sœur+thérèse

Ex: Thus, the subject approach is extremely important in the access to information.

Au collège, on fait des serments, on constituera une phalange, on imitera les Treize de Balzac! Puis, quand on se retrouve: Bonsoir, mon vieux, va te promener! (G. Flaubert, L'Éducation sentimentale.) — В школьные годы дают клятвы, собираются учредить фалангу, подражать "Тринадцати" Бальзака! А потом, когда встретятся, - прощай, старина, ступай своей дорогой!

O idéal de ma vie! n'être plus forcé de faire l'argent pour manger! Pouvoir dire enfin au public: - Viens à l'école, mon petit ami. Si le beau t'ennuie, va te coucher. Je ne suis plus l'esclave de tes gros sous. (G. Sand, Le Beau Laurence.) — О, мечта всей моей жизни! Наконец-то я могу работать не из-за куска хлеба! Теперь я могу заявить публике: - Приходи к нам учиться, дружок. А если прекрасное нагоняет на тебя скуку, убирайся на все четыре стороны. Я больше не завишу от твоей мошны.

Gervaise se moquait pas mal des Lorilleux, des Boches et de tous ceux qui ne disaient point comme elle. S'ils n'étaient pas contents n'est-ce pas? Ils pouvaient aller s'asseoir. (É. Zola, L'Assommoir.) — Жервезе было наплевать на Лорийе, на Бошей и на всех, кто не соглашался с ней. Если они недовольны, ну что ж, пусть проваливают ко всем чертям.

- Mais saperlipopette! crie Picard à ses collègues, commissionnez-les donc, qu'ils aillent se faire pendre ailleurs, ou qu'ils passent d'eux-mêmes leur tête dans le collier! Une fois la nuque prise, ils ne pousseront plus votre caboche, à vous, sous la lunette de la guillotine. (J. Vallès, L'Insurgé.) — - Черт бы вас побрал! - кричит Пикар своим коллегам. - Отправляйте их, и пусть их там повесят или пусть они сами лезут в петлю, если им угодно. Когда затрещит их собственный затылок, они уже не станут толкать вашу башку в ошейник гильотины.

Il interrogea très doucement: - Et vous auriez bien aimé y aller en Italie, Mademoiselle? Elle détourna la tête, se tut, baissant les yeux. Peut-être qu'elle pleurait. Va te faire fiche de le savoir avec cette mauvaise chandelle! (L. Aragon, La semaine sainte.) — Жерико очень мягко спросил: - А вам ведь очень хотелось бы поехать в Италию? Она молча отвернулась, потупив глаза. Может быть, она даже плакала. Черт побери, попробуй разобрать при свете этого огарка.

Bernard n'interrogeait pas Thérèse sur ses projets: qu'elle aille se faire pendre ailleurs. Je ne serai tranquille, disait-il à sa mère, que lorsqu'elle aura débarrassé le plancher. (F. Mauriac, Thérèse Desqueyroux.) — Бернар не расспрашивал Терезу о ее планах, пусть она убирается ко всем чертям. - Я только тогда успокоюсь, - говорит он матери, - когда она вытряхнется отсюда.

Elle se rencogna, ferma les yeux. Était-il vraisemblable qu'une femme de son intelligence n'arrivât à rendre ce drame intelligible? Oui, sa confession finie, Bernard la relèverait: - Va en paix, Thérèse, ne t'inquiète plus... (F. Mauriac, Thérèse Desqueyroux.) — Она забилась в угол коляски и закрыла глаза. Можно ли поверить, что женщине с ее умом не удастся покончить с этой драмой? Да, когда она закончит свое признание, Бернар поднимет ее на ноги и скажет: - Иди с миром, Тереза, тебе нечего бояться.

Peu de monde encore à ce restaurant dont le service innombrable les intimidait. Thérèse se souvient de cette odeur: géranium et saumure. Bernard n'avait jamais bu de vin du Rhin: - Pristi, ils ne le donnent pas. - Mais ça n'était pas tous les jours fête. (F. Mauriac, Thérèse Desqueyroux.) — В ресторане было еще немного народу; бесчисленная армия официантов внушала им некоторую робость. Тереза до сих пор помнит характерный запах, стоявший в этом ресторане: тут пахло геранью и всякими закусками. Бернар никогда еще не пил рейнвейна: - Вот черт, его тут не держат! - Но что ж поделаешь, ничего. Не каждый же день праздник!

Tu vas trop loin, Thérèse, permets-moi de te le dire; même en plaisantant et pour me faire grimper, tu ne dois pas toucher à la famille. (F. Mauriac, Thérèse Desqueyroux.) — Ты забываешься, Тереза, извини меня за это замечание. Даже в шутку, даже чтобы позлить меня, ты не должна касаться семьи.

En quittant Thérèse, il retombait dans la misère, il était forcé de conserver son emploi; en demeurant auprès d'elle, il pouvait au contraire contenter ses appétits de paresse, vivre grassement, sans rien faire, sur les rentes que Mme Raquin avait mises au nom de sa femme. (É. Zola, Thérèse Raquin.) — Если бы он покинул Терезу, он снова впал бы в нищету, ему пришлось бы остаться на службе, а живя с ней, он мог предаваться лени, хорошо есть и пить и бездельничать, живя на ренту, которую г-жа Ракен перевела на имя его жены.

Thérèse. - Oh! Tu me dégoûtes! Mme Tarde (change de ton). - Je te dégoûte! Je te dégoûte! Allons, ne fais pas la mijaurée, tu ne l'as jamais été à ce point. (J. Anouilh, Pièces noires.) — Тереза. - О, как ты мне противна! Г-жа Тард ( другим тоном). - Я тебе противна! Противна! Хватит, будет тебе ломаться, я еще не видела тебя такой.

Jeune fille: -... Voyez-vous, je suis démunie à ce point que je peux tout me permettre pour ainsi dire. (M. Duras, Le Square.) — Девушка: -... Видите ли, я настолько обездолена, что я, если можно так сказать, могу все себе позволить.

- Monsieur Daniel, me dit le Cévenol..., ce que je veux savoir de vous est très simple, et je n'irai pas par quatre chemins. C'est bien le cas de le dire... La petite vous aime d'amour... Est-ce que vous l'aimez vraiment vous aussi? (A. Daudet, Le Petit Chose.) — - Господин Даниэль, - сказал мне мой земляк... - Мне нужно получить от вас ответ на один простой вопрос, и я буду говорить начистоту. Малютка любит вас по-настоящему... А вы? Вы ее действительно любите?

La mort dans l'âme, il ressentit dans son cœur et dans sa pensée tous les couteaux de la jalousie. Il en éprouvait de la honte, parce qu'il aimait d'amour, et parce qu'il aimait d'affection Thérèse et Marc. (J. Chessex, L'Ogre.) — С острой болью он почувствовал как в сердце ему и в мозг вонзается нож ревности, и ему стало стыдно, ведь он любил глубоко, нежно и Терезу и Марка.

Le passé était le passé, n'est-ce pas? Si on conservait de la rancune après des neuf ans et des dix ans, on finirait par ne plus voir personne. Non, non, il avait le cœur sur la main, lui! (É. Zola, L'Assommoir.) — Что было, то было, и быльем поросло, не так ли? Если поминать обиды десятилетней давности, то в конце концов придется перестать встречаться с людьми. Нет, нет, надо быть великодушным.

Cet ange leva les yeux au ciel, les montra pleins de larmes. - Finissez donc, papa Schmucke, vous êtes drôle. V'la-t-il pas quelque chose de fort! Je suis une vieille fille du peuple, j'ai le cœur sur la main. (H. de Balzac, Le Cousin Pons.) — Тетушка Сибо подняла глаза к небу, и они наполнились слезами. - Бросьте, папаша Шмуке, ведь это смешно. Подумаешь, какое дело! Я женщина простая, у меня, что на сердце, то и на языке.

Beaucoup s'étonneront que j'aie pu imaginer une créature plus odieuse encore que tous mes autres héros. Saurai-je jamais rien dire des êtres ruisselants de vertu et qui ont le cœur sur la main? (F. Mauriac, Thérèse Desqueyroux.) — Многие удивятся, что я мог создать в своем воображении существо еще более отвратительное, чем все мои другие герои. У меня так никогда и не найдется, что сказать о тех, которые источают добродетель, и душа у которых открыта?

C'étaient des Prussiens... Tous ces hommes semblaient harrassés; mais ils ne s'arrêtaient pas, ils n'entraient pas dans les maisons, et marchaient comme s'ils avaient eu le diable à leurs trousses. (Erckmann-Chatrian, Madame Thérèse.) — Это были пруссаки... Все они казались еле живыми от усталости, но они не останавливались и не входили в дома, а продолжали двигаться вперед, как будто кто-то гнался за ними по пятам.

La ville le boudait toujours. De bonnes âmes lui ont fait savoir que Thérèse, guérie, et plus fringante que jamais, était devenue la maî-tresse d'un aubergiste. (S. Prou, La Terrasse des Bernardini.) — В городе с ним по-прежнему никто не хотел общаться. Добрые люди сообщили ему, что выздоровевшая Тереза, ставшая еще более обольстительной, чем прежде, сделалась любовницей какого-то владельца ресторана.

Bernard, [...] était donc venu au-devant d'elle - impatient d'être rassuré. Elle se lève à demi, annonce de loin: "Non-lieu!". Sans aucune autre réponse que: - C'était couru! Bernard aida la tante à grimper dans la carrière et prit les rênes. (F. Mauriac, Thérèse Desqueyroux.) — Бернар, [...] подошел к ней, горя нетерпением услышать добрую весть. Тереза, приподнявшись, еще издали произносит: - Дело прекращено! Ответив только: - Это было ясно, - Бернар помог тетке влезть в повозку и взял вожжи.

- C'est pas la peine de bonimenter, gouaille l'un d'eux. J'vas y rester, à cette fois-ci. C'est couru: j'ai l'intestin traversé. (H. Barbusse, Le Feu.) — - Ну, хватит трепаться, - смеется один из них. - На этот раз я здесь останусь. Это как пить дать. У меня нутро продырявлено.

- Au diable les amourettes! s'écria-t-il.... Nous ne sommes que deux: comment ferons-nous demain? - Laisse-moi tout seul, lui répondis-je. Maintenant je me moque du monde entier. (P. Mérimée, Carmen.) — - Чертовы любовные истории! - воскликнул Данкайре... - Теперь нас только двое. Как нам быть завтра? - Положись на меня, - отвечал я ему. - Теперь мне весь свет нипочем.

J'ai beaucoup bavardé de tout ça avec Thérèse et avec les copains. Vrai, il y aura un fameux coup de balai à donner dans le parti. On ne peut tout de même pas être révolutionnaire avec Albert Thomas et avec Sembat; c'est se foutre du monde. (A. Wurmser, Interdiction de séjour.) — Я беседовал обо всем этом с Терезой и другими товарищами. И впрямь партию надо крепко почистить. Нельзя же, в самом деле, быть революционером в компании с такими, как Альбер Тома или Самба; это значит глумиться над всеми на свете.

À son habitude, la sourde [tante Clara] commença de parler à perdre haleine; elle disait qu'ils avaient toujours eu la même tactique et que c'était l'affaire Dreyfus qui recommençait: "Calomniez, calomniez, il en restera toujours quelque chose". (F. Mauriac, Thérèse Desqueyroux.) — По своему обыкновению глухая тетка Клара затараторила; она говорила, что они прибегают все к той же тактике и что это новое дело Дрейфуса: "Клевещите, клевещите, что-нибудь да останется".

Thérèse. - Tu comprends, Florent, j'aurai beau tricher et fermer les yeux de toutes mes forces... Il y aura toujours un chien perdu quelque part qui m'empêchera d'être heureuse... (J. Anouilh, La Sauvage.) — Тереза. - Понимаешь, Флоран, сколько бы я ни хитрила и ни закрывала глаза изо всех сил, всегда где-нибудь найдется бездомная собака, которая будет мешать мне быть счастливой...

On eût dit que c'était le haillon d'un peuple, haillon de bois, de fer, de bronze, de pierre, et que le faubourg Saint-Antoine l'avait poussé là à sa porte d'un colossal coup de balai, faisant de sa misère sa barricade. (V. Hugo, Les Misérables.) — Казалось, что это был мусор целого народа, куски дерева, железа, бронзы и камня, которые сентантуанское предместье выбросило к своему порогу гигантским взмахом метлы, соорудив баррикаду из своей нищеты.

J'ai beaucoup bavardé de tout ça avec Thérèse et avec les copains. Vrai, il y aura un fameux coup de balai à donner dans le parti. On ne peut tout de même pas être révolutionnaire avec Albert Thomas et avec Sembat; c'est se foutre du monde. (A. Wurmser, Interdiction de séjour.) — Я беседовал обо всем этом с Терезой и другими товарищами. И впрямь партию надо крепко почистить. Нельзя же, в самом деле, быть революционером в компании с такими, как Альбер Тома или Самба; это значит глумиться над всеми на свете.

La police de Genève, fort accommodante en temps habituel, était prise périodiquement d'un zèle d'épuration, intempestif et passager, et chassait du territoire un certain nombre de révolutionnaires étrangers qui n'étaient pas de règle avec elle. Le coup de balai durait une huitaine de jours... (R. Martin du Gard, Les Thibault.) — Женевская полиция, довольно терпимая в обычное время, была подвержена периодическим приступам усердия, внезапным и скоро проходящим, и изгоняла некоторое количество иностранных революционеров, у которых не все было в порядке с документами. Чистка продолжалась с неделю...

- Je vous l'avais bien dit, répétait-elle à chaque dîner, que cette affaire Stavisky amènerait un coup de balai général. (H. Bazin, La mort du petit cheval.) — - Я же говорила вам, - начинала тетушка Полэн, едва мы садились за обеденный стол, - что дело Ставиского приведет ко всеобщему оздоровлению.