в+другом+месте

в другом месте

opposition, contradictory - противоположность, противоречие; состоит из утверждения и отрицания одной и той же вещи; Аристотель говорит (An. Pri. I, c. 5, 27a29-30): "Под противолежащей я понимаю, что если общая посылка отрицательная, то частная утвердительная; если же общая утвердительная, то частная отрицательная". Это свойственно контрадикторной противоположностью. Аристотель отмечает (An. Pri. II, c. 8, 59b9-11): "Под противолежащими друг другу [по противоречию] я подразумеваю "быть присущим всем" и "быть присущим не всем", а также "быть присущим некоторым" и "не быть присущим ни одному"; под противоположными друг другу - "быть присущим всем" и "не быть присущим ни одному", а также "быть присущим некоторым" и "не быть присущим некоторым". В более широком смысле различаются четыре вида противоположности (см. Аристетель, Met. Y, c. 10, 1018a20-1018b19): контрадикция (противопоставление бытия его отрицанию, как белое и не-белое); обладание и лишенность (наиболее различающиеся между собой свойства, наличие которых возможно в одном и том же носителе, как зрение и слепота); контрарность (абсолютное противопоставление двух вещей, как сладкое и горькое); относительность (противопоставление двух существо, имеющих отношение друг к другу, как отец и сын). Две крайние точки, от которых идет развитие и разложение - это противоположности. Аристотель устанавливает отношения между видами противоположностей (Met. X, c. 4, 1055b1-29): "Если же виды противолежания - это противоречие, лишенность, противоположность и отношение, а первое из них - противоречие и у противоречия нет ничего промежуточного, тогда как у противоположностей оно возможно, то ясно, что противоречие и противоположность не одно и то же. Что же касается лишенности, то она есть некоторого рода противоречие: ведь обозначают как лишенное то, что чего-то лишено либо вообще, либо в некотором отношении, или то, что вообще не в состоянии обладать чем-то, или то, что, будучи по природе способным иметь его, его не имеет (мы говорим здесь о лишенности уже в различных значениях, как это разобрано у нас в другом месте); так что лишенность - это некоторого рода противоречие, иначе говоря, неспособность, точно определенная или взятая вместе с ее носителем. Поэтому у противоречия нет ничего промежуточного, но у лишенности в каких-то случаях оно бывает: все или есть равное, или не есть равное, но не все есть или равное, или неравное, разве только то, что может быть носителем равенства. Так вот, если разного рода возникновение для материи происходит из противоположного и исходным служит либо форма и обладание формой, либо некоторая лишенность формы, или образа, то ясно, что всякое противоположение есть некоторого рода лишенность, но вряд ли всякая лишенность есть противоположение (и это потому, что вещь, лишенная чего-то, может быть лишена его не одинаковым образом): ведь противоположно [только] то, от чего изменения исходят как от крайнего. А это очевидно также из наведения. В самом деле, каждое противоположение содержит лишенность одной из противоположностей, но не во всех случаях одинаково: неравенство есть лишенность равенства, несходство - лишенность сходства, а порок - лишенность добродетели. И различие здесь бывает такое, как об этом было сказано раньше: в одном случае имеется лишенность, когда нечто вообще лишено чего-то, в другом - когда оно лишено его или в определенное время, или в определенной части (например, в таком-то возрасте, или в главной части), или повсюду. Поэтому в одних случаях бывает нечто промежуточное (и человек, например, может быть не хорошим и не плохим), а в других - нет (необходимо же числу быть либо нечетным, либо четным). Кроме того, одни противоположности имеют определенный носитель, а другие нет. Таким образом, очевидно, что всегда одна из противоположностей подразумевает лишенность [другой]; но достаточно, если это верно для первичных противоположностей и их родов, например для единого и многого: ведь все другие противоположности сводятся к ним".

1) в другом месте (1. 19 § 1. D. 10, 3. 1. 2 § 7. D. 13, 4); в другую оторону, al. fluere (1. 7 § 5. D. 41, 1). 2) в другое время, в другой раз (1. 19. § 2. D. 4, 8). 3) в другом случае, впрочем, сверх того (1. 35 pr. D. 3, 5. 1. 18. D. 12, 3. 1. 20 § 6. D. 28, 1); 4) другим образом (1. 8 § 10. D. 2, 15. 1. 5 § 8. D. 13, 6. 1. 8. § 8. D. 33, 8. 1. 1 § 2. D. 47, 4). 5) по другой причине (1. 6 D. 20, 2. 1. 18 § 3. D. 39, 6). 6) alias-alias, то - то (1. 3. D. 12, 7. 1. 3 § 2. D. 22, 5. 1. 112. § 1. D. 45, 1).

в другом месте (1. 8 § 5. D. 2, 8. 1. 2 § 4. D. 3, 2);

that which is in reason, a thing of reason - то, что есть в уме, творение ума, мыслимое сущее; по Скоту, это то, чье бытие в мышлении, полагающим его; что не имеет никакого бытия вне мышления; оно ничего не утверждает в действительно существующих вещах и не является ими; оно не более чем сотворенно умом, им же и постигаемо. Фома говорит об истинном (Sum.Theol.q.16, a.3, ad.2) как основанном в том, что не есть (non-ens): "настолько, насколько то, что не есть, является конкретным предметом ума, т.е. постигается им". Такое же рассуждение приводится для блага.В другом месте он утверждает (In lib.1Y Met.lect.4, 574): "Предметы разума соотносятся с теми интенциями, которые заложены им в рассматриваемых вещах, как например, род, вид и т.д., ничего подобного нельзя обнаружить в природе вещей, но они следут постановлениям разума. К такого же рода" разумным" вещам относится и предмет логики. Такого же рода интеллектуальные интенции являются экивалентами (aeюquiparantum) природных вещей, и в этом все природные вещи подпадают под действие разума. И следовательно, предмет логики простирается ко всем вещам, относительно нее утверждаются все природные вещи. В связи с этим делается заключение о том, что предмет логики является эквивалентом предмета философии, которая является природным творением". Разумные вещи могут иметь основание в самих вещах (как человек, полагаемый не сам по себе, но как вид человека) или не иметь оснований (как например, фантазии).

I a, ud (gen. alterius, реже alīus, dat. aliī, реже alio; редко: gen. sg. aliī Vr, Cato ; gen. f. aliae Lcr, C, AG ; dat. m. alio Sen etc. ; dat. f. aliae Pl ; dat. /abl. pl. alis Col) II Ālīus a, um Pl adj. к Alis III III Ālīus, ī m.

alibi alibi в другом месте

Cum ergo natus esset Jesus in Bethlehem Juda in diebus Herodis regis, ecce Magi ab oriente venerunt Jerosolymam, dicentes: Ubi est qui natus est rex Judaeorum? Vidimus enim stellam ejus in oriente, et venimus adorare eum.

"Когда родился Иисус в Вифлееме иудейском во дни царя Ирода, пришли с востока волхвы в Иерусалим, говоря: Где родившийся царь иудейский? Ибо мы видели звезду его на востоке и пришли поклониться ему".

Углубленное толкование выражения содержится в стихотворении В. Соловьева:

Ex oriente lux

"С Востока свет, с Востока силы!"

И, к вседержительству готов,

Ирана царь под Фермопилы

Нагнал стада своих рабов.

Но не напрасно Прометея

Небесный дар Элладе дан.

Толпы рабов бегут, бледнея,

Пред горстью доблестных граждан.

И кто ж до Инда и до Ганга

Стезею славною прошел?

То македонская фаланга,

То Рима царственный орел.

И силой разума и права -

Всечеловеческих начал -

Воздвиглась Запада держава,

И миру Рим единство дал.

Чего ж еще не доставало?

Зачем весь мир опять в крови?

- Душа вселенной тосковала

О духе веры и любви!

И слово вещее не ложно,

И свет с Востока засиял,

И то, что было невозможно,

Он возвестил и обещал.

И, разливался широко,

Исполнен знамений и сил,

Тот свет, исшедший от Востока,

С Востоком Запад примирил.

О Русь! в предвиденье высоком

Ты мыслью гордой занята;

Каким же хочешь быть Востоком:

Востоком Ксеркса иль Христа?

Близкую к этому мысль высказывал до Вергилия Цицерон ("О конечном благе и конечном зле", II, 32, 105 - Jucunda memoria est praeteritorum malorum "Приятно вспоминать о минувших невзгодах"). Эту мысль он подкрепляет ссылкой на поговорку Jucundi acti labores ("Приятны перенесенные труды") и переводом стиха из "Андромеды" Еврипида: Suavis laborum est praeteritorum memoria "Сладостно воспоминание о минувших трудах". В другом месте ("Письма близким, V, 12, 4) Он же говорит: Habet enim praeteriti doloris secura recordatio delectationem "Безмятежное воспоминание о прошедшем горе имеет свою прелесть".

1) иной, другой, alio terrae alimento alia facta arbor (1. 26 § 2 D. 41, 1); 2) чужой, causas alias defendere (1. 7 § 1 D. 48, 4).

- искусство, мастерство, умение. Августин предлагает другое происхождение ars. Он полагает, что «добродетель есть искусство жить хорошо и справедливо. Поэтому от греческого это значит добродетель, латиняне, как полагают, заимствовали термин ars, artis, искусство» (Августин. О Граде Божием. Т. 2. С. 208). Искусство - знание, совокупно обозначавшееся как «семь свободных искусств», что включало тривий (грамматика, риторика, диалектика) и квадривий (арифметика, геометрия, астрономия, музыка), рассматривавшееся под углом зрения идеи сотворения мира из ничего ловкими умелыми руками и словами Бога Творца, передавшего в силу акта творения творческую способность и человеку. По Гуго Сен-Викторскому, «есть три вида творений: творение Бога, творение природы и творение мастера, подражающее природе». Этот «мастер создает свое творение, разделяя соединенное или соединяя разделенное», т. е. выполняя философскую работу. Отличие человеческого творения от Божественного состоит в качестве усилий, затрачиваемых на него. Бог сказал и сделал, «труды человеческие представляются долгими и тяжкими. Можно ради примера кратко разъяснить это. Кто статую отлил, долго человека изучал, кто дом построил, гору наблюдал... человеческий разум тем и славен, что проявил изобретательность... Таким образом было открыто все, что тебе нынче известно из лучших творений человеческих. Так возникли рисование, ткачество, литейное дело, скульптура и бесконечное число других искусств, вызывающих восхищение мастерством человека» (см.: Гуго Сен-Викторский. Семь книг назидательного обучения, или Дидаскаликон. Т. 1. С. 306 наст. изд.). В идею искусства включалась идея делания, физического усилия, предполагавшая не просто свободное парение ума, но тяжелый труд, который в то же время оказывался священнодействием. Тертуллиан отличал сотворение человека от прочих творений как создание рукотворное, где особенно заметно физическое усилие. Григорий Нисский это усилие сравнивает с механическим, передающим энергию человеку, который сравнивается со статуей. С подобным пониманием искусства связана и идея ремесла (artificio), именование ремесленника (artifex), как и Бога, мастером, а вещи, представленной на соискание звания мастера, - шедевром. Петр Абеляр знание называет ars, scientia, disciplina, обнаруживая переходность от знания как искусства к дисциплинарному знанию. По Фоме Аквинскому, искусство - «истинное основание любой сделанной работы, истинное основание вещей, которые надлежит сделать. От искусств происходят формы вещей, которые живут в душах художников, мастеров. Противопоставленные добродетелям, или силам, искусства являются сотворенными или созданными на основе опыта (experientia, peritia), следовательно, они возможны без знания, присущи мастерству, хотя и подразумевают знание» (Thomas Aquinas. Sum. theol., I a, 2 ae, q. 57, I at. 3 concl.). В другом месте Фома пишет, что логика есть искусство искусств. «Поскольку искусство кажется не чем иным, как определенным посвящением разума, с помощью которого человеческие действия развиваются в направлении нужного результата. Но разум может управлять не только действиями субъект-субстанции, но и своими собственными действиями... В этом и состоит искусство логики как рациональной науки. Она рациональна не только потому, что присуща разуму, но и потому, что едина для всех искусств. Она представляется искусством искусств именно потому, что направляет нас в действиях нашего разума, от которого проистекают все искусства» (Thomas Aqunas. In lib. I An. Post. lect. 1). Искусство как таковое было противопоставлено механическому искусству. В IX в. Храбан Мавр ограничил «механические искусства» созданием металлических, деревянных и каменных изделий, которые он помещает в группу квадривия вместе с медициной. В XI в. Рудольф Арденский разделил механические искусства на семь отделов: все, относящееся к удовлетворению жизненных потребностей (сельское хозяйство, рыбная ловля, охота), ткачество, архитектура, литье, медицина, торговля, военное дело, вспомогательные средства (рабочие инструменты, средства передвижения). Сопоставляя свободные искусства с механическими, Гуго Сен-Викторский пишет, что первые названы свободными либо потому, что «обращены к вольным ищущим душам, способным проникать в причины вещей, либо потому, что издревле лишь свободные благородные люди изучали их, а плебеи, дети неблагородных родителей, занимались, благодаря своему опыту, механическими искусствами», которые определяются как подражательные, «поскольку осуществляются трудом мастера, заимствующего формы у природы» (Гуго Сен-Викторский. Семь книг назидательного обучения, или Дидаскаликон. Т. 1. С. 321 наст. изд.). Двойственное деление искусств вело к пониманию свободных искусств как «божественного» умения, а механических - как умения «дьявольского». Гуго производил термин «механические искусства» не от греч. mechane, mechanicos - машина, машинный, а от греч. moichos (лат. moechus), т. е. adulter - фальшивый, нечестный, притворный, любодейный. Ср. DISCIPLINA, FACTIO, NATURA, QUADRIVIUM, SCIENTIA, TRIVIUM.

описание. У Боэция это один из способов выявления смыслов вещей (наряду с определением). «Один смысл субстанции дается в описании, другой - в определении; то, что дается в описании, содержит в себе некую совокупность собственных признаков той вещи, субстанцию которой оно выражает; но при этом оно не только составляет образ вещи из ее собственных признаков, а и само становится таким признаком и, следовательно, непременно должно войти в состав определения, как собственный признак» (Боэций. Комментарий к Порфирию //Боэций. Утешение философией. С. 18). В другом месте Боэций пишет, что «философы дают тщательное описание рода, но не определение. Ведь определение дается на основании рода, а род не может охватываться, в свою очередь, еще одним родом... ведь выше рода нет ничего, что можно было бы предпослать ему... описание же... есть информация вещи посредством ее собственных признаков, как бы изображение ее красками на картине. Когда многие признаки собраны воедино так, что все вместе они равны той вещи, которой принадлежат, тогда получается то, что мы зовем описанием, при условии, что в эту совокупность не входят ни род вещи, ни ее отличительные признаки» (там же. С. 37-38). Описание и определение взаимодополнительны друг другу, а в качестве собственных признаков (см. DEFINITIO) равны друг другу. Абеляр считает описание одним из видов определения.