en+révolte

Je baissai la tête; je n'étais pas fier. (G. Duhamel, Confession de minuit.) — Я опустил голову. Мне было стыдно.

Il avait à l'adresse de Maigret un regard pas fier qui signifiait: "Qu'est-ce que vous voulez que je fasse d'autre?" (G. Simenon, Les Vacances de Maigret.) — Он бросил на Мегре смущенный взгляд, в котором ясно читался вопрос: "Ну что вы еще от меня хотите?"

J'avoue qu'hier soir je n'étais pas fier. En général, quand l'expectation cesse aussi brusquement... Il ne s'agit plus que d'éviter l'endocardite. (R. Martin du Gard, Les Thibault.) — Честно говоря, вчера вечером я здорово испугался. Обычно, когда выделение мокроты прекращается так резко... Надо только избежать эндокардита.

Moi, j'ai voté pour lui, parce qu'il n'est pas fier. (A. Camus, Révolte dans les Asturies.) — А я голосовал за него, потому что он не очень заносится.

Le dandy est par fonction un oppositionnel. Il ne se maintient que dans le défi. (A. Camus, L'Homme révolté.) — Щеголь уже сам по себе оппозиционер. Протест - единственная форма его существования.

Subitès. - Je vois que tu prends ton costume d'Alceste au sérieux. Quelle mouche te pique? (J. Anouilh, Ornifle ou le courant d'air.) — Сюбитес. - Я вижу, что ты принимаешь всерьез твой костюм Альцеста. И что это за муха тебя укусила?

De toute ma vie je ne suis jamais parvenu à attraper un poisson, et c'était bien ce qui m'inquiétait: j'avais peur qu'à me voir revenir bredouille, il ne me prenne plus au sérieux. (R. Vailland, Beau Masque.) — За всю свою жизнь я не поймал ни одной рыбы, и это меня очень беспокоило: я боялся, что, увидев, как я возвращаюсь с пустыми руками, он больше не будет считать меня настоящим рыболовом.

Mannheim, qui s'amusait de riposte en riposte, en arrivant à des cocasseries extravagantes dont il riait sous cape, n'était pas habitué à se voir pris au sérieux. (R. Rolland, La Révolte.) — Маннгейм, забавляющийся собственными парадоксами и постепенно перешедший от возражений к экстравагантной болтовне, над которой он в душе смеялся, не привык, чтобы на него смотрели всерьез.

L'un de ces guides, capitaine de la Garde mobile, prenait ses fonctions tellement au sérieux qu'il ne nous lâchait pas d'une semelle, nous retenant presque par le pan du manteau si nous approchions un militaire. (R. Dorgelès, La Drôle de guerre.) — Один из этих гидов, капитан мобильной гвардии, так серьезно отнесся к своим обязанностям, что не отходил от нас ни на шаг и буквально тащил нас за полу, как только мы приближались к какому-нибудь военному.

- Les malades, disait le Patron avec un diabolique sourire, ne tiennent vraiment qu'à une chose: c'est à être pris au sérieux... (R. Martin du Gard, Les Thibault.) — - Больные, - сказал патрон с дьявольской улыбкой, - думают лишь об одном: чтобы их болезни врач принимал всерьез...

... Le diable de l'orgueil et du désir de la gloire ne me prendra plus aux cheveux: tu peux t'en fier à moi! (R. Rolland, La Révolte.) —... Дьяволу гордости и жажды славы не удастся схватить меня еще раз за горло, можешь быть в этом уверен.

Daniel eut beau tendre l'oreille, il ne surprit que les mots "villa" et "billard". Le jeune homme hocha la tête avec conviction. - Ça doit être nickel! dit-il à voix haute. (J.-P. Sartre, L'Âge de raison.) — Даниэль напрасно напрягал слух, ему удалось уловить только два слова: "вилла" и "бильярд". Молодой человек убежденно покачал головой. - Это должно быть здорово! - сказал он громко.

Le Roi. - Je sais que vous m'aimez, Madame. (Il prête l'oreille.) N'entendez-vous rien? (A. Salacrou, Le Pont de l'Europe.) — Король. - Я знаю, что вы меня любите, Мадам. (Прислушивается.) Вы ничего не слышите?

Elle avait, au milieu de son babil, de graves réflexions inattendues, lointaines, qui faisaient dresser l'oreille à Annette. (R. Rolland, L'Âme enchantée.) — В ее болтовне порой проскальзывали неожиданные, неотчетливые, но поражающие своей серьезностью, замечания, которые заставляли Аннетту настораживаться.

Mais les bons citoyens ne prêtaient pas l'oreille à ces bruits odieux et s'attachaient aux nouvelles de victoire qui allaient de bouche en bouche s'affirmant et se confirmant. (A. France, La Révolte des anges.) — Но добрые граждане не обращали внимания на эти злостные слухи, а жадно ловили вести о победе, которые передавались из уст в уста и казались все более и более достоверными.

Il monta dans sa chambre, quatre à quatre... (R. Rolland, La Révolte.) — - Кристоф поднялся к себе в комнату, перепрыгивая через несколько ступенек...

Pacarel. - On nous dit que vous êtes là, mon cher Lanoix... je descends quatre à quatre vous serrer la main... (G. Feydeau, Chat en poche.) — Пакарель. - Нам сказали, что вы здесь, дорогой Лануа... я мигом прибежал, чтобы поздороваться с вами...

Je me dépêche donc quatre à quatre, je voulais voir tout de suite la casse... (L.-F. Céline, Mort à crédit.) — Я пулей лечу туда, я хотел немедленно видеть сам весь разгром.

Ils la plaignaient d'avoir été tirée du sommeil et de la moiteur du lit, au milieu de la nuit, à son âge, obligée de se vêtir quatre à quatre, au risque de prendre une fluxion de poitrine... (M. Proust, À la recherche du temps perdu.) — Они жалели ее: ее, такую маленькую, пришлось разбудить посреди ночи, взять из теплой постельки, заставить кое-как одеться, так что она могла и схватить воспаление легких.

Notre vie... s'empiffre, jusqu'à ce que, comme un chien qui vomit des vers et des morceaux de viande, le ventre bourré révolte et qu'on rende gorge sur la table! (P. Claudel, Tête d'Or.) — Наша жизнь... обжираешься до того, что, как у собаки, которую рвет червями и кусками мяса, наш переполненный желудок не выдерживает, и нас выворачивает прямо на стол.

Monsieur travaillait: l'administration française n'allait tout de même pas lui payer de gaieté de cœur les sommes énormes qu'elle lui devait; elle ne rendrait gorge qu'au prix d'innombrables paperasses. (G. Adam, Le Sang de César.) — Хозяин дома трудился. Ведь от французских властей не дождешься, чтобы они по своей доброй воле вернули вам награбленное. Для этого придется исписать бесчисленное множество бумаги.

Mannheim, qui s'amusait de riposte en riposte, en arrivant à des cocasseries extravagantes dont il riait sous cape, n'était pas habitué à se voir pris au sérieux. (R. Rolland, La Révolte.) — Маннгейм, забавляющийся собственными парадоксами и постепенно перешедший от возражений к экстравагантной болтовне, над которой он в душе смеялся, не привык, чтобы на него смотрели всерьез.