valéry

Le même Valéry, d'ailleurs, critique l'expression dans le texte célèbre qui porte ce titre: "une idée ne peut être fixe. Peut être fixe... ce qui n'est pas idée". (P. Valéry, L'Idée fixe ou Deux Hommes à la mer.) — Впрочем, сам Валери критикует это понятие в широко известной работе под этим заглавием: "идея не может быть навязчивой. Если это навязло как нечто застывшее, то это уже не является идеей".

Il arrive que le même mot [comme liberté] s'emploie à des besognes d'expressions fort différentes. C'est un mot à tout faire. (P. Valéry, Regards sur le monde actuel.) — Бывает, что одно и то же слово, например "свобода", употребляется в самых разных ситуациях. Оно подходит на любой случай.

Il n'existait, lui, que par le grand homme, à qui il devait sa candidature officielle, son élection, sa situation de domestique bon à tout faire, vivant des miettes de la faveur du maître. (É. Zola, L'Argent.) — Он существовал лишь благодаря великому человеку, которому он был обязан своим выдвижением на пост, своим избранием и своим положением мальчика на побегушках, подбирающего крохи с барского стола.

Pour l'instant, j'attends le rapport d'un espion placé auprès de Mazarin. Mais un autre m'a mis sur la piste d'un domestique nommé Clément Tonnel, qui fut jadis homme à tout faire du prince Condé... (A. et S. Golon, Angélique, Marquise des Anges.) — В данный момент я жду с докладом шпиона, приставленного к Мазарини. Другой шпион навел меня на след слуги по имени Клеман Тоннель, который когда-то был слугой принца Конде и выполнял самые различные поручения.

Mais... dit-elle, il me semble que tu t'es un peu... engagée avec Orloff, non? - Qu'est-ce que Gricha vient de faire là? Du reste, tu vas un peu plus vite que les violons, ma chère. (P. Nort, Chasse couplée au Caire.) — - Но, - сказала Изис, - мне кажется, не зашла ли ты... далековато с Орловым, я не права? - А какое отношение Гриша имеет ко всему этому? Впрочем, ты слишком спешишь, дорогая.

Il y a des gens auxquels on n'est pas obligé de serrer bien fort la gorge. À peine l'on fait mine d'y mettre la main, ils se sentent étouffés. Ce sont des exagérants. Leur système va plus vite que les violons. (P. Valéry, Œuvres.) — Есть люди, которых вовсе не надо хватать за горло, достаточно протянуть руку к их шее, как они уже начинают задыхаться, они все преувеличивают. У них чересчур чувствительные нервы.

J'écris au milieu de hurlements sans nom, avec du piano au fond, et une auto monstrueuse dans la rue pète et grogne. Donc tout ceci ne compte pas. Et je vais arrêter les frais. (P. Valéry, Lettres à quelques-uns.) — Я пишу посреди невообразимого воя, под аккомпанемент пианино, а на улице визжит и рычит огромная машина. Так что ничего не получается, и я сейчас брошу свои попытки.

Il ne lui a pas suffi pour alimenter Antoine de prestige, de feuilleter de gros recueils de seconde main, les épais dictionnaires du genre Bayle, Morery, Trévoux et consorts; il a exploré le plus de textes originaux qu'il a pu consulter. (P. Valéry, (GL).) — Когда Флобер работал над Искушением святого Антония, ему было недостаточно, чтобы насытить научностью свою повесть, перелистать толстые сборники, составленные разными компиляторами, основательные словари Бейля, Морери, Треву и других, он исследовал как можно больше оригинальных текстов, которые ему удалось раздобыть.

Georges. À t'entendre on nous croirait sortis de la cuisse de Jupiter! Je suis un inventeur de seconde main. (J. Cocteau, Les Parents terribles.) — Жорж. Послушать тебя, так можно подумать, что в наших жилах течет голубая кровь. А я просто второразрядный изобретатель.

Quand le père et la mère vinrent s'établir à Saint-Valéry, de neuf enfants qu'ils avaient eus, il ne leur restait que le fils qui est mort hier et un aîné appelé sous les drapeaux. (A. France, Pierre Nozière.) — Когда отец и мать поселились в Сен-Валери, от девяти человек детей у них оставались только тот сын, который умер вчера, и один из старших сыновей, призванный в армию.

Nous avons tout le temps. L'air est pur, la mer est... large. Je jouis de la première bouffée, pendant que votre écorce travaille. La parole est d'argent et le silence est d'or. (P. Valery, Œuvres.) — Нам некуда спешить. Воздух так чист, море... безбрежно. Я с наслаждением делаю первую затяжку, тогда как вы молча раздумываете. Ведь слова - серебро, а молчание - золото.

Liliane se rappela que le silence est d'or, ferma les yeux... et se laissa aller... à une douce rêverie. (P. Daix, Les Embarras de Paris.) — Лилиана вспомнила, что молчание - золото, закрыла глаза... и погрузилась... в сладостные мечтания.

Il se moquait âprement de ceux qui placent à la discrétion de l'opinion des pouvoirs constitués le destin de leur œuvre. (P. Valéry, (Lx).) — Он безжалостно смеялся над теми, кто ставит судьбу своих произведений в зависимость от мнения властей предержащих.

Il ne parlait jamais, d'ailleurs, de ses idées que par figures. L'enseignement explicite lui répugnait étrangement. (P. Valery, Variété.) — Раскрывая свои мысли, он всегда вставлял массу словесных завитушек. Он как-то не мог терпеть ясного изложения.

L'Université allait avoir six cents ans. Les personnes physiques ne se consolent pas de vieillir, mais il n'en est pas de même quant aux personnes morales. (P. Valéry, (GL).) — Университету исполнялось шестьсот лет. Физические лица не могут примириться с тем, что стареют, но с юридическими лицами дело обстоит иначе.

Autre thème: celui des filets trop haut. L'orgueil les tend si haut que rien de réel jamais ne s'y vient prendre. (P. Valéry, Variété.) — Вот другая тема: слишком большие претензии. Гордость выставляет такие непомерные желания, что на деле из них ничего не получается.