лишь+тогда

Часто цитируются тж. следующие строки: Juvenes dum sumus ; Nos habēbit humus ; Ubi sunt, qui ante nos in mundo fuēre? ; Vivat academia, vivant professōres

Gaudeamus igitur,

Juvenes dum sumus!

Post jucundam juventutem,

Post molestam senectutem

Nos habebit humus. (bis)

Ubi sunt qui ante nos

In mundo fuere?

Vadite ad superos

Transite ad inferos,

Ubi jam fuere. (bis)

Vita nostra brevis est,

Brevi finietur;

Venit mors velociter,

Rapit nos atrociter,

Nemini parcetur. (bis)

Vivat Academia,

Vivant professoresl

Vivat membrum quodlibet,

Vivant membra quaelibet

Semper sint in flore! (bis)

Vivant omnes virgines,

Faciles, formosael

Vivant et mulieres

Tenerae, amabiles,

Bonae, laboriosae. (bis)

Vivat et Respublica

Et qui illam regit!

Vivat nostra civitas,

Maecenatum caritas,

Quae nos hic protegif! (bis)

Pereat tristitia,

Pereant osores,

Pereat diabolus,

Quivis antiburschius

Atque irrisores! (bis)

Итак, будем веселиться

пока мы молоды!

После приятной юности,

после тягостной старости

нас возьмет земля.

Где вы, которые раньше нас

жили в мире?

Подите на небо,

перейдите в ад,

где они уже были.

Жизнь наша коротка,

скоро она кончится.

Смерть приходит быстро,

уносит нас безжалостно,

никому пощады не будет.

Да здравствует университет,

да здравствуют профессора!

Да здравствует каждый член его,

да здравствуют все члены,

да вечно они процветают!

Да здравствуют все девушки,

ласковые, красивые!

Да здравствуют и женщины,

нежные, достойные любви,

добрые, трудолюбивые!

Да здравствует и государство,

и тот, кто им правит!

Да здравствует наш город,

милость меценатов,

которая нам здесь покровительствует.

Да исчезнет печаль,

да погибнут ненавистники наши,

да погибнет дьявол,

все враги студентов

и смеющиеся над ними!

(Перевод С. И. Соболевского)

абстракция, мысленное выделение неких сторон вещи из ее целостности; нечто, взятое отдельно от вещи, с которой оно неразрывно связано, что и означает: взятое абстрактно. По Боэцию, «когда мы занимаемся делением или абстрагированием, мы мыслим не то, что есть на самом деле; но при этом само мышление ни в коей мере не является ложным. Дело в том, что существует много вещей, которые имеют свое бытие в других; от этих других они либо вообще не могут быть отделены, либо, раз отделенные, никоим образом не продолжают своего существования... Но дух, принимающий от чувств в себя все вещи нерасчлененными и перемешанными с телами, собственной своей силой и размышлением расчленяет их. Ибо все бестелесные вещи... получающие свое бытие в телах, чувство передает нам вместе с самими телами. Но зато дух, наделенный способностью связывать разъединенное, а соединенное разлагать, так расчленяет переданные ему вещи, спутанные чувствами и связанные телами, что они предстают перед ним сами по себе в бестелесной своей природе, отдельно от тел, с которыми срослись» (Боэций. Комментарий к Порфирию // Боэций. «Утешение философией» и другие трактаты. М., 1991. С. 26-27). Абстрактным является процесс образования универсалий. Петр Абеляр предваряет проблему универсалий следующими словами: «Но прежде - об абстракции. Итак, нужно знать, что материя и форма всегда существуют вместе, вперемешку, но мышление обладает такой способностью, что то созерцает материю саму по себе, то переносит внимание на одну только форму, то постигает их в смешанном виде. В двух первых случаях это происходит благодаря абстракции, когда нечто извлекается из общей связанности, чтобы можно было рассмотреть его собственную природу. В третьем случае это происходит благодаря конъюнкции. Возьмем, к примеру, субстанцию вот этого человека. Она и тело, и живое существо, и человек, она облачена в неопределенное множество форм: покуда я обращаю внимание на материальную сущность субстанции, разграничив все формы, я произвожу понятие с помощью абстрагирования. И когда я обращаю внимание, наоборот, только на телесную целостность, которую я связываю в субстанцию, то это понятие, хотя и произошло с помощью конъюнкции сравнительно с первым, касавшимся только природы субстанции, также образуется благодаря абстракции, отделяющей телесную целостность от других форм, на которые я не обращаю никакого внимания, т. е. на то, что она - живое существо, чувственность, разумность, белизна. Такого рода понятия, полученные с помощью абстракции, могли бы, пожалуй, казаться ложными или пустыми, потому что они изображают вещь иначе, чем она существует. Ведь поскольку они касались особо либо только материи, либо только формы, тогда как ни материя, ни форма не существуют отдельно друг от друга, то очевидно, они воспроизводят вещь совсем иначе, чем она есть, и, следовательно, пусты... Но при абстракции происходит не это. В самом деле, если я рассматриваю этого человека только в качестве субстанции или плоти, а не в качестве живого существа, человека или грамматика, то я не постигаю ничего, кроме того, что в нем есть, это „только" относится лишь к вниманию, но никоим образом не к способу существования» (Петр Абеляр. Логика «для начинающих» // Петр Абеляр. Теологические трактаты. М., 1995. С. 86-87). По Фоме Аквинскому, «мыслительные абстракции бывают двух видов: по одному, всеобщее отвлекается от особенного, как животное от человека, по другому, форма отвлекается от материи, как, например, форма круга отвлекается в мышлении от чувственной материи» (Thomas Aquinas. Summa theologiae. 1, q. 40, a. 3 concl).

страдание, страсть, претерпевание. По Альберту Великому, интеллекту «надлежит обладать объектом, пропорциональным себе, поскольку знать и понимать приличествует ему только согласно его способности и соответственно ей, ведь претерпевание присуще чему-либо страдающему, объекты же не причиняют никаких иных страстей, кроме тех, что свойственны страдающему. Поэтому если бы нечто частное причиняло страдание интеллекту, то надлежало бы, чтобы он соответствовал этому частному по роду, и тогда бы он испытывал страдание от вещей, которые принадлежали бы к тому роду, к которому относится это частное, чего не может быть...и поэтому объект, вносящий свойственное претерпевание в возможностный интеллект, обнажен от материи и материальных придатков» (Альберт Великий. Об интеллекте и интеллигибельном. Т. 2. С. 49-80 наст, изд.). По Фоме Аквинскому, «требованием к природе страдания является то, чтобы вводимые качества были внешними, а выводимые изнутри - внутренними, и это так, потому что страдание одерживает победу над тем, кем овладевает, но все, что завоевывается... становится свойственным ему до определенных пределов... следовательно, изменения, которые происходят в природе вещи, более правильно будет назвать страданием. Так, болезнь более свойственна телу, чем здоровье... И претерпевание имеет не один смысл, а оно означает, во-первых, уничтожение одной из противоположностей другой; во-вторых, сохранение сущего в возможности сущим в действительности и подобным, и отношение здесь такое же, как между способностью и энтелехией. А именно: когда обладающий знанием переходит к действительному исследованию, это не значит, что он изменяется (ибо это есть лишь переход в более совершенное состояние и переход к энтелехии), или это особого рода изменение. Вот почему неверно говорить о разумеющем, что он меняется, когда разумеет, так же как нельзя говорить об изменении строящего, когда он строит. Таким образом, то, что переводит мышление и разумение из возможности в действительность (entelecheia), справедливо назвать не обучением, а чем-то другим. Не следует, как было сказано, называть претерпеванием обучение человека, способного обучаться, и приобретение им знания от действительно знающего и обучающего, или же надо признать, что имеется два способа изменения: один приводит к состоянию лишения, другой - к обладанию и выявлению природных свойств» (Thomas Aquinas. In lib. Ill Sent. d. 15, q. 2, a 1, sol. 1). Cp. ALTERATIO, MOTUS.