and+very

...I can't live this life of milk and water. I must get excited somehow - or I shall burst! (H. G. Wells, ‘Meanwhile’, book I) —...я не могу вести такую пустую жизнь. Мне нужно хоть изредка испытывать волнение, иначе я не выдержу.

‘Mystic need of worship!’, ‘Unknowable power for good!’ Words, words, words! Milk and water! (S. Lewis, ‘Elmer Gantry’, ch. XXIX) — "Мистическая необходимость обожания", "неизъяснимая сила добра"! Слова, слова и слова, лишенные всякого содержания!

‘And all the time,’ said Tuppence, ‘...it was that milk and water creature we just thought of as Betty's mother.’ ‘Hardly milk and water,’ said Mr. Grant. ‘A very dangerous woman and a very clever actress.’ (A. Christie, ‘N or M?’, ch. XV) — - Мы все время считали эту никчемную миссис Спрот матерью Бетти, - сказала Тапенс. - Никчемная? Ну уж нет, никчемной ее не назовешь, - возразил мистер Грант. - Это очень опасная женщина и очень способная актриса.

‘Papa is a preferable mode of address,’ observed Mrs. General. ‘Father is rather vulgar, my dear. The word Papa, besides, gives a pretty form to the lips. Papa, potatoes, poultry, prunes and prism, are all very good words for the lips: especially prunes and prism. You will find it serviceable, in the formation of a demeanour, if you sometimes say to yourself in company - on entering a room, for instance - Papa, potatoes, poultry, prunes and prism, prunes and prism.’ (Ch. Dickens, ‘Little Dorrit’, book II, ch. V) — - "Папа" - более подходящая форма обращения, - заявила миссис Дженераль. - "Отец" - это довольно вульгарно, душа моя. Кроме того, слово "папа" придает изящную форму губам. "Папа", "пряник", "палисандр", "персики и призмы" - прекрасные слова для губ, особенно "персики и призмы". Было бы очень полезно, в смысле приобретения хороших манер, если бы вы время от времени, будучи в гостях или, например, входя в комнату, повторяли про себя: "Папа, пряник, палисандр, персики и призмы".

‘Do you remember a play called The Plain Dealer by Wycherley, given at a matinee on January 7th last - did you play in that the part of Olivia?’ ‘Yes.’ ‘A nice part?’ ‘A very good part.’ ‘I said "nice".’ ‘I don't like the word.’ ‘Too suggestive of "prunes and prisms", Miss Ferrar?’ (J. Galsworfhy, ‘The Silver Spoon’, part III, ch. VI) — - Вы помните пьесу Уичерли "Прямодушный"? Ее ставили днем седьмого января. Вы играли роль Оливии? - Да. - Прелестная роль? - Очень хорошая роль. - Я сказал "прелестная". - Мне не нравится это слово. - Оно кажется вам слишком жеманным, мисс Феррар?

I was delighted to see that they all understood at last the stress and strain of the war... (J. P. Marguand, ‘Melville Goodwin, USA’, ch. IV) — Я был рад тому, что все они наконец поняли, какого напряжения физических и душевных сил требует война...

Her ear has been very close to the ground and in the book she has revealed very intimately the strains and stresses that occur in the mining community - particularly during periods of crisis. (‘Labour Monthly’) — Марго Хейнеман досконально изучила жизнь горняков и в своей книге с большим знанием дела описала то нервное напряжение, которое царило в их среде особенно во время экономического кризиса.

Sir Toby: "Dost thou think because thou art virtuous there shall be no more cakes and ale?" (W. Shakespeare, ‘Twelfth Night’, act II, sc. 3) — Сэр Тоби: "Или ты думаешь, раз ты добродетелен, уж больше не будет весёлой жизни?"

There was a feeling... that in very truth the time for cakes and ale in this world was all over. It was this feeling that made a residence in Ireland at that period so very sad. (A. Trollope, ‘Castle Richmond’, vol. II, ch. XXIII) — Люди считали... что в мире наступил конец веселью и удовольствиям. От этого пребывание в Ирландии было весьма печальным.

Many Tories of the old school disliked the "Clapham sect" as they were called - for their friendship with Dissenters, their too insistent interest in their own and other people's souls, their want of appreciation of the spirit of cakes and ale. (G. M. Trevelyan, ‘History of England’, book V, ch. VI) — Многие тори старшего поколения не любили членов так называемой Клапемской секты за их дружбу с диссидентами, за их чрезмерный интерес как к собственным, так и к чужим душам, за их неспособность понять стремление людей к радостям жизни.