волки

Троекуров часто говаривал Дубровскому: "Слушай, брат, Андрей Гаврилович: коли в твоём Володьке будет путь, так отдам за него Машу; даром что он гол как сокол". (А. Пушкин, Дубровский) — Troyekurov often said to Dubrovsky: 'Listen, brother Andrei Gavrilovich; if your Volodka should turn out well, I will let him have Masha for his wife, in spite of his being as poor as a church mouse.'

- Учитель выискался!.. Гол как сокол, пришёл в дом на всё на готовенькое да ещё грозится. (В. Шукшин, Волки) — 'Listen to him - a teacher!.. He conies without a penny to bless him into a house where everything's laid on, and now he threatens me.'

Ну Митька! Иван Африканович не мог надивиться на шурина... Приехал гол как сокол, даже и чемодан в дороге упёк. (В. Белов, Привычное дело) — Oh, that Mitka! Ivan Afrikanovich couldn't get over that brother-in-law of his... He arrived bare as the palm of your hand, even his suitcase he'd sold...

Пищик. Отдам, милая... Сумма пустяшная... Любовь Андреевна. Ну, хорошо, Леонид даст... Ты дай, Леонид. Гаев. Дам я ему, держи карман. (А. Чехов, Вишнёвый сад) — Pishchik: I'll pay you back, dear lady. It's a trifling sum. Lyubov Andreyevna: Well, well, Leonid will give it to you. Let him have it, Leonid. Gaev (ironical): I'll give it him right enough! Hold your pocket wide!

- Замолол!.. - сказал он свирепо, - ты, может, думал, что я всё это всерьёз... Держи карман шире! (М. Горький, Челкаш) — 'Trying to teach me!' he said fiercely. 'Did you think I meant what I said? Know your place, upstart!'

- Здравствуйте!.. Вот я сейчас с ней запишусь. Держите карман шире! Да я в первый раз вижу эту облезлую фигуру. (М. Зощенко, Забавное приключение) — 'Thank you very much... You'll see me going off to the registrar's with her at once! Rather! It's the first time I set my eyes on this bedraggled creature...'

- Я тебя проучу малость. Не уйдёшь ты от меня, остановись лучше. Одного отметелю - не так будет позорно. А то при людях отлуплю. И расскажу всё... Остановись лучше! - Сейчас - остановился, держи карман! - Наум нахлёстывал коня. (В. Шукшин, Волки) — 'I'll teach you a lesson. You won't get away from me, so you'd better stop. If I thrash you alone, it won't be such a disgrace. Otherwise I'll do it in public. And tell everybody why... You'd better stop!' 'I'll stop right away, I don't think!' Naum went on lashing his horse.

- Так он чего, - спросил Куров, - отпустил его начальник-то?... - А-а... Отпустил... Оне отпустят... Держи карман... (В. Белов, Привычное дело) — 'How did it end?' asked Kurov. 'Did the boss let him go?'... 'A-a-ah. Let him go?.. Aye, they'll let ye go. Keep hoping.'

Глафира. Я должна прятаться от всех, заживо похоронить себя, а я ещё молода, мне жить хочется. (А. Островский, Волки и овцы) — Glafira. I am to conceal myself, bury myself alive. But I'm still young, I want to enjoy my life.

- Налил шары-то, успел? - Малость принял для... красноречия. (В. Шукшин, Волки) — 'And you've had time to get loaded, haven't you?' 'I took a drop - to loosen my tongue a bit.'

- Мы, родимый, не овчиной торгуем, не сапогом, а - божьей благодатью, которая превыше сребра-злата, и нет ей никакой цены... - Ч-чёрт! - шепчет мой приказчик с завистью и восхищением. - Здорово заливает глаза мужику! Учись! Учись! (М. Горький, В людях) — 'My dear man, it's not sheepskins we trade in, and not leather boots, but the blessings of God, dearer by far than silver or gold, beyond worldly price...' 'Damn it all!' our shop assistant would whisper in envy and admiration. 'Just listen how he swabs the ears of that muzhik! Take lessons from him!'

А тут ещё волки... Учуяли беду, пришли к избушке и завыли. Целую ночь так-то выли, надрывая душу. (Д. Мамин-Сибиряк, Зимовье на Студёной) — And then there were the wolves. They had sensed that misfortune was afoot, had made their way to the little hut and broken into their howling chorus. All night long they would keep howling like that, wrenching one's very soul.

Наверно, опять морозный туман. Это хорошо, в туман фашисты не летают. Не станет надрывать душу сирена воздушной тревоги. (Н. Богданов, Бессмертный горнист) — Most probably there was a frosty fog. That was good, the nazis didn't fly in the fog. The air-raid siren would not harrow your heart and soul with its banshee wail.

Мурзавецкий. Шуры-муры завели? Ну, что ж, признавайтесь! А ещё важность на себя напускаете! (А. Островский, Волки и овцы) — Murzavetsky. Billing and cooing, aren't you? Well, I'm surprised. Putting on airs too!

- А разве тут есть ещё волки? - Ну как же! Отец говорил, тут есть страшный волк Серый помещик. (М. Пришвин, Кладовая солнца) — 'And are there still wolves here?' 'Aren't there just? Father said the awful Grey Squire wolf lives here.'

Глафира. Вы не смотрите, что я скромна, тихие воды глубоки, и я чувствую, что если полюблю... Лыняев. Ой, страшно! не говорите, пожалуйста, не продолжайте. (А. Островский, Волки и овцы) — Glafira: Never mind my modesty; still water runs deep, and I believe that if I fall in love... Lynyaev: I'm frightened! Say no more, I beg you.