измышления

... ses convictions philosophiques n'empêchaient pas ses admirations artistiques, le penseur chez lui n'étouffait point l'homme sensible; il savait établir les différences, faire la part de l'imagination et celle du fanatisme. (G. Flaubert, Madame Bovary.) —... ведь философские убеждения господина Омэ не препятствовали его эстетическим наслаждениям, мыслитель нимало не подавлял в нем человека, наделенного чувством; он умел проводить грани, умел отличать воображение от фанатизма.

Ce sont là de vieilles histoires, d'ailleurs transposées à l'extrême. Si tu m'interrogeais, peut-être serais-je incapable après dix ans de faire la part dans ce récit entre le vécu et l'imaginaire. (J. Freustié, Isabelle.) — Это старая история, к тому же весьма искаженная. Если бы ты меня спросил, может быть я бы и не смог через десять лет разграничить в этом пассаже подлинно пережитое и измышления.

C'était un homme qui n'avait jamais pu faire la part de rien dans sa vie et encore une fois il n'avait pas pu faire la mienne. Près de moi il aurait encore langui après ses pokers. (M. Duras, Le marin de Gibraltar.) — Это был человек, которому все в жизни было нипочем и моя жизнь тоже. Рядом со мной он все равно тосковал бы по покеру.

Boissette: - Ce n'est pas par vanité que je rapporte les paroles que je vais vous dire - évidemment je fais la part de politesse... (E. Brieux, Suzette.) — Буасетт: - Я передаю вам эти слова отнюдь не из тщеславия, - ну конечно, я делаю скидку на вежливость...

Et pourquoi casse-t-on une bouteille avant de lancer un bateau à la mer? Pourquoi? Pour la raison qui fit que Polycrate jeta son anneau à la mer, pour faire la part du malheur. (A. France, Pierre Nozière.) — Почему разбивают бутылку прежде чем спустить корабль на воду? Почему? По той же причине, по которой Поликрат бросил свой перстень в море, чтобы предотвратить несчастье.

Tu étais heureux, tu aimais le bonheur, et tu écrivais des machins noirs sur la solitude, l'incompréhension, l'ennui, le malheur. Tu trouvais ça plus chic, plus noble. (A. Wurmser, Un Homme vient au monde.) — Ты был счастлив, тебе нравилось быть счастливым, а между тем ты писал мрачные опусы об одиночестве, непонимании, разочаровании, горе. Тебе это казалось более изысканным, более благородным.