day-old

‘How old are you?’ ‘Nineteen.’ ‘That's a lie. You're twenty-two if You're a day.’ (W. S. Maugham, ‘Theatre’, ch. XX) — - Сколько вам лет? - Девятнадцать. - Это ложь. Вам не меньше двадцати двух.

...that girl is five years older, than you if she's a day. (Th. Dreiser, ‘A Book about Myself’, ch. LI) —...эта девушка на добрых пять лет старше вас.

That was a good thirty years ago if it was a day. (J. Joyce, ‘Dubliners’, ‘The Dead’) — Это было лет тридцать тому назад, ни больше ни меньше.

But the children came close to old Jolyon, knowing that he would save them, and gazed into a face which was decidedly "caught out." ‘Better the day, better the deed, mam'zelle. It's all my doing. Trot along, chicks, and have your tea.’ (J. Galsworthy, ‘Indian Summer of a Forsyte’, ch. III) — Но девочки подошли к старому Джолиону, зная, что он не даст их в обиду, и глядели ему в лицо, на котором было ясно написано: "Попались!" - В праздник-то еще лучше потанцевать, mam'zelle. Это я виноват. Ну, бегите, цыплята, пейте чай.

Mrs. Appleby: "...I've had my day and I've enjoyed it. It's only fair to give others a chance now." (W. S. Maugham, ‘Caesar's Wife’, act 3) — Миссис Эпплби: "...я взяла от жизни свое, я была счастлива. И, по справедливости, я должна уступить дорогу другим."

He had left his elegance behind in the Caribbean and wore a grey flannel suit which had seen better days. At home he didn't have to keep up appearances; he was part of grey January London. (Gr. Greene, ‘Our Man in Havana’, part I) — Оставив щегольство на берегах Карибского моря, он надел видавший виды серый фланелевый костюм. Дома незачем было пускать пыль в глаза. Он стал частицей тусклого январского Лондона.

It was a room that had seen better days. The paint was old and soiled, the rugs threadbare. (I. Shaw, ‘Lucy Crown’, ch. 15) — Эта комната знавала лучшие дни. А сейчас стены были грязные и потерявшие цвет, ковры потерты.

“You will make the most beautiful Reap-Girl that ever was,” he said, and the clear sincerity in his voice made her tingle with pleasure; her cheeks grew warm again. There were five changes of costume for the Reaping Girl between the noon feast and the bonfire at dusk, each more elaborate than the last (in Gilead there would have been nine; in that way, Susan didn’t know how lucky she was), and she would have worn all five happily for Will, had he been the Reaping Lad. (This year’s Lad was Jamie McCann, a pallid and whey-faced stand-in for Hart Thorin, who was approximately forty years too old and gray for the job.) — Ты будешь самой прекрасной Девушкой Жатвы. На все времена. – Голос его звучал абсолютно искренне, и Сюзан вновь зарделась. На этот раз от удовольствия. Между обедом в полдень и праздничным костром с фейерверками в сумерках Девушке Жатвы предстояло появиться на людях в пяти костюмах, один красивее другого (в Гилеаде костюмов было девять, так что Сюзан не знала, что ей, можно сказать, повезло), и она с радостью надела бы все пять для Уилла, будь он Юношей Жатвы. Но в этот год в юноши определили Джейми Макканна, бледного и некрасивого подростка, заменившего Харта Торина, который явно не проходил по возрасту. (ТБ 4)

Mr. Swiveller... observed that last week was a fine week for the ducks. (Ch. Dickens, ‘The Old Curiosity Shop’, ch. II) — Мистер Свивеллер... заметил, что погода на прошлой неделе могла порадовать только уток.

The Old Lady was... firing questions, and I was trying to keep my wits about me in case I let something fall I'd regret. (S. Chaplin, ‘The Day of the Sardine’, ch. XIII) — Моя старуха сыпала вопросами, а я то и дело прикусывал язык, чтобы не сболтнуть лишнего.