Marthe

- Le capitalisme est au bout du rouleau, nous dit-il. Le fascisme, c'est la dernière carte. (P. Gascar, L'Herbe des rues.) — - Капитализм доживает свой век, - сказал он нам. - Фашизм - его последняя ставка.

Prenez garde surtout de ne pas me faire poser... je suis au bout de mon rouleau! (J.-H. Rosny Aîné, Marthe Baraquin.) — Только не заставляйте меня позировать... я совершенно без сил!

- Cet homme-là était recherché par cinq pays au moins pour escroqueries. Il était au bout de son rouleau. Où qu'il aille, il risquait de se faire prendre. (G. Simenon, Les Petits cochons sans queue.) — Этого жулика полиция разыскивала по меньшей мере в пяти странах. Но сколько веревочке не виться, а конца не миновать. Ему уже было некуда податься - повсюду его могли схватить.

Freddy était au bout du rouleau. Il croquait les derniers billets de cent francs [...]. (A. Beaucaire, Et tout ça pour mourir.) — Фредди исчерпал все ресурсы, он проедал последние сотенные [...].

Marthe. - C'est du propre de te conduire comme ça avec cette pauvre petite du premier lit. Et il faut que ce soit moi, sa marâtre qui la console! Ah! tu l'as, la fibre. (G.-A. de Caillavet, R. de Flers et P. Arène, Le Roi.) — Марта. - Как это гадко - вести себя так с этой бедной крошкой - дочерью от первого брака, и это мне, мачехе, ее утешать. Ах, как ты чувствителен.

Et puis, tope là, nous sommes allés chez Marthe boire un canon. (H. Bazin, Cri de la chouette.) — А потом - по рукам, и мы отправились к Марте, выпить по стаканчику вина.

Charles aimait ses naïvetés, ses mots d'enfant spirituel; non que Marthe eût de l'esprit, mais elle avait ces bonnes fortunes d'expression, ces vivacités. (E. et J. de Goncourt, Charles Demailly.) — Шарлю нравились наивность, детская находчивость, с которой Марта говорила; не то чтобы она была остроумна, но говорила живо, часто вставляя в речь удачные словечки.

Marthe. -... Non... non... je ne peux pas... qu'est-ce qu'on dirait?... la nuit c'est très dangereux... les "tout bien... tout honneur"... Oui, mais d'un autre côté, si je n'y vais pas... je lui fais une avanie, puisqu'il me dit: "Je suis un galant homme". (G. Feydeau, Chat en poche.) — Марта. -... Нет... нет... Я не могу... что станут говорить?... Ночью это опасно... "с самыми честными намерениями"... Хотя с другой стороны, если я не приду, я нанесу ему оскорбление, ведь он же сказал мне: "Я порядочный человек".

[...] son cas semblait désespéré. Elle prit alors le parti de se faire engager à Londres, sans doute pour montrer aux Anglais comment il ne fallait pas jouer la comédie. Les Anglais comprirent sur l'heure et elle se retrouva sur le pavé. Recueillie, en tout bien, tout honneur, par un compatriote qui tenait auberge, elle se morfondait dans une chambrette dont elle tenait la porte soigneusement verrouillée. (J. Orieux, Voltaire ou la royauté de l'esprit.) — Мадемуазель де Ливри оказалась в безнадежном положении. Тогда она решила отправиться на гастроли в Лондон, несомненно, чтобы показать англичанам, как не следует играть комедии. Они это уразумели моментально, и актриса оказалась на улице, где ее подобрал с самыми честными намерениями один соотечественник, владелец гостиницы. Там она поселилась в комнатушке, держа постоянно дверь на запоре.

Seulement, je crois qu'une honnête femme peut se permettre, en tout bien, tout honneur, de petites coquetteries. (H. de Balzac, Eugénie Grandet.) — Видите ли, я полагаю, что порядочная женщина может, без всякого ущерба для своей репутации, позволить себе немного пококетничать.

Il se leva d'une table de bistrot où il achevait d'étrangler un perroquet. (J.-H. Rosny, Marthe.) — Он встал из-за столика в бистро, проглотив стакан абсента.

De fondation, pour ne pas compliquer le service et tenir madame Andryane mère en dehors de tristesse de ménage, Claude et Marthe, chez elle, faisaient lit commun. (P. Margueritte, La Maison brûle.) — По заведенному обычаю, чтобы не затруднять слуг и не посвящать свою мать в свои семейные неурядицы, живя у нее, Клод и Марта спали вместе.

Marthe lui avait fait signe de ne pas lui parler, parce que le surveillant farouche était là; mais elle avait trouvé moyen, en lui rendant la monnaie de sa pièce de cinq francs, de lui glisser un billet... (G. Sand, Horace.) — Марта подала ей знак молчать, потому что свирепый надзиратель был рядом, но та сумела, давая надзирателю сдачу с пятифранковой монеты, сунуть ему в руку взятку...

Et disant cela, il se jeta au fond d'une croisée, et, faisant signe à de Thou d'y venir lui parler, il continua tout bas: - Que je vous dise, mon ami, à vous qui êtes dans leurs secrets; je les ai fiancés il y a quinze jours, comme ils vous l'ont raconté. - Oui, vraiment! dit le pauvre de Thou, tombant de Charybde en Scylla dans un autre étonnement. (A. de Vigny, Cinq-Mars.) — С этими словами он углубился в оконную нишу и, подозвав де Ту к себе, вполголоса продолжал: - Да будет вам известно, мой друг, поскольку вы посвящены в их тайну, что я обручил их две недели тому назад, как они вам говорили. - В самом деле! - воскликнул удивленно бедняга де Ту, чувствуя, что попал из огня да в полымя.

Dom Juan. - Qu'est-ce? Qu'as-tu? Dis donc. Veux-tu parler?.. Sganarelle. - La statue m'a fait signe. (Molière, Dom Juan, ou le Festin de Pierre.) — Дон-Жуан. - Что такое? Что с тобой? Да говори! Что же ты молчишь?.. Сганарель. - Статуя сделала мне знак.

Marthe. -... Non... non... je ne peux pas... qu'est-ce qu'on dirait?... la nuit c'est très dangereux... les "tout bien... tout honneur"... Oui, mais d'un autre côté, si je n'y vais pas... je lui fais une avanie, puisqu'il me dit: "Je suis un galant homme". (G. Feydeau, Chat en poche.) — Марта. -... Нет... нет... Я не могу... что станут говорить?... Ночью это опасно... "с самыми честными намерениями"... Хотя с другой стороны, если я не приду, я нанесу ему оскорбление, ведь он же сказал мне: "Я порядочный человек".

- Ces Messieurs, disait une dame banquière, devaient bien faire une avanie à ce petit insolent, né dans la crotte. (Stendhal, Le Rouge et le Noir.) — - Почему же господа не проучат этого дерзкого парнишку, это мужичье отродье? - кричала какая-то банкирша.

... elle s'accrochait désespérément au souvenir pur de Marthe. Mais ce souvenir même s'effaçait; elle sentait que le flot des jours, l'un après l'autre, le recouvrirent, en lavant l'empreinte. (R. Rolland, Les Amies.) —... Жаклина судорожно цеплялась за воспоминание о светлом образе тети Марты, но и воспоминание тускнело. Она чувствовала, что поток дней, набегая волна за волной, смоет даже его след.

Marthe. -... Non... non... je ne peux pas... qu'est-ce qu'on dirait?... la nuit c'est très dangereux... les "tout bien... tout honneur"... Oui, mais d'un autre côté, si je n'y vais pas... je lui fais une avanie, puisqu'il me dit: "Je suis un galant homme". (G. Feydeau, Chat en poche.) — Марта. -... Нет... нет... Я не могу... что станут говорить?... Ночью это опасно... "с самыми честными намерениями"... Хотя с другой стороны, если я не приду, я нанесу ему оскорбление, ведь он же сказал мне: "Я порядочный человек".

Un homme galant est tout autre chose qu'un galant homme; celui-ci tient plus de l'honnête homme, celui-là se rapproche plus du petit-maître, de l'homme à bonnes fortunes. (Voltaire, Dictionnaire philosophique.) — Homme galant совсем не то, что galant homme. Последнее близко по значению к понятию "порядочный человек", тогда как первое приблизительно означает "петиметр", дамский угодник.

Tous des portiers et des lampistes, clama-t-il, et avec cela des gonzesses en soie, et des pommadins! Il n'y a dans tout le public qu'un Andalou qui reluise et encore il est grêlé, un vrai grenier à lentilles. (J.-K. Huysmans, Marthe, histoire d'une fille.) — Все они здесь привратники и прислужники, - орал он, - да еще полно сук в шелку и всяких там щеголей! Из всего народа только один настоящий андалузец, да и у того рожа рябая.

Marthe et Patrice lui laissèrent jeter son feu, et, sachant qu'il ne fallait pas le heurter au front qu'il avait sensible, le ramenèrent en douceur à une appréciation plus juste des contingences. (P. Margueritte, Jouir.) — Марта и Патрис дали ему излить свой гнев, зная, что не следует задевать его больное место, а потом осторожно попытались внушить ему более трезво смотреть на происходящее.

Bien que volage, c'était un homme de foyer; l'absence de Marthe et de Patrice le laisserait désorienté. (P. Margueritte, Jouir.) — При всем своем легкомыслии он был привязан к семье; если Марта и Патрис уедут, он будет как потерянный.

Puis il dressa une autre couche; et quand elle eut jeté son feu, repiqua les plants les plus beaux, avec des cloches par-dessus. (G. Flaubert, Bouvard et Pécuchet.) — Затем Пекюше соорудил второй парник, и когда парник прогрел землю, пересадил в него самые лучшие ростки дынь, прикрыв их стеклами.

Ces soupers lui donnaient l'occasion de jeter tous ses feux. (J. Orieux, Voltaire ou la royauté de l'esprit.) — Эти трапезы давали Вольтеру случай блеснуть как фейерверк.

Marthe et Patrice lui laissèrent jeter son feu, et, sachant qu'il ne fallait pas le heurter au front qu'il avait sensible, le ramenèrent en douceur à une appréciation plus juste des contingences. (P. Margueritte, Jouir.) — Марта и Патрис дали ему излить свой гнев, зная, что не следует задевать его больное место, а потом осторожно попытались внушить ему более трезво смотреть на происходящее.

D'ailleurs, comme il serait fort difficile de lui en faire accroire, nous lui dirons, aussi vile que nous le pourrons, le mot de toutes nos énigmes. (G. Sand, Consuelo.) — Впрочем, поскольку нам было бы очень трудно заставить его поверить всему этому, мы откроем ему при первом же удобном случае все наши секреты.

Il fut impossible à Eugénie d'avoir le mot de cette énigme; elle ne put même pas amener Arsène à une nouvelle explication sur ses sentiments secrets et sur ses résolutions à l'égard de Marthe. (G. Sand, Horace.) — Для Эжени было невозможно найти ключ к этой загадке; она даже не могла заставить Арсена снова сознаться в его чувствах и его намерениях по отношению к Марте.

Elle parlait avec une certaine abondance, qui n'était point seulement du bavardage féminin... (H. Murger, Le Dernier rendez-vous.) — Она говорила с особой непринужденностью, которая вовсе не была просто женской болтливостью...

Il était placé entre Caribe, enchanté du succès de son exposition, dont il parlait avec abondance, et Marthe... (P. Margueritte, Jouir.) — Серюганс, сидя за столом между Карибом и Мартой, был в восторге от успеха своей выставки и, захлебываясь, распространялся о ней...

Marthe lui avait fait signe de ne pas lui parler, parce que le surveillant farouche était là; mais elle avait trouvé moyen, en lui rendant la monnaie de sa pièce de cinq francs, de lui glisser un billet... (G. Sand, Horace.) — Марта подала ей знак молчать, потому что свирепый надзиратель был рядом, но та сумела, давая надзирателю сдачу с пятифранковой монеты, сунуть ему в руку взятку...