ревность

Aucun mot de reproche ne lui venait aux lèvres et ce n'était ni le chagrin, ni la jalousie qui, à cette minute, lui faisait plier les épaules, mais le sentiment de son impuissance, de leur irresponsabilité, et le poids même de la vie. (R. Martin du Gard, Les Thibault.) — Ни слова упрека не срывалось с его губ; не ревность и не горе заставляли его смириться в эту минуту, а чувство собственной беспомощности, сознание того, что они не могут быть ответственны, и, наконец, просто бремя жизни.

Toutes ces sectes jouissaient alors d'une entière liberté de dogmatiser, de conférer et d'écrire; mais sous Domicien la religion chrétienne commença à donner quelque ombrage au gouvernement. (Voltaire, Dictionnaire philosophique.) — Все эти секты пользовались тогда полной свободой проповедовать, поучать и распространять свое вероучение, но при императоре Домициане христианская религия стала вызывать у правительства некоторые опасения.

... et Louvois, qui avait gémi avec rage sous le poids de ses anciens chefs, avait mis bon ordre à ce qu'il ne s'en formât plus à l'avenir, dont le mérite pût lui porter ombrage. (Saint-Simon, La Cour de Louis XIV.) —... и Лувуа, который скрежетал зубами под игом своих прежних начальников, позаботился о том, чтобы впредь не появлялись люди, которые могли бы его затмить.

Cette petite causerie que le commissaire avait limitée à quelques minutes et qui fit sourire plusieurs fois mit tout le monde dans l'euphorie, y compris l'orateur à qui la soirée aurait porté ombrage s'il n'avait pas trouvé moyen de la détourner à son profit. (J. Fougère, Les Passagers.) — Эта маленькая речь, на которую комиссар дал оратору только несколько минут, не раз вызывала улыбку на лицах слушателей и привела всех в возбужденное состояние, в том числе и самого оратора, для которого вечер мог бы стать огорчением, если бы он не сумел привлечь к себе внимание присутствующих.

Vous connaissez les hommes, mademoiselle, c'est tout jaloux et compagnie. (R. Fallet, Comment fais-tu l'amour, Cerise?) — Вы знаете мужчин, мадемуазель, это ревность и все такое прочее.

Étrangeté des illusions de l'amour! J'avais beau vouloir me prouver ce qui était: la beauté absolue de Mademoiselle Yvonne, je ne la trouvais plus si belle, tant sa rivale lui faisait ombre. (A. Houssaye, Les Confessions.) — Странная иллюзия любви! Как я ни старался доказать себе то, что было бесспорным: совершенство красоты мадемуазель Ивонны, я уже не находил ее столь прекрасной - до такой степени затмила ее соперница.

"Mais elle souffre, sans doute!" C'était l'espoir de sa jalousie, qu'elle montât son calvaire, elle aussi. (M. Prévost, Les Demivierges.) — "Но ведь и она, конечно, страдает!" Мыслью о том, что и она тоже несет свой крест, он заглушал в себе ревность.

Elle [Maria] épousait un hobereau allemand [...] et le quittait très vite; elle échappait de justesse à l'Allemagne nazie - son mari SS, qui la poursuivait d'une jalousie blanche, aveugle - et se réfugiait à New York, puis à Londres. (P.-J. Remy, Les enfants du parc.) — Мария вышла замуж за мелкопоместного немецкого дворянина [...], но вскоре его оставила. Ей удалось в последний момент ускользнуть из нацистской Германии, от преследований своего мужа-эсэсовца, который бешено, слепо ревновал ее; сначала она скрывалась в Нью-Йорке, затем в Лондоне.

Celui qui croit le plus fermement au libre arbitre ne saurait nier que la colère, l'amour, la jalousie peuvent annihiler ce que nous appelons raison et volonté et faire commettre à l'homme les actes qui lui seront funestes... (P. de Coulevain, Noblesse américaine.) — Тот, кто твердо верит в то, что человек - хозяин своей судьбы, не может отрицать, что гнев, любовь, ревность могут свести на нет все, что мы называем разумом и волей, и толкнуть человека на такие поступки, которые несут ему гибель...

En vain Mme Berny lui affirmait-elle qu'elle avait retrouvé "son libre arbitre", en d'autres termes que son mari la laisserait désormais entièrement libre. (A. Maurois, Prométhée ou la vie de Balzac.) — Напрасно г-жа де Берни сообщала Бальзаку, что она вновь обрела "свободу воли", этим она давала ему понять, что отныне муж предоставляет ей полную свободу.

Tout commençait sur ce navire maudit avec la brûlure corrosive d'une âcre jalousie qui déformait ses pensées. Sentiment auquel il ne parvenait pas à donner de nom car il ne l'avait jamais éprouvé auparavant. Il eût voulu s'en débarrasser comme d'une tunique de Nessus. (A. et S. Golon, Angélique et son amour.) — Все началось на этом проклятом корабле с того момента, когда его охватила острая, жгучая ревность, и у него все смешалось в голове. Берн не мог понять, что с ним происходит, так как никогда ранее ему не приходилось испытывать подобного чувства. Он хотел бы избавиться от него, как от ядовитой "туники Несса".