позвонить

общ. дёрнуть за цепочку звонка, позвонить

  Вторжение похитителей тел

   1956 - США (80 мин)

     Произв. Уолтер Уэйнджер, прокат Allied Artists

     Реж. ДОН СИГЕЛ

     Сцен. Дэниэл Мэнеринг по роману-сериалу Джека Финни «Похитители тел» (The Body Snatchers)

     Опер. Эллсуорт Фредерикс (Superscope)

     Муз. Кармен Дрэгон

     В ролях Кевин Маккарти (д-р Майлз Беннелл), Дэйна Уинтер (Беки Дрисколл), Кинг Довэн (Джек Беличек), Кэролин Джоунз (Тедди Беличек), Лэрри Гейтс (д-р Дэниэл Кауфмен), Ральф Думке (шериф), Джин Уиллз (ассистентка Майлза).

   Пациент психиатрического отделения доктор Майлз Беннелл яростно пытается доказать, что он не сумасшедший. Он рассказывает свою историю. Несколько месяцев проработав по контракту, он вернулся в родной городок Санта-Майра, штат Калифорния, и обнаружил, что там творится нечто странное: маленький мальчик в панике жалуется, что его мать - не его мать; молодая девушка, кузина Беки Дрисколл (подруги детства Майлза, вернувшейся в город после долгого отсутствия), точно так же утверждает, будто ее дядюшка больше не ее дядюшка. Некоторое время спустя и ребенок, и девушка говорят, что у них все в порядке.

   И Майлз, и Беки - в разводе; они возобновляют знакомство и влюбляются друг в друга. Они вместе отправляются к другу Майлза Джеку Беличеку, который просит Майлза срочно приехать. В его доме они обнаруживают загадочный труп с расплывшимися чертами лица, смутно напоминающими Джека. «Труп» лишен отпечатков пальцев. Позже Майлз обнаруживает у отца Беки в подвале безжизненного «двойника» молодой женщины, точь-в-точь похожего на Беки. В присутствии Беки, Джека и его жены Майлз находит в собственной оранжерее гигантские стручки, из которых вылупляются тела с человеческими очертаниями; одно похоже на него самого. Майлз протыкает его вилами.

   Похоже, большинство обитателей города заменено «двойниками», вылезшими из стручков, распространившихся уже повсюду. Телефонные линии заблокированы, и Майлз отправляет Джека предупредить жителей соседнего города. Работник станции техобслуживания грузит два стручка в машину Майлза; тот вскоре сжигает их. Он отправляется к своей секретарше и в ужасе понимает, что ее двойник уже приготовил стручок для своего ребенка.

   Майлз и Беки вынуждены признать, что они одни во всем городе не подменены двойниками. Они принимают таблетки, не дающие уснуть: ведь именно во сне двойники занимают место людей. На следующее утро, во вторник, в городе происходит странное оживление: все его жители собираются на площади и ждут прибытия 3 грузовиков, нагруженных стручками. Каждый уносит с собой несколько штук, чтобы развезти по окрестностям. К большому облегчению Майлза, Джек Беличек возвращается. С ним приезжает психиатр Дэниэл Кауфмен. Увы, оба они оказываются «двойниками». Они предлагают Майлзу и Беки прекратить борьбу и присоединиться к их миру, где не существуют ни чувства, ни желания, ни амбиции, ни вера. Как объясняет психиатр, стручки порождены семенами из космоса, а тела, вылупляющиеся из стручков, способны принимать любое обличье. Этот процесс - 1-й этап колонизации Земли.

   Майлзу удается усыпить Джека и психиатра (вернее, их двойников), вколов им анестетик. Он и Беки сбегают. Все население Санта-Майры гонится за ними по пятам. Беглецы прячутся в пещере. Они слышат музыку и думают, что ее наверняка играют люди; Майлз ненадолго оставляет Беки одну. Выясняется, что музыка звучит из машин, выгружающих стручки. Майлз возвращается к Беки, но, целуя ее, понимает, что она успела уснуть и теперь перед ним - ее абсолютно бесчувственный двойник. Беки направляет своих братьев по расе по следам Майлза. Майлз выбирается на автостраду и, мечась между машинами, безуспешно пытается предупредить водителей об опасности. «Они уже здесь - теперь ваш черед! Ваш черед!» - кричит он.

   Рассказ Майлза окончен. Врачи уже почти не сомневаются, что перед ними сумасшедший. Но когда новоприбывший санитар рассказывает о странных стручках, увиденных им на шоссе после дорожного происшествия, один врач решается позвонить в ФБР.

   ► Вторжение похитителей тел, единственная фантастическая картина Дона Сигела и его любимый фильм, всегда пользовалось лестной репутацией одного из шедевров жанра, созданных в 50-е гг. Эта слава полностью заслужена, учитывая прежде всего оригинальность и многозначность сценария. Печатавшийся с продолжением роман Джека Финни «Похитители тел» (другие заглавия: «Не спать!» [Sleep No More] и «Я - стручок» [I Am a Pod]) был отобран Уолтером Уэйнджером, одним из самых смелых продюсеров Голливуда, и блестяще адаптирован для экрана талантливым сценаристом и писателем Дэниэлом Мэнерингом (он же Джеффри Хоумз), автором Из прошлого, Out of the Past, Вне закона, The Lawless и сценариев для Сигела - Большая кража, The Big Steal, 1949 и Мордашка Нелсон, Baby Face Nelson.

   Если закрыть глаза на некоторые пробелы в деталях фабулы, надо подчеркнуть, что Мэнеринг в 1-ю очередь усилил драматическое нагнетание действия и гуманистический аспект сюжета. Дон Сигел снимал триллер, снимал его быстро (съемки длились 2 недели без остановок), ритмично, реалистично (систематически использовалась реальная калифорнийская натура), просто (спецэффектов здесь очень мало) и очень напряженно. Энергия и высокое качество режиссуры освободили весь заряд скрытого ужаса, содержавшийся в сюжетных предпосылках и в самом повествовании. Но в 1-ю очередь фильм так врезается в память своей убедительной и естественной аллегоричностью. Без всякого пафоса и искусственных уловок нашествие этих «космических овощей» содержит поразительную аллегорию всякого обесчеловечения, будь то на политическом, духовном или всего лишь психологическом уровне. По своей природе фильм направлен против тоталитаризма, но кроме того (что подтверждается словами самого Сигела) - против своеобразной злокачественной болезни мира и человечества, вызванной безразличием, отмиранием всяких эмоциональных реакций, исчезновением страсти и ярости в защите своих идей. В этом смысле Вторжение похитителей тел - фильм по-прежнему актуальный.

   N.B. Пролог и эпилог в больнице были навязаны Сигелу компанией-прокатчиком «Allied Artists». Сигел хотел закончить фильм криком Кевина Маккарти: «Теперь ваш черед!». Впрочем, отметим, что финальный эпизод, завершающийся крупным планом лица героя - испуганного, но выражающего облегчение, - поставлен им очень красиво. В работе над сценарием участвовал Сэм Пекинпа (его имя не попало в титры); он также играет небольшую роль в фильме. Это он говорит о главном герое: «Пусть бежит. Ему никто не поверит». Одноименный ремейк (США, 1978) - талантливый, но отчасти слишком броский - снят Филипом Кауфменом (Сигел и Маккарти появляются в нем в эпизодических ролях) (***).

   БИБЛИОГРАФИЯ: сценарий и диалоги в журнале «L'Avant-Scene». № 231–232 (1979). Раскадровка (454 кадра) опубликована Элом Ла Валле (Rutgers University Press, New Brunswick, New Jersey, 1989). Этот том также содержит подборку статей и интервью о Доне Сигеле и о его фильме.

   ***

   --- Сюжет по-прежнему актуален. За последние 20 лет в США сняты еще два ремейка: Похитители тел, Body Snatchers, Абель Феррара, 1993; и Вторжение, The Invasion, Оливер Хиршбигель, 2007.

  Потерянные выходные

   1945 - США (100 мин)

     Произв. PAR (Чарлз Брэкетт)

     Реж. БИЛЛИ УАЙЛДЕР

     Сцен. Чарлз Брэкетт и Билли Уайлдер по одноименному роману Чарлза Р. Джексона

     Опер. Джон Ф. Сайц

     Муз. Миклош Рожа

     В ролях Рей Милленд (Дон Бирнэм), Джейн Уаймен (Хелен Сент-Джеймс), Филлип Терри (Вик Бирнэм), Говард Да Силва (Нэт), Дорис Доулинг (Глория), Фрэнк Фэйлен (Бим), Мэри Янг (миссис Деверидж), Анита Болстер (миссис Фоли), Лилиан Фонтэйн (миссис Сент-Джеймс).

   Дон Бирнэм, 33-летний нью-йоркец, собирается уехать из города на выходные с братом Виком. Вот уже 10 лет Вик безуспешно пытается излечить Дона от алкоголизма. В этот день он находит еще одну бутылку, подвешенную на веревке за окном. Дон хотел украдкой захватить ее с собой. Перед отъездом Дон отправляет свою невесту Хелен Сент-Джеймс с Виком на концерт. Пока их нет, он берет деньги, предназначенные для горничной, и покупает на них 2 бутылки виски. Затем идет в любимое кафе перекинуться словцом с барменом Нэтом. Нэт осуждает его пристрастие к бутылке. Дон объясняет, что, выпив, чувствует себя гением - Ван Гогом, Джоном Бэрримором, а то и Шекспиром. Домой он возвращается слишком поздно и не успевает уехать с братом.

   Наутро за барной стойкой он пересказывает Нэту начало задуманного им автобиографического романа «Бутылка». Он уже несколько раз пытался написать книгу, но ни одну не довел до конца. Итак, 3 года назад, после представления «Травиаты» в «Метрополитен-Опера» он познакомился с Хелен, девушкой из штата Огайо. Из-за ошибки гардеробщика они перепутали пальто. На какое-то время любовь к ней заставила его поверить, что он исцелился от порока. Затем, готовясь к встрече с родителями Хелен, он испугался и в очередной раз нашел спасение в выпивке. Так девушка узнала всю правду о его состоянии и сделала все, чтобы его спасти. Таков пересказ содержания книги, которую планирует написать Дон. Бармену все это не очень нравится: он думает, что однажды Дон покончит с собой.

   Дон возвращается домой и садится за пишущую машинку: он набивает лишь заглавие книги и посвящение Хелен. Затем, чувствуя знакомый зов «зеленого змия», выходит на улицу в поисках выпивки. Он заходит в 1-й попавшийся бар и, не найдя денег, чтобы заплатить по счету, роется в сумочке у соседки. Его ловят за руку и выкидывают на улицу. Вернувшись в квартиру, он обнаруживает одну купленную бутылку: он спрятал ее в торшере. Несколько часов спустя его будит телефонный звонок, но он не берет трубку. Он хочет заложить пишущую машинку и долго бродит по Третьей авеню. К большому его удивлению, все ростовщики закрыли свои лавочки по случаю Йом-Киппура. Он узнает, что ирландцы и евреи сговорились, чтобы одновременно уйти на каникулы в канун своих национальных праздников, следующих подряд (Йом-Киппур и день Св. Патрика). Дон возвращается к Нэту, и тот наливает ему всего один стакан - и ни капли больше. Дон берет взаймы несколько долларов у танцовщицы Глории, питающей к нему слабость, и, выходя от нее, падает с лестницы.

   Он приходит в себя в вытрезвителе больницы Бельвю. Санитар сочувственно описывает ему во всех подробностях ужасы белой горячки. Ночью один пациент начинает буянить. Пока на него натягивают смирительную рубашку, Дон пользуется переполохом, чтобы сбежать. Он угрозами заставляет торговца отдать ему бутылку с выпивкой. Вернувшись к себе домой, он видит, как летучая мышь пожирает крысу, спрятавшуюся в стене. Его вопли вынуждают консьержа позвонить Хелен. Та приезжает немедленно. Дон забирает у нее пальто, чтобы отдать его в залог. Хелен обнаруживает, что Дон обменял пальто на револьвер. Она отговаривает его от самоубийства. Дон решает положить события этих выходных в основу романа.

   ► 4-й полнометражный фильм Билли Уайлдера в Америке и 3-й из 6 фильмов, написанных им в соавторстве с Чарльзом Брэкеттом. Фильм, утвердивший за Уайлдером репутацию крупного режиссера. «На 80 %, - пишет Уайлдер, - фильм зависит от сценария. На остальные 20 % - от его исполнения: тут важно поставить камеру в нужное место и иметь достаточно денег, чтобы нанять на все роли хороших актеров» (см. Axel Madsen, Billy Wilder, Cinema One, 1969).

   Тема алкоголизма и не была для Голливуда в новинку, но никогда прежде не выходила в фильме на 1-й план. При съемках создатели фильма сомневались в успехе (который в итоге оказался огромен). Хотя Уайлдер не может удержаться, чтобы не вставить несколько гэгов (Милленд говорит своему брату, восхваляющему достоинства колодезной воды и коровьего молока: «Перестань говорить мне об этом безвкусном пойле!»; или же сцена, где еврейские и ирландские ростовщики одновременно закрывают лавки), Потерянные выходные - фильм очень драматичный и реалистичный. Использование экстерьеров (скрытая камера на Третьей авеню, съемки в настоящей больнице Бельвю) оказалось весьма эффективно. В эти годы весь мировой кинематограф, за некоторыми исключениями, заражен итальянским неореализмом.

   Рей Милленд с огромным талантом воплощает в творчестве Уайлдера 1-го в череде фирменных героев режиссера: блистательных, но надломленных изнутри, не способных воплотить в жизнь свои мечты, цепляющихся за жизнь лишь посредством крайне разрушительной страсти или одержимости (из того же ряда - старая кинозвезда в Бульваре Сансет, Sunset Blvd.* или очень оригинальный образ Шерлока Холмса в Частной жизни Шерлока Холмса, The Private Life of Sherlock Holmes, 1970).

   Хэппи-энду, которого не было в романе Чарлза Р. Джексона, не хватает убедительности. Но в целом фильм с блеском демонстрирует талант Уайлдера как романиста и рассказчика. Уайлдер не только владеет самыми разными интонациями и глубоко раскрывает каждую затронутую тему, но и находит в собственном эклектизме строгий порядок и, с каждым разом - новый способ выразить свои чувства. В этом случае понимание, которое он проявляет в отношении главного героя, не следует путать с каким бы то ни было сочувствием к пороку. Но пессимиста, всегда жившего внутри Уайлдера, больше всего интересовали те персонажи, которые таили в себе страх, надлом, неуравновешенность, неразрывно связанные со всем, что есть ценного и интересного в их личности.

   БИБЛИОГРАФИЯ: сценарий и диалоги в сборнике «Лучшие сценарии 1945 г.» (John Gassner and Dudley Nichols, The Best Film Plays of 1945, New York, Crown, 1946).

  Вопрос жизни и смерти

   1946 – Великобритания (104 мин)

     Произв. The Archers (Майкл Пауэлл и Эмерик Прессбургер)

     Реж. МАЙКЛ ПАУЭЛЛ

     Сцен. Майкл Пауэлл, Эмерик Прессбургер

     Опер. Джек Кардифф (Technicolor; ряд эпизодов в ч/б)

     Муз. Аллан Грей

     Дек. Альфред Юнге

     В ролях Дэйвид Нивен (Питер Картер), Ким Хантер (Джун), Роджер Ливси (доктор Фрэнк Ривз), Роберт Кут (Боб Трабшоу), Реймонд Мэсси (Авраам Фэрлан), Мариус Горинг (посланник небес), Эйбрахам Соуфейр (судья / хирург), Кэтлин Байрон (ангел-регистратор), Джоан Мод (архангел), Бонар Коллеано (американский капитан), Ричард Эттенборо (английский пилот).

   Ночь на 2 мая 1945 г. После масштабной бомбардировки на европейской территории английский пилот, командир эскадрильи Питер Картер (в мирной жизни – поэт и преподаватель) связывается по рации с диспетчером. Его радист Боб Трабшоу убит. Его самолет горит. Пламенный и короткий диалог завязывается между летчиком и молодой американкой-диспетчером Джун, которая слышит его последние слова, но ничем не может помочь. У Питера нет парашюта, но он прыгает, чтобы не сгореть заживо. Вопреки всем законам физики, его тело всплывает на поверхность вод, и волны выносят его на берег живым. В это время на небесах, а точнее – в приемном зале, британские летчики толкутся в очереди к ангелу-регистратору, которая выдает им крылья. Боб ждет своего друга и напарника Картера и не может понять, почему тот задерживается. Он думает, что тут, несомненно, допущена ошибка. Ангел-регистратор уверяет его, что за последнюю 1000 лет ошибок не допускалось. Внизу на земле Картер приходит в себя и идет по пляжу. Он думает, что попал на небо, но юный пастух говорит ему, что он находится неподалеку от Ли-Вуда. Картер подбегает с расспросами к девушке в военной форме, едущей по дороге на велосипеде: это Джун. Она узнает своего собеседника; они целуются.

   Архангел посылает с небес на землю того, по чьей вине в сгустившемся тумане была допущена ошибка. Это француз, казненный на гильотине в Революцию. Он является Картеру, когда тот отдыхает рядом с Джун. Беседа между небесным посланником и Картером происходит вне времени. Картер не обнаруживает ни малейшего желания следовать за своим собеседником. Он подчеркивает, что вчера был готов умереть, но сегодня, благодаря ошибке небесной канцелярии и полученной отсрочке, он влюбился в Джун, и любовь категорически запрещает ему покорно встречать смерть. Посланник исчезает, прежде заверив Картера в том, что непременно вернется. В офицерской столовой воздушной базы Джун знакомит Картера с доктором Фрэнком Ривзом, крупным нейрохирургом, который прячется под обликом простого сельского врача. Ривз осматривает Картера и сразу же понимает, что галлюцинации угрожают его разуму и затрагивают все его чувства, в особенности – обоняние. Картер вынужден признать, что при разговоре с небесным посланником действительно чувствовал очень сильный запах жареного лука.

   Ривз селит Картера у себя и дает ему колокольчик, в которой тот должен позвонить, как только объявится небесный посланник. Тот объявляется прямо посреди партии в пинг-понг между Джун и доктором. Шарик застывает в воздухе, а колокольчик, несмотря на все старания Картера, не производит ни единого звука. Посланник приносит Картеру хорошую новость: его апелляция к небесному суду будет рассмотрена. На стороне обвинения будет выступать Авраам Фэрлан, первый американец, убитый английской пулей в Войне за независимость США. Стоит ли говорить, что он не питает нежных чувств к англичанам. После ухода посланника Картер объясняет Ривзу, что произошло. Он очень обеспокоен поисками защитника. Ривз решает, что Картера необходимо прооперировать в тот же вечер, до процесса; иначе он погрузится в пучины безумия. На огромной движущейся лестнице, ведущей с земли в небеса, посланник предлагает Картеру самых разных защитников: Линкольна, Платона и др. Ни один Картеру не годится, и он приходит в себя рядом с Джун. Ривз пытается внушить ему надежду и уверяет, что подыщет ему адвоката.

   Несясь на мотоцикле по ночной дороге, Ривз внезапно улетает в кювет, пытаясь объехать машину «скорой помощи», и разбивается насмерть. Эта же машина «скорой помощи» отвозит Картера в операционный блок. Перед огромной аудиторией, заполненной представителями всех рас и всех времен, небесный суд приступает к слушаниям, а в этот момент на земле начинается операция. Защитником Картера выступает Ривз. Авраам Фэрлан, обличая вековой британский империализм, отрицает возможность настоящей любви между Картером и Джун. Чтобы доказать, что он ошибается, Ривз просит Джун занять место Картера в загробном мире. Та соглашается. Картер выигрывает слушания. Верховный судья (это врач, оперировавший Картера) приговаривает его к долгой и радостной жизни. После операции Картер приходит в сознание. «Мы победили», – говорит он Джун. «Я знаю», – отвечает та.

   ►  В 1945 г. британское министерство информации обратилось к студии «Archers» (Майклу Пауэллу и Эмерику Прессбургеру) с просьбой о создании художественного фильма, способного положительно повлиять на англо-американские отношения, парадоксальным образом обострившиеся накануне победы, хотя прежде были времена и посложнее. Для кинематографистов, сделавших уже не одну заказную картину, подобная просьба не была в новинку. Они ответили на нее, по своему обыкновению, как юмористы, поэты и, главным образом, подлинные творцы – метафизической фантазией в цвете, свидетельствующей о невероятной оригинальности авторов, об их безграничной свободе духа и дьявольской дерзости. (Хотя эта дерзость и уступала дерзости картины Жизнь и смерть полковника Блимпа, The Life and Death of Colonel Blimp, которая в самый разгар войны призывала к необходимости примирения между англичанами и немцами.) Вопрос жизни и смерти начинается с невероятного эпизода «любви с 1-го слова» между обреченным пилотом, летящим навстречу верной гибели, и беспомощной и потрясенной собеседницей на земле. Фильм продолжается параллельным развитием сюжета в земном мире, разноцветном и насыщенном пленительными пейзажами, и в черно-белом потустороннем мире, внушающем тревогу своей механистичностью и искусственностью, которую, по правде говоря, высмеивают авторы. Только любовь способна объединить 2 мира и породить в персонажах лирический порыв, который изгонит (по крайней мере, из их сердец) болезненную мрачность мира, опустошенного войной. Смелость и дерзость связана, в частности, с персонажем Реймонда Мэсси, который убежденно декламирует антианглийские лозунги. В эпизоде суда, когда произносится эта обличительная речь, виден один недостаток «Арчеров»: тяготение к пафосу, безразличие к лаконичности драматургии; оно становится еще заметнее в более длинных картинах, делая их легкой добычей для цензоров и прочих любителей покромсать пленку. Но фильмы Пауэлла и Прессбургера надо любить в подлинном виде – такими, какие они есть, с их щедрым и причудливым размахом, избыточностью, игрой на контрастах (лиризм и насмешка, рассудительность и бред), с декорациями больше натуральной величины, с бесконечно хитроумными техническими эффектами, с визуальными находками и нескончаемыми тирадами, с их эзотеричностью и мальчишескими проказами. Эти фильмы сняты в 1-ю очередь изобретателями, каждый раз заново открывающими кинематограф; они почти безгранично полагаются на зрителя и верят в их готовность к новым впечатлениям. Напомним, что Вопрос жизни и смерти – любимый фильм Пауэлла, тогда как симпатии Прессбургера лежат на стороне Полковника Блимпа. «Отталкиваясь от этой гигантской бойни, мы с Эмериком попытались снять комедию титанического масштаба и требующую титанических же усилий», – писал Пауэлл о Вопросе жизни и смерти в увлекательном труде «Жизнь в кино» (Michael Powell, A Life in the Movies, Heinemann, London, 1986): эти 700 страниц плотным шрифтом представляют собой лишь 1-ю часть его автобиографии и доходят лишь до того момента, когда ему исполняется 43 года.

   БИБЛИОГРАФИЯ: раскадровка (832 плана) в журнале «L'Avant-Scène», № 258 (1981). Новеллизация Эрика Уормена (Eric Warman) издана в 1946 г. в Лондоне издательством «World Film Publications». В книге содержатся фотографии из фильма и со съемочной площадки, а также репродукции рисунков Альфреда Юнге (Пауэлл высоко ценит это небольшое издание и много говорит о нем в автобиографии).

  На север через северо-запад

   1959 – США (136 мин)

     Произв. MGM (Алфред Хичкок)

     Реж. АЛФРЕД ХИЧКОК

     Сцен. Эрнест Леман

     Опер. Роберт Бёркс (Technicolor, Vistavision)

     Муз. Бернард Херрманн

     Титры Сол Басе

     В ролях Кэри Грэнт (Роджер Торнхилл), Ева Мэри Сэйнт (Ив Кендалл), Джеймс Мейсон (Филип Вандамм), Джесси Ройс Лэндис (Клара Торнхилл), Лео Дж. Кэрролл («Профессор»), Мартин Ландау (Леонард), Адам Уильямз (Валериан), Филип Обер (Лестер Таунсенд), Эдвард Платт (Виктор Ларраби), Эдвард Биннз (капитан Джанкетт).

   Нью-Йорк. Роджера Торнхилла, работника рекламной компании, похищают двое убийц, работающие на шпиона Филипа Вандамма. Его привозят в особняк, принадлежащий Глену Коуву, и там Торнхилл понимает, что его принимают за другого человека, некоего Каплана, но никак не может доказать это похитителям. Вандамм, видя, что тот, кого он принимает за Каплана, никак не хочет сотрудничать, передает его своим душегубам. Те подпаивают его и сажают за руль машины, пытаясь подстроить «самоубийство». Торнхиллу удается улизнуть от них; позднее его задерживает полицейский за вождение в пьяном виде. Он рассказывает о своем приключении, но никто ему не верит, даже собственная мать. Узнав, что владелец особняка будет произносить речь в ООН, Торнхилл направляется туда и хочет с ним поговорить. Перед ним оказывается незнакомый человек (чей особняк без его ведома был занят шпионом). Этого человека убивают на глазах у Торнхилла, который, ухватившись за кинжал, торчащий в спине погибшего, становится убийцей в глазах окружающих. Ему приходится удариться в бега. Он не знает одного: американская контрразведка, возглавляемая неким «Профессором», создала множество улик, подтверждающих существование некоего Каплана, якобы являющегося ее агентом. Специально для него снимаются гостиничные номера, где остаются следы его пребывания, – и тем не менее этого человека не существует. Это чистейший вымысел с целью отвлечь внимание шпионов и облегчить работу настоящего агента, собирающего данные о Вандамме. На беду, Торнхилла приняли за Каплана, и теперь никто не может ему помочь.

   Торнхилл объявлен в розыск; его фотографии размещены на 1-х полосах газет. Он спешно садится на поезд в Чикаго – город, который, по его сведениям, станет следующим этапом в маршруте Каплана. В поезде его замечает восхитительная блондинка, чертежница Ив Кендалл; она прячет Торнхилла в своем купе. В Чикаго он просит ее позвонить от его имени Каплану. В действительности же она звонит Вандамму, своему работодателю, и затем указывает Торнхиллу место встречи, якобы назначенной ему Капланом. Это пустынное место за городом на обочине шоссе. Торнхилл ждет под раскаленным солнцем. Самолет, только что опылявший поля, пикирует на него и несколько раз пытается его убить, пока не врезается в автоцистерну. Торнхилл угоняет машину у свидетеля происшествия.

   Вернувшись в Чикаго, он узнает от портье отеля, где якобы проживает Каплан, что тот отправился в Южную Дакоту. Он понимает, что Ив предала его, но решает все-таки вернуться и проследить за ней. Чуть позже он замечает Ив на аукционе: она сидит рядом со своим любовником Вандаммом. Люди Вандамма перекрывают все выходы, твердо вознамерившись добраться до Торнхилла. Торнхилл провоцирует скандал, чтобы попасть под арест. Полицейские отводят его к «Профессору», который объясняет всю сложность его положения, а заодно и то, что Ив – двойной агент, работающий на контрразведку. «Профессор» хочет во что бы то ни стало помешать Вандамму скрыться из США с микрофильмами, содержащими государственную тайну. Торнхилл соглашается сотрудничать с ним, чтобы спасти Ив из когтей Вандамма. Таким образом ему нужно пробыть Капланом еще сутки.

   Торнхилл и «Профессор» самолетом вылетают в Южную Дакоту, в Рэпид-Сити: там, на горе Рашмор, неподалеку от гигантских, высеченных в скале лиц американских президентов, находится дом Вандамма. Торнхилл-Каплан добивается встречи с Вандаммом и предлагает ему свое молчание в обмен на выдачу Ив властям. Он пытается не дать девушке уйти, и она стреляет в него. Вандамм и Ив скрываются бегством, а тело Торнхилла уносят на носилках. На самом деле Ив стреляла в Торнхилла холостыми, чтобы Вандамм не подозревал ее в сговоре с Капланом. «Профессор» устраивает для них тайную встречу в лесу. Там Торнхилл узнает, что, несмотря на все обещания «Профессора», Ив отправится с Вандаммом за границу, чтобы завладеть микрофильмами. Торнхилл снова – на этот раз по-настоящему – хочет помешать ей уйти, но его нокаутирует человек «Профессора».

   Ночью Торхнилл бродит вокруг дома Вандамма. Он подслушивает разговор между Вандаммом и его помощником Леонардом. Леонард говорит Вандамму, что Ив стреляла в Торнхилла понарошку. Вандамм планирует избавиться от Ив в частном самолете, который вскоре должен прибыть за ним. Торнхиллу удается вырвать девушку из рук 2 злодеев, но им не остается иного пути для бегства, кроме спуска по каменным лицам, высеченным в скале. Леонард, несущий в руках статуэтку с микрофильмами внутри, наступает на руку Торнхилла, висящего над пропастью вместе с Ив. Леонарда убивают полицейские, прибывшие как раз вовремя. Ив висит в очень неудобном положении; гигантским усилием она подтягивается… на верхнюю полку в купе Торнхилла и ложится с ним рядом, как при первой их встрече.

   ►  Совершенный образец шпионского повествования – такого, каким его видит Хичкок. Режиссер говорил, что хотел снять в Америке эквивалент 39 ступеней, The 39 Steps. Хотя фильм не обладает в полной мере богатством выразительных средств английского шедевра, и все же это упражнение в стиле отличается поразительной виртуозностью и огромным количеством выигрышных сцен, выполненных с несравненным мастерством. Что касается знаменитейшей сцены с самолетом, атакующим Кэри Грэнта, описание которой Хичкок нашел на страницах «39 ступеней» Джона Бакена, режиссер не раз объяснял процесс ее зарождения. Он думал над тем, как избежать максимального количества клише, связанных с эпизодами, нагнетающими тревогу (темнота, замкнутое пространство и т. д.). Сцена разворачивается на ярком солнце, в открытом пространстве с безграничным горизонтом. Именно отсутствие тени, неровностей ландшафта и какого бы то ни было укрытия для героя и создают тревожную атмосферу как в драматургическом, так и в пластическом плане.

   Хичкок на всем протяжении фильма неподражаемо смешивает страх и юмор и раскрывает в миниатюре свои излюбленные темы: присвоение личности (в данном случае рассмотренное в особенно оригинальной ситуации, одновременно и кафкианской, и комичной, поскольку герой оказывается двойником несуществующего человека); недоверие людей друг к другу (из-за которого невинному человеку так трудно быть услышанным); двусмысленность отношений между полами – тема, которую он затрагивал и в более серьезном контексте все с тем же Кэри Грэнтом в Подозрении, Suspicion и Дурной славе, Notorious. Помимо всего прочего, фильм отличает высочайший полет воображения; он напоминает кошмарный сон, выражая при этом самые интимные фантазии режиссера. В частности, они связаны с фигурой главной героини, которая то и дело предстает в новом свете – в зависимости от того, какую из ее сторон выдвигает вперед интрига: она предстает перед нами то как отважная и инициативная авантюристка, то как Ангел Смерти, ледяной и четкий в своих действиях, то как жертва долга, а то, наконец, и как идеальная сексуальная партнерша для героя.

   На север через северо-запад остается последним образцом жанра, который был создан самим Хичкоком и правила которого Хичкок утвердил навечно. В круговороте событий герой постоянно должен подвергаться смертельной опасности, чуть ли не в каждой сцене попадая в неожиданные сюжетные повороты; и это зрелище должно вызывать у зрителя улыбку, но при этом слегка щекотать ему нервы. Через 30 лет после выхода фильма и через 10 лет после смерти автора по этим правилам продолжают худо-бедно работать множество режиссеров, пытающихся сравниться своими работами с наследием Мастера. Таким образом, память о Хичкоке каждый год служит вдохновением для немалого числа современных фильмов; его гения – увы! – не видно, и нам очень его не хватает.

   БИБЛИОГРАФИЯ: сценарий и диалоги опубликованы в сборнике «Библиотека киносценариев MGM» (The MGM Library of Film Scripts, The Viking Press, New York, 1972). Это режиссерский сценарий с аккуратным указанием всех изменений, внесенных в окончательную версию фильма.

 Вот оно, время убийц…

   1956 – Франция (115 мин)

     Произв. CICC, Société Nouvelle Pathé Cinéma, Films Agiman

     Реж. ЖЮЛЬЕН ДЮВИВЬЕ

     Сцен. Жюльен Дювивье, Морис Бесси, Шарль Дора, П.А. Бреаль

     Опер. Арман Тирар

     Муз. Жан Винер

     В ролях Жан Габен (Андре Шатлен), Даниэль Делорм (Катрин), Люсьен Богаэр (Габриель), Жерар Блен (Жерар Делакруа), Жермен Кержан (мадам Шатлен), Габриэль Фонтан (мадам Жюль), Жан-Поль Руссийон (Амеде), Альфред Гулен (Арман), Робер Арну (Бувье), Лилиан Берт (Антуанетта), Эме Кларион (Прево), Робер Манюэль (Марио Боннаркорчи), Робер Пизани (председатель), Габи Бассе (официантка в кабачке).

   50-летний Шатлен держит в самом сердце «Центрального рынка» в Париже престижный ресторан, куда часто наведываются политики, аристократы, артисты. Шатлен – великолепный повар; он следит за каждой мелочью в своем заведении. У него есть протеже – молодой студент-медик Жерар, поссорившийся с дядей; Жерар скорее готов работать по ночам на «Центральном рынке», чем принимать деньги из рук родственника. Шатлен относится к юноше почти как к родному сыну; он не раз предлагал ему помощь, но Жерар всякий раз отказывался. Однажды в ресторан Шатлена приходит юная провинциалка Катрин и приносит хозяину весть о смерти его бывшей жены Габриэль, ее матери. Шатлен и Габриэль расстались более 20 лет назад после жестокой ссоры.

   Шатлен тронут юношеским очарованием Катрин; она напомнила ему бывшую жену. Но за внешней невинностью Катрин скрывается черная и извращенная душа. Сперва она умелой клеветой стремится разлучить Шатлена и Жерара. Периодически Катрин навещает подозрительную гостиницу, где живет ее мать (на самом деле она не умерла), и продумывает вместе с ней мрачные интриги. Разоренная наркоманка Габриэль, физически изможденная развратной жизнью, подталкивает дочь к тому, чтобы та хитрыми маневрами женила на себе Шатлена. Катрин не требуется на это много времени.

   Однажды посетитель ресторана говорит Шатлену, что был в Марселе у матери Катрин: в этом доме никогда не скучали. Катрин рассказывает об этом матери, поскольку у Шатлена появилось к ней много вопросов. Теперь Габриэль советует дочери избавиться от мужа, тщательно подготовив «несчастный случай». Через некоторое время Шатлену звонит по телефону хозяин гостиницы, где живет Габриэль. Не получив вовремя дозу она впала в состояние, близкое к коме. Шатлен едет в гостиницу и видит жену, которая лежит без сознания и не узнает его. Шатлен отвозит Габриэль к своей матери, хозяйке пригородного кабачка, и заставляет Катрин рассказать ему правду. Он оставляет Катрин у матери, а сам возвращается в Париж по делам.

   Оставшись наедине, женщины ссорятся и дерутся. Мать Шатлена охаживает невестку кнутом, которым убивает кур, и запирает ее на замок. Катрин удается позвонить Жерару, которого она загодя убедила, будто Шатлен ее бьет; она даже отдалась юноше, чтобы превратить его в соучастника убийства мужа. Жерар приезжает на ночное свидание: Катрин приготовила средство, которым хочет усыпить Шатлена, прежде чем сбросить его машину в реку. Но Жерар вовсе не хочет участвовать в убийстве. Позднее он понимает, что Катрин нарочно лгала, чтобы поссорить его с другом. Тогда Катрин выбирает целью Жерара, а не Шатлена: она усыпляет юношу, сажает его за руль и толкает автомобиль в реку.

   Шатлен опознает тело друга. Он быстро понимает, что Катрин виновна в убийстве. Он тащит ее в гостиницу Габриэль. Ее убивает собака Жерара, обезумевшая от потери хозяина, – очная ставка 2 женщин, которой так хотел Шатлен, не успевает состояться.

   ►  Лучший послевоенный фильм Дювивье. Это в каком-то смысле завещание режиссера, где явно просматриваются 2 источника его натурализма (направления, которому Дювивье хранил верность всю жизнь): реализм и пессимизм, часто доведенный до исступления. Здесь реализм достигается за счет великолепно воссозданного антуража: жизни крупного ресторана в старом квартале «Центрального рынка». Эта часть произведения, несомненно, важна, но еще более важна другая, которой 1-я служит введением, поддержкой или, быть может, всего лишь оправданием: безжалостное описание человеческой злости и чудовищности, воплощенных в персонаже Катрин (замечательная актерская работа Даниэль Делорм). Катрин – странная девушка, извращенная и простодушная (более извращенная, нежели простодушная); в некоторой мере она – жертва наследственности. Вокруг нее действует трио злобных старух: 1-я жена Шатлена (Люсьен Богаэр), барочный образ физического и морального упадка; его мать, вспыльчивая и полная ненависти (Жермен Кержан); и, наконец, ее язвительная и лицемерная гувернантка (эту роль играет великолепная Габриэль Фонтан). Сюжет, полный необычных поворотов, достойных популярных романов начала века, обладает вневременной трагической силой, которая способна увлечь и сегодняшнего зрителя. Все потому, что даже в исступлении Дювивье умеет сохранять остроту и правдивость. Он возвращается к персонажам, темам, ситуациям и местам действия своих довоенных фильмов и доводит их до завораживающей лирической абстракции. В этом ему помогает превосходная операторская работа Тирара. Париж и окрестности озаряются ледяным блеском рассвета: это лучшее освещение для натуралистичных ужасов этого фильма. Этот свет обладает странной, своеобразной поэтической силой.