Calmet

Jean Calmet respira à pleins poumons et s'en alla flâner aux devantures des échoppes. (J. Chessex, L'Ogre.) — Жан Кальме вздохнул всей грудью и отправился побродить среди витрин лавчонок.

D'une étreinte il couchait sa monture à terre en lui coupant le souffle. (M. Olivier-Lacamp, Les feux de la colère.) — Катинб цепко стискивал лошадь и та, задыхаясь, валилась на землю.

Il s'égosillait de son mieux lorsqu'une bourrade dans les côtes lui coupa le souffle. (J. Fréville, Pain de brique.) — Малыш Луи самозабвенно выражал свой восторг, как вдруг сильный удар в бок заставил его замолчать.

Ou'ils sont beaux! se disait Jean Calmet qui s'était arrêté au milieu de la rue de Bourg et qui regardait déferler les hordes de gosses bronzés, souples, solides, ils se hâtaient vers la station en parlant très fort. Leur splendeur lui coupait le souffle. (J. Chessex, L'Ogre.) — - Какая красота, - думал Жан Кальме, остановившись посреди улицы Бург и глядя на проходившие стайки загорелых ребятишек. Гибкие и сильные, они торопились на вокзал, громко переговариваясь. От этого зрелища у него захватило дух.

Un collégien en goguette, voulant faire le beau, ramait avec des mouvements d'aile de moulin, et se heurtait à tous les canots, dont tous les canotiers l'engueulaient... (G. de Maupassant, Yvette.) — Подвыпивший лицеист, желая покрасоваться, вращал веслами, как мельничными крыльями, натыкаясь на другие лодки, а гребцы огрызались ему вдогонку...

Il était bien sapé, d'une élégance peut-être un peu suspecte, mais sans rien d'excessif. [...] Fils de famille perpétuellement en goguette ou truand mondain pas méchant. (L. Malet, Le soleil naît derrière le Louvre.) — Он был хорошо одет, хотя, возможно, элегантность его была несколько сомнительной. Однако в ней не было ничего утрированного. Сынок из богатой семьи вечно под хмельком или светский сутенер, не особо опасный.

Jean Calmet avait parfaitement reconnu son profil, sa démarche pesante; le docteur avait son chapeau en goguette, son pantalon tire-bouchonnant, sa grosse force dure rayonnait... (J. Chasspex, L'Ogre.) — Жан Кальме сразу же узнал его профиль, его тяжелую походку; шляпа у доктора была сдвинута на затылок, брюки вились штопором, от него исходила грубоватая сила.

... Toi, tu lui en voudras d'avoir sali ton blanc; tu te méfieras d'un homme capable de sauter de la mère sur la fille. Assiette réparée recède à la cassure. (H. Bazin, Qui j'ose aimer.) —... Ты не простишь ему, что он осквернил тебя; ты не сможешь доверять человеку, который от матери перекинулся к дочери. Склеенная тарелка легко бьется.

Léo. - Qui songe à t'en vouloir! Nous sommes tous plus intimidés les uns que les autres et nous prenons des attitudes. (J. Cocteau, Les Parents terribles.) — Лео. - Никто и не думает на тебя обижаться. Мы все напуганы, один больше другого, и не перестаем притворяться.

Jean Calmet regardait sa mère avec une curiosité nouvelle, se demandant comment elle avait pu supporter cette tutelle près de cinquante ans. Il lui en voulait de sa soumission. (J. Chessex, L'Ogre.) — Жан Кальме как бы заново взглянул на мать. Он не понимал, как она могла почти пятьдесят лет терпеть эту опеку. Он злился на нее из-за ее послушания.

... Pendant que la sérénade d'honneur sonnait sous leurs fenêtres, il fit à Tartarin - Quichotte, une scène effroyable, l'appelant toqué, visionnaire, imprudent, triple fou, lui détaillant par le menu toutes les catastrophes qui l'attendaient dans cette expédition. (A. Daudet, Tartarin de Tarascon.) —... В то время, как хвалебная серенада звучала под их окнами, Тартарен - Санчо Панса устроил Тартарену - Дон-Кихоту отчаянную сцену, называя его помешанным, неосторожным, трижды безумцем, в мельчайших подробностях описав ему все катастрофы, которые ждали его в этой экспедиции.

C'est bien fait, pensait Jean Calmet. Je ne vois pas pourquoi je souffrirais en me faisant raconter sa fin par le menu. C'était bien son tour. Il y a une justice. (J. Chessex, L'Ogre.) — - Так и надо, - думал Жан Кальме. - Почему я должен был бы страдать, слушая подробности о его конце. Просто настал его черед. Это справедливо.

Jean Calmet baissait les yeux sur son couvert sans pouvoir échapper à l'inquisiteur. La tristesse lui serrait la gorge et il avait envie de se jeter au cou du vieillard, de pleurer toutes les larmes de son corps sur sa poitrine ample et sonore. (J. Chessex, L'Ogre.) — Жан Кальме опустил глаза, уставившись на свой прибор, но не мог ускользнуть от инквизиторского взгляда отца. У него было очень горько на душе и ему хотелось броситься на шею к старику и выплакаться на его широкой и напыщенной груди.

L'humiliation et la peine lui serraient la gorge. Il lui semblait que le bonheur de sa vie dépendait de cet instant. (M. Arland, L'Ordre.) — Унижение и причиненное страдание угнетали его. Ему казалось, что счастье всей его жизни зависит от этой минуты.