to+the+bad

Conversely, without collective action, public bads (such as pollution, noise, street crime, risky bank lending, and so on) would be over-provided. — И наоборот, при отсутствии коллективных действий общественные антиблага (такие как загрязнение, шумы, уличная преступность, рисковое банковское кредитование и т. п.) могут производиться в избыточном количестве.

Rhea’s hut, its stone walls and the cracked guijarros of its roof slimed with moss, huddled on the last hill of the Cöos. Beyond it was a magnificent view northwest—the Bad Grass, the desert, Hanging Rock, Eyebolt Canyon… — Хижина Риа, с каменными стенами и поросшей мхом крышей, притулилась у вершины последнего холма Кооса. С нее открывался прекрасный вид на северо-западную равнину: Плохую Траву, пустыню, Скалу Висельников, каньон Молнии… (ТБ 4)

They met in the willow grove, in several of the abandoned boathouses which stood crumbling at the northern hook of the bay, in a herder’s hut far out in the desolation of the Cöos, in an abandoned squatter’s shack hidden in the Bad Grass. — Они встречались в ивовой роще, в пустующих сараях на северной оконечности бухты, в хижине овцевода на отдальнных окраинах запустелого Кооса, в заброшенной лачуге сквоттера в Плохой Траве. (ТБ 4)

A perfect disc of silver—the Kissing Moon, as it was called in Full Earth—hung above the ragged hill five miles east of Hambry and ten miles south of Eyebolt Canyon. Below the hill the late summer heat still held, suffocating even two hours after sundown, but atop the Cöos, it was as if Reap had already come, with its strong breezes and frost-pinched air. For the woman who lived here with no company but a snake and one old mutie cat, it was to be a long night. — Идеальный серебряный диск, Целующаяся Луна, как ее звали на Полную Землю, висела над изъеденным ветром, лишенным растительности холмом, что высился в пяти милях к востоку от Хэмбри и в десяти милях к югу от каньона Молнии. Под холмом еще стояла жара позднего лета, удушливая даже через два часа после захода солнца, но на вершине Кооса уже миновала пора жатвы, и резкий ветер бросал в лицо порывы холодного воздуха. Женщине, которая жила на холме в компании старого кота-мутанта и змеи, предстояла долгая ночь. (ТБ 4)

On the hill of the Cöos, Rhea drew back from the glass, spitting curses in a voice so low and harsh that she sounded like her own snake. — На холме Коос Риа отпрянула от хрустального шара, изрыгая проклятия низким и скрипучим голосом, шипя словно змея. (ТБ 4)

It was the Cöos, the old witch-woman, and although her face was pocked with sores and her eyes sunk so deep in their sockets they could barely be seen, she gave off a peculiar sense of vitality. — То была ведьма с Кооса, и хотя лицо ее покрывали язвы, а глаза запали так глубоко, что едва виднелись в глазницах, она буквально лучилась энергией, губы ее ярко алели, словно она только что наелась зимней вишни. (ТБ 4)

But the militant "Big Tim" soon began to oust Enright. Bad blood brewed between them. (W. Foster, ‘Misleaders of Labor’, ch. V) — Но энергичный Большой Тим очень скоро стал выживать Энрайта. Между ним явно пробежала черная кошка.

...the newspapers and political stooges have been trying to create bad blood between the workers and returned soldiers (K. S. Prichard ‘Golden Miles’, ch. 41) —...газеты и политические заправилы всячески стремятся посеять рознь между рабочими и демобилизованными.

‘I may be any sort of blackguard, mesdames,’ he said sweeping off his hat, and bowing with urbane dignity, ‘but there's one thing I won't stand for. And that is bad language in the presence of ladies.’ (K. S. Prichard, ‘Winged Seeds’, ch. V) — - Возможно, я последний мерзавец, сударыни, - сказал он, снимая шляпу и с достоинством отвешивая изысканный поклон, - но есть одна вещь, с которой я никогда не смогу примириться. Это - сквернословие в присутствии дам.

She was used to men in the bar flattering and "kidding" her, as they said. Behaved like a little princess if anybody got too free and easy, or used bad language... (K. S. Prichard, ‘The Roaring Nineties’, ch. 31) — Она привыкла к тому, что мужчины любезничают и шутят с ней. Но если кто-нибудь позволял себе вольность или непристойное слово, она держалась как маленькая принцесса...

Already they must spy the cloven hoof, since with all your pretended eagerness for the family honour, you take a pleasure to degrade it in my person. (R. L. Stevenson, ‘The Master of Ballantrae’, ch. X) — Они, вероятно, уже поняли ваш дьявольский характер: вы делаете вид, будто дорожите честью семьи, а на самом деле испытываете удовольствие, оскорбляя семью в моем лице.

Hillcrist: "Well, when I sold Hornblower Longmeadow and the cottages, I certainly found him all right. All the same, he's got the cloven hoof... His influence in Deepwater is thoroughly bad..." (J. Galsworthy, ‘The Skin Game’, act 1) — Хилкрист: "Когда я продал Лонгмедоу и коттеджи Хорнблоуэру, он, конечно, казался мне порядочным человеком. Но он уже показал свои когти... Его влияние в Дипуотере крайне отрицательно."

‘Would you have believe it? That she could be such a bloodsucker?’ He replied uneasily that... Mrs. Olney up till now had shown no sign of the cloven hoof. (P. H. Johnson, ‘An Avenue of Stone’, part III, ch. 3) — - Могли ли вы когда-нибудь поверить этому? Подумать только, что она такая кровопийца! Филд почувствовал себя неловко и сказал, что до настоящего времени у миссис Олни не было никаких признаков кровожадности.

You're the big bad wolf so far as this house is concerned. (E. S. Gardner, ‘The Case of the Haunted Husband’, ch. VIII) — Для этого дома вы страшный серый волк из детской песенки.

Here the travellers received, in the same breath, an example of the truth of two old proverbs, namely, that "ill news flies fast", and that "listeners seldom hear a good tale of themselves". (W. Scott, ‘Kenilworth’, ch. XI) — Здесь путешественникам сразу довелось убедиться в справедливости двух старых пословиц, а именно: "худые вести не лежат на месте" и "себе похвалу услышишь редко".

When things are so bad that nothing else bad can happen to you, it's sometimes... almost peaceful, the end of the line. (J. Jones, ‘Go to the Widow-Maker’, ch. 27) — Когда дела обстоят так плохо, что ничего худшего уже случиться не может, человек иногда вдруг успокаивается... "Это уже предел", - думает он.

It isn't any good pretending. We've come to the end of the road. (Suppl) — Не стоит притворяться: мы зашли в тупик.