впечатление

термин. Августин, отличая слова изреченные от пребывающих в уме (De Trinitate XV), считал, что эти мысленные термины не принадлежат ни одному языку, поскольку, оставаясь в уме, они не могут быть выражены внешне, хотя звуки внешне произносятся, поскольку внешне представляют собою знаки, подчиненные этим понятиям. Боэций в Комментарии к трактату Аристотеля «Об истолковании» делит речь, а в соответствии с нею и термины на написанные, произнесенные и мысленные. Написанный термин есть часть суждения, его можно увидеть телесными очами. Произнесенный термин - это часть суждения, произнесенного устами, по своей природе он таков, что его можно услышать телесными ушами. Мысленный термин - это интенция, или впечатление души, естественно обозначающее нечто или причастное к обозначению. По природе этот термин составляет часть мысленного суждения и замещает то, что им обозначается. Отличая свое понимание термина от аристотелевского, У. Оккам, чью философскую позицию называют терминизмом, пишет: «Все, кто занимается логикой, пытаются внушить, что доказательства составляются из суждений, а суждения из терминов. Отсюда следует, что термин не что иное, как связываемая часть суждения... Но хотя любой термин есть или может быть частью суждения, не все термины имеют одну и ту же природу... Я утверждаю, что слова суть знаки, подчиненные понятиям или интенциям души, не потому, что, если слово „знак" взять в собственном смысле, то сами слова обозначают понятия души, а потому, что слова предназначены для того, чтобы обозначать то же самое, что обозначают понятия ума. Так, что сначала по природе понятие обозначает что-то, а затем слово обозначает то же самое, поскольку слово по установлению обозначает то, что обозначено понятием ума. И если это понятие изменит свое значение, то тем самым и слово без всякого нового соглашения изменит свое значение... Однако между тремя видами терминов (имеется в виду Боэциево деление. - С. Я.) можно обнаружить и некоторые различия. Одно различие: то, что понятие или впечатление души обозначает, оно обозначает по природе, а термин, произнесенный или написанный, обозначает нечто лишь по установлению. Из этого вытекает и другое различие, а именно: произнесенный или написанный термин может по желанию изменять свое значение, мысленный же термин не изменяет своего значения ни по чьему желанию... Имя „термин" понимают трояко. Во-первых, термином называют все то, что может быть связкой или крайним членом категорического суждения, а именно субъектом или предикатом, или определением крайнего члена или глагола. В этом смысле термином может быть даже суждение, как и часть его. Ведь правильно сказать: „«Человек - живое существо» есть правильное суждение", в котором все суждение «человек - живое существо» есть субъект, а „правильное суждение" - предикат. В другом смысле это имя „термин" можно понимать как то, что противоположно предложению. В этом случае все несоставное называют термином. В-третьих, под термином в прямом смысле слова понимают то, что, взятое для обозначения, может быть субъектом или предикатом суждения. И в этом смысле ни глагол, ни союз, ни наречие, ни предлог, ни междометие не есть термин... Термином в этом смысле может быть не только несоставное, но и сложенное из двух несоставных частей, то есть из прилагательного и существительного, из причастия и наречия или из предлога с падежом, которого он требует, подобно тому как оно может быть субъектом или предикатом суждения... Термином может быть не только слово в именительном падеже, но и в косвенном падеже, так как оно может быть и субъектом, и предикатом суждения» (Антология мировой философии. Т. 1. Ч. 2. С. 900-902).

space - пространство; Средние века перемешали платоновские понятия в аристотелевской дискуссии о пространстве. Фома предлагает основания для отхода от чистого аристотелизма (который в большей степени ответственен за дискуссии, приведшие к смешению доктрин пространства и времени в 17-19 веках). Повторяя аристотелевский тезис (Phys. IY, c.2, 209b 16-17) о том, что в то время как многие утверждали, что место есть нечто, но только один Платон попытался определить - что есть место (In lib. IY Phys. lect. 3): "Древние полагали, что место - это пространство, находящееся в пределах, занимаемых вещью, имеющее длину, ширину, толщину; но это пространство не таково, как у тел чувственно воспринимаемых вещей, поскольку это пространство остается одним и тем же даже тогда, когда разнообразные вещи удаляются или сочетаются друг с другом. Из всего этого следует, что место является отдельным измерением. И Платон хочет доказать, отправляясь от этого, используя силлогизм, что место есть материя. Он рассуждает следующим образом, поскольку кажется, что место является протяженной величиной пространства, отделенной от любого чувственного тела, то создается впечатление, что место это материя. Поскольку сама протяженность и ее измерение - это разные вещи, так как измерение означает нечто определенное некоторым видом, так линия определяется точками, поверхность - линиями, а тело - поверхностями, которые являются видами величины; но измерение пространства определяется формой, так тело определяется плоскостью или поверхностью, как определенным пределом. Однако, это нечто, ограниченное пределами, кажется неопределенным в себе самом. Но то, что не определено в себе, определено формой и пределом, это есть материя, имеющая природу неопределенности; откуда следует, что эти величины не определены сами собой, а определены чем-то другим, и есть материя. Это ясно следует из фундаментальных принципов Платона, который утверждал, что числа и количества являются субстанциями вещей. Следовательно, поскольку пространство есть измерение, а последнее есть материя, то Платон утверждал в "Тимее" что место и материя является одним и тем же; так как говорят, что воспринимающее другое есть место, не разделяя восприятие места и материи, поскольку материя есть восприятие формы, отсюда следует, что материя есть место". Далее Фома приводит аристотелевское опровержение этого положения; аристотелевская точка зрения состоит в том, что место есть вместилище или сосуд; сосуд следовательно есть место, которое можно передвигать, отсюда можно сделать вывод о том, что сосуд есть переносимое место, или место есть не передвигающийся сосуд (Аристотель - Phys. IY, c. 2, 209b 28-30). Платоновская точка зрения легла в основу доктрины о том, что место есть интервал, пространство или протяженность, занимаемое вещью (а не предел, занимаемый телом или сосудом), следовательно, место остается местом даже тогда, когда тела нет в нем; введение в доктрину вакуума (пустоты) здесь является неуместным (для Аристотеля нет места без тела, занимающего его, поскольку в противном случае не существует ограниченного равного и отдельного предела, следовательно, пустота невозможна и непостижима). Наконец, все тела существуют в реальном пространстве, и само пространство становится беспредельным и неопределенным (в том время, как по Аристотелю, каждое тело в универсуме занимает тело, но сам универсум - это не место, поскольку он не имеет конкретного предела, и следовательно, сам универсум является пределом). Сравн. LOCUS.

I plāga, ae f. [ plango ] II plaga, ae f. III plaga, ae f. преим. pl.

I a, um part. pf. к pello II pulsus, ūs m. [ pello ]

afficio afficio, feci, fectum, ere волновать, производить впечатление