mărĭus

- À propos, dit Clarisse, peut-on demander si Mlle d'Arriague sera du nombre? - Mais je pense que oui, certainement... Mais pourquoi cet air de deux airs, chère Clarisse? (J.-L. Curtis, La parade.) — - Кстати, - сказала Кларисса, - можно вас спросить, будет ли молодая д'Аррьяг участвовать в благотворительном базаре? - Ну конечно, будет, я полагаю... Но почему вы это говорите с таким странным выражением лица, милая Кларисса?

Marius. - Et puis, je n'aime pas qu'on me regarde d'un air sur deux airs! - Paniss. - Moi, je te regarde d'un air sur deux airs? (M. Pagnol, Marius.) — Мариус. - И потом - не люблю, когда на меня смотрят так двусмысленно. Панис. - Я на тебя смотрю двусмысленно?

Tout à coup Blondeau appelle Marius Pontmercy. Personne ne répond. Blondeau, plein d'espoir, répète plus fort: Marius Pontmercy. Et il prend sa plume. Monsieur, j'ai des entrailles. (V. Hugo, Les Misérables.) — Вдруг Блондо зовет Мариуса Понмерси. Никто не отвечает. Блондо, полный надежды, повторяет громче: "Мариус Понмерси", потом берет перо. У меня, сударь, тоже есть сердце.

Monsieur Mabeuf avait pris Marius en gré, parce que Marius, étant jeune et doux, réchauffait sa vieillesse sans effaroucher sa timidité. (V. Hugo, Les Misérables.) — Господин Мабеф привязался к Мариусу, потому что Мариус был молод и добр и согревал его старость, не задевая его робости.

Panisse (déclame). - Le soleil est le dieu du jour. Marius. Hé! Hé! Panisse, c'est bien envoyé ça! (M. Pagnol, Marius.) — Панисс ( декламируя). Солнце - бог дня. Мариус. О! О! Панисс, вот так сказанул!

Croyez-vous que ce soit bien une conversation à tenir devant cette enfant? dit la baronne Schoudler [...] L'accouchée tourna légèrement la tête et lui sourit. - Ça ne fait rien, ma mère, ça ne fait rien, murmura-t-elle. (M. Druon, Les Grandes familles.) — Вам не кажется, что таких разговоров не следует вести при этом ребенке? - спросила баронесса Шудлер [...] Роженица улыбнулась ей, слегка повернув голову. - Ничего, мама, ничего, - прошептала она.

Marius. - Vous le connaissez? Césariot. - Non, je ne suis pas d'ici. Marius. - Oui, enfin, ça fait rien. (M. Pagnol, César.) — Мариус. - Вы его знаете? Сезарио. - Нет, я нездешний. Мариус. - А, ну да, это не имеет значения.

Fanny, je t'ai dit tout ce que je sais, et si tu en parles à Marius... Comme je n'aime pas faire des cafardages je te prie de lui dire que c'est moi qui t'a avertie. (M. Pagnol, Marius.) — Фанни, я сказал тебе все, что знаю, и если ты скажешь об этом Мариусу... Так как я не люблю наушничать, то прошу тебя сказать ему, что это я тебя предупредил.

Panisse. - Laisse. C'est une affaire entre hommes... Tiens-moi le chapeau. (Il donne son chapeau à Fanni. Il s'approche de Marius jusqu'à le toucher. Tous deux se regardent sous le nez.) (M. Pagnol, Marius.) — Панис. - Не вмешивайся. Это мужское дело... Подержи мою шляпу. (Он дает шляпу Фанни, подходит почти вплотную к Мариусу. Оба с вызовом смотрят друг на друга.)

(ἄνθρωπος Hom.; χώρα Her.)

(Plut., напр., C. Marius)

(μήνυσις Lys.)

(θεαί Eur. = Ἐρινύες)

(γῆρας Pind.; πατρίς Eur., Arph., Lys.; ὄνομα Arph.; κλεινὸς καὴ μέ ἀ. Plat.)

Marius... avait assisté à la première phase du combat, irrésolu et frissonnant. Cependant il n'avait pu résister longtemps à ce vertige mystérieux et souverain qu'on pourrait nommer l'appel de l'abîme. (V. Hugo, Les Misérables.) — Мариус... наблюдал за первой фазой сражения, трепеща от нерешительности, но он не мог долго противиться этому таинственному и головокружительному влечению, которое можно назвать зовом из бездны.

Annette baissa la tête, le souffle coupé. Il avait touché au bon endroit. Ses troubles, ses craintes, les doutes secrets qu'elle ne voulait pas s'avouer. (R. Rolland, L'Âme enchantée.) — Аннетта поникла головой, у нее перехватило дыхание. Он задел больное место: все тревоги, опасения, тайные сомнения, в которых она не хотела признаваться самой себе.

Tous se taisaient, et Enjolras baissait la tête. Le silence fait toujours un peu l'effet de l'acquiescement ou d'une sorte de mise au pied du mur. Marius, presque sans reprendre haleine, continua avec un surcroît d'enthousiasme... (V. Hugo, Les Misérables.) — Все молчали, а Анжольрас сидел, опустив голову. Молчание почти всегда наводит на мысль о примирении спорщиков или же об их замешательстве. Мариус, не переводя дыхания, вновь заговорил с еще большей горячностью...

Mais, au milieu de ses emportements, un respect invincible retenait toujours Melchior; et, si ivre qu'il fût, il finissait par baisser la tête sous l'averse d'injures et de reproches humiliants que son père déchargeait sur lui. (R. Rolland, Le Matin.) — Но даже в минуты гнева непреодолимое чувство уважения сдерживало Мельхиора; как бы он ни был пьян, он всегда смиренно опускал голову под градом бранных слов и унизительных упреков, которые отец обрушивал на него.