we+can+only

Аграфена Кондратьевна. Что ты! что ты! опомнись! Большое. Знай сверчок свой шесток! Не твоё дело! (А. Островский, Свои люди - сочтёмся) — Agrafena Kondratyevna. What're you doing! What're you doing! Recollect yourself! Bolshov. Stay on your own side of the fence! This is none of your business!

Приедут, между прочим, купцы Хтулкин и Переулков: для этих господ положены в передней лист бумаги и перо. "Каждый сверчок знай свой шесток". Пусть распишутся и уйдут. (А. Чехов, Раз в год) — Among those who would come there were also sure to be the merchants Khtulkin and Pereulkov; for these gentlemen a sheet of paper and a pen have been placed in the ante-room. Every one in the right place. They may sign their names and go away.

Алёшка... тоже вошёл в избу и, помолившись со лживым усердием на иконы, скромненько уселся на лавочке у самой двери - всяк, мол, сверчок знай свой шесток. (В. Катаев, Растратчики) — Alyoshka... also entered the hut, and after praying with deceitful fervour to the icons, seated himself on a bench just within the door - the cobbler doesn't go beyond his last.

Мы можем, из последних сил подступив, лишь замереть в бессилии перед неизъяснимостью наших понятий и недоступностью соседних пределов, но переступить их и подать оттуда пусть слабый совсем и случайный голос нам не позволится. Знай сверчок свой шесток. (В. Распутин, Что передать вороне?) — Gathering our last strength, we can only approach and stop still, powerless before the inarticulateness of our concepts and the inaccessibility of adjacent spaces, for it is not given to us to step over and then give even the weakest and occasional voice from there. If you are a cricket stay on your hearth!

Она примет его последний вздох и закроет ему глаза. (Л. Никулин, России верные сыны) — She would attend him on his death-bed till his last breath.

- Братцы, не стану закрывать вам глаза на правду! Холера появилась у нас в Козляевке! (И. Потапенко, Исполнительный орган) — 'Friends! I shan't keep back the truth: cholera came to our Kozlayevka!'

- Старший механик не пустил свободных людей на берег и перебрал двигатели. Он не имел права лишать людей отдыха, но на это надо закрывать глаза. (Ю. Крымов, Танкер "Дербент") — 'The chief engineer did not allow the men off duty to go ashore, and got them to overhaul the engines. He had no right to deprive the men of their rest, but we have to shut our eyes to this.'

Сентиментальность можно сохранить, только закрывая глаза на добрую половину того, что делается в жизни. (Н. Суханова, Делос) — You can only carry on being sentimental if you close your eyes to everything other than the good half of what goes on in life.

Басов сказал с усилием: - Не знаю, что имел в виду Нейман. Я обыкновенный механик. Такой, как Бронников. (Ю. Крымов, Танкер "Дербент") — 'I don't know what Neiman had in mind,' answered Basov with an effort. 'I am an ordinary mechanical engineer, just like Bronnikov.'

- Заставьте работать своих инженеров, они у вас бездельничают... - Кого вы имеете в виду? - быстро спросил Алексей. - Только укажите конкретно и справедливо. (В. Ажаев, Далеко от Москвы) — 'Get your engineers on the job, instead of letting them sit around twiddling their thumbs...' 'To whom are you referring?' Alexei asked quickly. 'I would ask you to be concrete and fair about it...'

- Если вам придётся охотиться на слона, - сказал он, - то имейте в виду, что убить его вы сможете только в том случае, если попадёте вот в это маленькое местечко. - И Ваг показал мне пространство между глазом и ухом, величиною не более ладони. (А. Беляев, Хойти-Тойти) — 'Should you ever go hunting elephants,' he said, 'remember just this: you can only kill an elephant by hitting it in this tiny little spot.' Wag pointed to a space not larger than the palm of a hand situated between the eye and the ear.

С последнею фразой он вдруг и безнадёжно почувствовал, что всё лопнуло, а главное, что он нагородил страшной ахинеи. (Ф. Достоевский, Братья Карамазовы) — At the last phrase he had suddenly become hopelessly aware that it had all fallen flat, above all, that he had been talking utter nonsense.

Татьяна Марковна вдруг встала с места. - Полно тебе вздор молоть, Нил Андреич! (И. Гончаров, Обрыв) — 'Stop talking rubbish, Nil Andreich,' commanded Tatiana Markovna, rising suddenly from her place.

- Телеграмма шифрованная, - сказал телеграфист. - То есть как - шифрованная? Что вы мне ерунду порете! Это коммерческая телеграмма, вы обязаны принять. (А. Толстой, Гиперболоид инженера Гарина) — 'The telegram is in code,' said the clerk. 'What d'you mean, in code? Don't talk nonsense. It's a commercial telegram and you must accept it.'

- Что ты ерунду мелешь? - набросилась Варвара на бывшего мужа. - Ступай домой и проспись. (И. Ильф, Е. Петров, Золотой телёнок) — 'What are you raving about?' Varvara attacked her former husband. 'Go home and sleep it off!'

- Остаётся подумать, что ты сделала это нарочно. Но я не хочу этого думать, да, не хочу... И так далее и так далее. Я сразу понял, что он мелет эту галиматью просто, чтобы позлить Катю. (В. Каверин, Два капитана) — 'One can only presume that you did it deliberately. But I don't want to think that, indeed I don't want to...' And so forth and so on. I realized at once that he was grinding out this balderdash just to irritate Katya.

- Думаете: он, наверное, от жары рехнулся и понёс совершенную околесицу. (В. Черняк, Час пробил) — 'You're probably thinking the heat's gotten to me and I'm just running on at the mouth.'

- Пока я могу сказать только одно: вот уже скоро сорок лет, как я наблюдаю эту тяжёлую болезнь, и впервые не узнал её. Вы совершили чудо. Но одна ласточка не делает весны. Будущее покажет. (В. Каверин, Открытая книга) — 'For the present I can only say this: I've been observing this grave illness for forty years now, and for the first time I've not been able to recognize it. You've performed a miracle. But one swallow doesn't make a summer. The future will show.'

- У меня денег нет. По шее могу только дать. Тюрьма плачет по этому типу, а он мечтает о деньгах... (В. Ажаев, Далеко от Москвы) — 'I haven't got the money. I can only give him a thrashing. Prison is crying out for that customer, and all he thinks of is money...'

Как бы это я ужился под одной крышей с Д. С. Мережковским, который верует определённо, верует учительски, в то время как я давно растерял свою веру и только с недоумением поглядываю на всякого интеллигентного верующего. (А. Чехов, Письмо С. П. Дягилеву, 12 июля 1903) — How could I get on in the same boat with Merezhkovsky, who definitely believes, didactically believes, while I lost my faith years ago and can only look with perplexity at any intellectual who does believe?

[Горькая] одурманила всех, кто пил её, точно ушибла. Стали заплетаться языки. (А. Чехов, В овраге) — This bitter, nauseating drink, brewed of goodness knows what, stupefied everyone who drank it, like a blow on the head. Speech became thick and incoherent.