тогда+как

opposition, contradictory - противоположность, противоречие; состоит из утверждения и отрицания одной и той же вещи; Аристотель говорит (An. Pri. I, c. 5, 27a29-30): "Под противолежащей я понимаю, что если общая посылка отрицательная, то частная утвердительная; если же общая утвердительная, то частная отрицательная". Это свойственно контрадикторной противоположностью. Аристотель отмечает (An. Pri. II, c. 8, 59b9-11): "Под противолежащими друг другу [по противоречию] я подразумеваю "быть присущим всем" и "быть присущим не всем", а также "быть присущим некоторым" и "не быть присущим ни одному"; под противоположными друг другу - "быть присущим всем" и "не быть присущим ни одному", а также "быть присущим некоторым" и "не быть присущим некоторым". В более широком смысле различаются четыре вида противоположности (см. Аристетель, Met. Y, c. 10, 1018a20-1018b19): контрадикция (противопоставление бытия его отрицанию, как белое и не-белое); обладание и лишенность (наиболее различающиеся между собой свойства, наличие которых возможно в одном и том же носителе, как зрение и слепота); контрарность (абсолютное противопоставление двух вещей, как сладкое и горькое); относительность (противопоставление двух существо, имеющих отношение друг к другу, как отец и сын). Две крайние точки, от которых идет развитие и разложение - это противоположности. Аристотель устанавливает отношения между видами противоположностей (Met. X, c. 4, 1055b1-29): "Если же виды противолежания - это противоречие, лишенность, противоположность и отношение, а первое из них - противоречие и у противоречия нет ничего промежуточного, тогда как у противоположностей оно возможно, то ясно, что противоречие и противоположность не одно и то же. Что же касается лишенности, то она есть некоторого рода противоречие: ведь обозначают как лишенное то, что чего-то лишено либо вообще, либо в некотором отношении, или то, что вообще не в состоянии обладать чем-то, или то, что, будучи по природе способным иметь его, его не имеет (мы говорим здесь о лишенности уже в различных значениях, как это разобрано у нас в другом месте); так что лишенность - это некоторого рода противоречие, иначе говоря, неспособность, точно определенная или взятая вместе с ее носителем. Поэтому у противоречия нет ничего промежуточного, но у лишенности в каких-то случаях оно бывает: все или есть равное, или не есть равное, но не все есть или равное, или неравное, разве только то, что может быть носителем равенства. Так вот, если разного рода возникновение для материи происходит из противоположного и исходным служит либо форма и обладание формой, либо некоторая лишенность формы, или образа, то ясно, что всякое противоположение есть некоторого рода лишенность, но вряд ли всякая лишенность есть противоположение (и это потому, что вещь, лишенная чего-то, может быть лишена его не одинаковым образом): ведь противоположно [только] то, от чего изменения исходят как от крайнего. А это очевидно также из наведения. В самом деле, каждое противоположение содержит лишенность одной из противоположностей, но не во всех случаях одинаково: неравенство есть лишенность равенства, несходство - лишенность сходства, а порок - лишенность добродетели. И различие здесь бывает такое, как об этом было сказано раньше: в одном случае имеется лишенность, когда нечто вообще лишено чего-то, в другом - когда оно лишено его или в определенное время, или в определенной части (например, в таком-то возрасте, или в главной части), или повсюду. Поэтому в одних случаях бывает нечто промежуточное (и человек, например, может быть не хорошим и не плохим), а в других - нет (необходимо же числу быть либо нечетным, либо четным). Кроме того, одни противоположности имеют определенный носитель, а другие нет. Таким образом, очевидно, что всегда одна из противоположностей подразумевает лишенность [другой]; но достаточно, если это верно для первичных противоположностей и их родов, например для единого и многого: ведь все другие противоположности сводятся к ним".

principle - принцип; то, из чего возникает вещь, и чему она обязана своим приосхождением, безотносительно к тому, зависит она от него или нет. Фома говорит, противопоставляя причину и принцип (Sum.Theol.1, q.33, a.1, ad.1): "Принцип является более общим, чем причина, также как причина является более общей чем элемент; о первом термине или о первой части вещи говорят как о принципах, но не как о причинах. Считается, что слово "причина" означает многообразие субстанции и зависимость одного от другого; чего не предполагает слово "принцип". Поскольку во всех видах причины всегда обнаруживается дистанция между самой причиной и тем, причиной чего она является, в соответствии с некоторой завершенностью и силой; но мы используем слово "принцип" по отношению также к тем вещам, которые не имеют разницы подобного рода, но только определенную последовательность, например, когда мы говорим: точка есть начало линии, или когда мы говорим, что первая часть линии является началом всей линии". Элементы отличаются от принципов, конституирующих природные тела, более того, в которых принципы не даны как предшествующие композиции, и тело вовсе не слагается из них, тогда как элементы проистекают из принципов, формы и материи, и следовательно, они конституируют тела, но они таковы, что не могут быть далее разделены, не могут распасться на другие тела, но другие тела разлагаются на них. Форма, материя и отсутствие это три принципа природного сложения, то чем объясняется изменение.

I. (adv. temp.), 1) когда, как скоро, для обознач. срока, условия (1. 17. 48 D. 12, 6. 1. 45 § 1 D. 27, 1. 1. 45 § 3 D. 45, 1. 1. 141. 217 pr. D. 50, 16), случая или обстоятельства (1. 56. 57 D. 5, 3. 1. 29 § 1. 2 D. 32. 1. 63 pr. 67. 72 pr. 82. 94. pr. 102 D. 35, 1. 1. 10. 16. 17. 19. 20. 23. 25. D. 36. 2. 1. 49 pr. 54. pr. 55. 71. 76 § 1. 1. 78 § 1. 1. 90. 104. 113. 125. 138 § 1. 1. 139. 141 § 5 D. 45, 1). 2) так как (1. 2 D. 3, 1. 1. 5 D. 7, 8. 1. 36 § 2 D. 29, 1). 3) хотя (§ 1 J. 2, 5. pr. J. 2, 10. 1. 26 D. 45, 2. 1. 144 D. 50, 16). 4) тогда, как (1. 62 D. 24, 3. pr. J. 1, 17. Gai. I. 67). II. Cum (praeр.), с а) вместе (1. 7 1). 7. 2. 1. 36 § 2. 1. 112 § 2 D. 30, 1. 121 eod. 1. 14 pr. § 1 D. 34, 5. 1. 13 § 3. D. 40, 4), при означ. другого отношения, inimicitia cum aliquo (1. 8 D. 26, 3);

I. (adv. temp.), 1) когда, как скоро, для обознач. срока, условия (1. 17. 48 D. 12, 6. 1. 45 § 1 D. 27, 1. 1. 45 § 3 D. 45, 1. 1. 141. 217 pr. D. 50, 16), случая или обстоятельства (1. 56. 57 D. 5, 3. 1. 29 § 1. 2 D. 32. 1. 63 pr. 67. 72 pr. 82. 94. pr. 102 D. 35, 1. 1. 10. 16. 17. 19. 20. 23. 25. D. 36. 2. 1. 49 pr. 54. pr. 55. 71. 76 § 1. 1. 78 § 1. 1. 90. 104. 113. 125. 138 § 1. 1. 139. 141 § 5 D. 45, 1). 2) так как (1. 2 D. 3, 1. 1. 5 D. 7, 8. 1. 36 § 2 D. 29, 1). 3) хотя (§ 1 J. 2, 5. pr. J. 2, 10. 1. 26 D. 45, 2. 1. 144 D. 50, 16). 4) тогда, как (1. 62 D. 24, 3. pr. J. 1, 17. Gai. I. 67). II. Cum (praeр.), с а) вместе (1. 7 1). 7. 2. 1. 36 § 2. 1. 112 § 2 D. 30, 1. 121 eod. 1. 14 pr. § 1 D. 34, 5. 1. 13 § 3. D. 40, 4), при означ. другого отношения, inimicitia cum aliquo (1. 8 D. 26, 3);

place - место, топос; Аристотель подчеркивает (Phys. IY, c.2, 209a 33-35): "Так как в одних случаях мы говорим о [предмете] самом по себе, в других - об отношении к другому, то и место, с одной стороны, [есть нечто] общее, в котором находятся все тела, с другой - особое, в котором первом [помещается данное тело]. Особое место - это предел, внезапная оболочка того, где содержится объект; то, что содержит объект и не является ничем другим, как только объектом. Место есть измерение перемещения, тогда как время есть измерение движения". (См. Thomas, In lib. IY Phys. lect. 4).

person - персона, индивид; по Боэцию (Сon.Eut.c.3) происходит от persona, маска в театральном представлении, и использовалось для перевода с греч. "ипостась"; однако, считается, что впервые понятие было использовано Тертулианом, Боэций определяет этот термин как " индивидуальную субстанцию разумной природы"; Ансельм (Monol.c.78) вновь заявляет определение, в котором субстанция противополагается индивиду: "Об индивиде говорят только как об индивидуальной разумной природе; и о субстанции говорят в отношении к индивидуальностям, которые существуют во множестве". Поскольку персона индивидуальна, то она должна быть сложной субстанцией, существующей через себя саму, тогда как сущность может быть общей для многих вещей; она должна быть рациональна, чтобы отличить ее от субъекта и других второстепенных вещей (suppositum); так существует божественная, ангельская и человеческая персоны, но нет персоны лошади или камня; персона присоединяет сверх второстепенных качеств (Suppositum) достоинства и совершенства, проистекающие из интеллектуальной природы.

Débet ením, miseré si fórt(e) aegréque futúrumst,

Ipse quoqu(e) éss(e) in eó tum témpore cúi male póssit

Accider(e). Id quoniám mors éximit ésseque próbet

Illum cúi possínt incómmoda cónciliári,

Scíre licét nobís nil éss(e) in mórte timéndum

Néc miserúm fierí qui nón est pósse, nequ(e) hílum

Dífferr(e) án nulló fuerít jam témpore nátus,

Mórtalem vitám mors c(um) ímmortális adémit.

Если же в будущем ждут и несчастья и горе, то должен

В это же время и тот пребывать, с кем могут случиться

Эти невзгоды. Но раз изымает их смерть, преграждая

Жизнь у того, кто бы мог подвергнуться бедствий ударам,

Ясно, что нам ничего не может быть страшного в смерти,

Что невозможно тому, кого нет, оказаться несчастным,

Что для него все равно, хоть совсем бы на свет не родиться

Ежели смертная жизнь отнята уже смертью бессмертной.

(Перевод Ф. Петровского)

"Бессмертная смерть" - найденный Лукрецием художественный образ для широко распространенного в античной литературе представления о смерти как окончании всех жизненных невзгод.

ср. Сенека, "Послание к Маркий", 19, 4: Mors dolorum omnium et solutio est et finis, ultra quam mala nostra non exeant. "Смерть - разрешение и конец всех скорбей, предел, за который не переступают наши горести"

абстракция, мысленное выделение неких сторон вещи из ее целостности; нечто, взятое отдельно от вещи, с которой оно неразрывно связано, что и означает: взятое абстрактно. По Боэцию, «когда мы занимаемся делением или абстрагированием, мы мыслим не то, что есть на самом деле; но при этом само мышление ни в коей мере не является ложным. Дело в том, что существует много вещей, которые имеют свое бытие в других; от этих других они либо вообще не могут быть отделены, либо, раз отделенные, никоим образом не продолжают своего существования... Но дух, принимающий от чувств в себя все вещи нерасчлененными и перемешанными с телами, собственной своей силой и размышлением расчленяет их. Ибо все бестелесные вещи... получающие свое бытие в телах, чувство передает нам вместе с самими телами. Но зато дух, наделенный способностью связывать разъединенное, а соединенное разлагать, так расчленяет переданные ему вещи, спутанные чувствами и связанные телами, что они предстают перед ним сами по себе в бестелесной своей природе, отдельно от тел, с которыми срослись» (Боэций. Комментарий к Порфирию // Боэций. «Утешение философией» и другие трактаты. М., 1991. С. 26-27). Абстрактным является процесс образования универсалий. Петр Абеляр предваряет проблему универсалий следующими словами: «Но прежде - об абстракции. Итак, нужно знать, что материя и форма всегда существуют вместе, вперемешку, но мышление обладает такой способностью, что то созерцает материю саму по себе, то переносит внимание на одну только форму, то постигает их в смешанном виде. В двух первых случаях это происходит благодаря абстракции, когда нечто извлекается из общей связанности, чтобы можно было рассмотреть его собственную природу. В третьем случае это происходит благодаря конъюнкции. Возьмем, к примеру, субстанцию вот этого человека. Она и тело, и живое существо, и человек, она облачена в неопределенное множество форм: покуда я обращаю внимание на материальную сущность субстанции, разграничив все формы, я произвожу понятие с помощью абстрагирования. И когда я обращаю внимание, наоборот, только на телесную целостность, которую я связываю в субстанцию, то это понятие, хотя и произошло с помощью конъюнкции сравнительно с первым, касавшимся только природы субстанции, также образуется благодаря абстракции, отделяющей телесную целостность от других форм, на которые я не обращаю никакого внимания, т. е. на то, что она - живое существо, чувственность, разумность, белизна. Такого рода понятия, полученные с помощью абстракции, могли бы, пожалуй, казаться ложными или пустыми, потому что они изображают вещь иначе, чем она существует. Ведь поскольку они касались особо либо только материи, либо только формы, тогда как ни материя, ни форма не существуют отдельно друг от друга, то очевидно, они воспроизводят вещь совсем иначе, чем она есть, и, следовательно, пусты... Но при абстракции происходит не это. В самом деле, если я рассматриваю этого человека только в качестве субстанции или плоти, а не в качестве живого существа, человека или грамматика, то я не постигаю ничего, кроме того, что в нем есть, это „только" относится лишь к вниманию, но никоим образом не к способу существования» (Петр Абеляр. Логика «для начинающих» // Петр Абеляр. Теологические трактаты. М., 1995. С. 86-87). По Фоме Аквинскому, «мыслительные абстракции бывают двух видов: по одному, всеобщее отвлекается от особенного, как животное от человека, по другому, форма отвлекается от материи, как, например, форма круга отвлекается в мышлении от чувственной материи» (Thomas Aquinas. Summa theologiae. 1, q. 40, a. 3 concl).

I ambō, ae, ō II ambo, ōnis m. (греч.) Vr = umbo