обыкновенная+история

Надо глядеть в оба, сказал он себе: - а не то как раз пропадёшь! - и стал жить да поживать. (М. Салтыков-Щедрин, Премудрый пискарь) — 'Watch out, old boy,' he said to himself, 'or you'll never know when'll be the end of you!'

- Эх вы, рыболовы! - говорил между тем Костяков... поглядывая по временам злобно на Александра, - куда вам рыбу ловить! ловили бы вы мышей, сидя там у себя, на диване; а то рыбу ловить! (И. Гончаров, Обыкновенная история) — 'A fine fisherman you are!' Kostyakov said... darting resentful glances at Alexander. 'You can't catch fish! You ought to catch mice, sitting on your sofa! And you go fishing!'

- Ставь [деньги], не разговаривай, пока Птаха не рассердился. А то он человек горячий. (В. Распутин, Уроки французского) — 'Put yours down and shut up, before Chicken gets real angry. He's a hot-headed sort of fellow.'

Анна Ивановна. Не сходить ли за ними? Любовь Гордеевна. Нет, не надо. А то, пожалуй, сходи. (А. Островский, Бедность не порок) — Anna Ivanovna. Perhaps I ought to go for them? Lubov Gordeyevna. Oh, no, don't. Or perhaps... Yes, do go, Anna.

- Славная мысль! - сказал правитель дел, страшно больно хлопнув по плечу своего помощника. - Ай да Куприян Васильевич! (А. Герцен, Кто виноват?) — 'An excellent idea!' exclaimed the supervisor, delivering a painful slap to his assistant's back. 'Good for Kuprian Vasilievich!'

- Ай да Александр! вот племянник! (И. Гончаров, Обыкновенная история) — 'Alexander, Alexander - there's a nephew for you!'

- Ай да дядя Осип! - тихо восторгался мордвин. (М. Горький, В людях) — 'Well done, Uncle Osip!' the Mordvinian muttered with bated enthusiasm.

Отец с удовольствием съел горячую лепёшку, - ай да Степанида! - съел, свернув трубочкой, вторую лепёшку, - ай да Степанида! - отхлебнул большой глоток чая со сливками, расправил усы. (А. Толстой, Детство Никиты) — Father ate a hot cake with great satisfaction. - 'Good old Stepanida!' - took another, rolled it up in a tube and ate that too - 'Good old Stepanida!' - took a long sip of tea with cream, stroked his moustaches.

Женщины страх как любят женить мужчин... (И. Гончаров, Обыкновенная история) — It is a marvel how fond women are of marrying off their men-friends!

- А ты любишь пироги с зелёным луком? Я - страсть как! (М. Горький, Фома Гордеев) — 'Do you like buns stuffed with green onions? I'm mad on them.'

Затаил я любовь к Гале и когда мы стали вместе учиться в фабзавуче... Кто-то заметил это и написал мелом над колпаком кузнечного горна: "Василий Миронович Манджура страдает по Гале Кушнир - ужас как!" (В. Беляев, Старая крепость) — I was still in love with Galya when we started at the factory-training school... Someone noticed this and chalked a notice up in the forge: 'Vasili Mironovich Mandzhura is pining for Galya Kushnir something terrible!'

Шмарин беда как любил рассказывать небылицы. (Д. Фурманов, Чапаев) — It was outrageous the way Shmarin liked to tell tall stories.

- Эх, Анна Павловна, и смотреть-то на вас тошно, - начал опять Антон Иванович: - вот некому бить-то вас. (И. Гончаров, Обыкновенная история) — 'I'm ashamed of you, Anna Pavlovna,' resumed Anton Ivanovich. 'What you need is a good beating! A thorough beating!'

Но, боже сохрани, если кто, даже случайно, проговаривался при ней о могиле, о смерти - она бледнела. (И. Гончаров, Обыкновенная история) — But if, which God forbid! anyone, ever so casually, mentioned the tomb, or death in her presence, she would turn pale.

- Николай Николаевич, вы хотите выступить? - спросил Кравцов. - Боже упаси. Это я про себя. Продолжайте, пожалуйста. (И. Грекова, Кафедра) — 'Do you want to speak, Nikolai Nikolayevich?' Kravtsov asked. 'God forbid. I was speaking to myself. Please, continue.'

И все, сколько ни было их там, как хмельные, отплясывали какого-то чертовского трепака. Пыль подняли боже упаси какую! (Н. Гоголь, Пропавшая грамота) — And every single one of them was dancing hell for leather, stamping out the trepak like a lot of half-cut Cossacks. Heavens above, you should have seen the dust they kicked up!

Навстречу Анне Павловне шёл и сам Александр Фёдорыч, белокурый молодой человек, в цвете лет, здоровья и сил. (И. Гончаров, Обыкновенная история) — Anna Pavlovna was met by Alexander himself, a strong, healthy, flaxen-haired lad in the hey-day of youth.

- Вот от этого самого Павел Владимирыч и погибает во цвете лет - от водки от этой! - говорит доктор. (М. Салтыков-Щедрин, Господа Головлёвы) — 'This is just what Pavel Vladimirich is dying of in the prime of life - this vodka!' the doctor said.

Кому нужны её переживания? Ну, в самом деле: кто может помочь женщине, которую в расцвете душевных и физических сил гнетёт одиночество? (А. Коптяева, Дерзание) — Who cared for her emotional turmoil? When you came to think of it, who on earth could help a woman, at the height of her physical, mental and emotional powers, but opressed by loneliness?

Он был не стар, а что называется "мужчина в самой поре" - между тридцатью пятью и сорока годами. (И. Гончаров, Обыкновенная история) — He was not an old man, being at that age described as 'the prime of life' - between thirty-five and forty.

- Вот вы, - усмехнулся Гладышев, - сидите и с раздражением думаете, что я опять ушёл в сторону, навязываю вашему вниманию собственную жизнь, вместо того чтобы говорить о самом важном для вас. (А. Чаковский, Свет далёкой звезды) — 'I can tell that you're feeling annoyed with me for straying off the subject again,' said Gladyshev with a grin. 'There I go talking about myself instead of telling you about what is more important to you than anything else.'

- У вас тут такая сутолока. - Идём в сторонку. - Он взял её под руку, пропуская вперёд себя. (И. Ракша, Ламбушки) — 'There is such a commotion here.' 'Let's go over there out of the way,' he suggested, and took her arm, allowing her to go in front of him.

- Опять нанесёшь всякой дряни и будешь задумываться да разглядывать, а дело в сторону. (И. Гончаров, Обыкновенная история) — 'You'll bring all sorts of rubbish again just to have something to meditate on, and your business will be put aside for long.'

Боровцев. А как стали дело-то разбирать, он-то в сторону, а меня и потянули. (А. Островский, Пучина) — Borovtsev. When they began investigating the case, he slipped away and I was called on the carpet.

Когда я приходил к Лугановичам, прислуга улыбалась приветливо, дети кричали, что пришёл дядя Павел Константиныч, и вешались мне на шею. (А. Чехов, О любви) — When I called, the servants gave me a smiling welcome, the children shouted that uncle Pavel Konstantinovich had come and threw themselves on my neck.

- Пошёл вон отсюда! Много вашего брата, всякому стану вешаться на шею: не таковская! (И. Гончаров, Обыкновенная история) — 'Get out! There's plenty of you men, and I'm not the one to throw myself at the first comer.'

Чижов выдал себя. Он, верно, всё ж таки завидовал немного Фёдору - хват парень, девки виснут на шею... (В. Тендряков, Не ко двору) — Chizhov had betrayed himself. Probably he had still envied Fyodor a little - a brisk lad, all the girls running after him.

Если б Тося твёрдо была уверена, что Илья правильно её поймёт, она и сама подошла бы к нему и первая пригласила его. Но такой уверенности у Тоси не было, она боялась, что Илья, чего доброго, решит, будто она вешается ему на шею... (Б. Бедный, Девчата) — She would have gone up and asked him herself if she could have been sure of Ilya's taking it in the right spirit. But she could not be sure, she was rather afraid Ilya would think she was chasing him...

Прошло несколько лет. Маша пришла в совершенный возраст и была прекрасна, как майский день. (А. Погорельский, Лафертовская Маковница) — Several years passed. Masha came of age and was as beautiful as a May morning.

- Не беспокойтесь, маменька, - сказал Александр, - это так, ничего! Я вошёл в лета, стал рассудительнее, оттого и задумчив... (И. Гончаров, Обыкновенная история) — 'Don't you worry, Mamma,' said Alexander. 'It's nothing, really. I've grown older, become more thoughtful, that's what makes me so serious.'

Прошло два-три месяца. Мало-помалу уединение, тишина, домашняя жизнь и все сопряжённые с нею материальные блага помогли Александру войти в тело. (И. Гончаров, Обыкновенная история) — Two or three months passed. Gradually solitude, quiet, home life and all the material blessings accompanying it helped Alexander to put on weight.

Какой-то бесёнок всё шевелился в нём, всё шептал ему, что это мелко для него, что ему бы летать выше. (И. Гончаров, Обыкновенная история) — Some imp stirred restlessly within him the whole time, ever whispering to him that all this was below him, that he ought to aim higher.

С горечью и с тайной занозой в душе сознавался он иногда, что вовсе не так высоко летает, как ему думается. (Ф. Достоевский, Скверный анекдот) — With bitterness and secret pangs, he then admitted to himself that he had not really soared so high as he liked to think.

- Разве что у начальника твоего или у какого-нибудь знатного да богатого вельможи разгорятся на тебя зубы и он захочет выдать за тебя дочь - ну, тогда можно... (И. Гончаров, Обыкновенная история) — 'Of course, if your chief, or some great and rich nobleman should take a fancy to you and wish you to marry his daughter - that's a different matter...'

Павел не сразу поверил, что ему дарят вещь [маузер], о которой он так давно мечтал, но Жухрай накинул на его плечо ремень. - Бери, бери! Я же знаю, что у тебя на него давно глаза горят. (Н. Островский, Как закалялась сталь) — Pavel could not believe at first that he was really getting something he had set his heart on for so long, but Zhukhrai threw the leather strap over his shoulder saying: 'Take it, take it! I know you've had your eye on it for a long time...'

- Господи владыко! - простонал мой Савельич. - Заячий тулуп почти новёшенький! и добро бы кому, а то пьянице оголелому! (А. Пушкин, Капитанская дочка) — 'Dear God!' groaned my Savelich. 'The hareskin coat is almost new! And to think that it goes to a drunken tramp!'

- Господи, боже мой! никак колокольчик? - сказала она и бросилась к балкону. (И. Гончаров, Обыкновенная история) — 'Oh God, oh God - can it be a bell?' she said, rushing out to the balcony.

"А! ах, господи, твоя воля!" восклицал Калиныч во время моего рассказа. (И. Тургенев, Записки охотника) — 'Ah, Lord, think of that!' Kalinich would exclaim while I told my story.

Любопытно и смешно, сколько иногда может выразить взгляд стыдливого и болезненно-целомудренного человека, тронутого любовью, и именно в то время, когда человек уж, конечно, рад бы скорее сквозь землю провалиться, чем что-нибудь высказать или выразить, словом или взглядом. (Ф. Достоевский, Игрок) — It is curious to see how ludicrously expressive the glance of a bashful and morbidly puritanical man can be when he is in love, especially when such a man would sooner sink through the ground than give himself away by word or glance.

Александру хоть сквозь землю провалиться. А Пётр Иваныч беспощадно смотрел прямо ему в глаза и ждал ответа. (И. Гончаров, Обыкновенная история) — Alexander wished the earth would open beneath his feet. But Pyotr Ivanich looked him pitilessly straight in the eyes and awaited a reply.

- Брехунишка, брехунишка! - Петя готов был провалиться сквозь землю. (В. Катаев, Хуторок в степи) — 'Fib-ber! Fib-ber!' Petya wished the earth would open and swallow him.

- Достигнешь там больших чинов, в знать войдёшь - ведь мы не хуже других: отец был дворянин, майор, - всё-таки смиряйся перед господом богом: молись и в счастии и в несчастии, а не по пословице: "Гром не грянет, мужик не перекрестится". (И. Гончаров, Обыкновенная история) — 'Even' if you attain high rank over there, and go up in the world - we're as good as anyone, you know, your father was a nobleman and a major - you must always humble yourself before the Lord God. Pray in equally happiness and in grief, do not be like the peasant in the proverb, who 'does not cross himself so long as the thunder does not roar.''

Над всей первой страницей крупными буквами было напечатано: Внимание, мины! В ротах долго потешались над самым существом этого предостерегающего возгласа: дивизия была наслышана о том, что редакция подорвалась на мине. Кто-то даже заметил: - Пока гром не грянет, мужик не перекрестится. (М. Алексеев, Дивизионка) — We had printed in huge letters across the entire first page: Beware! Mines! The men in the companies had a good laugh at this warning, for the division had already heard that our newspaper had been blown up by a mine. Some even remarked: 'The muzhik won't cross himself until the lightning strikes.'

- О, есть дружба в мире! Навек, не правда ли! - говорил пылко Александр, стискивая руку друга. - До гробовой доски! - отвечал тот. (И. Гончаров, Обыкновенная история) — 'Oh, friendship does exist in the world! For ever, eh?' And he rushed... at his friend, pressing his hand warmly. 'Till the grave!' replied the other.

Тригорин....Публика читает: "Да, мило, талантливо... Мило, но далеко до Толстого", или: "Прекрасная вещь, но "Отцы и дети" Тургенева лучше". И так до гробовой доски всё будет только мило и талантливо - больше ничего... (А. Чехов, Чайка) — Trigorin....Then the public reads it and says: 'Yes, charming, talented, but nowhere near Tolstoi', or 'Excellent, but not as good as Turgenev's 'Fathers and Sons'.' And that's how it will be until my dying day - charming and talented - and nothing else.

- Я спрашиваю: заменил ли меня кто-нибудь в вашем сердце? одно слово - да или нет - решит всё; долго ли сказать! (И. Гончаров, Обыкновенная история) — 'I ask you - has anyone taken my place in your heart? One word - yes, or no - will settle everything. Surely that won't take long to say.'

- Да не отбил ли он у тебя твою красавицу, эту... как её? да! он мастер на это... - Он дорого заплатит за своё мастерство! - сказал Александр, вспыхнув, - я не уступлю без спора... Смерть решит, кому из нас владеть Наденькой. (И. Гончаров, Обыкновенная история) — 'Aha! I suppose he's won your beauty away from you, that... what's her name? Yes, he's a dab at that...' 'He shall pay dear for his skill,' said Alexander, flushing up. 'I will not yield without a fight. Death shall determine which of us is to possess Nadya.'