the+last+one

last but not least — последний по счёту, но не по значимости

last week — на прошлой неделе

last night — вчера вечером

last but one — предпоследний;

at last — наконец(-то!)

to the last — до конца

to last long — долго длиться

the money lasted only a week — денег хватило только на неделю

Rhea’s hut, its stone walls and the cracked guijarros of its roof slimed with moss, huddled on the last hill of the Cöos. Beyond it was a magnificent view northwest—the Bad Grass, the desert, Hanging Rock, Eyebolt Canyon… — Хижина Риа, с каменными стенами и поросшей мхом крышей, притулилась у вершины последнего холма Кооса. С нее открывался прекрасный вид на северо-западную равнину: Плохую Траву, пустыню, Скалу Висельников, каньон Молнии… (ТБ 4)

They met in the willow grove, in several of the abandoned boathouses which stood crumbling at the northern hook of the bay, in a herder’s hut far out in the desolation of the Cöos, in an abandoned squatter’s shack hidden in the Bad Grass. — Они встречались в ивовой роще, в пустующих сараях на северной оконечности бухты, в хижине овцевода на отдальнных окраинах запустелого Кооса, в заброшенной лачуге сквоттера в Плохой Траве. (ТБ 4)

A perfect disc of silver—the Kissing Moon, as it was called in Full Earth—hung above the ragged hill five miles east of Hambry and ten miles south of Eyebolt Canyon. Below the hill the late summer heat still held, suffocating even two hours after sundown, but atop the Cöos, it was as if Reap had already come, with its strong breezes and frost-pinched air. For the woman who lived here with no company but a snake and one old mutie cat, it was to be a long night. — Идеальный серебряный диск, Целующаяся Луна, как ее звали на Полную Землю, висела над изъеденным ветром, лишенным растительности холмом, что высился в пяти милях к востоку от Хэмбри и в десяти милях к югу от каньона Молнии. Под холмом еще стояла жара позднего лета, удушливая даже через два часа после захода солнца, но на вершине Кооса уже миновала пора жатвы, и резкий ветер бросал в лицо порывы холодного воздуха. Женщине, которая жила на холме в компании старого кота-мутанта и змеи, предстояла долгая ночь. (ТБ 4)

On the hill of the Cöos, Rhea drew back from the glass, spitting curses in a voice so low and harsh that she sounded like her own snake. — На холме Коос Риа отпрянула от хрустального шара, изрыгая проклятия низким и скрипучим голосом, шипя словно змея. (ТБ 4)

It was the Cöos, the old witch-woman, and although her face was pocked with sores and her eyes sunk so deep in their sockets they could barely be seen, she gave off a peculiar sense of vitality. — То была ведьма с Кооса, и хотя лицо ее покрывали язвы, а глаза запали так глубоко, что едва виднелись в глазницах, она буквально лучилась энергией, губы ее ярко алели, словно она только что наелась зимней вишни. (ТБ 4)

Othello: "...true, I have married her: The very head and front of my offending Hath this extent, no more." (W. Shakespeare, ‘Othello’, act I, sc. 3) — Отелло: "...он прав. я браком сочетался с ней. Вот все мои как будто прегрешенья." (перевод Б. Пастернака)

‘He is a harsh man... he cut off our hair; and for economy's sake, bought us bad needles and threads with which we could hardly sew.’ ‘...And was that the head and front of his offending?’ demanded Mr. Rochester. ‘He starved us... And he bored us with long lectures...’ (Ch. Brontë, ‘Jane Eyre’, ch. XIII) — - Он плохой человек... он приказал всех нас остричь и покупал из экономии никуда не годные иголки и нитки, которыми нельзя было шить. -...И это все, чем он обижал вас? - спросил мистер Рочестер. - Он морил нас голодом... и еще изводил бесконечными наставлениями...

You're the nominal head and front of this whole movement in opposition to me at present, and You're the one I have to look to. (Th. Dreiser, ‘The Titan’, ch. XXXVIII) — В настоящее время вы, как известно, возглавляете затеянный против меня поход, и, следовательно, с вами мне и надо договариваться в первую очередь.

Skeffington did not carry weight. He had been so much the head and front of the Howard party that men did not listen to him any more. They would just dismiss this as another outburst, and the last. (C. P. Snow, ‘The Affair’, ch. XXIX) — Скеффингтон не имел веса. Он так энергично возглавлял и представлял всюду говардскую партию, что его не желали больше слушать. Старейшины попросту отмахнутся от него, приняв его заявление за очередной, но на этот раз последний выпад.

He has sat in Parliament now for over twenty years, but in the last Election he had the fight of his life, against a Labour candidate and only just got in. (SPI) — Он был членом парламента больше двадцати лет, но на последних выборах ему пришлось выдержать решающее сражение - его противником был кандидат лейбористской партии. И он только сейчас опять попал в парламент.

Brassbound: "...You, greenhorns, he is more likely to send you all to penal servitude if you are fools enough to give him the chance..." Redbrook: "Righto... That's the ace of trumps," (B. Shaw, ‘Captain Brassbound's Conversion’, act II) — Брассбаун: "...Вы, молокососы, он вас всех отправит на каторжные работы, если вы по глупости дадите ему для этого повод..." Редбрук: "Правильно... Это самый веский довод."

‘Tea-leaves!’ Aunt Milly snorted. ‘In the twentieth century!’ She brought out those last words like the ace of trumps. (C. P. Snow, ‘Time of Hope’, ch. I) — - Гаданье на кофейной гуще, - фыркнула тетя Милли. - И это в двадцатом веке! Последние слова были сказаны тоном, не допускающим возражений.

I will not play my ace of trumps yet. (EP) — Я еще не пустил в ход мой главный козырь.

‘Let me have that winch!’ he cried ‘Steady!’ the boy said. ‘Mustn't draw her back too fast... Best let us. Every cobbler to his last, what?’ (W. Faulkner, ‘Collected Short Stories’, ‘Turnabout’) — - Я возьмусь за эту лебедку, - крикнул Богард. - Потише, - сказал другой парень. - Не надо ее так быстро тянуть назад... Давай-ка лучше мы сами. Нам это привычнее.

In this, as in most other cases, the proverb was a wise one which bids the cobbler stick to his last. (P. Selver, ‘English Phraseology’) — В этом случае, как и во многих других, лучше было бы следовать мудрой пословице "всяк сверчок знай свой шесток"

A fever, which, in a few days, brought Sir Everhard to his long home... (T. Smollett, ‘Sir Launcelot Greaves’, ch. IV) — Лихорадка за несколько дней свела сэра Эверхарда в могилу...

They took Jack Denver home. They always took their dead home first, whenever possible, and no matter the distance, before taking them to their last long home. (H. Lawson, ‘The Rising of the Court’, ‘Roll Up at Talbrager’) — Они повезли Джека Денвера домой. Они всегда отвозили покойника домой, как бы далеко ни приходилось ехать, а уж только потом везли его к месту последнего упокоения.

At the conference held last week-end of writers in London, H. G. Wells in a speech he made said something not very complimentary about the three tailors of Tooley Street who were settling the fate of the British Empire, and that remark met with a rebuke from Ilya Ehrenburg who mentioned that Gorki at one time in Capri did not think in beneath him to collect one metal worker, one tailor and one carpenter, and believed that these men might overthrow the Russian Empire, which seemed then as strong as the British Empire is to-day. (R. Fox, ‘The Novel and the People’, ‘Literature and Politics’) — На совещании писателей, которое состоялось в Лондоне на прошлой неделе, Г. Уэллс в своей речи неодобрительно отозвался о "трех портных с улицы Тули", которые решали судьбы Британской империи. Это замечание встретило резкий отпор со стороны Ильи Эренбурга, который сказал, что Горький одно время не считал ниже своего достоинства обучать одного металлиста, одного портного и одного плотника и верил в то, что эти люди свергнут Российскую империю, которая в то время казалась такой же мощной, как Британская империя кажется в наши дни.

At the end of the path the doorway of the lovely barn, last resting place of Lily, Wycherley, Grinling Gibbons, Arne and Ellen Terry was dimly lit. (I. Murdoch, ‘The Black Prince’, part II) — Дорожка упиралась в дверь, ведущую в обиталище вечного покоя Лили Уичерли, Гринлинга Гиббонса, Арне и Эллен Терри.

A few words, a sprinkle of earth, the thrusting of the coffin home, and Aunt Ann had passed to her last rest. (J. Galsworthy, ‘The Man of Property’, part I, ch. IX) — Несколько слов, горсточка земли, гроб поставлен на место - и тетя Энн обрела последнее упокоение.