приветствовать+от

1) общ. приветствовать (что-л.), благословлять, хвалить

2) рел. освятить, освящать

общ. хвалить (Complimentez votre animal et donnez-lui beaucoup de renforcement positif.), (qn sur qch) приветствовать, (qn sur qch) поздравлять с (...), (qn sur qch) хвалить за (...)

общ. рад вас приветствовать

общ. нюхать, одобрять, оценивать, приветствовать (L'utilisation de la souris, omniprésente et quasi indispensable sous interface graphique, n'est pas prisée par tout le monde.), уважать, отдать должное (кому-л., чему-л.), оценить достоинства (кого-л., чего-л.), признать достоинства (кого-л., чего-л.) (L’akhal-téké est un cheval rare et prisé depuis la plus haute Antiquité.), оценить (кого-л., что-л.) по достоинству, ценить, втягивать носом, делать оценку

общ. (qn) приветствовать (кого-л.)

общ. приветствовать кого-л. (формула переписки)

общ. встречать, здороваться, провожать, попрощаться (официально попрощаться), приветствовать, прощаться, салютовать, кланяться, отдавать честь

общ. с удовлетворением отметить, с удовольствием отметить

общ. быть довольным, выразить своё удовлетворение, радоваться, приветствовать (что-л.), поздравлять друг друга, (de qch) считать себя счастливым

общ. приветствовать

бизн. приветствовать усилия (кого-л)

1. (1932)

  Глухая улочка

   1932 - США (93 мин)

     Произв. U (Карл Леммле-мл.)

     Реж. ДЖОН М. СТАЛ

     Сцен. Глэдис Леймен, Линн Старлинг по одноименному роману Фэнни Хёрст

     Опер. Карл Фройнд

     В ролях Атрии Данн (Рей Шмидт), Джон Боулз (Уолтер Сэксел), Джун Клайд (Фреда Шмидт), Джордж Микер (Курт Шендлер), Зэйсу Питтс (миссис Доул), Ширли Грей (Франсин), Дорис Ллойд (миссис Сэксел), Джейн Даруэлл (миссис Шмидт).

   Цинциннати, незадолго до введения сухого закона. Девушка по имени Рей Шмидт отвергает предложение руки и сердца от молодого владельца магазина велосипедов. Он ей очень нравится, но она его не любит. Вскоре она знакомится на вокзале с тем, кому суждено стать любовью всей ее жизни: молодым банкиром Уолтером Сэкселом. Тот хочет познакомить ее с матерью и назначает свидание у музыкального киоска. В последнюю минуту судьба не дает Рей прийти вовремя.

   5 лет спустя они вновь встречаются в Нью-Йорке. Уолтер женат. Он покупает Рей квартиру, и с этого момента девушка существует на задворках жизни Уолтера: ее собственная жизнь полна тоски, ожидания и разочарований. Она советует подруге не поступать как она. Пока Уолтер разъезжает по Европе, Рей вновь находит торговца велосипедами: теперь он преуспел в автомобильной промышленности. Он снова делает ей предложение. Она соглашается и переезжает к нему. Но Уолтер приходит за ней. Ей снова предстоит жить в его тени, следовать за ним повсюду, по при этом держаться на расстоянии. Одна лишь супруга Уолтера ничего не знает об этом. После круиза сын Уолтера устраивает сцену Рей и требует, чтобы она рассталась с его отцом. Уолтер рассказывает сыну о своем знакомстве с Рей и историю всей их жизни. Вскоре после этого его разбивает паралич. Уолтер умирает, в последний раз набрав номер Рей. Та представляет, что было бы, успей она на свидание у музыкального киоска. Затем умирает и она.

   ► Одна из знаменитых мелодрам Джона Стала, выдающегося мастера жанра в довоенной Америке. Сила его стиля основана на чистоте, трезвости, классицизме (далеком от причудливых и безумных порывов Фрэнка Борзэйги), отказе от интонационного перепада (в отличие от экспериментов Маккэри). Эмоции рождаются как раз из этой чистоты: камера стремится быть всего лишь зеркалом, отражающим достойную, без резких скачков и эмоциональных взрывов, игру актеров. Подобно персонажам - пленникам ситуации, из которой они так и не смогут вырваться при жизни, - зрителя тоже постепенно охватывает меланхолия, перерастающая в грусть и отчаяние. И порождаются эти чувства мелодикой и единообразием стиля. Стал даже не призывает, подобно Мидзогути, к метафизической покорности судьбе. Он ни к чему не призывает. Он показывает навеки изломанные, ущербные жизни, изменить которые не в силах никакое решение, исходящее от того или иного персонажа. Стал не обличает никаких роковых социальных явлений: он инстинктивно чувствует, что любое объяснение материального, социального или логического порядка, к которому мог бы прибегнуть режиссер, разрушит сочиняемую им хрупкую и приглушенную мелодию. Он украдкой говорит лишь о проклятии любви и времени. Именно поэтому финальный воображаемый флэшбек, весьма оригинальный сам по себе, обладает такой силой и необходимостью: только в воображении персонажи наделены способностью изменить судьбу; только в смерти (или в вечности) им ничто не помешает объединить свои судьбы. Ремейки Роберта Стивенсона (1941, см. след. статью) и Дэйвида Миллера (1961).

2. (1941)

  Глухая улочка

   1941 - США (89 мин)

     Произв. U (Брюс Мэннинг)

     Реж. РОБЕРТ СТИВЕНСОН

     Сцен. Брюс Мэннинг, Феликс Джексон по одноименному роману Фэнни Хёрст

     Опер. Уильям Дэниэлз

     Муз. и дир. Шарль Превен

     В ролях Шарль Буайе (Уолтер Сэксел), Маргарет Саллаван (Рей Шмидт), Ричард Карлсон (Курт Стэнтоп), Фрэнк Макхью (Эд Портер), Фрэнк Дженкс (Гарри), Тим Холт (Ричард Сэксел), Пегги Стюарт (Фреда Смит).

   ► За исключением некоторых деталей, повороты сюжета совпадают с оригинальным одноименным фильмом Джона Стала (Back Street, 1932). Впрочем, есть небольшая разница: сначала мы попадаем в 1900 г., затем - в 1905 и в 1928 гг. Красочное погружение в стиль ретро (к примеру, открывается фильм сценой испытания 1-го автомобиля на улицах Цинциннати) ничего не добавляет сюжету, тем более что Стивенсон отнюдь не пользуется возможностью для более точного и обстоятельного социального исследования. Стиль Роберта Стивенсона уступает стилю Джона Стала по чистоте, цельности и элегантности. Он прозаически нейтрален, он услужливо копирует образец, не пытаясь как-то обновить его изнутри. В этой копии, не соответствующей оригиналу по уровню стиля, стоит, однако, приветствовать прекрасную игру Маргарет Саллаван - увы, в гораздо менее удачной компании, нежели Айрин Дани. Талант актрисы и сценарий, весьма крепкий при всей своей простоте, делают фильм приемлемым и даже трогательным - особенно для тех, кто не видел 1-й версии.

  Последний человек

   1924 - Германия (2036 м)

     Произв. Universum Films AG (Decla Film der UFA)

     Реж. ФРИДРИХ ВИЛЬГЕЛЬМ МУРНАУ

     Сцен. Карл Майер

     Опер. Карл Фройнд

     Дек. Роберт Херльт, Вальтер Рориг

     В ролях Эмиль Яннингс (портье), Мали Дельшафт (его дочь), Макс Хиллер (ее жених), Эмили Курц (его тетка), Ганс Унтеркирхер (директор), Олаф Сторм (молодой клиент), Герман Валентин (богатый клиент), Эмма Вида (соседка), Георг Йон (ночной сторож).

   Берлин. Портье роскошного отеля «Атлантик» гордится своей ливреей - обшитой галунами шинелью, которую он самодовольно носит у всех на виду, поглаживая пышные усы. Но возраст все больше мешает ему выполнять повседневные должностные обязанности: например, брать у постояльцев огромные чемоданы и нести их в холл на вытянутых руках. Временами он присаживается отдохнуть, и эти паузы не ускользают от взгляда директора. Вечером портье возвращается домой, и окрестные жители загодя начинают почтительно приветствовать его. На следующее утро его дочь, которая вот-вот должна выйти замуж, чистит его ливрею и готовит торты. Вновь придя на работу, портье в изумлении видит у дверей отеля другого человека, в такой же ливрее, выполняющего его работу. Директор сообщает портье, что нашел ему замену, а портье доверяет другие обязанности, более соответствующие его возрасту. Портье в отчаянии сдает свою драгоценную ливрею. Когда он выходит из отеля, ему кажется, будто огромное здание падает ему прямо на голову.

   Вечером он, как вор, крадет ливрею из шкафа, ключ от которого оставил у себя, и надевает ее, возвращаясь домой. Он сидит за свадебным ужином дочери и забывает о своих несчастьях в алкогольных парах среди всеобщего веселья. Он даже видит, как стоит перед отелем и поднимает, словно перышко, огромный чемодан, который не могли поднять полдюжины коридорных. На следующий день он вновь направляется к отелю в ливрее, но по пути сдает ее в камеру хранения на вокзале. Затем идет на новый пост: дежурить в туалетах и умывальных комнатах в подземном этаже отеля. Когда настает час обеда, он ест суп в одиночестве, усевшись в уголке, вдали от роскошной залы, где кутят постояльцы. Тетка его зятя хочет сделать ему сюрприз и приносит ему котелок с едой. Она узнает о его новых полномочиях и в ужасе убегает. Портье должен почистить верхнюю одежду и ботинки одного посетителя; тот недоволен его медлительностью и жалуется директору. Тетка возвращается домой и рассказывает о том, что видела. Ее слышит соседка, подслушивающая за дверью, и вскоре весть о падении портье разносится по всему дому. Вечером он забирает ливрею из камеры хранения и идет домой. Зять выставляет его за дверь, и дочь ничем не может помочь. Теперь его единственное прибежище - умывальная комната отеля, где он и остается на ночь. Ночной сторож пытается утешить его, как может, накидывая ему на плечи пальто.

   В этот момент на экране появляется титр: «На этом фильму следовало бы закончиться. В реальной жизни несчастному старику нечего было бы ждать, кроме смерти. Но автор сжалился над ним и придумал этот едва ли достоверный эпилог». И действительно - портье получает сказочное наследство. Эксцентричный миллионер, которому он помог в самый тоскливый период жизни, завещал ему состояние. Бывший портье закатывает роскошный обед в отеле «Атлантик» и приглашает ночного сторожа разделить с ним трапезу. Позже он сажает в свою карету нищего и триумфально отъезжает от отеля, на прощанье махая рукой.

   ► Находясь на стыке экспрессионизма и реализма, этот фильм демонстрирует виртуозность последних картин немого кинематографа (Варьете, Varieté; Последнее предупреждение, The Last Warning; или Дамское счастье, Au bonheur des dames), за тем лишь исключением, что на дворе 1924 г., и потому этот фильм-итог может также считаться фильмом-первопроходцем. Последний человек, один из очень редких немых фильмов, полностью лишенных промежуточных титров, отличается восхитительной концентрацией энергии, таланта и различных стилистических приемов, которыми через внешность человека и предметов выражается изнанка человека и реальности. Бесконечно разнообразные позы Яннингса, доводящие до крайности пластичность и дар перевоплощения великих актеров-экспрессионистов, всевозможные ракурсы и неограниченный диапазон движений камеры, субъективные планы и эпизоды сновидений, изобилие монтажных эффектов (параллелизм, метафора, и т. д.), абстрактная и в то же время очень точная магия декораций, драматургическое и символическое значение предметов - все это работает на главную тему фильма, одновременно и личную, и универсальную: падение человека, показанное как снаружи, так и изнутри. Тематика фильма далеко не проста. Ведь Последний человек - еще и фильм о старости, том периоде жизни, когда иллюзии и погоня за призрачными идеалами могли бы и должны бы угаснуть, однако у портье отеля «Атлантик» они лишь усиливаются. Все его беды сводятся к смене одной ливреи на другую, и в контрасте между той гордостью, с которой он носил 1-ю, и тем унижением, которое причиняет ему 2-я, есть что-то неправильное: это делает его участь еще несчастливее в наших глазах. Мурнау умеет в одном-единственном синтетическом образе выразить неизмеримое страдание и отчужденность персонажа. В самом деле, этот человек живет лишь в глазах других людей: если проводить параллели с предыдущим фильмом Мурнау Носферату, Nosferatu, Eine Symphonie des Grauens можно сказать, что чужие взгляды пьют его кровь, как вампиры. Чтобы выразить гнет этих взглядов над совестью портье, Мурнау придал большинству окружающих его людей сходство с демоническими существами. Они существуют - во 2-й части - лишь для того, чтобы терзать героя, пленника шумного городского мира, полностью отрезанного от живой природы (согласно одному из принципов экспрессионизма). Изначальная реалистичность сюжета, персонажей, ситуаций, которая могла бы превратить фильм в идеальный образец направления «каммершпиль», основанного Карлом Майером, преображается под влиянием экспрессионистской формы и гениальной виртуозности Мурнау. В итоге образуется невероятная насыщенность, которую пытались определить термином «сюрреалистичность».

   Происхождение 2-го финала (или эпилога) остается загадкой и добавляет картине еще больше «сюрреалистичности». Эпилога требовали Яннингс и продюсеры; его хотел вставить Майер; его, несомненно, снял Мурнау, но в более строгом и линейном стиле, нежели все остальные эпизоды фильма. Надо сказать, что этот эпилог (по длине составляющий 20 % от общего метража) восхитителен и придает фильму совершенно необыкновенный дополнительный элемент внутренней противоречивости, отстраненности, схожести со сновидением и насмешки. Он также подчеркивает власть Судьбы над персонажем, то униженным и оскорбленным, то поднятым на вершину социальной лестницы, куда он даже и не мечтал попасть. Этот финал сохраняет верность главной теме фильма, показывая, насколько увлекают старика бренные иллюзии, связанные с самым что ни на есть материалистическим наслаждением. В этом эпилоге портье остается все тем же человеком, той же игрушкой в руках судьбы и тем же одиноким существом, каким был всегда, - только на этот раз он приосанивается под чужими взглядами.

   N.В. Возможно, интересно будет отметить, что некоторые аналитики разглядели в похождениях портье без ливреи, символический образ Германии в тот период ее истории. Как пишет Жан Демарши (Jean Domarchi, Murnau, Anthologie du cinema, 1965), «Эрих фон Штрохайм признавался, что не может без слез смотреть ту сцену, где директор отнимает у Яннингса ливрею. Ему казалось, что он присутствует при разжаловании военного. Ни один немец не может бесстрастно воспринять расставание с мундиром; но подлинное значение фильма гораздо масштабнее, чем это понижение в чине, поскольку на самом деле речь идет о самой Германии, приговоренной союзниками к разоружению и не способной свыкнуться с этим новым для нее положением». Ремейк Харальда Брауна снят в 1955 г.

   БИБЛИОГРАФИЯ: раскадровка по швейцарской копии (390 планов, без эпилога) см.: Borde, Buache, Courtade, Le cinema realiste allemand, Serdoc, Lyon, 1965. Раскадровка по французской копии в журнале «L'Avant-Scene», № 190?191 (1977): 370 планов и 55 планов эпилога. Каждый план проиллюстрирован одной или несколькими фоторепродукциями, вдобавок указано количество кадров в каждом плане, что придает этой публикации особенный интерес. См. также текст художника по декорациям Роберта Херльта в главе III книги Лотты Айснер «Мурнау» (Lotte Eisner, Murnau, Le Terrain Vague, 1964).

  Каникулы господина Юло

   1953 – Франция (96 мин)

     Произв. Cady Films, Discina, Éclair Journal (Фред Орен)

     Реж. ЖАК ТАТИ

     Сцен. Жак Тати, Анри Марке, Пьер Обер, Жак Лагранж

     Опер. Жак Меркантон, Жан Муссель

     Муз. Ален Роман

     В ролях Жак Тати (господин Юло), Натали Паско (Мартина), Мишель Ролла (тетушка), Валентин Камакс (англичанка), Рене Лакур (любитель прогулок), Маргерит Жерар (любительница прогулок), Луи Перро (господин Фред), Андре Дюбуа (комендант), Сюзи Вилли (жена коменданта), Мишель Брабо (отдыхающая), Люсьен Фрежи (трактирщик), Реймон Карл (гарсон), мсье Шмуц (бизнесмен), Жорж Адлен (южноамериканец).

   Г-н Юло готовится отдохнуть пару недель в «Пляжном отеле» на бретонском побережье. Он сторонится толпы, вокзалов и поездов и приезжает один, на маленькой доисторической развалюхе. Он наблюдает за отдыхающими и пытается слиться с ними. Среди них – пара пожилых супругов, любителей прогулок (муж всегда ходит в 2-м позади жены); девушка, живущая с теткой в вилле напротив (Юло безуспешно пытается выманить соседку на верховую прогулку, а позднее, переодевшись пиратом, танцует с ней на балу-маскараде); бизнесмен, никогда не отходящий далеко от телефона; старая англичанка, которая одна во всей округе высоко ценит фантазию Юло и в особенности его странную подачу, приносящую ему победу на всех теннисных матчах. Желая помочь курортнику догнать автобус, Юло берется его подвезти, но его машина вскоре останавливается посреди кладбища. Юло достает инструменты, чтобы починить автомобиль; шина падает на землю и покрывается листьями. Ее уносит могильщик, приняв за венок. Под конец отпуска Юло едет на экскурсию, но сбивается с пути. Юло возвращается среди ночи и невольно поджигает склад фейерверков. Вся гостиница просыпается от грохота. Назавтра, в день отъезда, все объявляют Юло бойкот. С ним общаются только дети. Старая англичанка и застенчивый курортник, который всегда ходит позади жены, приходят его проводить. Юло уезжает на старой машине.

   ►  Самый бурлескный из французских фильмов и самый французский из бурлескных фильмов. В чистом, элегантном и очень продуманном стиле Тати нанизывает бесконечную цепочку комических трюков на главную сюжетную линию, выражающую скуку и вялость курортной жизни. Редко доведется увидеть столько изобретательных находок, поданных в таком спокойном и беспечном ритме. Кроме того, стиль Тати создает уникальный союз между остротой социального реализма и тем, что можно по праву назвать непостижимой поэзией, рождающейся из сочетания внешней меланхоличности и восторга, запрятанного глубоко внутри. В тесном мирке, живущем условностями и рутиной, персонаж Юло предстает каким-то вежливым чужаком, скромным нарушителем спокойствия и, главное, – разоблачителем. Он последний носитель детского мировосприятия и своеобразной легкости бытия, которые вскоре навсегда исчезнут из этого мира.

   Тати, как известно, так же недолюбливает диалоги, как и Чаплин периода Новых времен, Modern Times. Словам он предпочитает шумы; или, вернее, слова для него лишь шум, причем зачастую – шум совершенно бесполезный. Первый гэг фильма высмеивает объявления, которые читаются на вокзалах через громкоговорители, – из рупоров льется нечленораздельный текст, и пассажиры мечутся с одного перрона на другой в поисках своего поезда. Так что если Юло ни с кем не говорит и никто не говорит с Юло, это происходит вовсе не потому что автор соблюдает стиль немого бурлеска. Не стоит ошибаться на этот счет: Юло – фильм современный, и в нем отчетливо видна некоммуникабельность этого наименее нравоучительного из режиссеров. То, как Тати использует общий план, фиксируя реальность на расстоянии и во всей ее полноте, также свидетельствует о крайне современной манере съемок.

   Персонаж Юло вновь появится на экране в фильме Мой дядя, Mon oncle, 1958, – 1-м тревожном описании современного мира, угрожающего миру Тати (Праздничный день, Jour de fête, был совершенно лишен тревожности); затем – в фильме Час потехи, Playtime, 1967, восхитительном провале (насколько вообще может быть восхитителен провал), где Тати губят чрезмерные амбиции и мания величия, не свойственные его подлинной природе; наконец, в Уличном движении, Trafic, 1971, острой и бесконечно правдивой сатире на мир автомобилистов. Осторожность, с которой публика воспринимала гений Тати, внушает двойственные чувства. С одной стороны, жалость и сожаление, что Тати снял всего 6 полнометражных фильмов за 40 лет работы в кино. С другой стороны, невозможно не думать о том, что он появился в нужный момент – по крайней мере, что касается Каникул господина Юло. В наши дни широкая публика так часто бывает глуха; смогла бы она сегодня так же, как в 1953 г., приветствовать столь скромного автора, отнюдь не заискивающего перед ней?

   БИБЛИОГРАФИЯ: Geneviéve Agel, Hulot parmi nous, Éditions du Cerf, 1955 – автор впервые называет крупнейшим мастером режиссера, снявшего на тот момент всего 2 полнометражные картины. Jacques Kermabon, Les vacances de Monsieur Hulot, Éditions Yellow Now, 1988. В «документальной» части этой книги содержится интересный сравнительный анализ различных вариантов текста – 1-й литературной версии фильма, оригинального сценария, новеллизации Жан-Клода Каррьера, изданной в 1958 г. издательством «Laffont», и готового фильма. При работе над текстом Жан-Клод Каррьер опирался на 1-ю монтажную версию фильма, отличную от той, что известна нам. Отметим, что, посмотрев Челюсти, Jaws, Стивен Спилберг, 1975, Тати добавил в картину еще один гэг, сегодня присутствующий во всех заново отпечатанных копиях (лодка Юло, сложившись вдвое, напоминает челюсти акулы и наводит ужас на отдыхающих).