ce+que+c'est+que+de+nous

J'ai pus d'mèche. J'en avais que'qu'bouts, mais, allez, partez! J'ai beau fouiller toutes les poches de mon étui à puces, rien. Et pour en acheter, comme tu dis, c'est midi. (H. Barbusse, Le Feu.) — У меня нет больше фитилька. Было несколько кусочков, да сплыло! Сколько я ни рылся в карманах своего вшивого заповедника, - ничего! А уж купить, как ты предлагаешь, - накось, выкуси!

Le Décurion. -... Si vous voulez lui apporter du miel, ou des gâteaux, donnez-les-moi, et je les déposerai devant la pierre. C'est pour te dire que je ne suis pas de parti pris. Mais pour vous approcher, c'est midi sonné. (M. Pagnol, Judas.) — Декурион. -... Если вы захотите принести ему мед или пироги, дайте мне, и я сложу их у могильного камня. Это чтоб ты знал, что я не такой уж упрямый. Но подпустить вас к могиле - дудки!

On s'est baladé jusqu'au jour. Et pas moyen de bouffer. On en trouvait pour nous payer à boire; pour manger, c'était macache et midi sonné, pas, Gévri? (H. Duvernois, Faubourg Montmartre.) — Мы гуляли до самого утра. И нигде не могли поесть. Было бы где выпить. А вот насчет еды - хоть шаром покати, верно, Жеври?

Nous avons tout le temps. L'air est pur, la mer est... large. Je jouis de la première bouffée, pendant que votre écorce travaille. La parole est d'argent et le silence est d'or. (P. Valery, Œuvres.) — Нам некуда спешить. Воздух так чист, море... безбрежно. Я с наслаждением делаю первую затяжку, тогда как вы молча раздумываете. Ведь слова - серебро, а молчание - золото.

Liliane se rappela que le silence est d'or, ferma les yeux... et se laissa aller... à une douce rêverie. (P. Daix, Les Embarras de Paris.) — Лилиана вспомнила, что молчание - золото, закрыла глаза... и погрузилась... в сладостные мечтания.

On nous a fait des promesses, c'était du vent. (A. Cayatte, Ch. Spaak, M. Pons, La Prise de la Bastille.) — Нам надавали обещаний, но все они рассеялись как дым.

Dans le même quart d'heure il envisagea d'entrer dans les ordres "pour ne plus penser à rien", puis de se lancer dans la politique, de se présenter aux élections sénatoriales pour dire un peu leur fait "à tous ces jean-foutre". Et il savait bien que tout cela n'était que du vent. (M. Druon, Les Grandes familles.) — За какие-нибудь четверть часа генерал де Ла Монри сначала решил вступить в монашеский орден, "чтобы ни о чем больше не думать", затем - заняться политикой, выставить свою кандидатуру в сенат, чтобы сказать хоть немного правды "всем этим ничтожествам", но он хорошо знал, что это всего лишь пустые мечты.

- Au diable les amourettes! s'écria-t-il.... Nous ne sommes que deux: comment ferons-nous demain? - Laisse-moi tout seul, lui répondis-je. Maintenant je me moque du monde entier. (P. Mérimée, Carmen.) — - Чертовы любовные истории! - воскликнул Данкайре... - Теперь нас только двое. Как нам быть завтра? - Положись на меня, - отвечал я ему. - Теперь мне весь свет нипочем.

J'ai beaucoup bavardé de tout ça avec Thérèse et avec les copains. Vrai, il y aura un fameux coup de balai à donner dans le parti. On ne peut tout de même pas être révolutionnaire avec Albert Thomas et avec Sembat; c'est se foutre du monde. (A. Wurmser, Interdiction de séjour.) — Я беседовал обо всем этом с Терезой и другими товарищами. И впрямь партию надо крепко почистить. Нельзя же, в самом деле, быть революционером в компании с такими, как Альбер Тома или Самба; это значит глумиться над всеми на свете.

Poil de Carotte (à M. Lepic). Ainsi, toi, par exemple, je ne t'aime pas parce que tu es mon père. Nous savons que ce n'est pas sorcier d'être le père de quelqu'un. (J. Renard, Poil de Carotte.) — Рыжик ( г-ну Лепику). - Вот тебя, например, я люблю не за то, что ты мой отец. Ведь это не такая уж хитрая штука - быть чьим-либо отцом.

Pierre leva les yeux. Le visage de Kid était grave. Il le sonda un moment en silence et se mit à parler lentement: - Faut pas te payer ma tronche, petit. Je ne suis même pas allé voir Diane pour savoir ce qui s'est passé tantôt, mais tout de même, je suis pas né de la dernière rosée. Et puis, tu viens de dire: "La petite salope!" Alors, hein? C'est pas sorcier. Elle est en cloque, quoi. (B. Clavel, L'hercule sur la place.) — Пьер поднял глаза. Лицо Кида было серьезным. Кид посмотрел внимательно на Пьера и медленно заговорил. - Не смейся надо мной, малыш. Я не ходил к Диане спрашивать, что произошло, но я не вчера родился. Ты же сам мне сказал о Диане: "Эта шлюха". Ну и что? Догадаться было нетрудно. Она что, забеременела?

On m'a dit quand ils se sont mariés que les parents de Gisèle, plus tard... C'est bien le moins qu'ils puissent faire, entre nous... (N. Sarraute, Le Planétarium.) — Мне сказали, когда они поженились, что родители Жизель обещали... Между нами говоря, это самое меньшее, что они должны были сделать.

Jeune fille. - Terrées dans notre travail, il ne nous reste que ça à faire penser, on pense, c'est fou. (M. Duras, Le Square.) — Девушка. - Мы погребены в нашей работе, поэтому нам остается только одно - думать. И мы думаем, думаем, так что ум за разум заходит.

Juliette. - Ah! si vous l'aviez entendu, monsieur Georges, quand il a découvert leurs lettres après la guerre!.. Il a pourtant l'air doux comme un mouton. Eh bien, je peux vous assurer que ça bardait! Le valet de chambre. - Tu veux que je te dise: il avait raison, cet homme. Juliette (furieuse). Comment il avait raison? Est-ce qu'on cherche des pouilles aux morts? C'est propre, toi, tu crois, de chercher des pouilles aux morts? Le valet de chambre. - Les morts n'avaient qu'à pas commencer à nous faire cocus. (J. Anouilh, Le Voyageur sans bagages.) — Жюльетта. - Ах, если бы вы видели мсье Жоржа, когда он после войны обнаружил переписку своей жены со своим погибшим братом!.. На вид он смирный как овечка, но тут он прямо-таки разъярился! Слуга. - Если ты хочешь знать, то наш мсье Жорж был прав. Жюльетта ( кипятясь). Как! Он был прав? Разве можно обвинять мертвых? Это что ж, хорошо по-твоему - ругать мертвых? Слуга. - А нечего было мертвым наставлять нам рога!

... C'est entendu: le document ne se trouve plus dans le tiroir, et le poêle à bois du vestibule est rempli des cendres de papiers qu'il eut brûlés... Il n'avait plus sa tête, il buvait, il s'était mis à boire. (F. Mauriac, La Parisienne.) —... Все ясно: документов в ящике нет, а печь в вестибюле полна пепла от бумаг, которые он сжег... Он просто не в своем уме, он пил, все время пил...

Machetu. - Monsieur le comte Ornifle de Saint-Oignon, je ne suis qu'un ferblantier, c'est entendu, je n'ai pas inventé la poudre, mais je vais te dire quelque chose: peut-être pas ainsi canaille que toi. (J. Anouilh, Ornifle ou le courant d'air.) — Машетю. - Господин граф Орнифль де Сент-Оньон, я простой жестянщик и я пороха не выдумал, согласен, но должен тебе сказать: я, пожалуй, не такой прохвост, как ты.

Elle ajouta: - Vous savez, nous sommes ici sans cérémonie, sans façon et sans pose. C'est entendu, n'est-ce pas? (G. de Maupassant, Bel-Ami.) — Она добавила: - Имейте в виду, у нас без всяких церемоний, попросту. Хорошо? Да?

- Vous conviendrez avec nous, monsieur, que monsieur le Grand est dans son tort... - Ah! ah! c'est selon; mais expliquez-vous, je verrai... (A. de Vigny, Cinq-Mars.) — - Вы согласитесь с нами, сударь, что господин ле Гран не прав... - Ну, это еще дело темное. Но объяснитесь, я подумаю...

Varlin se pencha vers le portefeuille et l'ouvrit lentement. Il était gonflé de billets de banque. - Il y a là beaucoup d'argent, citoyen... - Beaucoup? C'est selon... Pour les pauvres c'est beaucoup et c'est peu... (P. Gamarra, L'or et le sang.) — Варлен склонился над портфелем и медленно раскрыл его. Он был набит банковскими билетами. - Здесь уйма денег, гражданин... - Уйма? Это как сказать... Для бедняков это и много и мало.

Mais bien que la couleur honore, Que servira d'avoir gémi? Puisqu'ici nous rions encore, Autant de pris sur l'ennemi. (J.-P. Béranger, Dernières chansons.) — Но хоть страдание почетно, Что толку тщетно слезы лить? Пока смеемся беззаботно, Должны судьбу благодарить.

- Bien sûr! tu as tout ce qu'il te faut à la maison. Et moi, moi qui ne peux pas me passer de toi, je suis le cadet de tes soucis! (S. de Beauvoir, Les belles images.) — - Еще бы! у тебя есть дома все, что тебе нужно. А я, хотя и не могу обойтись без тебя, для тебя просто не существую.

Nous le connaissions assez toutes deux pour savoir que telle eût été sa réaction et que la vérité historique fut toujours le cadet de ses soucis. (A. Maurois, Ariane, ma sœur.) — Мы обе хорошо знали Жерома и потому понимаем, что он сам поступил бы точно так же: ведь историческая истина для него не имела никакого значения.

Lisette: - C'est conscience à ceux qui s'assurent en nous; Mais c'est pain bénit, certes, à des gens comme vous. (Molière, L'école des maris.) — Лизетта: - Грешно обманывать того, кто верит нам; Но стоит проучить людей, подобных вам.

- Ma foi, ce sera pain bénit, dit un autre, si ces brigands Parisiens se font arranger comme il faut. (G. Darien, Bas les cœurs!) — - Вот уж поистине, поделом вору и мука, - сказал другой, - если этих разбойников-парижан отделают по первое число.

L'atelier de cartonnage de monsieur Madinier n'allait plus que d'une patte: le patron avait encore congédié deux ouvrières la veille: ce serait pain bénit, s'il faisait la culbute, car il mangeait tout, il laissait ses enfants le derrière nu. (É. Zola, L'Assommoir.) — Картонажное заведение господина Мадинье дышало на ладан. Накануне хозяин рассчитал еще двух работниц. Благодарение Богу, если его объявят банкротом: ведь он способен проесть все до последнего гроша и оставить своих детей нищими.

Lorsqu'on a un homme qui boit tout, n'est-ce pas? c'est pain bénit de ne pas laisser la maison s'en aller en liquides et de se garnir d'abord l'estomac. (É. Zola, L'Assommoir.) — Когда у вас муж - горький пьяница, хорошо еще, если вам удастся не пустить дом с молотка и не умереть с голоду.

Il s'était souvenu que le désœuvrement est le père de l'ennui, et que ce féroce ennui nous pousse à des fâcheuses fantaisies. (A. Theuriet, Le Refuge.) — Он вспомнил, что праздность порождает скуку, и что эта убийственная скука толкает на вредные безрассудства.

- D'abord, mon petit, lui dit la cantinière, qui devenait de plus en plus son amie, conviens que tu n'as pas vingt et un an: c'est tout le bout du monde si tu en as dix-sept. (Stendhal, La Chartreuse de Parme.) — - Прежде всего, дружок, - сказала ему маркитантка, расположение которой к Фабрицио все более возрастало, - признайся, что тебе нет двадцати одного года: тебе от силы семнадцать.

- Tu as un drôle d'air sombre, dit Serguine. Robert, ne fais pas l'idiot, si nous restons là huit jours ce sera le bout du monde. (P. Moinot, La Blessure.) — - У тебя уж очень мрачный вид, - сказал Сергин. Не будь дураком, Робер, мы останемся здесь самое большее неделю.

Suzanne. - Et puis, tenez, je me fais honte à moi-même de marchander ainsi ma confiance. Tant pis, coûte que coûte au point où nous en sommes je préfère être franche tout à fait. (A. Picard, L'Ange gardien.) — Сюзанна. - А потом, послушайте, мне самой стыдно, что я так торгуюсь, прежде чем довериться вам. Ну что же, будь что будет. При нашем теперешнем положении я предпочитаю быть совершенно откровенной.

... Quand une certaine quantité d'électricité s'est accumulée en moi, il faut qu'elle se décharge, coûte que coûte; et tant pis pour les autres, s'il leur en cuit! Et tant pis pour moi! (R. Rolland, La Révolte.) —... Когда во мне накопится известное количество электрической энергии, она должна во что бы то ни стало разрядиться. Тем хуже для других, если она их обжигает. И тем хуже для меня!

Il était écrit, en effet, que nous arriverions en retard. (C. Farrère, Quatorze histoires de soldats.) — Заранее было ясно, что мы опоздаем.

Depuis 1793, il était écrit que, si l'Angleterre n'était pas vaincue, la France n'aurait la paix qu'en retournant à ses anciennes limites. (J. Bainville, Histoire de France.) — Начиная с 1793 года уже стало очевидно, что пока Англия не будет побеждена, Франция не получит мира, если не вернется к своим старым границам.

... Mais j'ai écrit quelque part, dans mon histoire: "En France il n'y a que le provisoire qui dure"... Voilà dix ans que Loisillon est à la mort... Il nous enterrera tous. (A. Daudet, L'Immortel.) —... В своем историческом труде я как-то написал: "Во Франции постоянно лишь временное"... Вот уже десять лет как Луазийон при смерти... Увидите, он всех нас похоронит.

Pour revenir maintenant à ces heures de l'agonie: - Vous savez ce que ses sœurs nous ont télégraphié? demande mon grand-père à mon cousin. - Oui, Beethoven, on m'a dit; c'est à encadrer, cela ne m'étonne pas. (M. Proust, Le côté de Guermantes.) — Возвращаюсь к предсмертным часам: - Знаете, что нам телеграфировали ее сестры? - обратился к нашему родственнику дедушка. - Да, о Бетховене, мне говорили, просто хоть в рамку вставляй, меня это не удивляет.