неприятный

Il cala le tonneau et déclara que le premier qui le sucerait aurait à causer avec lui. (É. Zola, La fête à Coqueville.) — Леке взял под охрану бочонок и заявил, что первый, кто посмеет к нему прикоснуться, будет иметь дело с ним.

- Ça, monsieur l'inspecteur, franchement, j'en sais rien, parce que quand je me suis rendu compte que ça tournait au vinaigre, je me suis débiné... (Ch. Exbrayat, Des demoiselles imprudentes.) — Откровенно говоря, господин инспектор, я ничего не знаю, потому что когда я понял, что тут пахнет жареным, я смотался...

- Mon petit élève, croyez mon expérience, ma grande expérience. Des baisers en wagon ne valent rien. Ils tournent sur l'estomac. Puis elle rougit davantage encore, en murmurant: - Il ne faut jamais couper son blé en herbe. (G. de Maupassant, Bel-Ami.) — - Мой дорогой ученик, поверьте моему опыту, большому опыту. Поцелуи в вагоне ничего не стоят. Они оставляют неприятный осадок. - Потом, покраснев еще больше, она прошептала: - Не следует забегать вперед.

Il parlait bien des livres, mais non de ceux des vrais maîtres, de ceux qui se sont maîtrisés. Le seul défaut gênant qu'offrit cet amateur était qu'il employait certaines expressions toutes faites d'une façon constante, par exemple "en majeure partie", ce qui donnait à ce dont il voulait parler quelque chose d'important et d'incomplet. (M. Proust, Sodome et Gomorrhe.) — Он умел говорить о книгах, но только не тех писателей, у кого была рука настоящего мастера, а тех, кто набил себе руку. У этого дилетанта был только один неприятный недостаток: он постоянно употреблял избитые выражения, например: "подавляющее большинство", - подобные выражения придавали его речам какую-то особую многозначительность, а иногда - недоговоренность.

... des farceurs l'accusaient de se cacher dans une cave, où la Mouquette lui tenait chaud; car cette liaison connue lui avait fait du tort. (É. Zola, Germinal.) —... злые языки утверждали, что он прячется у Мукетты, которая его пригрела; эта, ставшая известной, связь подрывала его репутацию.

Christiane. - J'ai rencontré votre garde-chasse à trois kilomètres d'ici. Arnault. - Ah! Christiane. - Je ne voudrais pas lui faire du tort, mais, mon Dieu, qu'il a mauvaise figure! Il a une façon de vous regarder en dessous... (P. Wolff et G. Leroux, Le Lys.) — Христиана. - Я встретила вашего лесничего в трех километрах отсюда. Арно. - Неужели? Христиана. - Не хочу сказать о нем ничего плохого, но до чего же у него неприятный вид! У него такая странная манера смотреть на вас исподлобья.

Les écri-vains dans les salons, voilà une des plus sottes manies de la société d'aujourd'hui. Nous leur faisons du tort en leur prenant leur temps, ils nous font du mal en nous diffamant. (P. Bourget, Mensonges.) — Какая нелепая мания - приглашать писателей в светские салоны. Мы наносим им вред, отнимая у них время; а они причиняют нам его тем, что поносят нас в своих книгах.

Et tante Louise, qui avait cru faire sa visite à l'insu de la famille, devait trouver à présent que le Cap Baïou sentait le brûlé. (Ph. Hériat, Les Enfants gâtés.) — А тетя Луиза, надеявшаяся скрыть от семьи свое посещение племянницы, теперь вдруг обнаружит, что на мысе Байу ее ожидает неприятный сюрприз.

Il y eut ensuite une petite guerre d'embuscade dans les rochers qui nous faisaient face. Les cavaliers... s'exercèrent à tirer à balle au galop sur les têtes de Turcs, cette fois postiches. (G. Sand, Le Beau Laurence.) — Затем было показано нечто вроде партизанской войны в горах на открывавшихся перед нашими взорами противоположных склонах. Всадники... упражнялись в стрельбе по головам турок, на этот раз ненастоящих.

Mayergutt, enfin, notre tête de Turc, avait une tignasse crépue, des lèvres lippues, une voix désagréable et une intelligence rapide... (A. Wurmser, L'Enfant enchaîné.) — У Майергута, постоянной мишени наших насмешек, была шапка круто вьющихся волос, толстые губы, неприятный голос и быстрый ум.

Les autres sentaient cette distance, elles ne l'acceptaient pas et bientôt Clémentine devint leur tête de turc. (J. Vercors, Clémentine.) — Другие, чувствуя, что она совсем не такая, как они, не хотели с этим мириться, и вскоре Клементина стала для них козлом отпущения.