спокойный

общ. сбалансированный, спокойный, уравновешенный

перен. спокойный, неподвижный

1) общ. штиль

2) тех. стояние уровня

общ. удивительно спокойный

  Каждому своё

   1967 - Италия (99 мин)

     Произв. Cerno Film (Джузеппе Дзакаръелло)

     Реж. ЭЛИО ПЕТРИ

     Сцен. Элио Петри, Уго Пирро

     Опер. Луиджи Кювейе (Technicolor)

     Муз. Луис Энрике Бакалов

     В ролях Джан-Мариа Волонте (Паоло Лаурана), Ирена Папас (Луиза Рошо), Габриэле Фернетти (адвокат Розелло), Сальво Рандоне (профессор Рошо). Марио Скачча (кюре Святой Анны), Лаура Нуччи (мать Паоло), Франко Транкина (доктор Рошо).

   В сицилийском городке на охоте вместе со своим другом доктором Рошо погибает аптекарь, известный многочисленными внебрачными похождениями. Полиция и общественное мнение приходят к выводу, что мотивом убийства стала месть из ревности. И впрямь, перед смертью погибший получил анонимное письмо с угрозами. Паоло Лаурана - друг доктора Рошо, профессор, интеллектуал и бывший коммунист - не удовлетворен выводами полиции и начинает собственное расследование. В Палермо он узнает, что Рошо готовился выдать полиции местного чиновника, связавшегося с преступными кругами города. Выходит, именно он был истинной мишенью двойного убийства.

   Расспросив двух священников (единственных читателей газеты «Оссерваторе Романо», из которой были вырезаны слова для анонимного письма), Лаурана выясняет, что самый видный человек в городе - адвокат Розелло, кузен Луизы, вдовы Рошо. Прочитав найденный Луизой дневник доктора, Лаурана утверждается в своих сомнениях. Луиза, в которую Лаурана тайно и почти бессознательно влюбляется, говорит ему, что была любовницей своего кузена и никогда не любила мужа. Она более или менее добровольно заманивает Лаурану в ловушку. Четверо людей похищают его и отнимают ключ от ящика, в котором хранится дневник. Затем его отвозят в карьер, запирают в деревянном домике и подрывают его динамитом.

   После похорон Лаураны играется свадьба Луизы и Розелло. Знатные горожане поздравляют друг друга. Теперь ничто не будет тревожить их спокойный сон.

   ► Своим содержанием эта социально и политически обличительная картина, снятая по мотивам романа Леонардо Шаша, вписывается в рамки детектива о загадочном преступлении. Самый совершенный фильм подобного типа, снятый Петри после того, как режиссер перестал искать вдохновение исключительно во внутренних переживаниях героев, как в картине Считаные дни (I Giorni contati). Нравы городка (собрания на террасах домов и в кафе), темные души его обитателей описаны лукаво, увлекательно и с большим вниманием к деталям. Со всех точек зрения замечателен портрет интеллектуала, сочетающего в себе прочность со слабовольностью, здравомыслие - с комплексами, а неуклюжесть - с чудовищным упорством. Этот человек почти не участвует в общественной жизни города и плохо знает ее, хотя успеха в расследовании он не достигнет, если не проникнет во все ее тайны (обратите внимание на удивительную сцену со священником, говорящим ему: «Да где вы живете? Вы же ровно ничего не знаете!»). Это триумф Джана-Мариа Волонте в роли, которая подходит ему идеально. В нем режиссер нашел своего полного единомышленника.

   В общей интонации фильма преобладают тревога и беспомощность, поскольку главный герой обречен на неизбежное поражение. Зритель догадывается, что герой погибнет, а мерзавцы, которых он едва ли потревожил (мафия не упоминается напрямую), спокойно будут вершить свои дела и после его смерти. Эту жесткую и очень убедительную манеру изложения сам Петри доведет до карикатуры и перегрузит штампами в Деле гражданина без всяких подозрений, Indagine su un cittadino al di sopra di ogni sospetto, 1970.

   N.B. Немалую пользу можно извлечь из чтения замечательного интервью Петри в коллективном труде «Еliо Petri» под редакцией Жана А. Жили, опубликованного Университетом Ниццы. Глава, посвященная картине Каждому своё, со всей очевидностью демонстрирует, что намерения Петри яснее его фильма ( обратите внимание, как сам Петри описывает роль в сюжете Луизы), что не умаляет ни самих намерений, ни достоинств этой работы.

  Огромное небо

   1952 - США (140 мин; сокр. до 122 мин)

     Произв. RKO, Winchester Pictures (Хауард Хоукс)

     Реж. ХАУАРД ХОУКС

     Сцен. Дадли Николз по одноименному роману Э.Б. Гатри-мл.

     Опер. Расселл Харлен

     Муз. Дмитрий Тёмкин

     В ролях Кёрк Даглас (Джим Дикинз), Дьюи Мартин (Бун Коделл), Элизабет Третт (Глаз Чирка), Артур Ханникатт (Зеб), Бадди Беэр (Ромэн), Стивен Герэй (Журдонне), Хэнк Уорден (Бедный Дьявол), Джим Дэйвис (Стрик), Анри Летондаль (Лабади), Роберт Хантер (Шукет), Бут Коулмен (Паскаль).

   Кентукки, 1832 г. Друзья Джим Дикинз и Бун Коделл вместе со стариком Зебом, дядюшкой Буна, садятся на борт корабля «Мандан». (Перед этим они втроем оказались в одной тюремной камере в Сент-Луисе.) «Мандану» предстоит проплыть 2000 км вверх по Миссури. Эта экспедиция, подобных которой ранее не предпринимал никто, имеет целью установление торговых отношений с индейцами племени черноногих: эту задачу до сих пор не может выполнить могущественное «Общество мехозаготовщиков». Однако у капитана «Мандана» француза Журдонне есть секретное оружие: девушка по имени Глаз Чирка, дочь вождя черноногих, которую он спас, подобрав с унесенного волнами каноэ, в разгар боев между племенем орлов и ее племенем. Он рассчитывает вернуть девушку отцу и воспользоваться его благодарностью, чтобы установить с племенем торговый контакт.

   На порогах корабль приходится тащить волоком. При очередном таком маневре индеанка надает в воду. Ее спасает Бун, который, как и Джим, постоянно о ней думает. Ее присутствие часто накаляет отношения между друзьями. Джиму предстоит ампутация пальца. Зеб, напоив его, проводит ампутацию за долю секунды. Джим ничего не чувствует, но плачет по своему пальцу и упорно ищет его в траве. Он верит в индейское предание, согласно которому человека следует хоронить всего целиком, иначе боги не пустят его на небо…

   С самого отплытия Зеб опасается подвоха со стороны «Общества», готового на все, чтобы устранить конкурентов. И в самом деле, однажды ночью неизвестные убивают моряка на подступах к лагерю, захватывают индеанку и пытаются поджечь судно. За ними пускаются в погоню; индеанку освобождают. В последней фактории «Общества», встреченной на пути, моряки замечают директора Макмастерза, и силой отнимают столько провианта, сколько сожгли перед этим его люди. Затем они возвращаются на борт.

   На празднике в самый разгар танцев один матрос ранен в шею стрелой. Племя орлов 3 долгих дня преследует корабль, не решаясь атаковать. Затем они исчезают и в конце концов нападают на корабль, приставший к берегу. Бой длится до ночи. Бун вместе с индеанкой отправляется на поиски Джима, который перед самым началом боя отправился на охоту. Джим ранен в ногу, его трясет в лихорадке; индеанка отогревает его собственным телом, поскольку орлы рядом и нельзя разжигать костер. На обратном пути они видят белых людей среди орлов и понимают, что «Общество» вывело индейцев на тропу войны.

   Несколько белых в лагере уверены, что индеанка ушла навсегда, и предлагают Журдонне распорядиться ее запасом провизии. Джим и Бун убивают их на месте, даже не дав времени на возражения. И тут индеанка исчезает - к большому отчаянию Журдонне, лишившегося главного обменного товара. Однако через какое-то время, пока «Мандан» борется с сильным течением, матросы замечают конный отряд черноногих: индейцы помогают им протащить корабль через трудный участок. Они пришли на помощь по зову Глаза Чирка.

   В индейском лагере полным ходом идет обмен товарами. Матросам достается много шкур и мехов. Индеанка в знак братской любви дарит Джиму талисман. На большее Джиму рассчитывать не стоит. Зато Буна она зовет к себе. Племя готовится к пышной свадьбе - к большому удивлению самого жениха. Он предпочитает бежать на борт «Мандана», который вот-вот отчалит. Джим видит, как Бун пренебрегает тем, чего так страстно добивался, и не хочет с ним разговаривать. Тогда, чтобы не потерять уважения друга, Бун меняет решение и возвращается к Глазу Чирка. Друзья снова встретятся через год, когда наступит время следующей экспедиции.

   ► Великолепная историческая картина о приключениях и о дружбе, отлитая в форме вестерна. У фильма текучий ритм - то медленный, то быстрый, то скачущий, то спокойный - и объясняется это просто: он рассказывает о путешествии по реке маленькой группы отважных и решительных пионеров, в меру зачарованных выгодой, которую они надеются извлечь из своего предприятия. У Хоукса сценарий всегда является точной схемой фильма, без каких-либо хитростей или уловок. В центре сюжета находится река, но в этом нет никаких мистических подоплек, как у Форда ( Молодой Линкольн, Young Mr. Lincoln), по чьей воле она символизирует человеческую судьбу и течение времени. Точно так же эта одиссея не стремится принять глобальный, космический или эпический масштаб, как, например, история, рассказанная Уолшем в Большой тропе, The Big Trail. Люди у Хоукса - всегда именно люди, снятые в упор, во всей полноте своего земного бытия: отсюда и рождается специфическое - и очень мощное - обаяние этого фильма. Его герои - не сверхлюди; никакой темный и коллективный инстинкт не побуждает их превзойти самих себя. Но у каждого есть врожденное и весьма сильное чувство собственного достоинства.

   Хотя Хоукс - один из лучших певцов мужской дружбы в американском кино, он, тем не менее, придает большое значение женщине как элементу, скрепляющему и продлевающему эту дружбу. Этим он отличается от Уолша, который в своих рассказах о дружбе (напр., в Почём слава?, What Price Glory?) говорит о том, что она сильнее и крепче интрижек с женщинами, заполняющих бурное существование друзей-героев, ничего по сути не меняя в их жизни. Отметим, что Хоукс совершенно не ценил Огромное небо и очень мало говорил об этой картине. Он полагал, что ошибся с выбором Кёрка Дагласа, который оказался неспособен должным образом сыграть дружбу с Дьюи Мартином - ключевой элемент сюжета. Хоукс не раз рассказывал, что от знаменитой сцены ампутации пальца отказался Джон Уэйн на съемках Красной реки, Red River, и тогда режиссер пообещал себе когда-нибудь использовать ее в другом фильме.

   N.В. Первоначально фильм вышел в прокат в непривычном по тем временам хронометраже в 140 мин: вскоре продюсеры сократили его продолжительность до 122 мин. Хоукс говорил Джозефу Макбрайду (Joseph McBride, Hawks par Hawks, Ramsay, 1987), что, по его мнению, эти сокращения поломали судьбу фильма, который пользовался большим успехом в 1-е дни проката, когда демонстрировалась полная версия, и потерял немалую часть аудитории после вмешательства продюсеров.

  Дерево повешенных

   1958 - США (106 мин)

     Произв. Warner (Мартин Джуроу и Ричард Шепард) - А Baroda Prod.

     Реж. ДЕЛМЕР ДЭЙВЗ

     Сцен. Уэндел Мейз и Холстед Уэллс по роману Дороти Джонсон

     Опер. Тед Маккорд (Technicolor)

     Муз. Макс Стайнер

     В ролях Гэри Купер (Джо Фрейл), Мария Шелл (Элизабет Малер), Карл Молден (Френчи Планте), Бен Пьяцца (Рун), Карл Свенсон (Том Флонс), Вирджиния Грегг (Эдна Флонс), Джордж К. Скотт (Джордж Грабб), Джон Диркс (Сосайети Ред).

   1873 г. Доктор Фрейл, человек с темным прошлым (поговаривают, будто он поджег свой дом после самоубийства жены), переезжает в небольшой поселок золотоискателей в штате Монтана. Фрейл спасает молодого воришку по имени Рун, которого чуть было не линчуют местные жители. Он лечит Руна от ран, а в качестве платы за услуги берет его к себе вместо прислуги. При случае Фрейл проявляет недюжинные способности к игре в покер и доказывает, что он не из тех, кто станет молча сносить оскорбления: прогоняет прочь револьверными выстрелами знахаря Джорджа Грабба, который очерняет его в пламенных речах. Помимо всего прочего, Фрейл еще и врач, преданный своей профессии: бесплатно лечит самые бедные семьи в округе. Старатель Френчи находит Элизабет Малер, девушку, приехавшую из Швейцарии попытать счастья на Диком Западе: она чудом выжила при налете на дилижанс. Временно ослепшая, обожженная солнцем, в шоке, она отказывается выпускать из рук фляжку с водой, которую ей дает Френчи. Фрейду удается ее разговорить, после чего он поселяет девушку у себя, к большому недовольству всех местных святош. Он яростно дерется с Френчи, который пытался силой поцеловать его протеже, пока та не пришла в себя.

   Когда приходит время, Фрейл снимает повязку с глаз Элизабет, и постепенно та вновь начинает видеть, прогуливаясь по цветущей долине, окружающей поселение. Она не скрывает своей признательности и нежных чувств к Фрейду, но тот отвергает их и даже хочет, чтобы Элизабет вернулась в Швейцарию. Обидевшись, она договаривается о разработке шахты с Френчи и Руном, которого Фрейл освободил от домашних обязанностей. Она получает ссуду, оставив в залог семейную драгоценность, которую считает очень дорогой, хотя на самом деле она не стоит ни гроша. Фрейл втайне от Элизабет, помогает ей получить деньги. При помощи Френчи и Руна, она орошает свои земли. Однако золото не спешит появляться. От местных святош и недоброжелателей она узнает о том, как получила ссуду. Теперь она еще более благодарна Фрейду и не понимает его скрытности. На участке Элизабет падает дерево: в его корнях блестят золотые самородки. Френчи отмечает счастливое событие и, напившись, пытается силой овладеть Элизабет, к которой его давно влечет. Появляется Фрейл и стреляет в него. Френчи пятится и падает в пропасть. Знахарь поднимает всех местных жителей, и те готовятся линчевать Фрейла. Тогда Элизабет предлагает толпе свое золото - это единственный способ спасти жизнь Фрейлу и показать ему в то же время, как сильно она его любит.

   ► Творчество Дэйвза, до сих пор еще недостаточно изученное, относится к переходному периоду в истории американского кинематографа. Это период между великими первопроходцами Голливуда (Де Милль, Форд, Дуон), с которыми Дэйвза порой роднит руссоизм, классицизм и щедрость вдохновения, и революционерами послевоенных лет (Олдрич, Мэнн, Рей, Фуллер), современниками Дэйвза, к которым он иногда оказывается очень близок, поскольку его творчество тоже сотрясает голливудские устои и традиции. Дэйвз - революционер более спокойный, нежели Олдрич, Мэнн и другие, но не менее упорный; он выворачивает жанры наизнанку так же, как Рей или Фрегонезе, уничтожает традиционный антагонизм добра и зла и через формальный беспорядок, который сеет вокруг его кипучая и плодотворная натура, проводит глубинное обновление голливудского кинематографа. (Сразу же после Дерева повешенных он даже изобретет собственный жанр, новый, цветистый и причудливый вариант социальной мелодрамы - см. Летний уголок, A Summer Place и последовавший за ним ряд фильмов, посвященный проблемам подростков и их взаимоотношений со взрослыми.) Особенно свободно он чувствует себя в вестерне - жанре, который он изучал, рассматривал и иллюстрировал как ученый и историк, а не только как поэт. Дерево повешенных, предпоследняя из 10 его атак на жанр - это своеобразный и временами причудливый итог поисков в этом направлении. Большинство фильмов Дэйвза (военные фильмы, нуары, вестерны) так или иначе тяготеют к мелодраме. И этот фильм не становится исключением. Его героиня, жертва судьбы, покинутая, одинокая, временно ослепшая, преданно любящая своего благодетеля, - типичный персонаж мелодрамы. По мнению Дэйвза, мелодрама придает больше значения чувствам персонажей, а не строгому развитию сюжета. Столь излюбленные режиссером движения камеры на кране, часто лишенные логической и непосредственной связи с сюжетом, возвышают эти чувства и помогают зрителю слиться с пейзажем. Операторская работа пытается с одинаковой лирической силой выразить и чувства персонажей, и пантеистическое видение природы, поэтически передаваемое этими чувствами, которые на нравственном уровне обладают очищающим значением и исходят от персонажей, с самого начала отнюдь не простых и зачастую даже неоднозначных. Это еще одна характерная черта Дэйвза, заклятого врага деления мира на добро и зло. Персонаж Гэри Купера в этом фильме одновременно и героичен, и демоничен, немного чудовищен и очень уязвим. Его загадочное прошлое полно тайн, как прошлое героя Энтони Мэнна. Но Дэйвз барочнее Мэнна и позволит себе роскошь отказаться от объяснений. Напротив, он множит противоречия в психологии героя - щедрость и авторитаризм, преданность своей профессии и властный характер, - чтобы обрушить все нравственные ориентиры зрителя. Поскольку фильмы Дэйвза, часто документальные по характеру, преследуют также и педагогические цели; открыть глаза зрителю, пробить стену предвзятых мнений и предрассудков. Впечатляющий дебют на большом экране Джорджа К. Скотта в роли неистового знахаря и проповедника; его персонаж-маргинал очень важен для сюжета, поскольку воплощает то, что Дэйвз больше всего презирает в этом мире - фанатизм, предвестник насилия, безумия и смерти.

  Я застрелил Джесси Джеймса

   1949 - США (81 мин)

     Произв. Lippert Prod (Карл К. Хиттлмен)

     Реж. СЭМЮЭЛ ФУЛЛЕР

     Сцен. Сэмюэл Фуллер по сюжету Хомера Кроя

     Опер. Эрнест Миллер

     Муз. Алберт Глассер

     В ролях Престон Фостер (Джон Келли), Барбара Бриттон (Синти Уотерз), Джон Айрленд (Роберт Форд), Рид Хэдли (Джесси Джеймс), Том Тайлер (Фрэнк Джеймс), Дж. Эдвард Бромбёрг (Гарри Кейн), Виктор Килиан (Вазелин), Барбара Вуделл (Зи Джеймс), Чарлз Форд (Том Нунэн).

   Боб Форд - член банды Джесси Джеймса. Джесси спасает ему жизнь при неудачном ограблении. Раненый Боб бросает добычу на месте преступления, но Джесси не в обиде на это. В городке Сент-Джозеф, в штате Миссури, Джесси Джеймс живет со своей женой под чужим именем. Боб гостит у них уже полгода, хотя жене Джесси он не очень-то нравится. Боб влюблен в актрису Синти Уотерз. Она не против выйти за него замуж, но Боб считает, что не время ему жениться, покуда он авантюрист в розыске. Губернатор обещает прощение и немалые деньги тому, кто выдаст Джесси. Боба интересуют прощение и свободная жизнь, и, поскольку ему известно, что никто не сможет взять Джесси живым, он стреляет ему в спину в его же доме, когда Джесси встает на стул, чтобы повесить картину.

   Боб сдается и попадает под амнистию. Ему достается лишь малая часть обещанной награды: остальное расходится по карманам некоторых видных горожан. Он говорит перепуганной Синти, что совершил это убийство ради нее. Но она теперь совсем не хочет за него замуж. Он же намеревается убить шахтера Джона Келли, который увивается вокруг актрисы. Келли бежит из отеля, потому что об этом его попросила Синти.

   Директор труппы, где работает Синти, нанимает Боба для ежевечернего театрального представления убийства Джесси Джеймса. Но Бобу не хватает на это сил. В салуне он дает денег гитаристу; тот же в знак благодарности поет для Боба свою самую популярную песню, где речь идет о «маленьком гнусном пройдохе» Бобе Форде. Боб называет себя по имени и заставляет певца допеть до конца.

   Теперь Боб - мишень для всех молодых стрелков, ищущих славы. Он сохраняет жизнь напавшему на него подростку. Однажды серебряная лихорадка приводит его в Колорадо. Все отели в Криде забиты до отказа. Ему приходится делить комнату с Джоном Келли, который не видит в этом никаких неудобств. Боб помогает старому шахтеру, нашедшему жилу, не попасться на удочку 2 мошенников. Благодарный старик предлагает ему партнерство. Боб богатеет и приглашает Синти к себе. Она не осмеливается признаться, что вовсе не хочет выходить за него. На самом деле, он ее пугает.

   В город прибывает Фрэнк Джеймс, твердо намеренный расправиться с убийцей брата. Однако его ловит Келли, ставший шерифом. Фрэнка судят, затем отпускают. В отместку он говорит Бобу, что Синти влюблена в Келли. Ночью на улице Боб бросает вызов Келли, нарочно повернувшемуся к нему спиной. Боб погибает на поединке. Умирая, он шепчет Синти: «Мне жаль того, что я сделал с Джесси. Я любил его».

   ► Уверенный прорыв в голливудский кинематограф Сэмюэла Фуллера - независимого, сердитого, свободного человека - состоялся на небольшой производственной компании «Lippert». Фуллер удивил мир совершенно новаторским вестерном, достаточно насыщенным событиями (хотя «экшн» нисколько не интересует режиссера), с очевидно оригинальной тематикой и формой, которая уже свидетельствует о четко оформленном индивидуальном стиле, хотя в ней нет совершенства и законченности; впрочем, на них она и не претендует. Фильм похож на черновик, набросок и краткое резюме всего творчества Фуллера. Его герой - предатель, убийца, отрицательный и мрачный персонаж, в чьей голове происходят странные вещи; означала и до конца фильма этот человек сохранит некоторую загадочность и неясность. Конечно, как Фуллер сам говорил Жану-Луи Ноаму, своему 1-му интервьюеру («Presence du cinema», № 19), этот фильм - вариация на высказывание Оскара Уайлда: «Каждый человек убивает то, что любит». Но фильм по-настоящему не дает ответа на вопрос, почему Боб любил и убил Джесси. Фуллер снимает эту интригующую психоаналитическую трагедию, используя лихорадочные движения камеры и барочный монтаж, отдавая предпочтение крупным планам, чтобы подчеркнуть беспокойство героя (антигероя) и его близких, среди которых 1-я - его «невеста», сыгранная Барбарой Бриттон: она сама удивлена тем, что связалась с таким чудовищем. В фуллеровском барокко пока нет никакой подлинной лирики; в нем скорее ощущается напряженная сухость журналиста, представляющего факты на суд публики, чтобы она составила о них собственное мнение без его помощи. И так будет со всеми фильмами Фуллера; они накидываются на зрителя и резко, грубо призывают его к соучастию. Без зрительского соучастия они будут неполными, потому что творчество Фуллера - краткое изложение, крик и ярость, а не спокойный, подводящий итоги анализ.

   N.B. Ричард Брукс, давний друг Фуллера, заснял на 16-мм пленку некоторые эпизоды съемок Я застрелил Джесси Джеймса.

  Новые времена

   1936 – США (88 мин)

     Произв. UA

     Реж. ЧАРЛЗ ЧАПЛИН

     Сцен. Чарлз Чаплин

     Опер. Ролли Тотеро, Айра Морган

     Муз. Чарлз Чаплин

     В ролях Чарлз Чаплин (бродяга), Полетт Годдерд (девушка), Генри Бёргмен (владелец кафе), Честер Конклин (механик), Аллан Гарсиа (президент компании «Сталь Ко.»), Стэнли Сэнфорд (товарищ по конвейеру), Хэнк Мэнн (сокамерник).

   Чарли работает на заводе. Он приставлен к конвейеру, закручивающему болты, и совершенно не способен поспеть за адским ритмом работы, навязанным хозяином. Мало того: именно Чарли выбирают для испытаний опытного образца индивидуального «кормящего механизма», который должен повысить производительность рабочих. Этот механизм быстро превращается в пыточный инструмент, и даже хозяин завода считает его непрактичным. Чарли возвращается к работе и случайно проскальзывает между шестеренок и попадает внутрь механизма, приводящего в движение конвейер. Когда он выходит оттуда, его трясет, будто в пляске святого Витта, и он принимает пуговицы на платьях женщин за болты, которые следует закрутить. Так он попадает в больницу.

   Выздоровев, Чарли начинает новую жизнь. Ему строго предписали избегать сильных потрясений. На многолюдной улице он подбирает красный флаг, упавший с проезжающего грузовика, и невольно оказывается во главе демонстрации. Его хватают как подстрекателя. 1-я отсидка. В тюрьме он ведет спокойную и уютную жизнь; лишь раз по чистой случайности принимает за соль щепотку кокаина, которую торговец поместил в солонку, да еще разок, не желая того, останавливает бунт заключенных. Увы, за этот подвиг его ждет помилование, и теперь он вынужден выйти на свободу и зарабатывать себе на жизнь. Он находит работу на судоверфи, но в поисках нужной деревяшки вынимает «башмак» из-под ремонтируемого корабля, и тот раньше положенного спускается на воду.

   Эта катастрофа ясно дает понять Чарли, что такая работа не для него. Теперь у него в голове только одна мысль: как бы вернуться в тюрьму? Он признается в краже буханки хлеба, хотя на самом деле буханку украла девушка-сирота. Она вынуждена кормить всю семью после того, как ее безработного отца убили на демонстрации. Но хитрость не проходит. Тогда Чарли обедает, не заплатив по счету, и сам зовет полицейского. В полицейском фургоне он обнаруживает девушку-сироту, и вместе они сбегают, выпрыгнув из фургона на ходу. Он устраивается ночным сторожем в крупный магазин. Появляются 3 грабителя, среди которых Чарли узнает бывшего товарища по заводу. Наутро его хватают как соучастника, и он во 2-й раз попадает в тюрьму. Через 10 дней, выйдя на свободу, он становится помощником старого механика, который чинит машины с того завода, где раньше работал Чарли. И вот он снова в этом аду. Но ненадолго: объявляется забастовка. Чарли арестован за стычку с полицейским. 3-е попадание в тюрьму.

   Тем временем девушка-сирота зарабатывает на жизнь, танцуя на улицах. Потом девушка находит работу в кафе и берет туда же Чарли. Быть официантом ему не очень удается, зато он прекрасно поет. Слова песни он записал на манжетах, но потерял их по дороге на сцену. Ему приходится петь нечленораздельные слова: этот номер приводит посетителей в восторг. 2 полицейских пытаются арестовать девушку за бродяжничество. Девушка и Чарли сбегают. На дороге Чарли советует девушке не вешать нос, и они радостно шагают навстречу новым приключениям.

   ►  С годами фильмы Чаплина становятся все продолжительнее; раз от раза растет и длительность съемочного периода, и паузы между фильмами. (Новые времена снимались 10 месяцев; было экспонировано около 100 тыс м пленки.) Вместе с тем растут амбиции автора, универсальность его замаха – но не всегда растет успех (Новые времена в то время были встречены относительно прохладно). Частично вдохновляясь фильмом Рене Клера Свободу нам!, A nous la liberté*, Чаплин рисует масштабное полотно о механизации производства, защищая чувство собственного достоинства человека. Фильм также становится сатирой, направленной против механизации всей общественной жизни, которая приводит к тому, что каждый человек оценивается с позиций производительности и внешнего вида. В фильме творится множество недоразумений. Они происходят в тюрьме, на заводе (тоже похожем на каторгу) и на улице, становясь для автора неисчерпаемым источником комических трюков и ситуаций. Чаплин – закоренелый индивидуалист; не только как персонаж, но и как автор. Через 5 лет после выхода Огней большого города, City Lights( февраль 1931 г. в Нью-Йорке) он упорно предлагает публике звуковой фильм без слов, где «диалоги» состоят из бурчания, лая, криков и, наконец, песни с бессмысленными словами в исполнении самого Чаплина, голос которого мы впервые слышим с экрана. Звук остается для него объектом для насмешки и материалом для комических трюков: напр., с собакой, которая лает, услышав урчание в животе супруги пастора, посещающей тюрьму Смех у Чаплина рождается одновременно из глубокого анализа темы (общество как место, где торжествуют маски и лицемерие) и из редкой виртуозности в использовании или отказе от той или иной технологии (в данном случае технология звука использована вопреки диалогам).

   С точки зрения техники за внешней простотой стиля Чаплина скрывается все более очевидная зрелость и продуманность: напр., обратите внимание на предпоследний эпизод в ресторане и на сочетание статичных планов (на кухне) и подвижных планов, как только Чаплин попадает на танцплощадку и в зал, где ужинают посетители. Героиня в исполнении Полетт Годдерд – одна из наименее интересных в творчестве Чаплина. Она лишена выразительности и эмоциональности и нужна лишь затем, чтобы подчеркнуть в финале победу любви и индивидуализма над услужливой анонимностью и жестокостью общества. Новые времена – и самый динамичный, и самый спокойный фильм автора. Конечно, человек в нем становится, по сути, жертвой общества, однако эта жертва способна при случае посмеяться над тем, что ее гнетет, проскользнув через ячейки сети и шестеренки машины.

   N.B. В 3-й телепередаче из цикла Кевина Браунлоу и Дэйвида Гилла Неизвестный Чаплин, Unknown Chaplin, 1983, содержится вырезанная сцена из Новых времен: стычка Чаплина с полицейским на улице с плотным движением.

  Мартышкин труд

   1952 – США (97 мин)

     Произв. Fox (Сол Сигел)

     Реж. ХАУАРД ХОУКС

     Сцен. Бен Хект, И.А.Л. Даймонд, Чарлз Ледерер по сюжету Гарри Сиголла

     Опер. Милтон Краснер

     Муз. Ли Харлайн

     В ролях Кэри Грэнт (доктор Барнаби Фултон), Джинджер Роджерз (Эдвина Фултон), Чарлз Кобёрн (Оливер Оксли), Мэрилин Монро (Лоис Лорел), Хью Марлоу (Харви Энтуисл), Анри Летондаль (доктор Зигфрид Китцель), Роберт Корнтуэйт (доктор Зольдек).

   Ученый-химик Барнаби Фултон ставит опыты, стремясь получить эликсир молодости. В его отсутствие 6-месячная самка шимпанзе Эстер выбирается из клетки и перемешивает ингредиенты, используемые ученым. Получившуюся смесь она выливает в бак для лабораторного кулера. Барнаби принимает дозу пробного эликсира и запивает ее водой из кулера. Естественно, головокружение и почти мгновенные перемены в его теле и сознании он приписывает эликсиру. Ему больше не нужны очки: он хорошо видит без них. Он стрижется по подростковой моде, покупает спортивный автомобиль, тащит соблазнительную секретаршу своего шефа Лоис Лорел кататься на роликовых коньках и купаться в бассейне. Через 8 часов он возвращается в прежнее состояние и засыпает.

   Проснувшись, он пересказывает свои похождения жене Эдвине. Та нарочно принимает эликсир, чтобы муж мог наблюдать его действие со стороны. Как и он, Эдвина запивает эликсир водой из кулера. Она тут же принимается шалить, ревнует к Лоис и нападает на нее и изо всех сил пытается затащить мужа в гостиницу, где прошел их медовый месяц. Они танцуют, затем ссорятся, обсуждая мать Эдвины и ее же бывшего ухажера, Харви Энтуисла, ставшего адвокатом. Барнаби выставляют за дверь: он оказывается в гостиничном коридоре, без очков и в пижаме. Он падает в трубу для грязного белья. Наутро, придя в обычное состояние, жена находит его в прачечной.

   Наблюдая во всей красе действие препарата, Барнаби изъявляет желание забыть его формулу и проклинает молодость. Придя в лабораторию, они с женой выпивают несколько чашек кофе с водой из кулера. На этот раз они превращаются не в подростков, а в невыносимых 9-10-летних детей. Оксли, начальник Барнаби, уверен, что химик скрывает от него тайный ингредиент, который делает его эликсир таким эффективным. Чтобы разговорить ученого, он предлагает ему игрушки и побрякушки. Барнаби и Эдвина снова ссорятся и обливают друг друга краской. Эдвина звонит другу-адвокату, чтобы подразнить Барнаби. Ее клонит в сон, и она засыпает. На ее кровать взбирается соседский мальчик. Проспавшись, Эдвина воображает, что это ее муж. Она осторожно берет его на руки и относит к Оксли, и тот пытается выведать у мальчика формулу.

   В это время Барнаби, переодевшись в индейца, отправляется вместе с бандой детей на поиски несчастного адвоката, чтобы снять с него скальп. Эдвина поет мальчику любимую песенку Барнаби, чтобы он заснул и проснулся самим собой. Появляется настоящий Барнаби, и недоразумение разъясняется. Все ученые в лаборатории напились воды из кулера. Они играют, обливают друг друга водой и дерутся, как дети. Становится ясно, что во всем виновата Эстер: сделанную ею смесь выливают. Оксли остается лишь просить Эстер изготовить ее снова.

   ►  Воспитание крошки, Bringing Up Baby, 1938, Я был военной невестой, I Was a Male War Bride, 1949, и Мартышкин труд – 3 шедевра Хоукса с Кэри Грантом в главной роли – занимают видное место среди самых безумных комедий американского кино. Тем не менее Хоукс использует в них сдержанный, спокойный стиль и взвешенную конструкцию – эти качества у него только усиливаются и оттачиваются с годами. Именно спокойствие – главный посыл этого фильма: всегда надо сохранять хладнокровие, никогда не впадать в детство. В Мартышкином труде с Хоуксом произошло то же, что и с Хичкоком в Случайных попутчиках, Strangers on a Train: некий излюбленный тематический мотив режиссера в рамках 1 фильма стал главным драматургическим двигателем действия. В самом деле, все творчество Хоукса восхваляет зрелость и яростно критикует все виды регрессии – механической, сексуальной, инфантильной. Похвалой зрелости продиктованы безумные повороты сюжета, который благодаря своей смелости и внутренней логике превращается в научно-фантастическую сказку.

   В знаменитой статье «Гений Хауарда Хоукса» («Cahiers du cinéma», май 1953 г.), которая может считаться свидетельством о рождении современной кинокритики, Жак Риветт говорит о Хоуксе следующее: «Отрочество и детство – варварские состояния, от которых нас спасает образование; ребенок мало чем отличается от дикаря, которого копирует в своих играх; выпив драгоценный эликсир, даже самый достойный старик примется подражать мартышке. В этом заключается принятая в классицизме концепция человека, который приобретает величие лишь с опытом и зрелостью: когда он закончит расти, судить его будет собственная старость». Добавим, что хотя фильм и предназначен для отстраненного и безмятежного восприятия, некоторые эпизоды, снятые отдельно от остальных и глазами персонажей, дают зрителю прочувствовать – и еще с какой силой – внезапное помутнение рассудка, испытываемое героем. Особо упомянем сцену, когда Джинджер Роджерз воображает, будто ребенок, забравшийся к ней на кровать, – не кто иной, как ее собственный муж, обращенный эликсиром в младенца. Здесь временное помешательство героини вызывает и смех, и ужас. Впрочем, привилегия классицизма в его лучшей форме – уметь по ходу развития сюжета менять подход, эмоции, точку зрения зрителя, чтобы открыть его глазам то все произведение целиком, то лишь какую-либо его часть.

  Бунт Мэйми Стовер

   1956 – США (93 мин)

     Произв. Fox (Бадди Эдлер)

     Реж. РАУЛЬ УОЛШ

     Сцен. Сидни Боум по одноименному роману Уильяма Брэдфорда Хьюи

     Опер. Лео Товер (DeLuxe Color, Cinemascope)

     Муз. Гуго Фридхофер

     В ролях Джейн Расселл (Мэйми Стовер), Ричард Иган (Джим), Джоан Лесли (Анали), Агнес Мурхед (Берта Парчмен), Джорджа Кёртрайт (Джеки), Майкл Пейт (Гарри Эдкинс), Кэти Марлоу (Зельда), Джин Уиллес (Глэдис).

   На корабле, плывущем в Гонолулу выдворенная из Сан-Франциско полицией танцовщица Мэйми Стовер знакомится с состоятельным писателем Джимом Блэром, который проявляет к ней интерес. Твердо вознамерившись заработать все золото мира, Мэйми устраивается на работу в Гонолулу – в дансинг, который посещают в основном американские солдаты. Она вновь встречает Джима, который бросает ради нее свою невесту. Мэйми использует Джима и проворачивает несколько банковских операций, запрещенных директрисой дансинга, которая через довольно брутального помощника насаждает среди танцовщиц жесточайшую дисциплину. После бомбардировки Пёрл-Харбора Мэйми пользуется общей паникой и выкупает за смехотворную цену здания, которые впоследствии сдает внаем армии. С каждым месяцем ее состояние растет. Они с Джимом планируют пожениться. Перед возвращением на фронт Джим берет с Мэйми обещание, что она непременно бросит дансинг. Но директриса так повышает комиссионные, что Мэйми приходится и дальше работать на нее. Фотокарточка Мэйми ходит по рукам среди военных моряков. Джим узнает ее и убеждается прямо в дансинге, что Мэйми не сдержала ни одно обещание. Он окончательно порывает с ней. Мэйми раздает собранное богатство и возвращается на родину.

   ►  Эта картина принадлежит к числу тех фильмов Уолша (а их больше, чем кажется), в центре которых ― женский персонаж: см. Мужчина, которого люблю, The Man I Love, 1947; Морские дьяволы, Sea Devils; Банда ангелов, Band of Angels; Шериф Сломанной Челюсти, The Sheriff of Fractured Jaw, 1958; Эсфирь и царь, Esther and the King, 1960. Очень часто этим героиням приходится преодолевать некую фундаментальную помеху (в этом фильме ― нехватку образования и изгнание), чтобы добиться цели или обрести равновесие. Хотя образ Мэйми Стовер немного подслащен, он все же находится за рамками биполярпости голливудского кинематографа и тем самым обретает оригинальность. Уолш – отнюдь не пуританин, а потому он ничуть не стремится осудить жизненные цели Мэйми Стовер или же средства, которыми она пользуется для их достижения. Впрочем, есть ли в ее распоряжении другие средства? Любовь к деньгам отражает в ней тягу к респектабельности, желание возвыситься, которое роднит ее с другими персонажами Уолша, ничуть на нее не похожими, напр., героем Джентльмена Джима, Gentleman Jim. Но исступленная страсть к накоплению капитала, сдерживать которую она больше не в силах, делает ее полноправным членом патологической семейки, подарившей Уолшу немало персонажей в послевоенную пору.

   Каждый раз, берясь снимать широкоэкранный фильм, Уолш использует широкий формат разнообразно и превосходно. Здесь, работая с весьма экономичным сценарием, с минимальным количеством съемочных объектов и сцен, он при помощи широкоэкранного формата придает изобразительному ряду и драматургии неспешный, спокойный ритм, позволяющий наблюдать за героиней невозмутимо и критически – вблизи, но соблюдая дистанцию. Его гений также очевиден в том, как блистательно он в нескольких сценах или планах набрасывает точный, но все же тонкий силуэт персонажа второго плана (владелица дансинга, сыгранная Агнес Мурхед), незабываемый контур эпизодического героя (возбужденный и нервный матрос, разоряющийся на фишках ради карточной партии с танцовщицей). Хотя в экранизации роман Брэдфорда Хью и утратил остроту, это не должно скрывать неоспоримые достоинства картины.

  Святая Иоанна

   1957 – США (110 мин)

     Произв. UA (Отто Преминджер)

     Реж. ОТТО ПРЕМИНДЖЕР

     Сцен. Грэм Грин по одноименной пьесе Бернарда Шоу

     Опер. Жорж Периналь

     Муз. Миша Сполянски

     Дек. Роджер Ферс

     Титры Сол Басс

     В ролях Джин Сибёрг (Жанна), Ричард Уидмарк (Дофин), Ричард Тодд (Дюнуа), Элтон Уолбрук (Кошон), Джон Гилгуд (граф Уорвикский), Феликс Эйлмер (инквизитор), Гарри Эндрюз (Джон де Стогамбер), Барри Джоунз (Де Курсель), Финли Карри (архиепископ Реймсский), Бернард Майлз (палач), Арчи Данкан (Бодрикур), Кеннет Хей (брат Мартен), Дэйвид Оксли (Синяя Борода), Виктор Мэддерн (английский солдат, смастеривший крест).

   Спокойный сон короля Карла VII нарушен: он просыпается среди ночи, ему снятся кошмары. Он видит Жанну, стоящую у его ложа. «Я – сон, я снюсь тебе», – произносит она. Карл спрашивает, сильно ли она страдала на костре. Он говорит, что родители Жанны добились аннуляции процесса. «Смогут ли они аннулировать мое сожжение?» – спрашивает она с иронией. Думая о ее судьбе, король говорит: «Ты ведь всегда добивалась своего, не так ли?» Она, улыбаясь, кивает.

   1-й флэшбек. Уже в 17 лет она убедила Бодрикура, владельца земель вокруг Вокулёра, дать ей доспехи, небольшой эскорт и рекомендательное письмо к дофину. Она рассказала Бодрикуру о голосах, приказывающих ей отправиться в Орлеан и снять с города осаду англичан. «Они идут из твоего воображения!» – заявил Бодрикур. «Конечно. Ведь именно так Господь передает нам послания», – ответила Жанна. В Шиноне некий солдат стал приставать к ней. Она предсказала ему скорую смерть – и в самом деле бедняга попал под копыта собственной лошади. При дворе она узнала Синюю Бороду – самого безобразного и неискреннего вельможу в королевстве, шутки ради заранее севшего на трон вместо дофина. Она попыталась вдохнуть в дофина смелость и энергию, хотя тот мечтал лишь о спокойной жизни вдали от сражений и был готов на любой мир. Дофин поручил ей командование войсками. Французские солдаты стояли лицом к Орлеану на другом берегу Луары и ждали, когда подует западный ветер. Жанна попросила у Дюнуа, командовавшего войсками, поручить ей возглавить атаку. Затем она помолилась, и западный ветер подул.

   После победы над англичанами дофин, как ему и обещала Жанна, был коронован в Реймсе под бурный рев восторженной толпы. Жанна осталась в тени, чтобы слава осветила только нового короля. Он же проявил к ней одну лишь неблагодарность, не удержав ее ни словом, когда она выразила желание уехать. Она отправилась плакать в часовню. У своего единственного друга Дюнуа она спросила, за что ее так ненавидят при дворе. Затем призналась ему: «Я слышу голоса в звоне колоколов». Но, по мнению скептика Дюнуа, за каждым ее поступком кроются обдуманные и веские причины. «Жаль, что ты ребенком не рос в моей деревне, – говорит она ему. – Я бы могла с тобою нянчиться».

   Но единственной заботой Жанны теперь был Париж: его надо было занять всенепременно. Она попыталась убедить в этом короля, пока тот играл в классы с придворными. Король сослался на нехватку денег. «Но церковь богата», – сказала Жанна, обращаясь к архиепископу, не испытывавшему к Жанне теплых чувств. Если она будет упорствовать и дальше, сказал он, ее отлучат от церкви. В Париже ее, несомненно, сожгут на костре как ведьму. «Сила господа – в его одиночестве, – провозгласила Жанна. – Мое одиночество и для меня станет силой».

   Возвращение в комнату короля и к его сну. «Тебя же предупреждали!» – говорит Карл Жанне. Появляется граф Уорвикский. Это он заплатил, чтобы ему доставили Жанну. Он просит у нее прощения. Он руководствовался исключительно политическими мотивами, а не личными.

   2-й флэшбек. В тюрьме к Жанне приходит инквизитор и просит палача показать пленнице орудия пыток. Граф Уорвикский и в особенности его капеллан мэтр Стогамбер считают, что подготовка к процессу затянулась. Они жалуются на это Кошону, епископу Бове, который будет председательствовать на суде. На процессе Жанна не хочет клясться в том, что будет говорить только правду. Также она отказывается сменить мужское платье на женское, поскольку голоса запрещают ей это. «Все, что я сделала, я сделала по Божьему повелению» – таков ее главный довод в свою защиту.

   Узнав, что костер для нее уже готов, она признается, что голоса ее обманули, и подписывает акт отречения. Так она снова возвращается в лоно церкви. Стогамбер в ярости сообщает об этом графу Уорвикскому, который предпочел держаться в стороне от процесса. Услышав объявление о своем пожизненном заключении, Жанна восклицает: «Разжигайте огонь! Мои голоса были правы!» Ее уводят солдаты графа Уорвикского впрочем, если бы она не разорвала бумагу, исход был бы тем же. Инквизитор не возражает. В глубине души он считает, что если на суде и была допущена ошибка, то это не такое уж большое зло, поскольку в его глазах, как он признается пораженному Кошону, Жанна невиновна: она не поняла ни одного слова, сказанного на процессе.

   Жанну ведут на костер через негодующую толпу. Когда загорается огонь, Стогамбер, самый пылкий обвинитель Жанны, более всех страдает от этого зрелища. Теперь он знает наверняка, что проклят. Он увязывается за графом Уорвикским, которого раздражает его несдержанность. «Уймитесь, мэтр Стогамбер», – ледяным тоном говорит ему граф Уорвикский.

   Возвращение в комнату короля. Появляется Кошон. После смерти он был отлучен от церкви; его тело выбросили в сточную канаву. Дюнуа по-прежнему жив. Он подтверждает, что англичан повсюду прогнали из Франции. Появляется некий солдат – тот самый англичанин, который по просьбе Жанны сколотил на костре крест из 2 деревяшек. Это единственный добрый поступок, совершенный им за всю жизнь, и каждый год солдат получает за него 1 день свободы, который он может провести за пределами ада. Путешествуя через вечность, он сообщает раздосадованному королю, что во Франции, откуда пришлось выгнать немцев, установилась республика. Наконец, все призраки, кроме Жанны, исчезают. Король снова ложится в постель. Оставшись одна, Жанна спрашивает: «О Господь, сотворивший эту прекрасную землю! Сколько еще пройдет времени, прежде чем она примет твоих святых? Сколько пройдет времени?» Король, по-прежнему неспокойный, поворачивается к стене.

   ►  Святая Иоанна – один из редких проклятых фильмов в истории кинематографа. Он не только был освистан публикой и разорван на клочки критикой, но приобрел очень незаслуженную репутацию: фильма, извратившего пьесу Шоу. Английские критики были на этот счет особенно жестоки и несправедливы. Как Преминджер мог извратить пьесу Шоу, если с годами все больше приближался к творчеству Шоу, если его так многое роднило с английским писателем, если у них было так много точек пересечения: скептицизм, склонность к парадоксам, отказ от сентиментальности и под оболочкой холодности и застенчивости – подлинная доброта? В Святой Иоанне – как в пьесе, так и в фильме – тяга к парадоксам громко заявляет о себе в одновременно реалистичном и мифическом образе главной героини, который может понравиться (и не понравиться) и агностикам, и верующим. Парадоксально и изложение ее судьбы: на первый взгляд оно объективно, но с таким же успехом может оказаться лишь горячечным сном слабоумного монарха.

   Святая Иоанна – не только верная экранизация Шоу, но и стопроцентно авторский фильм. Как и в Лоре, Laura; Веере, The Fan; Здравствуй, грусть, Bonjour tristesse и т. д., реальность тут видится издалека, словно из Зазеркалья, со стороны вечности – так лучше видна вся сложность и деликатность этой реальности, нежели в призме скорых поверхностных суждений. (Идея представить историю Жанны во флэшбеках, отталкиваясь от сна Карла VII, принадлежит Преминджеру и Грэму Грину, которые воспользовались в этих целях эпилогом пьесы Шоу. В пьесе события изложены в хронологическом порядке.)

   Жанна, которую Джин Сибёрг воплощает с гениальной непосредственностью и достоверностью, – настоящая героиня Преминджера, упрямая и чарующая, многоликая и все же цельная, чья победа обернется трагедией. Потаенная сердцевина картины – и то, что больше всего интересовало Преминджера в пьесе Шоу, – это отношения между Дюнуа и Жанной. Через них, как это часто случается в фильмах Преминджера, мы видим, что любовь лишь тогда достойна зваться любовью, когда ей не суждено состояться. Нежные платонические отношения между Жанной и Дюнуа – лишь одна из многочисленных зарисовок Преминджера на тему несостоявшейся любви, зачастую приправленных душераздирающей грустью. Любовь здесь – это хрупкое неутоленное чувство; в нем больше наполненности, чем где бы то ни было.

   В постановке Преминджер довел до высочайшего технического мастерства пристрастие к длинным планам: сложным, извилистым, ползучим, преображающим, как в сцене игры в классы, пространство сцены в пространство экрана. Кинематограф почти всегда тянется к театру и становится самим собой лишь в результате суровых самоограничений, некоей алхимии, на которую способны только очень немногие режиссеры. Преминджер зарекомендовал себя мастером этой алхимии. Когда она удается, слова в какой-то степени теряют власть; и то, что на театральной сцене служило объяснением, вновь оборачивается тайной за аквариумным стеклом экрана.

   Преминджеру не раз доводилось создавать картины глобальных масштабов на основе маленьких сюжетов. В случае со Святой Иоанной он взял глобальный сюжет и создал на его основе личную, потайную картину, сделанную для собственного удовольствия и предназначенную для очень узкого круга избранных – и уж они в данном случае удовлетворены абсолютно.

   N.B. Короткометражный фильм, длящийся около 20 мин, Создание фильма, The Making of Movie, снимался Томом Райаном одновременно со Святой Иоанной и пересказывает основные этапы ее зарождения и съемок. В нем содержится план, где Джин Сибёрг кричит от ужаса на костре, когда ее чуть было не касаются настоящие языки пламени. Впоследствии эти кадры в картине были заменены на другие, снятые при помощи технического трюка.

   БИБЛИОГРАФИЯ: Marjorie Mattern, Saint Joan, Royal Publications, New York, 1957 – пересказ фильма, иллюстрированный фотографиями Боба Уиллоуби; в приложении содержится рассказ о съемках (в частности, на фотографиях запечатлена работа над техническим трюком, при помощи которого, после чудом предотвращенного инцидента, можно было снимать Джин Сибёрг безо всякого риска, проецируя на нее отражение пламени, разожженного вдали). Автор напоминает, что перед началом съемок в Лондоне основные сцены 3 недели репетировались в полном объеме и в декорациях фильма.

  Тень сомнения

   1943 – США (106 мин)

     Произв. U (Джек Скерболл)

     Реж. АЛФРЕД ХИЧКОК

     Сцен. Торнтон Уайлдер, Алма Ревилл и Сэлли Бенсон по сюжету Гордона Макдоннелла

     Опер. Джозеф Валентайн

     Муз. Дмитрий Тёмкин

     В ролях Джозеф Коттен (Чарли Окли), Тереза Райт (Чарли Ньютон), Патриша Коллиндж (Эмма Ньютон), Макдоналд Кэри (Джек Грэм), Генри Трэверз (Джо Ньютон), Хьюм Кронин (Херб Хоукинз), Уоллес Форд (Фред Сондерз), Эдна Мей Уонакотт (Энн Ньютон).

   Чарли Окли устал бегать от полиции (он подозревается в убийстве нескольких богатых вдов) и приезжает в Санта-Розу, калифорнийский городок, где живет семья его сестры Эммы Ньютон. Эмма живет с мужем Джозефом, служащим банка, и тремя детьми. Старшая дочь Чарли страстно желала, чтобы какое-нибудь новое событие разрушило монотонность их будней, и прибытие дяди (который к тому же является ей крестным отцом) исполняет ее желание. Она как раз собиралась отправить ему телеграмму. Вскоре после приезда дяди в Санта-Розу к Ньютонам обращаются 2 человека – журналист Джек Грэм и фотограф Фред Сондерз. Они говорят, что проводят изучение обычной американской семьи, и просят у Ньютонов разрешения взять у них интервью и сделать несколько снимков. Дядя Чарли отказывается отвечать на вопросы, но фотографу удается украдкой заснять его на пленку.

   Грэм ухаживает за юной Чарли и признается, что работает в полиции, о чем она, впрочем, догадывалась. Ему поручено собрать информацию о ее дяде. Девушка, заинтригованная тем, что дядя вырвал 2 страницы из газеты ее отца, отправляется в библиотеку, чтобы прочесть их. Она в ужасе обнаруживает на них заметку об убийстве 3 вдов. Инициалы последней жертвы совпадают с инициалами, выгравированными на кольце, которое ей подарил дядя.

   На семейном ужине девушка намекает на тайну, которую скрывает ее дядя, затем поспешно выбегает из дому. Она идет по улице; дядя догоняет ее и заводит в кафе. Он не отрицает своего участия в преступлениях («Тебе известно, что мир – свинарник?» – говорит он племяннице). Он умоляет ее помочь ему и держать язык за зубами. Главный довод дяди Чарли: разоблачение наверняка убьет его сестру, которая боготворит его, и разрушит равновесие в семье. Девушка обещает молчать при условии, что он как можно скорее уедет из города.

   На следующий день она вынуждена дать Грэму сигнал об отъезде дяди, но категорически отказывается шпионить. Немного позже становится известно, что 2-й подозреваемый погиб на востоке страны, убегая от полиции. Его теперь считают виновным в преступлениях, и, следовательно, расследование вокруг дяди Чарли автоматически прекращается. Дядя Чарли, ничуть не желая покидать город, для обитателей которого он уже стал важной и уважаемой персоной, теперь жалеет о том, что был так откровенен с племянницей, и несколько раз пытается ее убить. Он подпиливает ступеньку лестницы. Запирает племянницу в гараже, где она чудом не погибает от выхлопных газов. По воле провидения, все его попытки обречены на провал. Тогда он решает уехать из города.

   Вся семья провожает его на вокзал. В последнюю минуту он задерживает племянницу в купе и после отправления поезда пытается выкинуть ее из вагона. Но эта последняя попытка убить ее оборачивается его собственной гибелью: он падает на рельсы прямо под колеса встречного поезда. Маленький городок устраивает для него роскошные похороны. Среди присутствующих только Грэм и Чарли, планирующие пожениться, знают всю правду об усопшем.

   ►  В фильме действует одно из самых прекрасных воплощений Дьявола, когда-либо созданных в творчестве Хичкока. Джозеф Коттен прежде никогда не играл подобных персонажей; отпечаток этой роли ему придется нести до конца своей карьеры, что несколько роднит его с Энтони Пёркинзом из Психопата, Psycho. Это воплощение тем более выразительно, что появляется в контексте, очень оригинальном и необычном для фильмов Хичкока: в реалистичной семейной хронике маленького городка в американской провинции. Атмосфера и декорации, присущие шпионским и приключенческим историям, где автор достигает наибольшего мастерства, остались где-то очень далеко. Портрет городка многим обязан сценаристу и драматургу Торнтону Уайлдеру. На этот раз Хичкок выбрал особенно спокойный (на 1-й взгляд) пейзаж и детальное повествование – которое в виде исключения выигрывает за счет медлительности ритма, – чтобы описать в нем мировое зло.

   Невинность, противопоставляемую дьявольскому персонажу дяди, но глубоко родственную ему (в диалогах не раз звучит слово «близнец», и оба персонажа носят одно имя), воплощает Тереза Райт. Сначала она восхищается дядей, который появляется словно по ее зову, чтобы заполнить пустоту в ее жизни; но затем с ужасом и со всей ясностью раскрывает его подлинную природу. Она идет на ряд компромиссов с дядей, покупающим ее молчание психологическим шантажом, и с полицией, которой все же не хочет перекрывать все пути к истине.

   Важно, что все персонажи фильма, отличает ли их слепота (Эмма, обитатели города), поверхностность (отец и его друг, любители детективных романов, для развлечения сочиняющие модель идеального убийства), подозрительность (полицейские) или ясность ума (юная Чарли), – все они затронуты присутствием зла в мире. Мирный городок с приходом сумерек и ночи приобретает почти призрачный и дьявольский облик, который проявляется, напр., в удивительной сцене в кафе, где официантка готова отдать жизнь (быть проклятой) ради драгоценности, похожей на кольцо, которое дядя подарил своей племяннице. Вот так мир, испорченный злом, попадает в порочный – и адский – круг и доходит до того, что признает правоту за философией-алиби, придуманной дядей в оправдание своих преступлений.

   Как и в случае с Женщиной в окне, The Woman in the Window, сразу же после выхода Тени сомнения на экраны никто не скупился на похвалы фильму. Тем не менее творчество Хичкока (как и американское творчество Ланга) вовсе не было в то время оценено по достоинству. Похоже, этому фильму сыграла на руку оригинальность атмосферы, заставившая зрителей – или, вернее, критиков – внимательнее присмотреться к намерениям автора и его гениальным способностям в построении формы. Помимо работы с актерами, Хичкок особенно тщательно отнесся к построению кадра (в центре которого часто, по обычаю режиссера, находится лестница: см. Жилец, The Lodger, Психопаты др.). Различные последовательности планов весьма лаконично выражают главное, что хочет сказать режиссер о взаимоотношениях между персонажами и их подлинном внутреннем мире. Что же касается драматургического использования звука (вальс «Веселой вдовы» звучит в головах персонажей и проносит через весь сюжет тему виновности дяди), то Хичкок зайдет гораздо дальше во втором Человеке, который слишком много знал, The Man Who Knew Too Much.

   N.B. Ремейк Гарри Келлера Ступенька к страху, Step Down to Terror, 1958.

   БИБЛИОГРАФИЯ: Эрик Ромер и Клод Шаброль в своей книге о Хичкоке (Éditions Universitaires, 1957) тщательно анализируют роль симметрично повторяющихся сцен, которые они называют рифмами, в общей драматургии и символике фильма.