что «Хэл» не слышит их разговор, однако компьютер читает слова по губам. Когда Пул покидает корабль, чтобы вернуть на место деталь, «Хэл» убивает его, а вместе с ним и 3 ученых в анабиозе. Боумен выходит в открытый космос в мини-капсуле, чтобы забрать тело Пула, но не может вернуться, поскольку «Хэл» заблокировал ворота. Боумен проникает на корабль через аварийный выход. Он отключает компьютер, который в процессе умоляет его передумать, извиняется за свое плохое поведение и обещает исправиться. Столкнувшись с непреклонностью Боумена, «Хэл» говорит: «Мне страшно… Я теряю разум». Затем поет песенку под названием «Дэйзи Белл», которой его обучил конструктор. После этого Боумен просматривает запись, сделанную до отправления экспедиции. Запись, предназначенная для экипажа и до сих пор хранившаяся в тайне, гласит: «Полгода назад было обнаружено 1-е доказательство существования разумной внеземной формы жизни. Это предмет, закопанный на Луне на глубине 15 м, недалеко от кратера Тихо. Испустив радиосигнал огромной мощности, направленный в район Юпитера, черный монолит возрастом в 4 млн лет хранит с тех пор полное молчание. Его происхождение и назначение по-прежнему остаются загадкой».

   ЮПИТЕР И ЗА ПРЕДЕЛАМИ БЕСКОНЕЧНОСТИ (Jupiter and Beyond the Infinite). Боумена засасывает в другое измерение пространства и времени. Он пересекает не поддающийся описанию поток цветов, пейзажей и гибнущих галактик. Он оказывается в комнате, обставленной в стиле Людовика XVI. Здесь он стареет и на пороге смерти видит перед кроватью черный монолит в форме параллелепипеда. Он возрождается в виде зародыша, плывущего среди звезд к Земле.

   ►  По выражению Жака Гуамара (см. БИБЛИОГРАФИЮ), «2001  ― первая после Нетерпимости, Intolerance крупнобюджетная экспериментальная постановка». В отличие от многих голливудских крупнобюджетных фильмов, своей формой и своим содержанием этот фильм обязан одному человеку; он не переходил из рук в руки, даже несмотря на затянувшееся производство (1964―1968), за время которого сумма бюджета выросла с 6 до 10 млн долларов. Тем не менее нельзя назвать фильм плодом творчества одиночки: в первую очередь, необходимо упомянуть весьма значительный вклад соавтора сценария – писателя-фантаста Артура Ч. Кларка. В начале 1964 г. Кубрик предложил Кларку написать сценарий фантастического фильма, который изначально существовал бы в виде романа, написанного ими сообща. Отправной точкой для романа и фильма стали рассказы Кларка «Часовой» (1948), «Встреча на заре» (1950) и «Ангел-хранитель» (1950). Работы по написанию сценария и подготовке к съемкам продлились до 29 декабря 1965 г. – 1-го съемочного дня. Сами съемки растянулись на 7 месяцев (они проходили в Англии на студии «Boreham Wood»); монтажно-тонировочный период завершился лишь к концу 1968 г. (более 200 планов фильма требовали спецэффектов). В своей работе Кубрик преследовал одновременно 2 цели: создать самый зрелищный на тот момент фантастический фильм (с самыми тщательными и изобретательными декорациями и спецэффектами, которыми мы во многом обязаны таланту Дагласа Трамбелла) и философскую поэму о судьбе человечества перед лицом Времени, прогресса и вселенной. Стремление к этим 2 целям породило на свет произведение искусства, весьма оригинальное и рискованное по своей конструкции, состоящее из 4 относительно независимых друг от друга частей, позволяющее в полной мере ощутить виртуозность Кубрика и его желание освоить разом все жанровое пространство (как отмечает Бернар Айзеншиц в № 209 «Cahiers du cinéma»: «Мастерство Кубрика проявляется в сопоставлении и соединении 4 характерных тем: научной фантастики о доисторических временах, прогнозов на ближайшее будущее, межпланетных путешествий и, наконец, необъятности галактики в гиперпространстве»). В основе своей 2001 – фильм об ужасе: спокойном, ледяном ужасе, чья природа неразрывно связана с существованием человека во вселенной. Это физический и метафизический страх человека, затерянного в бесконечном пространстве; а кроме того – подстерегающий человека в любой момент истории страх перед неизбежным наступлением нового витка научного прогресса, грозящего принести больше разрушений, чем пользы. Помимо этого, 2001 фантазирует на тему дальнейшего развития человечества: вмешательство инопланетян (выраженное через черный монолит) и мутация главного героя в финале, возможно, породят новую форму жизни – менее унылую и несовершенную, чем та, что хорошо известна нам на данном этапе. С этой точки зрения, фильм можно назвать оптимистическим. Но, поскольку пессимизм Кубрика слишком очевиден на протяжении большей части действия (даже монотонные картины повседневной жизни персонажей, превратившихся в обслуживающий персонал механизмов и управляющего ими электронного мозга, вызывает гнетущее чувство, сродни «смертельной тоске бессмертия», некогда описанной Кокто), его «оптимизм» остается лишь домыслом и имеет право на существование только под большим знаком вопроса. И даже этот оптимизм весьма относителен: ведь лучшее, что может произойти с человечеством, придет извне и случится не по его воле. Возможно, Кубрик выдвигает гипотезу о том, что вся научная эволюция человечества вызвана инопланетным разумом.

   На уровне формы Кубрик с восхитительным мастерством чередует созерцательные эпизоды (движение огромных кораблей в космосе) и сцены, полные драматизма (см. необыкновенную дуэль персонажа Кира Дуллэя и компьютера «Хэл 9000», который впустую тратит красноречие). Длинные завораживающие и ужасающие эпизоды разбавлены небольшими вкраплениями юмора. Этот юмор иногда скрыт в подтексте (обмен банальными фразами между астронавтами), а иногда лежит на поверхности (использование музыки Штрауса). Все, что нам известно о работе над фильмом, о сомнениях и экспериментах Кубрика, говорит нам о его желании как можно глубже погрузиться в тишину, лаконичность, тайну и загадку. Он удалил закадровый текст в начале фильма, сократил до минимума экипаж «Дискавери», отказался от мысли показать в кадре инопланетян. Это пошло фильму на пользу. Он подстегнул зрительское воображение в такой степени, какая прежде была невозможна в фильмах с подобным бюджетом. (Показателен тот факт, что большинство отзывов на 2001, появившихся в Европе и США, написаны на очень высоком уровне.) Кубрик также приглушил свою тенденцию к грубоватой акцептации приемов: из всех его фильмов 2001 остается самым строгим, цельным и завершенным. Что касается истории научной фантастики, Космическая одиссея, вызвавшая своим появлением шок, отголоски которого слышны до сих пор, вышла на экраны на заре десятилетия, ставшего порой расцвета этого жанра, прежде полвека занимавшего в Голливуде маргинальные позиции.

   N.В. Артур Кларк написал продолжение романа, и по нему был снят фильм Питера Хайамза 2010 (1984). Кир Дуллэй вновь сыграл в нем ту же роль. Этот фильм построен в большей степени на политических мотивах и призывает к сближению американцев и русских; ему не хватает масштабности, и во многом он сильно уступает другим фантастическим фильмам Хайамза – Козерог Один, Capricorn One, 1978, и На отшибе, Out-land, 1981.

   БИБЛИОГРАФИЯ: через несколько месяцев после выхода фильма был опубликован одноименный роман под единоличным авторством Артура Кларка (New York, New American Library, 1968). Раскадровка фильма (648 кадров) печаталась в журнале «L'Avant-Scène» (№ 231―232, 1979) с предисловием Жака Гуамара; мы также рекомендуем его отзыв на фильм, написанный по горячим впечатлениям и опубликованный в журнале «Fiction» за ноябрь 1968 г.: в нем автор признается в своем изумлении и восхищении фильмом, который (не будем забывать) в то время даже специалистам казался весьма неясным. О съемках и создании спецэффектов см. Jerome Agel, The Making of 2001, New York, New American Library, 1970. Автор этого сборника текстов и документов получил доступ к архивам Кубрика. Его книга до недавних пор считалась лидером продаж американской литературы о кино. Также рекомендуем: Arthur С. Clarke, The Lost Worlds of 2001, New York, New American Library, 1972 – бортовой журнал автора сценария; Carolyn Geduld, Filmguide to 2001: A Space Odyssey, Indiana University Press, 1973 – исследование, хронология и библиография; Jean-Paul Dumont, Jean Monod, Le Fœtus astral, Christian Bourgoi, 1970 – несомненно, 1-е структуральное исследование фильма.

 Свободу нам!

   1931 - Франция (82 мин)

     Произв. Societe des Films Sonores Tobis

     Реж. РЕНЕ КЛЕР

     Сцен. Рене Клер

     Опер. Жорж Периналь, Жорж Роле

     Муз. Жорж Орик

     В ролях Реймон Корди (Луи), Анри Маршан (Эмиль), Поль Олливье (дядюшка), Ролла Франс (Жанна), Жермен Оссей (Мод), Андре Мишо (бригадир), Леон Лорен (пожилой господин).

   Друзья Эмиль и Луи пытаются совершить побег из тюрьмы. Удается бежать только Луи. Чтобы выжить, он совершает несколько мелких краж, затем делает состояние на продаже пластинок и вскоре покупает свой 1-й завод. Работа на конвейере, которую он навязывает рабочим, точь-в-точь напоминает ту, что он выполнял в тюрьме. Эмиль, став после освобождения клошаром, вновь арестован за бродяжничество. Решив покончить с собой, он привязывает веревку к прутьям камеры, но прутья не выдерживают веса его тела. Так он получает возможность бежать. Он любуется девушкой за окном и слушает ее пение, не зная, что на самом деле голос идет из фонографа. Повздорив с мстительным мясником, который всюду его преследует, Эмиль растворяется среди людей, пытающихся найти работу на заводе Луи, и, сам того не желая, тоже устраивается на завод. В хозяине завода он узнает своего былого товарища, но тот вспоминает о нем не без труда. Наконец, оба друг друга узнают и хором запевают свою любимую песню: «Свободу нам!».

   Луи прогоняет постоянную любовницу, и та уходит к какому-то фату; тем временем Эмиль ухаживает за секретаршей завода - той девушкой, которой любовался из окна тюрьмы. Поскольку она - племянница бухгалтера, Луи хлопочет перед ним за Эмиля, но тот вскоре понимает, что девушка любит другого. Банда мошенников показывает Луи его тюремную фотографию. Они таким образом надеются его шантажировать, желая поделить его состояние. Луи запирает их в сейфовом отделении. Затем набивает чемодан деньгами и готовится к бегству. Эмиль, сам того не ведая, выпускает бандитов. Один бандит хватает чемодан, но, убегая от полиции, бросает его на крыше. Мошенники пойманы. Луи знает, что они заговорят. Он открывает новый, полностью механизированный завод и дарит его рабочим. Теперь рабочие будут присматривать за работой машин в перерывах между игрой в карты, рыбалкой и танцами. Пока представители властей спорят, откуда взялись парящие в небе банкноты, которые ветер унес из раскрытого чемодана, лежащего на крыше, Луи и Эмиль в бродяжнических лохмотьях с песнями уходят навстречу свободе.

   ► Это, несомненно, самый перехваленный фильм во всем французском кино 30-х гг. Смесь сухой и вымученной слащавости, неправдоподобия, застенчивого бурлеска, неуверенной сатиры, вялой интриги, омерзительно убогой и фальшивой работы с актерами (все это не проявлялось столь отчетливо в немых картинах Рене Клера - лучшей части его творчества) сегодня кажется невыносимой. Небольшой эпизод работы на конвейере попался на глаза Чаплину и вдохновил его на создание Новых времен, Modern Times, тем самым заслужив себе место в истории. Чаплина обвиняли в плагиате, но Рене Клер отказался поддержать иск, который фирма «Tobis» надеялась выставить «United Artists». Клер доказал тем самым свое благородство, однако он прекрасно понимал и то, скольким его собственный фильм на уровне намерений обязан Чаплину. Достоин ли фильм Свободу нам! благодарности потомков за эти несколько минут славы? Очень спорный вопрос; и мы говорим здесь об этой картине лишь для того, чтобы по контрасту выделить все живое, оригинальное и сильное, что создал французский комедийный кинематограф тех лет, будь то картины Пьера Коломбье или Ива Миранда, Паньоля или Гитри, Карне или Ренуара.

   БИБЛИОГРАФИЯ: сценарий и диалоги в журнале «L'Avant-Scene», № 86. Текст содержит несколько сцен, не вошедших в копии, выпущенные в повторный прокат в 1950 г.

  Запретные игры

   1952 - Франция (102 мин)

     Произв. Silver-Films (Робер Дорфман)

     Реж. РЕНЕ КЛЕМАН

     Сцен. Франсуа Бсайе, Жан Оранш, Пьер Бо, Рене Клеман по роману Франсуа Буайе «Тайные игры» (Les jeux inconnus)

   · Опер. Робер Жюйар

     Муз. Нарсисо Епес

     В ролях Брижитт Фоссе (Полетта), Жорж Пужули (Мишель), Люсьен Юбер (Долле-отец), Сюзанн Курталь (Долле-мать), Жак Марен (Жорж Долле), Лоранс Бади (Берта Долле), Андре Васлей (Гуар-отец), Амедэ (Франсис Гуар), Дениз Перрон (Жанна Гуap), Луи Сентэв (кюре).

   Июнь 1940 г. При бомбежке моста на глазах у 5-летней Полетты в толпе беженцев погибают ее родители. Ее подбирает семья крестьян Долле. Она привязывается к 11-летнему Мишелю, который нашел ее и отвел к своим родителям. При бомбежке погиб и ее песик; теперь она хочет его похоронить. Чтобы ему не было одиноко, дети устраивают в старой мельнице целое кладбище. Чтобы порадовать Полетту, Мишель находит разных насекомых и мелких животных и убивает их, чтобы похоронить рядом с песиком. Но могила не может считаться завершенной, пока на ней нет белого крестика. Мишель берет крест с катафалка своего брата, убитого лошадью. Затем он ворует кресты с деревенского кладбища. Долле-отец считает, что эти кражи - дело рук ненавистного соседа по имени Гуap. Мужчины дерутся посреди кладбища, пока не узнают, что настоящий виновник - Мишель.

   За девочкой приезжают жандармы. Отец жестоко наказывает Мишеля, и мальчик признается во всем в обмен на обещание, что Полетту оставят на ферме. Но позднее отец подписывает бумаги для отъезда Полетты. Мишель чувствует, что его предали, разрушает кладбище и бросает кресты в реку. Напрасно Полетта зовет Мишеля: их разлучают. Монашенки берут девочку на поруки и везут в сиротский приют.

   ► Война живет в сердце многих картин Рене Клемана, но ее присутствие никогда не ощущалось так сильно, как в этом фильме, где война принимает одновременно аллегорическую и реалистичную форму. Странное, патологическое поведение детей выражает их отношение и реакцию на окружающий мир, в котором царят разрушение и смерть. В формальном отношении Рене Клеман постоянно пытается смешать чистый реализм, первопроходцем которого он был во французском кино (см. начальные сцены массового бегства и бомбежки), со стилизацией, поэзией, эпопеей и даже некоторой формой сатиры. Жестокой критике в те годы подверглось язвительное описание крестьян (в нем чувствуется господствующее влияние сценаристов Оранша и Бо, которые, с другой стороны, не смогли удержаться, чтобы не приправить повествование несколькими антиклерикальными остротами). Такое описание хорошо тем, что спасает сюжет от излишней мелодраматичности.

   Драматургический стиль Клемана лаконичен, лишен всяческих прикрас, но насыщен визуальными и конкретными деталями, которые уравновешивают то значение, что придается в его фильме диалогам. Главный центр внимания в картине - несомненно, выдающаяся актерская работа Брижитт Фоссе; насколько нам известно, никогда еще столь юный ребенок не играл в кино настолько важную драматическую роль. Это исполнение в равной степени трогает и поражает масштабом затронутой темы и вложенного таланта. Помимо всего прочего, фильм типичен для того периода, когда французскому кинематографу удавалось каждый год выпускать по нескольку фильмов, никого не оставлявших равнодушными. Уже лишь потому что они обращались к такой разной аудитории, они обладали своеобразной универсальностью, не исчезнувшей с годами. Этот период закончился в середине 50-х гг.

   N.В. Музыкальные темы, аранжированные и исполненные на гитаре Нарсисо Епесом, немало повлияли на успех фильма, хотя не являются оригинальными мелодиями.

   БИБЛИОГРАФИЯ: сценарий и диалоги в журнале «L'Avant-Scene», № 15 (1962), вместо предисловия - интервью Р. Клемана. Обычно указывается продолжительность фильма в 102 мин; в критической статье «Variety» тех лет указано 90 мин. Известные нам копии длятся 85 мин. Р. Клеман жаловался на ряд купюр. Изначально фильм содержал пролог и эпилог (и тот, и другой опубликованы в «L'Avant-Scene»), где дети в исполнении Ж. Пужули и Б. Фоссе читают в книге историю Полетты и Мишеля. Изъятие этих сцен кажется оправданным. Оно объясняет, почему надпись «КОНЕЦ» возникает на экране слишком внезапно. Недавно благодаря Бертрану Тавернье нам стало известно, что первоначально Робер Дорфман предполагал выпустить на экран фильм из 3 новелл, поставленных разными режиссерами. Но из 3 новелл были отсняты только Запретные игры (в марте и апреле 1951 т.). Остальные не были запущены по финансовмм соображениям, и потому было решено растянуть Запретные игры до полного метра. В сентябре 1952 г. начались досъемки. Рене Клеману и его съемочной группе пришлось сотворить чудо, чтобы скрыть то, что дети подросли, а природа и некоторые пейзажи заметно изменились. Секрет был умело сохранен, и никто из зрителей не заметил подвоха.

  Если бы нам рассказали о Париже

   1956 – Франция (135 мин)

     Произв. Gaumont, CLM, SNEG, FLF

     Реж.  САША ГИТРИ

     Сцен. Саша Гитри

     Опер. Филипп Агостини (Technicolor)

     Муз. Жан Франсе

     В ролях Саша Гитри (рассказчик / Людовик XI), Лана Маркони (Мария-Антуанетта), Мишель Морган (Габриэль д'Эстре), Маргерит Пьерри (столетняя старуха), Робер Ламурё (Латюд), Луи де Фюнес (Антуан Аллегр), Франсуаз Арнуль (герцогиня де Бассано), Даниэль Даррьё (Аньес Сорель), Жан Маре (Франциск I), Жизель Паскаль (графиня де Монбелло), Жерар Филип (трубадур), Жильбер Бока (Людовик XVI / Хьюз Обрио), Софи Демаре (Роз Бертен), Клеман Дюур (Аристид Брюан), Пьер Ларкей (Пьер Бруссель), Жан Тиссье (сторож в музее Карнавале), Андрекс (Полюс), Жан Вебер (Генрих III), Андре Дювале (Беранже), Антуан Бальпетре (Верлен), Эме Кларион (Бомарше), Бернар Деран (Вольтер в молодости), Жак де Фероди (Вольтер в старости), Утрилло (в роли самого себя), Поль Фор (в роли самого себя).

   Саша Гитри соглашается пересказать 5 школьникам историю Парижа по-своему – т. е. посмотреть на прежний Париж сегодняшними глазами, оставив в стороне унылую точность. Париж – город военных парадов и побед, но кроме этого, и город оккупаций, зачастую очень длинных, как оккупация англичанами в Столетнюю войну; Париж – город поэтов (Вийон, Гюго). Людовик XI получает 1-ю печатную книгу из рук Коммина; Франциск I восхищается сокровищами, доставленными из Италии: их не хватало для того, чтобы придать Парижу легкость, в которой город так нуждался. Генрих III, видевший на своем веку столько убийств, отдельных и массовых (Варфоломеевская ночь), причем многие совершались по его приказу (убийство герцога де Гиза), в свою очередь, погибает от руки «злого монаха». Генрих IV принимает католическую веру, чтобы жениться на красавице Габриэль д'Эстре, положив тем самым конец религиозным войнам. Та произносит слова «Париж стоит обедни», подарив их на веки вечные своему царственному супругу.

   Советник Бруссель восстает против непосильных налогов, которыми облагается народ. Его сажают в Бастилию, строительство которой началось в 1370 г. Мазарини освобождает Брусселя – если это можно назвать освобождением, поскольку кардинал назначает его начальником тюрьмы. Отныне Брусселю не суждено ее покинуть. Бастилия принимает в своих стенах разных узников: загадочных (Человек в железной маске) и знаменитых (молодой Вольтер и Латюд, олицетворяющий народ; последний много раз пытается бежать, но все же проводит в заключении 35 лет). Когда 14 июля 1789 г. крепость-символ захватывают революционеры, они освобождают лишь 7 узников на глазах у Бомарше, живущего в доме напротив.

   Казнь Людовика XVI. Одиозный процесс над Марией-Антуанеттой. Король Луи-Филипп думает, что снискал народную любовь, ведя жизнь простого городского жителя, однако лишь провоцирует революцию 1848 г. Каролин Делануа, кокотка времен Второй империи, в наши дни (1955) отмечает столетний юбилей и рассказывает 2 журналистам о том, что ей довелось увидеть: о роскошных празднествах в Тюильри с Императрицей, о 103 правительствах Третьей республики, о том, как Полюс обессмертил генерала Буланже, сочинив о нем песню, и о том, как Иветт Гильбер пела свой знаменитый «Фиакр». Сам Гитри вспоминает о рождении «Сирано де Бержерака» и Всемирной выставке 1900 г., где вечный трубадур, на наших глазах прошедший сквозь века, восхваляет достоинства обычного француза. На площади Тертр живопись (Утрилло) встречается с поэзией (Поль Фор).

   ►  Последний исторический фильм Гитри и 3-я часть трилогии, начатой фильмами Если бы мне рассказали о Версале, Si Versailles m'était conté, 1954, и Наполеон, Napoléon, 1955, зрелищными историческими реконструкциями, где перед зрителем парадом проходят сотни персонажей, в большинстве случаев сыгранные известными актерами. Версаль и Наполеон – без сомнения, единственные академичные фильмы во всем творчестве Гитри – представляли собой официальный реванш, который Гитри совершенно осознанно захотел взять после всех злоключений, выпавших на его долю во время Освобождения. Благодаря своей гениальности Гитри мог себе позволить практически все, кроме положения официального художника: только в Если бы нам рассказали о Париже, своеобразном поспешном, но блестящем постскриптуме к 2 предыдущим фильмам, он полностью оказывается таковым. В то время о фильме говорили, что это лишь набор неудачных дублей из Версаля, и Наполеона. Замечание обидное, но не лишенное доли истины, поскольку Гитри использует здесь большие отрывки из своих предыдущих работ: например, сцены с Людовиком XI, Франциском I и Генрихом IV частично позаимствованы из пьесы «Французские истории», написанной в 1929 г. Но нам интересно то, что он делает с этим сегодня. Гитри нельзя назвать «режиссером пространства»: он, напротив, до кончиков ногтей «режиссер Времени». Он постоянно мечтает о своеобразной хронологической вездесущности, которую может себе позволить лишь кинематограф. «Но давайте не будем забегать вперед…» – говорит он юным слушателям. «Почему?» – спрашивает один. «А! ну раз вы это допускаете, значит, мы во сне!» И на всем протяжении этого рассказа, столь свободного, полного неожиданных сопоставлений, воспоминания, темы и персонажи группируются по сходству между ними, независимо от временных рамок и подчиняясь лишь неистощимой фантазии автора. Конечно, далеко позади остались веселье, бодрость, заразительная и неотразимая молодость фильма Пройдемся по Елисейским Полям, Remontons les Champs-Élysées. Рядом с некоторыми слабыми и даже пошлыми моментами ( персонаж трубадура, сыгранный – очень плохо – Жераром Филипом) наиболее выразительными кажутся сцены, говорящие о старости, смерти, длинной череде преступлений и всей мрачной стороне Истории. (Уже в Версале самым удачным эпизодом стала старость Людовика XIV.) И среди бесчисленных гениев, которыми Гитри восхищался и которых воплощал на экране, в этом фильме он с особенной горячностью (часто им сдерживаемой) выделяет очень старого Вольтера. За несколько минут до смерти Вольтер говорит: «Всякая шутка должна быть короткой, с этим я согласен. Но и все серьезное тоже должно быть коротким». А затем: «Я умираю, обожая Господа и ненавидя лицемерие».

   N.В. В 1955 г. болезнь уже начинает подкашивать Гитри. В письме продюсерам он пишет, что если он не сможет закончить фильм, сценарную часть он доверяет Марселю Ашару, а постановку – Клузо. Это письмо включено в сборник текстов и титров (Sacha Guitry: le cinéma et moi, Ramsay, 1977 и 1984), любовно составленный Клодом Готёром (Claude Gautcur) и Андре Бернаром (André Bernard).

   БИБЛИОГРАФИЯ: сценарий и диалоги опубликованы в роскошном альбоме, выпущенном издательством «Raoul Solar», 1956.

f