в+какой-то+момент

  Мои друзья

   1975 - Италия (105 мин)

     Произв. Rizzoli Film

     Реж. МАРИО МОНИЧЕЛЛИ

     Сцен. Пьетро Джерми, Пьеро Де Бернарди, Лео Бенвенути, Туллио Пинелли

     Опер. Луиджи Kувейе (цв.)

     Муз. Карло Рустикелли

     В ролях Уга Тоньяици (Лелло Машетти), Филипп Hуape (Джорджо Пероцци), Гастоне Москин (Рамбальдо Меландри), Дуйлио дель Прете (Некки), Бернар Блие (Риги), Адольфо Чели (доктор Сассароли), Ольга Карлатос (Донателла), Милена Вукотич (Алиса), Сильвия Дионисио (Тити), Франка Тамантини (жена Некки).

   Пятеро 50-летних друзей-тосканцев - журналист Пероцци, архитектор Меландри, хирург Сассароли, хозяин бара Некки и разорившийся дворянин Машетти - пытаются убить тоску и горечь и забыть про старость, для чего регулярно пускаются, по их собственному выражению, в «цыганские загулы», и устраивают довольно сложные розыгрыши, выбирая в качестве жертв то знакомых, то незнакомых людей. Похороны одного - Пероцци - становятся поводом для последнего розыгрыша.

   ► Фильм Мои друзья - и завещание итальянской комедии, и попытка выйти за рамки жанра, сохранив в целости и сохранности его дух. Картина была задумана и написана Пьетро Джерми, который, чувствуя приближение смерти, доверил постановку своему другу Моничелли. Тот факт, что один режиссер смог безболезненно передать эстафету другому, показывает, до какой степени крепок общий фундамент итальянской комедии - коллективный труд, являющийся одной из главных составляющих его тематического богатства. Моничелли переработал сценарий Джерми с 3 сценаристами и, помимо всего прочего, перенес действие из Болоньи в Тоскану: сам тосканец, он мог окунуть сюжет в хорошо знакомую ему среду. «Тосканский дух, - говорит он Жану Жили („Le cinema italien“, №№ 10–18, 1978), - не знает сентиментальности. Это сплошной цинизм и скепсис. Я люблю фильм за эту интонацию». На самом деле, это и есть специфическая интонация итальянской комедии, создавшей множество шутливых, агрессивных, горьких и даже отчаянных вариаций на тему общества, недовольного собой, своими ценностями и комфортом. Новизна заключается в том, что в этом случае проводником сатиры становится группа персонажей, обладающих не только выразительностью в данный конкретный момент, но и подлинной психологической и романической глубиной. К ним привязываешься, как к настоящим героям романа, которые живут, стареют и умирают у нас на глазах, пряча свои страхи и боль за постоянными шутками. Можно сказать, что это интимное и немного патологическое измерение существовало в итальянской комедии с самого начала (см. Обгон, Il Sorpasso), но в Моих друзьях оно становится еще содержательнее и разрастается до своеобразного похоронного плача, в конечном счете напоминающего Большую жратву, La Grande bouffe, вышедшую 2 годами ранее (с участием 2 актеров из этого фильма: Нуаре и Тоньяцци). Отличительными чертами итальянской комедии являются изобретательность и изобилие гэгов (фильм рассказывает именно о людях, выдумывающих и претворяющих в жизнь шутки и розыгрыши, и в этом деле они настоящие художники), а также содержательная и разносторонняя работа актеров. Многие гэги - напр., пощечины, раздаваемые высунувшимся в окно пассажирам поезда, только что тронувшегося в путь, - стали хрестоматийными.

   Конечно, надо отдать должное таланту 5 актеров (Тоньяцци, Москина, Нуаре, Чели и Дуйлио дель Прете), которыми мастерски руководит Моничелли, всегда умело оживляющий группы персонажей, но не стоит забывать и о жертвах розыгрышей, без которых фильма бы не было. Они подбираются либо среди близких (и тогда жестокость фильма достигает кульминации), подтверждением чему служит великолепная работа Милены Вукотич в роли несчастной супруги Тоньяцци, то среди совершенно незнакомых людей, чьи траектории лишь на короткое мгновение пересекаются с траекториями главных героев: один из таких людей - уморительный Риги, отставной мелкий чиновник, которого 5 друзей якобы втягивают в торговлю наркотиками. Его играет Бернар Блие в расцвете актерской формы, и эта роль - одна из самых необыкновенных работ во всей его богатой итальянской фильмографии. Отметим, что фильм полностью отвечает духу своего времени. Его жестокость и мрачность совершенно совпадали с ожиданиями публики. Мои друзья стали самым кассовым фильмом года в Италии, во Франции их также ждал оглушительный успех. Сложно сказать, могло ли бы это случиться в наши дни.

   N.В. У фильма есть 2 продолжения. Мои друзья II, Amici miei atto II, 1982 сняты Моничелли по сценарию тех же авторов. Тоньяцци, Нуаре (оживающий во флэшбеках), Москин, Чели и Милена Вукотич возвращаются на экран, и только роль Дуйлио дель Прете играет Ренцо Монтаньяни. В этом фильме злоба уже не знает границ и перерастает в старческое злорадство. Никто не умирает, но герой Тоньяцци в финале становится инвалидом. Несмотря на все перегибы (а может быть, благодаря им), фильм весьма любопытен и достоин того, чтобы быть увиденным. Мои друзья III, Amici miei atto III, 1985 поставлен Нанни Лоем с участием Тоньяцци, Москина, Чели, Ренцо Монтаньяни и Бернара Блие. Главное место действия - дом Тоньяцци, где тот втягивает своих товарищей в новые розыгрыши.

   БИБЛИОГРАФИЯ: L. Benvenuti, P. De Beinardi, Т. Pinelli, Amici miei, Rizzoli Editore, Milan, 1976 - новеллизация фильма.

  Анжель

   1934 - Франция (140 мин)

     Произв. Films Marcel Pagnol

     Реж. МАРСЕЛЬ ПАНЬОЛЬ

     Сцен. Марсель Паньоль по роману Жана Жионо «Человек из Бомюня» (Un de Baumugnes)

     Опер. Вилли

     Муз. Венсан Скотто

     В ролях Анри Пупон (Клариюс Барбару), Оран Демазис (Анжель), Фернандель (Сатюрнен), Анни Туанон (Филомена Барбару), Эдуар Дельмон (Амедэ), Жан Серве (Альбен), Андрекс (Луи), Шарль Блаветт (Тонен).

   Анжель, дочь Клариюса, владельца скромной фермы в небольшой провансальской долине, уступает ухаживаниям музыканта из города. Тот увозит ее в Марсель и заставляет «работать». Она рожает ребенка. Слабоумный Сатюрнен, бывший воспитанник приюта, живущий у Клариюса и бесконечно ему благодарный, находит Анжель на раскаленных улицах Марселя. Он отводит ее к отцу. Клариюс считает, что дочь, оступившись, обесчестила и его, поэтому не предлагает ей и ребенку иного убежища, кроме тайника в подвале. Она живет в норе, как животное, вдали от мира и от других людей.

   Альбен, пастух из Бомюня, страстно влюбленный в Анжель, отправляет старого поденщика по имени Амедэ на разведку на ферму. Амедэ, нанятый на работу женой Клариюса, поднимает хозяйство, чуть было не рухнувшее по вине хозяина, вспыльчивого и мрачного самодура. Он убеждается, что Анжель - где-то на ферме. Ему даже удается ее увидеть, после чего он все рассказывает Альбену. Пастух немедленно приходит на ферму. Он подает Анжель сигнал, играя на губной гармошке, и освобождает ее из подвала. Она тоже любит его. Они уходят с фермы вместе. Клариюс пытается стрелять им вслед, но ему мешает Амедэ, который вскоре догоняет влюбленных героев и советует Альбену, невзирая на риск, по всем правилам просить руки Анжель у ее отца. Альбен поворачивает обратно, и Клариюса терзает совесть: он ни за что на свете не хочет отдавать за такого честного малого свою обесчещенную дочь.

   Мир и порядок возвращаются в долину. Амедэ выходит на дорогу и направляется в другие края.

   ► Покинув Марсель ради провансальской глубинки. Паньоль в какой-то степени обедняет многообразные источники вдохновения своей трилогии (***) и поворачивает крестьянскую хронику в сторону литературной мелодрамы, основанной на ключевой теме внебрачного ребенка, часто встречающейся в его творчестве. Смесь жанров теперь соблюдается весьма неровно. Комический заряд несет один лишь Фернандель, для которого этот фильм стал первым появлением в мире Паньоля - в образе необычного персонажа, похожего на посланца, гонца, шута и примирителя. Простодушный Сатюрнен в действительности больше созерцает происходящее, нежели участвует в нем. Его роль сводится к тому, чтобы подсказывать остальным героям - причем без помощи слов, - что путь к примирению лежит не в морали, не в строгом соблюдении сложившегося кодекса чести, а во внимательном, невинном и теплом добрососедстве. Ему досталась не только самая смешная, но и самая оригинальная и серьезная роль в фильме. Сцена, в которой он находит Анжель в Марселе, осталась одной из самых знаменитых сцен, снятых Паньолем.

   Анжель - первый полнометражный фильм, на котором Паньолю удалось создать идеальные условия для съемок. Будучи продюсером, владельцем студий, лабораторий и даже тонвагена (небывалая роскошь по тем временам), он собрал вокруг себя преданную команду специалистов и актеров, не ограниченных во времени. Каждый член съемочной группы, начиная с самого Паньоля, выполнял самые разные задачи, связанные или не связанные с кинематографом. По свидетельству Сюзанны де Труа, монтажера, ассистентки режиссера и т. д.: «Это совершенно не было похоже на работу парижских студий. Перед тем, как приступить к съемкам - напр., Анжель, который стал первым фильмом, - мы какое-то время жили на ферме, купленной Паньолем на возвышенности в этой долине. Первым делом следовало обустроить жилье. Это вам не монтаж. И потом, надо было проложить дороги, потому что мы жили на отшибе: ферма долгое время была заброшена. В то время Паньоль был просто-таки влюблен в динамит, вот мы и подрывали динамитом завалы камней. Так мы пробивали дорогу туда, где собирались снимать… Мы целых 3 месяца прокладывали дороги, прежде чем приступить к съемкам», (см. «Cahiers du cinema», № 173).

   С точки зрения методологии Паньоль в первую очередь заботится о свободе и спокойствии актеров. Длинные сцены он снимает по 5–6 раз подряд, используя 300-метровые бобины (на 10 минут каждая), всякий раз - с новым ракурсом или объективом, но всегда - только одной камерой. Если актер ошибается или забывает текст, на монтаже его ошибку исправляют, используя тот же момент с другой бобины. Впрочем, нередко случается и так, что Паньоль останавливает выбор на том дубле, где актер запинается или не сразу находит слово. Паньоль жертвует всем ради ритма диалога и верности интонаций.

   БИБЛИОГРАФИЯ: сценарий и диалоги: 1) Fasquelle, 195.3; 2) в сборнике «Драматургические произведения - Театр и кино» (?uvres dramatiques - Theatre et cinema, Gallmiard, 1954); 3) в т. 4 «Собрания сочинений» (?uvres completes, Club de l'Honnete Homme, 1971) - предисловие публикуется здесь впервые и будет опубликовано в дальнейшем в «Признаниях» (Confidences, Julliarri, 1981; Presses Pocket, 1983); 4) Editions Pastorelly, 1974 - с предисловием. Издание также включает в себя Наис, Nais, 1945); 7) Presses Pocket, 1976 - без предисловия.

   ***

   --- См. Мариюс, Marius*, Фанни, Fanny*, Сезар, Cesar*.

  Ангелы греха

   1943 - Франция (73 мин)

     Произв. Synops

     Реж. РОБЕР БРЕССОН

     Сцен. Робер Брессон, Р.П. Реймон, Леопольд Брукберже, Жан Жироду

     Опер. Филипп Агостини

     Муз. Жан-Жак Грюненвальд

     В ролях Рене Фор (Анна-Мария), Жани Ольт (Тереза), Луи Сенье (начальник тюрьмы), Луиза Сильви (настоятельница), Мила Парели (Мадлен), Мари-Элен Дасте (мать Сен-Жан), Жорж Колен (начальник полиции), Пола Деэлли (мать Доминик), Сильвия Монфор (Аньес), Иоланда Лаффон (мать Анны-Марии).

   Главная задача доминиканок из конгрегации Бетани, учрежденной в 1867 г. отцом Латастом, - принимать в свои ряды отъявленных грешниц и женщин, осужденных мирским правосудием и отбывших наказание. Почти одновременно в монастырь приходят Мадлен, которую мать-настоятельница встретила на автомобиле у ворот тюрьмы и спасла от тех, кто ждал ее на свободе, и Анна-Мария, девушка из высших слоев общества, чувствующая в себе призвание к монашеской жизни и к помощи сестрам по вере. Послушничество Мадлен и Анны-Марии продлится год: в этот испытательный период они могут уйти или быть изгнаны в любой момент. Анна-Мария часто приходит в тюрьму, где ее внимание привлекает буйная молодая заключенная Тереза, которая без устали горланит в карцере, утверждает, будто осуждена несправедливо, и думает только о мести. Она уже вот-вот выйдет на свободу. В день освобождения Анна-Мария ждет ее и умоляет пойти с ней. Тереза называет ее сумасшедшей и уходит. Тереза покупает револьвер и стреляет в упор в человека, которому хотела отомстить. Затем приходит в монастырь и просит там убежища. «Какое счастье!» - восклицает Анна-Мария, считая, будто как-то повлияла на это решение. Терезе вскоре надоедает ее усердие.

   Узнав от Терезы, что сестры ею недовольны, Анна-Мария, по монастырскому обычаю, просит у сестер «наставления». Она встает на колени по очереди перед каждой кельей и ждет, пока сестры не выскажут о ней своего мнения. Все единодушно говорят о ее чрезмерном самолюбии и упрямстве. Позднее, согласно другому монастырскому обычаю, она «обличает» сестер, т. е. обвиняет их прилюдно, при этом лицемерно поглаживая кошку матери Сен-Жан, чтобы лучше выглядеть в глазах настоятельницы. Как бы ни был ничтожен скандал, спровоцированный ею в сообществе, на нее все равно налагают епитимью, выполнять которую она отказывается. Тогда ее изгоняют.

   Мать-настоятельница, всегда поддерживавшая Анну-Марию из уважения к ее характеру, видит ее отчаяние и просит относиться к изгнанию как к жертве, а не как к наказанию. Каждую ночь Анна-Мария, живущая в соседнем амбаре, приходит в монастырский сад помолиться у могилы отца Латаста. Однажды утром монашенки находят ее без сознания и относят в лазарет. Анна-Мария на пороге смерти, но не чувствует ее приближения, поскольку уверена, что Бог не позволит ей уйти, не дав ей хотя бы частично выполнить миссию. На встрече с Терезой Анна-Мария понимает трагичность ее судьбы и просит прощения за свою наивность и бестактность. Однако Тереза ничего не желает слышать. Она убегает в сад; Анна-Мария бросается вслед, пытаясь ее догнать, падает и уже не может подняться. Ее относят в келью. Там она бьется в агонии, не в силах произнести слова монастырского обета. Пока она умирает, Тереза произносит за нее священные слова, после чего сдается полицейским, которых расследование привело в монастырь.

   ► 1-й полнометражный фильм Робера Брессона. Режиссер еще не успел превратиться в теоретика; он инстинктивно чувствует, что его творческому порыву необходим для реализации крепкий, богатый и горящий внутренним пламенем материал. Его предоставят Брессону Жироду, Кокто и Бернанос. В данном случае чистый, прозрачный, но при этом богатый оттенками язык автора «Ундины» («Ангелы греха» - одно из его последних произведений), равно как и сюжет, изложенный тонко, но мощно, позволяет режиссеру добиться визуального аскетизма. Аскетизм, связанный здесь преимущественно с освещением, вполне логично применяется к богатому материалу; иначе что еще можно было бы обеднять? Хотя в конструкции повествования, в диалогах и монологах чувствуется влияние театра, нельзя не замечать в Брессоне нечто более важное: романиста, создателя характеров, поскольку для него характер - словно оболочка души каждого персонажа.

   В образе Анны-Марии, беспокойной и упрямой гордячки, которую жажда абсолюта заставит разбиться о мирские препятствия, Брессон делает в высшей степени интересный набросок, из которого позднее вырастет кюре из Амбрикура, герой Дневника сельского священника, Le Journal d'un curé de campagne. Также это, в какой-то степени, - набросок всех его будущих персонажей. И в Анне-Марии, и в сельском священнике живет вечная молодость, почти что детство (Рене Фор своей игрой великолепно это показывает), о которой Бернанос писал: «Я тоже говорю себе, что молодость - дар Божий, и, как все дары Божий, его нельзя вернуть. Молоды, по-настоящему молоды, лишь те, кому Он предначертал не пережить своей молодости».

   БИБЛИОГРАФИЯ: Jean Giraudoux: «Le film de Beethanie», Gallimard, 1943 (в книге есть несколько диалогов, не попавших в фильм).

  Барон Аризоны

   1950–1950 - США(96 мин)

     Произв. Lippert Productions (Карл К. Хитллмен)

     Реж. СЭМЮЭЛ ФУЛЛЕР

     Сцен. Сэмюэл Фуллер (название взято из статьи, опубликованной в «The American Weekly»)

     Опер. Джеймс Вонг Хау

     Муз. Пол Данлэп

     В ролях Винсент Прайс (Джеймс Эддисон Ривис), Эллен Дрю (София де Перальта-Ривис), Бьюла Бонди (Лона Моралес), Владимир Соколов (Пепито Альварес), Рид Хэдли (Джон Грифф), Роберт Баррэт (судья Эдамз), Робин Шорт (Лэнсинг).

   14 февраля 1912 г. Аризона становится штатом в составе США. У губернатора Тафта собирается кружок его близких друзей. Джон Грифф, специалист по подделкам, написавший о них авторитетный труд, рассказывает о похождениях одного из самых странных влюбленных мужчин, которых знавала аризонская земля: Джеймса Эддисона Ривиса, окрестившего себя «Бароном Аризоны». Он работал в кадастровом бюро Санта-Фе. Ему было известно, что правительство признаёт претензии наследников испанских территорий, если те желают вернуть себе владения. «В Америке очень честное правительство», - говаривал он. Он выстроил поразительный и безумный план, чтобы завладеть всей Аризоной. В 1872 г. в Финиксе он связался с Пепито Альваресом, приемным отцом маленькой девочки, и убедил его, что эта девочка в действительности не кто иная, как София де Перальта, потомок Мигеля де Перальты (вымышленного персонажа, сфабрикованного им из всего, что попалось под руку), которому испанский король пожаловал в 1748 г. обширные земли. Ривис воспитывает девочку, как будущую баронессу по праву, и нанимает ей гувернантку. Он вырезает на камне свидетельство о подарке короля. Однако самое сложное впереди. Ривис отправляется в некий испанский монастырь. Там 3 года проводит в послушниках и, наконец, однажды проникает в монастырскую библиотеку и подделывает сведения в подборке официальных дарственных грамот Фердинанда VI (благодаря книге Гриффа он стал знатоком по этой части). Затем Ривис в растерянности узнает, что 2-й экземпляр подборки находится в Мадриде у маркиза, служащего личным секретарем короля.

   Думая, что полиция раскрыла его планы, Ривис скрывается бегством в двуколке и попадает в аварию. Его подбирают и лечат цыгане, предводительница которых влюбляется в него. Она хочет, чтобы он бежал вместе с ней. Ривис уговаривает ее ограбить дом маркиза. На устроенной пирушке, пока цыганка Рита читает по ладони судьбу маркизы. Ривис подделывает сведения во 2-м сборнике. Затем он женится в Париже на своей протеже Софии. С самого детства в душе девочки смешаны любовь и признательность к благодетелю. С большой помпой прибыв в Финикс с молодой супругой, Барон Аризоны предъявляет свои права. В Вашингтоне царит смятение; Гриффа приглашают провести расследование. Президент железнодорожной компании за 50 000 долларов покупает у Ривиса право на строительство линии на его землях. Журналист, работающий на Пулитцера, называет Ривиса «человеком, изменившим географию». Многим шахтерам приходится выкупать свою собственность. Но шахтер Лэнсинг не желает с этим мириться. Он бросает бомбу в особняк Ривиса и поднимает восстание. Представитель министерства внутренних дел предлагает Ривису 25 млн долларов за его земли, но тот отказывается. Начинается судебный процесс. Грифф и правительство не могут предоставить конкретные доказательства мошенничества Ривиса. Пепито, напуганный тем, какой оборот принимают события, признается Ривису, что знал родителей Софии, но молчал, чтобы она могла получить сказочное наследство. Ривис решается открыть всю правду Гриффу. Тот как раз обнаружил серьезное доказательство его вины: чернила, использованные для подделки данных в монастыре, не совпадают по составу с оригинальными. Ривиса хватает толпа; его хотят линчевать. С петлей на шее он кричит, что, если его повесят, никто и никогда не сможет доказать, что Аризона не принадлежала ему. Его приговаривают к 6 годам тюрьмы. Когда он выходит на свободу, жена ждет его у ворот.

   ► 2-й фильм Фуллера - и снова снятый на студии «Lippert» из т. н. «бедного ряда» («Powerty Row» - категория бедных голливудских студий). Только на сей раз Фуллер получает в свое распоряжение 15 съемочных дней (т. е. на 5 дней больше, чем в случае с Я застрелил Джесси Джеймса, I Shot Jesse James) и знаменитого оператора Джеймса Вонга Хау, который очень хотел поработать над этим фильмом. Это снова вестерн, но оригинальность сюжета, основанного на реальном персонаже, и свобода, с которой Фуллер обращается с жанром, в сто раз очевиднее, нежели в Джесси. Джеймс Эддисон Ривис - одно из самых удивительных порождений фантазии Фуллера. (В частности, режиссер от начала и до конца придумывает Гриффа и испанские эпизоды.) Безграничные амбиции, гордыня, жажда власти, фантазия, безумства, прорывающаяся иногда жестокость (Фуллер показывает несколько ярких ее вспышек, напр., в той сцене, когда Ривис избивает двух людей, пришедших вытянуть из него признание) этого грандиозного вора, в конце концов, склоняются перед любовью. Одна реплика из фильма стала знаменита. Грифф спрашивает у Ривиса, почему же тот решил признаться. Тот отвечает: «Я влюбился в свою жену». Хотя из всех фильмов Фуллера Барон Аризоны заканчивается наиболее оптимистично, его развязка отнюдь не банальна и не поверхностна. Полюбив женщину, выдуманную, созданную, взращенную и воспитанную им самим, Ривис остается верен себе и собственному творению. Ночной и дождливый воздух, прорезаемый светом факелов или горячкой безумного сна, невероятно подвижная камера, сочная ирония (местами напоминающая Сирка и Скандал в Париже, A Scandal in Paris), почти чудовищные, но все же настолько человечные поступки персонажа, идущего до самых границ самого себя и своих желаний - таковы элементы, которыми Фуллер убеждает нас, что эта невероятная история достойна нашего внимания.

   Несмотря на козырь в виде хорошо отточенной операторской работы, стиль фильма пока еще относительно сух (но это нельзя назвать недостатком), как и стиль Я застрелил Джесси Джеймса и, несомненно, по той же причине: из-за скромности бюджета. В фильме нет тех барочных излишеств и ослепительного блеска, что наблюдаются в более поздних картинах Фуллера. Это скорее стиль репортера, излагающего факты, нежели фантазирующего поэта; возможно, так оно оказалось и к лучшему - тем убедительнее выглядит эта ошеломляющая история. Каким бы маргиналом ни был Фуллер, в этом фильме он подчиняется великому правилу, которому в тот или иной момент своей карьеры подчинялись многие голливудские художники: когда денег нет или не хватает, спасение лежит в нагнетании перипетий, в богатстве характеров, атмосферы и деталей, в безграничной и безудержной изобретательности. Тем режиссерам или начинающим кинематографистам, что часто сетуют на безденежье, можно лишь посоветовать внимательно вглядеться в этот фильм: нет на свете лучшей школы.

 Добро пожаловать, мистер Маршалл

   1952 - Испания (75 мин)

     Произв. Uninci, SA

     Реж. ЛУИС ГАРСИА БЕРЛАНГА

     Сцен. Луис Гарсиа Берланга, Х.А. Бардем, Мигель Миура

     Опер. Мануэль Беренгер

     Муз. Хесус Г. Леос

     В ролях Лолита Севилья (Кармен Варгас), Маноло Моран (Маноло), Хосе Исберт (мэр дон Пабло), Альберто Ромеа (дон Луис), Эльвира Кинтилья (сеньорита Элоиза), Луис Перес де Леон (дон Косме), Феликс Фернандес (дон Эмилиано).

   Мэра городка Виллар-дель-Рио (1642 жителя) официально уведомляют о предстоящем визите американской делегации, прибывшей в Испанию в соответствии с планом Маршалла. Ему дают понять, что от американских гостей следует ожидать всевозможных щедрот. Поэтому им нужно оказать достойный прием. Отвергнув несколько идей, предложенные муниципальным советом (растяжки с приветствиями, триумфальная арка, светящиеся фонтаны и пр.), мэр поручает организацию встречи Маноло, импресарио андалузской певицы Кармен Варгас, которая в данный момент выступает в местном ресторане. Следуя указаниям Маноло, все жители переодеваются в национальные андалузские костюмы. Дома украшают фальшивыми фасадами, и деревня становится похожа на оперную декорацию. Маноло уверяет, что американцы простодушны как дети и будут в восторге. После генеральной репетиции каждого просят указать, какой подарок он хотел бы получить от американцев. В ночь перед приездом гостей жители Виллар-дель-Рио видят во сне то мечты, то кошмары. Священнику, который не доверяет американцам, потому что у них так много религий, снится, будто его похищает и судит «Ку-Клукс-Клан». Идальго дон Луис, ненавидящий американцев и индейцев, воображает себя конкистадором, но вскоре попадает в кипящий котел, окруженный каннибалами с голодными глазами. Мэру снится, будто он - шериф и ему не дает спокойно уснуть враг общества № 1. Крестьянину снится, будто ему сбрасывают на парашюте трактор.

   Наступает великий день. Увы, американцев едва успевают разглядеть: их автомобильный кортеж вихрем проносится по деревне. Остается лишь сдать костюмы, разобрать декорации и расплатиться натурой за этот карнавал. Виллар-дель-Рио останется тем же, чем был всегда: самой обычной деревней.

   ► Талантливый сатирический фарс, знак обновления испанского кино в начале 50-х гг. Берланга, написавший сценарий в соавторстве с Бардемом, с добродушной едкостью смеется над современниками, их наивностью и безрассудными надеждами. Виновными отчетливо выведено начальство; а расплачиваться за их доверчивость и угодничество придется простым крестьянам. Сатирические намерения авторов ярко выражены обильным закадровым комментарием, который произносит невидимый рассказчик (Фернандо Рей). Чудесный Хосе Исберт придает юмору авторов вневременную яркость, сочность и эффективность. Фильм и по сей день сохранил все свое остроумие, если не принимать во внимание слегка устаревшие сцены сновидений, которые не обогащают, а утяжеляют эту поразительную комедию в форме притчи.

  Большой расклад

   1955 - США (80 мин)

     Произв. UA, Security, Theodora (Сидни Хармон)

     Реж. ДЖОЗЕФ ЛЬЮИС

     Сцен. Филип Йордан

     Опер. Джон Олтон

     Муз. Дэйвид Рэксин

     В ролях Корнел Уайлд (Леонард Даймонд), Ричард Конте (мистер Браун), Джин Уоллес (Сьюзен Лоуэлл), Брайан Донлеви (Макклюр), Роберт Миддлтон (Питерсон), Ли Ван Клиф (Фанте), Хелен Уокер (Алисия).

   Полицейский Леонард Даймонд безуспешно старается доказать вину неуловимого мистера Брауна, главаря банды, занимающейся крупным отмывом денег, но против Брауна нет никаких доказательств. Любовница Брауна Сьюзен Лоуэлл, потеряв надежду вырваться из-под его власти, пытается покончить с собой. В больнице, в полубреду отвечая на вопросы Даймонда, Сьюзен называет имя некой Алисии. Даймонд всеми доступными способами арестовывает сообщников Брауна, надеясь заполучить хоть какой-нибудь новый факт, который поможет следствию. Сам Браун подвергается допросу и проходит целую серию тестов. Едва выйдя на свободу, он пускает по следам Даймонда наемных убийц Фанте и Минго, и те хватают полицейского. Пользуясь слуховым аппаратом своего помощника Макклюра как орудием пытки, Браун мучает Даймонда невыносимо громкими звуками, пока тот не теряет сознание. Затем Браун накачивает полицейского алкоголем и выбрасывает у дома его начальника. Продолжая расследование с фанатичным упорством, Даймонд узнает, что Алисия - имя законной жены Брауна. Он подозревает, что муж убил ее на морской прогулке. Он находит капитана корабля, которому Браун помог стать богатым антикваром. Тот отказывается говорить, но его все равно убивают Фанте и Минго. Даймонд, давно влюбившийся в Сьюзен, просит ее уйти от Брауна. Он рассказывает ей об Алисии. Та, в свою очередь, рассказывает об этом Брауну, и тот решается наконец убить Даймонда. Убийцы расстреливают из автоматов его комнату, где находится только Рита, его бывшая любовница. Сьюзен уходит от Брауна и дает Даймонду фотографию Алисии. По фотографии Даймонд находит следы Алисии и понимает, что на морской прогулке Браун убил не ее, а своего шефа, главаря банды. Его тело Браун затем привязал к якорю корабля. Макклюр завидует Брауну, который некогда оттеснил его на второй план и теперь использует как раба; он пытается настроить наемных убийц против него. Но в последний момент Фанте и Минго расстреливают самого Макклюра. Позднее Браун пытается избавиться от убийц, скрывающихся в пещере. Он навещает их и оставляет вместо сувенира бомбу. Один убийца, страшно обожженный, умирает после взрыва не сразу. Даймонду удается его разговорить, показав труп напарника. Умирающий во всем обвиняет Брауна. Но тот исчез, убив полицейского и прихватив с собою Сьюзен. Даймонд спрашивает у Алисии, известно ли ей что-нибудь о планах Брауна. Он находит Брауна в ангаре, где тот ждет самолета. Сьюзен слепит Брауна автомобильной фарой, позволив таким образом Даймонду его арестовать.

   ► Важный, однако забытый нуар, при выходе на экраны вызвавший лишь вежливое безразличие даже у фанатов жанра. Тем не менее, в нем присутствуют все признаки шедевра: восхитительная операторская работа Джона Олтона превращает каждую декорацию в тревожное, смутно очерченное пространство, нашпигованное ужасными ловушками; диалоги остры и мрачно-ироничны; образы персонажей выразительнее, чем обычно у этого режиссера (впервые в жизни он получил в свое распоряжение первоклассных актеров). Парные сцены, которых в этом фильме много (как и во всяком нуаре), удивительно разнообразны и сильны. В образе персонажа, сыгранного Ричардом Конте, Льюис рисует ледяное чудовище - свой любимый тип злодеев: мистер Браун уверен, что ненависть и жестокость совершенно необходимы для успеха. На всем протяжении фильма сцены насилия - территория, на которой Льюис почти что равен Фрицу Лангу, - обладают небывалой по тем временам смелостью. Это подтверждает 2-я сцена со слуховым аппаратом - одна из самых удивительных в истории жанра. Готовясь расстрелять предателя, своего ближайшего помощника, персонаж Ричарда Конте срывает с него слуховой аппарат. Он говорит, что выкажет предателю милость и не даст ему услышать звуки выстрелов. За этим следует гениальный план беззвучных автоматных очередей. Кроме того, Льюис стремится передать сексуальную власть героя над своей любовницей в сценах, находящихся на самой грани дозволенного цензурой того времени.

 Завтрак у «Тиффани»

   1961 - США (115 мин)

     Произв. PAR (Мартин Джуроу, Ричард Шепард)

     Реж. БЛЕЙК ЭДВАРДЗ

     Сцен. Джордж Экселрод по одноименному роману Трумэна Капоте

     Опер. Фрэнк Планер (Technicolor)

     Муз. Генри Манчини

     В ролях Одри Хепбёрн (Холли Голайтли), Джордж Пеппард (Пол Варжак), Патрисия Нил («2-Е»), Бадди Эбсен (Док Голайтли), Мартин Болсэм (О.Д. Бёрмен), Мики Руни (мистер Юниоси), Вилаллонга (Хосе Да Силва Перрьера).

   Нью-Йорк. У подъезда своего дома знакомятся соседи Холли Голайтли и Пол Варжак. Холли - красивая, немного чудаковатая девушка - не мыслит себя без роскошной жизни за счет многочисленных знакомых мужчин. Она ревностно блюдет свою независимость, сравнивая себя с диким зверем, но в то же время ей нужна защита. Иногда на нее внезапно накатывает беспричинный страх, и тогда она успокаивается, прогуливаясь перед витринами большого ювелирного магазина «Тиффани»: для нее это самое надежное в мире место, где не может случиться ничего плохого. Раз в неделю она навещает знакомого, сидящего в тюрьме «Синг-Синг» за связи с мафией. Она болтает с ним, передает от него сообщникам закодированное сообщение и получает за это очередную порцию долларов. Ей не кажется, что она делает что-то противозаконное: она думает скорее о том, что помогает старому другу. Она часто устраивает вечеринки и принимает у себя множество самых разных людей, главным образом миллионеров, за которых иногда подумывает выйти замуж. Пол - писатель, автор одной-единственной книги, ничего не опубликовавший за последние несколько лет. Его содержит замужняя женщина, которая однажды заявляет ему, будто за ней следит какой-то человек. Пол заманивает этого человека в парк, и там выясняется, что это муж Холли. Он ветеринар и фермер, ему как минимум лет 50. Он говорит, что его жена бросила семью и поселилась в большом городе под чужим именем. Он хочет, чтобы она к нему вернулась. При посредничестве Пола Холли встречается с мужем, целует его, но упорно отказывается уезжать. Вдобавок она говорит Полу, что их брак уже давно аннулирован. По просьбе Холли они с Полом напиваются в баре. Холли говорит, что собирается выйти за миллиардера. Ссора. Наутро Пол заходит ее проведать: выясняется, что миллиардер, за которого она хотела выйти замуж, женился в 4-й раз. Пол продает рассказ. Он счастлив. Они с Холли приходят в «Тиффани» и за несколько долларов заказывают гравировку на колечке, найденном в коробке от печенья. Заходят в публичную библиотеку и проверяют, есть ли в ней книга Пола. Крадут маски в крупном магазине. Пол расстается с любовницей. Но Холли снова говорит о женихе-миллиардере, крупном землевладельце из Бразилии. Она переживает нервный срыв, узнав о гибели любимого брата. Ее арестовывают за соучастие в торговле наркотиками (визиты в Синг-Синг). Друг выплачивает залог. Выйдя из тюрьмы, она хочет доказать себе, что свободна, не принадлежит никому и ей никто не принадлежит, а потому выбрасывает из такси кота, которого ей принес Пол. Несколько мгновений спустя она в беспамятстве ищет его на улицах под дождем. Отыскав кота, она бросается к Полу и плачет в его объятиях.

   ► На момент выхода фильма в 1962 г. мы не видели ничего похожего на эту сентиментальную, нежную, горькую, очень изысканную (хоть и основанную зачастую на банальных ситуациях) комедию, делающей упор на персонажей, а не на действие. И, вдобавок, не на всех персонажей: лишь на 2 главных героев. Остальные действующие лица - либо силуэты (иногда восхитительно шутовские, напр., неузнаваемый Мики Руни в роли японца, который ненавидит шум и влюблен в Холли), либо «массовка», собранная на пестрой, элегантной, пародийной вечеринке. (Для Блейка Эдвардза всю комедию этого мира можно уместить в пределах одной вечеринки.) Но режиссера интересует, в основном, центральная пара. Насмешливая грация Одри Хепбёрн (играющей свою лучшую роль), внимательная и чуть безвольная нейтральность Джорджа Пеппарда создают образ 2 симпатичных, вечно неуравновешенных людей, персонажей де Мюссе, бесцельно бродящих по городу небоскребов. Они мечтают о независимости и называют этим словом свою неудовлетворенность. В этой очень современной любовной истории, лишенной нарочитых эффектов, гэгов, стремления удивить, хватает и слез, и улыбок, интонации смешиваются или, вернее, накладываются одна на другую, создавая приятный диссонанс. На основе лучшего драматургического материала из всех, что когда-либо попадали в его руки, Блейк Эдвардз намеренно создает теневые зоны, черные дыры. В них копятся мечты и тревоги персонажей, их беспричинная грусть и необъяснимые страхи. Впрочем, не стоит говорить тут о неврозах, поскольку рассказ об этих персонажах лишен патологии: он выполнен в пастельных тонах и напоминает скорее живопись в сочетании с поэзией.

  Бродвей

     1929 - США

     Произв. U (Карл Леммле-мл.)

     Реж. ПАЛЬ ФЕЙОШ

     Сцен. Эдвард Т. Лоу-мл., Чарлз Фёртмен по одноименной пьесе Филипа Даннинга и Джорджа Эбботта

     Опер. Хэл Мор

     Муз. Хауард Джексон, Берт Фиске

     В ролях Гленн Трайон (Рой Лейн), Эвелин Брент (Пёрл), Мерна Кеннеди (Билли Мур), Томас Э. Джексон (Дэн Маккорн), Лесли Фентон (Джим Эдвардз по прозвищу Шрам), Роберт Эллис (Стив Крэндалл), Отис Харлен (Жирный Томпсон), Пол Поркази (Ник Вердис), Фриц Фельд (Моуз Левитт).

   Рой Лейн, певец и танцор, ведущий артист в ревю клуба «Парадиз», влюблен в Билли Мур, главную танцовщицу труппы. Но Билли увлечена красавцем Стивом Крэндаллом, бутлегером, который преследует в клубе свои интересы. Крэндалл убивает гангстера Эдвардза по кличке Шрам, укравшего у него грузовик с товаром. Вместе с сообщником Стив увозит его труп из кабаре. Полицейский Дэн Маккорн пристально следит за каждым шагом Крэндалла. Билли принимает в подарок от Крэндалла браслет. Рой и Билли, некогда прекрасно ладившие, теперь все чаше ссорятся. Маккорн арестовывает Роя: в стычке с Крэндаллом Рой грозился убить его, выхватив у бутлегера револьвер, Билли отказывается давать показания против Крэндалла. Но Роя все равно отпускают на свободу. В Крэнделла стреляют, когда он едет в машине. Пуля насквозь пробивает его шляпу, и бутлегер чудом остается жив. В кабаре бывшая невеста Шрама Пёрл слышит, как Крэндалл хвастается его убийством, и расправляется с ним. Маккорн с удовольствием готовит заключение о самоубийстве, а Рой и Билли, помирившись, мчатся навстречу успеху.

   ► В творчестве Фейоша еще не расцвели интимистские интонации его звуковых европейских шедевров ( Весенний ливень, Tavaszi zapor; Суд над озером Балатон, Itel a Balaton. 1933; Луч солнца, Sonnenstrahl. 1933), и он позволяет себе побыть эстетом, виртуозом камеры. (Только один раз, в Одиноких, Lonesome, склонность к виртуозности и элегической строгости оказываются идеально уравновешены.) В Бродвее - первом американском фильме, бюджет которого достиг миллиона долларов, - сюжет не столь важен. Важна атмосфера, а еще важнее - то, как камера рисует виртуозные узоры, раскрывая перед нами мир роскоши, легких удовольствий, коррупции, которая в любой момент может вылиться в преступление. Работая над фильмом, «доктор Паль Фейош», как его называли в то время некоторые критики (намекая на его работы по бактериологии), за несколько недель сам спроектировал и построил гигантский кран, уникальный для своего времени, оборудованный огромной 16-метровой стрелой, способной бесшумно двигаться по круговой траектории (3600) и выбирать самые невообразимые ракурсы для съемки. В беседе с Ричардом Кожарским («Film Comment», сентябрь-октябрь 1974 г.) оператор Хэл Мор долго распространяется об этом чуде техники, которым он в последний раз пользовался на съемках Призрака оперы, The Phantom of the Opera Артура Дубина. Когда кран был готов, оставалось только построить соразмерные ему декорации, и задуманное изначально маленькое невзрачное кабаре превратилось в ночной клуб размерами с вокзал Гранд-Сентрал. Хэл Мор считает эту метаморфозу нелепой и вредной для сценария. И все же после нее клуб «Парадиз» стал символом головокружительной броскости Бродвея.

   Фейош в какой-то степени растворился в собственной виртуозности. Однако его персональный стиль узнается в том, как нежно и проницательно он смотрит на своих персонажей. Наивные, ранимые люди, потенциальные жертвы различных искушений, почти заблудившиеся в отнюдь не предназначенном для них жестоком и искусственном мире, они мечтают только петь и танцевать, любить друг друга и пользоваться успехом у публики. Но в тревожной атмосфере Бродвея времен сухого закона им приходится идти по краю трагической пропасти ради воплощения своей мечты. Фейош не стремился создать реалистичный образ Бродвея. Скорее он видит в этом фильме возможность выстроить абстрактную, почти инфернальную аллегорию, чему доказательство - пролог перед начальными титрами (хронологически - чуть ли не первый случай, когда прологу придается такое значение), где на фоне макета Бродвея появляется смеющийся черт, поливающий спиртом главные улицы квартала.

   N.В. Существуют немая и звуковая версии фильма. Те, кто видели обе, как правило, предпочитают немую. Материалом для данной статьи послужила немая копия, хранящаяся во «Французской синематеке» (110 мин при скорости 16 к/сек). Промежуточные титры урезаны и на 90 % нечитаемы. (Звуковая версия, выпущенная на экраны в мае 1929 г., длится 105 мин.) Финальная сцена в цвете сегодня считается утраченной. Ремейк снят в 1942 г. Уильямом Сайтером.

  Шляпка из итальянской соломки (***)

   1927 - Франция (110 мин)

     Произв. Films Albatros (Александр Каменка)

     Реж. РЕНЕ КЛЕР

     Сцен. Рене Клер по одноименной комедии Эжена Лабиша и Марка Мишеля

     Опер. Морис Дефассио, Николя Рудаков

     Дек. Лазар Меерсон

     Кост. Сепле

     В ролях Альбер Прежан (Фадинар), Жеймон-Виталь (лейтенант Тавернье), Ольга Чехова (Анаис де Бопертюи), Жим Жеральд (Бопертюи), Ивоннек (Нопанкур), Луи Пре-сын (Бобен), Мариз Майа (Элен), Алис Тиссо (кузина), Валентина Тессье (клиентка модистки), Поль Оливье (дядюшка Везине), Шукетт (Клара).

   Париж, конец XIX в. В день своей свадьбы Фадинар спокойно едет по Венсанскому лесу на свидание с невестой, назначенное в их будущем семейном гнездышке. По дороге его лошадь съедает соломенную шляпку молодой женщины, проводящей этот погожий денек в обществе офицера, горячего и вспыльчивого лейтенанта Тавернье. Дальше Фадинара ждут одни неприятности. Выясняется, что красавица замужем, и Тавернье, ее любовник, требует, чтобы Фадинар раздобыл точно такую же шляпку, иначе муж может раскрыть их тайну. Фадинар вынужден немедленно броситься на поиски дурацкой шляпы. Для этого ему приходится весь день задерживать, останавливать, сбивать с пути кортеж приглашенных на свадьбу гостей, весьма озадаченных этим ожиданием и бесконечными разворотами.

   Заполучив от модистки адрес мадам Бопертюи, которой был недавно продан такой же головной убор, Фадинар направляется к упомянутой даме. Но застает дома лишь мужа и понимает, что Бопертюи - супруг той самой неверной красавицы и что именно эту шляпку съела его лошадь. Но провидение не дремлет, и Фадинар находит среди свадебных подарков соломенную шляпку, подаренную глухим как тетерев дядюшкой: точную копию той, что он искал. Остается только передать ее мадам Бопертюи - и дело в шляпе.

   ► «Шляпка из итальянской соломки» (1851), весьма нетипичная пьеса Лабиша и вершина его творчества, считается 1-й пьесой, основанной на гонке за каким-либо предметом. Решение взять этот материал за основу комедийного фильма (пусть даже в период немого кино) было бы вполне закономерным для французского режиссера. Сами ситуации могли бы загладить отсутствие диалогов. Увы, взялся за эту задачу Рене Клер. Не обладая ни одним из достоинств Лабиша, он иллюстрирует - и уродует - его сюжет последовательностью совершенно статичных сцен, ужасно повторяющихся и лишенных мало-мальской изобретательности в движениях и работе с актерами. Ни следа юмора или сатиры; ни единого намека на забавную, безумную и слегка абсурдную суматоху. Тщательно выполненные декорации (Лазара Меерсона) и костюмы, с едва уловимым привкусом сатиры, временами придают фильму облик симпатичной гравюры из журнала мод - и в этом его основное достоинство. С другой стороны, удивляет полная неспособность Рене Клера придать персонажам хоть какие-то индивидуальные черты. Приходится признать, что этот дутый шедевр так скучен, что сводит скулы.

   N.В. В 2 маленьких эпизодах, сновидческих и субъективных, в Рене Клере проглядывают некая смутная авторская оригинальность и стремление к сюрреализму. Эти сцены выбиваются из общей стилистики фильма. В 1-й Фадинар, находясь далеко от своей квартиры, воображает, какой погром в этот момент устраивает в ней Тавернье. То в замедленной, то в ускоренной съемке предметы мебели вылетают из окон или парадной двери. Затем обрушивается часть здания (этот кадр почти напоминает фильмы Бунюэля). Позднее, во флэшбеке, Фадинар пересказывает Бопертюи свои злоключения (те, что мы наблюдали в реальном времени в 1-й части фильма). Теперь он ведет рассказ, стоя на сцене перед расписанным холстом, в стиле набивших оскомину комедий того времени. Это - лучшая придумка во всем фильме. Подобные находки встречаются то и дело в фильмах Париж уснул, Paris qui dort, снят в 1923-м и вышел на экраны в 1925 г.; Призраке Мулен-Ружа, Le fantome du Moulin-Rouge, 1925 и Воображаемом путешествии, Le voyage imaginaire, 1926 и позволяют рассматривать немой период Рене Клера как самый интересный во всем его творчестве. Точно так же в картине Двое робких, Les deux timides, 1929 единственным художественным ходом стало изобретательное использование полиэкрана (когда экран делится на несколько участков пространства). В остальном же Двое робких— очень дурная экранизация Лабиша, превратившая великолепный жанровый этюд в немощную и пошлую комедию, к которой добавлены бурлескные и детективные повороты и ситуации, в лучшем случае - избыточные, в худшем - откровенно бредовые.

   В эпоху звукового кино «Шляпка из итальянской соломки» экранизировалась дважды: в Германии - Вольфгангом Либенаймером (Соломенная шляпка, Der Florentiner Hut, 1939), и во Франции - в чудовищной одноименной картине Мориса Каммажа (Un chapeau de paille d'Italie, 1940, выход на экраны - 1944). Двое робких были вновь без всякой фантазии экранизированы в 1941 г. Ивом Аллегре (под псевдонимом Ив Шамплен). Картина вышла на экраны в 1943 г. Существует также аргентинская версия: Парижская модель (Un modelo de Paris, 1946, Луис Байон Херрера - действие перенесено в современный Буэнос-Айрес, а шляпка - парижского фасона) (***).

   БИБЛИОГРАФИЯ: раскадровка опубликована в томе 55 серии «Классические киносценарии» (Classic Film Scripts, London, Lorrimer), а также в книге «Шедевры французского кинематографа» (Mastenworks of French Cinema, New York, Harper and Row, 1974) вместе с Великой иллюзией, La Grande illusion; Каруселью, La Ronde; Платой за страх, Le Salaire de la peur.

   ***

   --- Другой вариант названия - Соломенная шляпка.

   --- Русскому зрителю известна советская версия: Соломенная шляпка, Леонид Квинихидзе, 1975.

  Ворон

   1943 - Франция (93 мин)

     Произв. Continental-Films

     Реж. АНРИ-ЖОРЖ КЛУЗО

     Сцен. Луи Шаванс, Анри-Жорж Клузо

     Опер. Николя Айер

     Муз. Тони Обэн

     В ролях Пьер Френэ (Жермен), Мишлин Франсей (Лора), Пьер Ларкей (Ворзе), Жинетт Леклерк (Дениз), Элена Мансон (Мари), Ноэль Роквер (Сайанс), Жанна Фюзье-Жир (галантерейщица), Антуан Бальнетре (доктор Делорм), Луи Сенье (доктор Бертран), Сильви (мать больного раком), Роже Блен (больной раком), Пьер Бертен (супрефект), Жан Брошар (Бонневи), Пало (кондуктор).

   ± «Обычный городок, здесь или где-то в другом месте»… на который обрушивается поток анонимных писем за подписью «Ворон». Они вызывают одну драму за другой: ссоры, самоубийства, сумасшествия, убийства. Главной мишенью автора писем становится медицинский персонал местной больницы.

   ► 2-й фильм Клузо. Важнейшее произведение в истории французского кино. Ослепительное совершенство формы (конструкция сценария, монтаж, игра актеров) увенчивает сложный, однако довольно лаконичный 93-мин рассказ, на примере дюжины персонажей убедительно подающий жизнь французского городка 30-х гг. Живопись Клузо (т. е. операторская работа в его фильме) мрачнее его философии (т. е. диалогов), которая выдвигает вперед относительность всяких моральных категорий и таким образом призывает к некоторой взвешенности в оценках. Эта бесспорно искренняя картина (несмотря на видимость, Клузо вовсе не относится к хитрецам от режиссуры) вызвала у зрителей и критиков глубокое потрясение, прозвучав резким диссонансом по сравнению с довоенным кинематографом. Беспощадный анализ общества, часто встречающийся во французских фильмах 30-х гг., здесь оказывается ледяным, без всякой иронии. Клузо говорит правду резко, напрямик, не давая зрителю возможности отгородиться шутками или смехом. Он искренне верит в рисуемых им чудовищ и заставляет зрителя смотреть на них, как в зеркало.

   Произведенный немецкой фирмой «Continental», но не выпущенный в немецкий прокат, Ворон нанес такой жестокий удар по идеализму Сопротивления, что после освобождения Франции в 1944 г. был запрещен как «антифранцузский». Его создателей (Шаванса и Клузо) покарали пожизненным запретом на работу (этот запрет отменили несколько лет спустя). Остается только негодовать по поводу такой карательной меры, но не стоит забывать при этом, какой высокой оценкой (без которой Клузо вполне мог бы обойтись) служит она для этого фильма, который, согласно убеждениям автора, в 1-ю очередь направлен против любых форм идеализма и романтизма. Схожее несчастье, но по противоположным причинам, произошло с фильмом Гремийона Небо за вами, Le Ciel est à vous. Умение Гремийона изображать на экране персонажей страстных и озаренных пламенем своей страсти навлекло на режиссера упреки в том, что он работал на петэновскую пропаганду. Клузо был слишком мрачен, а Гремийон - слишком бодр. Таким образом, 2 величайших фильма времен Оккупации каждый по-своему стали жертвами недоразумения, поскольку были чересчур выразительны.

   В Вороне есть, пожалуй, лишь одно слабое место. Разгадка тайны (виновным оказывается старый врач, сыгранный Ларкеем) далеко не столь восхитительна и убедительна для зрительского ума, каким оставалось на всем протяжении фильма развитие интриги. Показательно, что единственный важный момент, в котором авторы фильма отошли от реальности, кажется сегодня наиболее спорным. Известно, что сюжет фильма основан на деле Анжель Лаваль из города Тюль, бурно обсуждавшемся прессой в 20-х гг. Виновной оказалась 35-летняя женщина, которой был поставлен диагноз «истерия». По сути, это «слабое место», если таковым его можно назвать, равносильно признанию. Помимо необычайной психологической достоверности в портрете Франции периода разложения и всеобщего доносительства, фильм рисует портрет своего создателя, его фантазии, опасения и кошмары. Доктор, чью роль играет Ларкей, не вполне убедителен как виновное лицо. Однако в нем сосредоточены все навязчивые идеи Клузо лучше, чем в любом персонаже, действующем в строгом соответствии с медицинским диагнозом.

   Хотя искусство Клузо создает иллюзию объективности, фильм не дает полной и реалистичной картины описываемого мирка. На деле мы остаемся замкнуты в весьма ограниченном круге «одержимых», терзаемых неврозами и страхами. Оказавшись взаперти в тесном и удушливом пространстве, больные и врачи в равной степени уязвимы. Дело в том, что для Клузо люди (существа крайне вредные и опасные) различаются между собой лишь по одному признаку: практически бесконечному набору болезней и пороков.

   N.В. Фильм очень близок по сюжету и сценарию английской картине Пола Л. Стайна Отравленное перо, Poison Pen, 1939, поставленной по пьесе Ричарда Ллуэллина и, возможно, основанной на тех же или схожих реальных событиях. У главной героини этой картины много общего с уроженкой Тюля. Несмотря на излишнюю театральность, в фильме Стайна есть как минимум 1 превосходная сцена: во время службы раздается звон церковного колокола, и прихожане обнаруживают на нем тело повесившейся девушки, несправедливо обвиненной в авторстве писем. Американский ремейк снят Преминджером в Канаде под названием Тринадцатое письмо, The 13-th Letter, 1951. Этот фильм, не дошедший до французского проката, - один из наименее удачных в карьере режиссера. Добавим, что Ив Буассе также располагает ключевую сцену фильма Воронье радио, Radio Corbeau, 1989 в церкви. Это финальная сцена, когда происходит разоблачение виновного, транслирующего запись своего послания через громкоговоритель. Сцена вдохновлена одновременно и Вороном, и Невестой пирата, La Fiancée du pirate Нелли Каплан.

   БИБЛИОГРАФИЯ: сценарий и диалоги: 1) в журнале «Lе Monde illustre theatral et litteraire», № 10 (1947): 2) отдельным томом в издательстве «La Nouvelle Edition» (1948); 3) в журнале «L'Avant-Scene», № 186 (1977).

  Кризис позади

   1934 - Франция (74 мин)

     Произв. PAR, Nero-Film (Симор Небензаль)

     Реж. РОБЕРТ СИОДМАК

     Сцен. Макс Кольпе, Жак Констан по сюжету Курта Сиодмака и Фридриха Конера

     Опер. Ойген Шюффтан

     Муз. Жан Ленуар, Франц Уэксмен

     В ролях Альбер Прежан (Марсель), Даниэль Даррьё (Николь), Сюзанн Деэлли (Ольга), Режин Бари (Лола), Рене Лестелли (Рене), Марсель Карпентье (Бернуйен), Жанна Лури (мадам Бернуйен).

   Труппа актеров и певцов завершает долгое турне по провинции. Николь, актриса 2-го состава, думает, что ей наконец-то подвернулась возможность выйти на сцену. Однако в последнюю секунду пропавшая звезда возвращается. Раздосадованная и злая Николь запирает ее в портшезе и занимает ее место в спектакле. После представления звезда, которую ненавидит вся труппа, устраивает скандал. Все принимают сторону Николь. Николь увольняют, вместе с ней распускают и труппу. Без единого су в кармане артисты решают вместе отправиться в Париж. Каждый по отдельности пытается найти работу - и терпит фиаско.

   Ольге, подруге консьержки из пустующего театра «Элизе-Клиши», удается поселить в нем своих товарищей. Там они едят, там же и спят. Марсель говорит, что настал идеальный момент для постановки его оперетты «Кризис позади», которая поможет прогнать охватившую всех угрюмость. Хитростью и обольщением актеры собирают то тут, то там недостающие средства. Николь соглашается завязать отношения с толстяком Бернуйеном, продавцом музыкальных инструментов, чтобы тот одолжил труппе пианино. Марсель, влюбленный в Николь, сгорает от ревности.

   Бернуйен, ничего не добившись, приходит забрать пианино. Но Ольга выкупает инструмент на свои сбережения. Бернуйен контратакует, арендовав театр и пытаясь выгнать из него труппу. Его запихивают в люк, ведущий под сцену. Поскольку Бернуйен не может сидеть вечно, Марсель решает сыграть премьерный спектакль в тот же вечер. На него сбегается весь Париж, и их ждет бешеный успех.

   ► По отношению к своему времени фильм преследует те же цели, что и оперетта, о рождении которой он рассказывает: взрастить систематический оптимизм, который явно шел бы вразрез с реальностью момента, однако своей заразительностью помог бы изменить эту реальность или хотя бы забыть о ней. Фильм Кризис позади имел триумфальный кассовый успех, который в какой-то мере оправдывает триумф, приписываемый сценарием оперетте «Кризис позади». Отталкиваясь от совершенно банального сюжета, имитируя американские фильмы вроде 42-й улицы, 42-nd Street, Сиодмак выстраивает настоящий мюзикл, где песенные партии часто выходят за рамки репетиционных сцен и проникают в само действие (напр., калейдоскоп сцен, показывающих артистов в поисках работы).

   Фильм отличается большой пылкостью, заразительной бодростью мелодий и динамичными движениями камеры. Именно поэтому в режиссерском стиле нет ничего французского. С другой стороны, источник его вдохновения - французский вполне: он точно следует жизненному кредо «Все хорошо - забудем о кризисе», которое годом раньше пропел Мильтон в фильме Гол как сокол, Nu comme un ver. Большая часть французских фильмов 30-х гг., где наблюдается динамичная гармония между музыкой и постановкой, была снята, за небольшим исключением, немецкими режиссерами или же как французские версии немецких картин (см. Трое с бензоколонки, Die Drei von der Tankstelle). В рамках этого течения вклад Сиодмака, обратившего взор к Америке, заключается в придании повествованию удивительной лихорадочной энергии. Иногда - особенно в начальных сценах за кулисами - он даже достигает в поведении актеров (играющих роли актеров) некоторого реализма, от которого картина по определению пытается отмежеваться.

   Может показаться, что этот фильм никак не связан с жестким и мрачным миром Сиодмака. Тем не менее, тут существует связь по принципу «от противного», поскольку у Сиодмака, образцового режиссера нуаров, веселье и радость жизни могут быть лишь порождением искусственной уловки, добровольного договора с самим собой; именно это и происходит в картине.

  Источник

   1949 - США (114 мин)

     Произв. Warner (Генри Бланк)

     Реж. КИНГ ВИДОР

     Сцен. Эйн Рэнд по ее же одноименному роману

     Опер. Роберт Бёркс

     Муз. Макс Стайнер

     В ролях Гэри Купер (Хауард Роурк), Патриша Нил (Доминик Фрэнкон), Реймонд Мэсси (Гейл Уайненд), Кент Смит (Питер Китинг), Роберт Даглас (Эллсуорт Туи), Генри Халл (Генри Кэмерон), Рей Коллинз (Роджер Энрайт), Морони Олсен (член административного совета), Моррис Энкрум (прокурор).

   Хауард Роурк отчислен из архитектурного института за нонконформистские взгляды и становится учеником архитектора Генри Кэмерона, которым он восхищается, однако независимый дух доводит Кэмерона до разорения и смерти - без сомнения, преждевременной. Храня верность принципам учителя, Роурк строит лишь 4 здания за долгие годы практики и вскоре оказывается без гроша. Он отвергает советы - и деньги - своего бывшего однокашника Питера Китинга, который теперь «преуспел» и рекомендует ему идти навстречу клиентам. Роурку предлагают заказ на строительство небоскреба, но он отказывается, когда узнает, что заказчики хотят внести в проект элементы неоклассицизма. Он предпочитает устроиться рабочим на стройке. Там его замечает Доминик Фрэнкон, журналистка многотиражной газеты «Знамя». Она просит его восстановить плитку на ее камине, которую сама же загодя разбила, чтобы заманить Роурка к себе под каким-нибудь предлогом. Однако Роурк присылает вместо себя другого. Униженная Доминик приходит на стройку, чтобы врезать ему по физиономии. Позднее он врывается к ней, и их ссора перерастает в оживленную потасовку.

   Непомерно гордая Доминик запрещает себе любить и восхищаться, считая эти чувства оковами, мешающими свободе действий. Через несколько дней она узнает, что Роурк уволился со стройки и не оставил адреса. Он наконец получил долгожданный заказ. Построенное им здание - шедевр оригинальности - вызывает полемику. Главный редактор «Знамени» Гейл Уайненд по совету редактора архитектурной рубрики Эллсуорта Туи начинает кампанию против здания. Доминик не одобряет эту инициативу и увольняется из журнала, еще не зная, что мишень кампании - тот самый рабочий, которого она приглашала к себе. Встретившись снова, Роурк и Доминик признаются друг другу в любви. Но она хочет, чтобы он бросил архитектуру. Когда Роурк отказывается. Доминик нарочно выходит замуж за Гейла Уайненда, давно влюбленного в нее.

   Кампания, развернутая «Знаменем», наносит серьезный удар по карьере Роурка. Он вынужден принимать более скромные заказы - например, проект заправочной станции, - которые выполняет старательно и покорно при условии, что ему не будут мешать. Удивляясь упорству и неподкупности Роурка и глубоко восхищаясь его талантом, Уайненд заказывает ему строительство своего дома, который должен быть похож на храм или крепость в честь Доминик. Роурк не злопамятен и соглашается работать на своего бывшего врага и соперника в любви. Тем временем, звезда Китинга поблекла. Он вышел из моды. Он просит у Роурка помощи в работе над масштабным проектом под названием «Кортленд», который отхватил для себя. Роурк соглашается рисовать чертежи инкогнито, если ему позволят действовать на его усмотрение. Но в последний момент клиенты требуют изменений, и Китинг не может им отказать. Роурк и Доминик взрывают «Кортленд» и требуют открытого суда.

   Атаку на Роурка возглавляет Туи, самый непримиримый его враг. Уайненд увольняет Туи и начинает кампанию в защиту Роурка. Впервые в жизни он готов защищать то, во что верит. Но Туи, вполне сознательно заигрывающий перед читателями и сотрудниками Уайненда, чтобы подкрепить свое могущество, заставляет Китинга признаться в тайном сговоре с Роурком. Так он вынуждает Уайненда дать задний ход. Уайненд с опозданием понимает, что был в собственной газете не хозяином, а инструментом общественного мнения. Он вынужден подписать передовицу против Роурка. В суде Роурк защищает себя сам, ставя под вопрос правомерность главного обвинения: может ли человек отказаться служить обществу? Он отмечает, что лишь мечтатели, всегда поначалу вызывающие к себе враждебное отношение, по-настоящему двигают человечество вперед. Их единственное орудие - их ум, их мозги. Коллективного разума не существует, а значит подлинный творец может действовать только по собственным критериям и расчетам. Он не может подчиняться чужим диктатам. После этой обличительной речи Роурка оправдывают. Один из его бывших заказчиков выкупает развалины «Кортленда» и предлагает Роурку построить его заново по своим чертежам. Уайненд закрывает газету. На вырученные деньги он мечтает реализовать мечту своей жизни: построить самый высокий небоскреб в Нью-Йорке. Он поручает заказ Роурку, а через несколько мгновений кончает с собой. Доминик поднимается с Роурком на вершину строящегося здания.

   ► Эта экранизация романа Энн Рэнд, вдохновленная жизнью и творчеством Фрэнка Ллойда Райта, - несомненно, самый значительный и личный фильм Видора, хоть и не самый убедительный. Главная его смелость в том, что Видор намеренно использовал биографический и романический материал для создания не романа и не драмы, а философской аллегории, абстрактной поэмы, где каждый персонаж становится носителем какой-либо идеи, категории, воплощает какую-либо ценность или антиценность, по мнению Видора. Уайненд олицетворяет мнимую власть, отсутствие творческих сил: он думает, будто манипулирует толпами, хотя на самом деле толпы манипулируют им. Критик Туи олицетворяет демагогию интеллектуалов и политиков, которая стремится всех уравнять и обезличить, чтобы закрепить свое могущество. Доминик олицетворяет другое призрачное и опасное стремление: поиски абсолютной свободы, приводящие к желанию убить в себе любовь, восхищение - нити, естественным образом связывающие нас с миром. Персонажу Роурка выпала важнейшая роль: стать олицетворением независимого творца, в чьих поступках воплощаются живые силы природы. На этом образе Видор строит скорее метафизическую, чем нравоучительную оду в честь несгибаемости, индивидуализма и гордости, рождающей в человеке ту самую божью искру, благодаря которой он поднимается выше всех вещей. Только этот божественный индивидуализм способен служить интересам общества, множества, тогда как любая другая форма власти только пользуется обществом и порабощает его. Таким образом, гордыня Доминик обличается как отрицательная и разрушительная, а гордость Роурка восхваляется за то, что несет в себе творческие силы. Это столкновение абстракций, эту битву титанов Видор нарочно описывает в напыщенном, торжественном стиле, на грани выспренности. Парадокс: эта поэма во славу индивидуализма мало внимания уделяет отдельным характерам; этот рассказ о гигантской эротической силе, связывающей 2 людей, почти лишен плотской чувственности. Происходит это частично от того, что Видор расположил действие фильма в огромных, геометричных и ледяных декорациях. В этих декорациях персонажи фильма, хоть и одетые в современные костюмы-тройки, напоминают скорее библейских героев или древнеегипетских фараонов. Повсюду в повествовании чувствуется некая удушливость: дело в том, что в нем нет обычных граждан, главной ставки в битве титанов - той самой толпы, которую Видор умеет превосходно показывать, когда хочет.

  Детский сад

   1933 – Франция (100 мин)

     Произв. Жан Бенуа-Леви

     Реж. ЖАН БЕНУА-ЛЕВИ и МАРИ ЭПСТЕЙН

     Сцен. Жан Бенуа-Леви, Мари Эпстейн по одноименному роману Леона Фрапье

     Опер. Жорж Асслен

     Муз. Эдуар Фламен

     В ролях Мадлен Рено (Роз), Мади Берри (мадам Полен), Анри Дебен (доктор Либуа), Эдмон Ван Даэль (отец Полен), Алис Тиссо (директриса), Сильветт Филласье (мадам Кёре), Алекс Бернар (глава учебного округа), Полетт Эламбер (Мари Кёре).

   Роз, городская девушка, брошенная женихом, после смерти отца устраивается на скромную должность в детский сад в бедном районе Парижа. Она отчитывает, моет, одевает детей и вскоре становится их другом. Она все еще немного неуклюжа и опрокидывает тазик с водой прямо на брюки инспектору начальных школ доктору Либуа, который и без того точил на нее зуб, поскольку она заняла место его протеже. Дочь проститутки Мари Кёре особенно привязывается к Роз и ревнует, когда та целует других детей. Мать Мари сбегает с любовником, и Роз забирает девочку к себе. Однажды в детском саду появляется глава учебного округа – в это время Мари беседует с детьми о кролике, после чего те решительно отказываются его есть. Глава округа восхищен тем, как детям внушают гуманистические чувства. Он хочет похвалить учительницу. Но Роз с вызовом заявляет, что выполняет «более высокое призвание» – нянечки. Отношение доктора Либуа к Роз постепенно меняется, и однажды, на празднике, он просит ее руки. Мари Кёре думает, что ее бросили, и кидается в реку, но ее удается спасти. Супруги возьмут ее к себе.

   ► Очень хорошая экранизация превосходного романа Леона Фрапье. Фильм хранит верность книге-первоисточнику и состоит из бесчисленных деталей, выстроенных в живом и энергичном ритме, который уже сам по себе освобождает сюжет от какой бы то ни было «чернушной» сентиментальности; ее следы просматриваются только в манере игры Мадлен Рено – не самой сильной стороне фильма. Многообразие деталей и персонажей также отдалило фильм от театральности, вынудило авторов прибегнуть к короткому монтажу: и то и другое сильно расходится с привычными и закостенелыми чертами большинства фильмов 1-х лет звукового кинематографа. Некоторая стилизация в пластике актеров говорит также о стремлении побороть слишком прозаический реализм. Интонационный ряд захватывает своим разнообразием: за дерзостью следует трогательность, затем – комичность. Что касается дерзости, вспомним диалог между инспектором и преподавательницей. «Как! Вы даете ребенку крест? Это противоречит всем принципам современной педагогики». – «Да, мсье. Но детям это так нравится». – «Нужно, чтобы они научились работать не за награду…» В этот момент камера надвигается на пиджак инспектора, украшенный крестом Почетного легиона. Детский сад интересен еще и тем, что связывает 2 периода в истории французского кино: популизмом и поэтическим реализмом. Как пишет Реймон Шира (Raymond Chirat, Le cinéma français des années 30, Hatier, 1983), «популизм избавляется от праздничных ленточек и мишуры, растроганно смотрит на невзгоды героев Детского сада и вступает на путь, который постепенно приведет его к поэтическому реализму, к социальной фантастике».

   N.B. Довольно удачный одноименный ремейк снят Анри Диаманом-Берже (1949): это, пожалуй, лучший фильм режиссера в звуковой период его карьеры. Бланшетт Брюнуа заменяет Мадлен Рено. В эпоху немого кино была также снята 1-я версия в постановке Гастона Рудеса (1925) с Франс Делиа в роли Роз.

  Метрополис

   1927 – Германия (4189 м)

     Произв. UFA

     Реж. ФРИЦ ЛАНГ

     Сцен. Tea фон Харбоу

     Опер. Карл Фройнд, Гюнтер Риттау

     Спецэффекты Ойген Шюффтан

     Дек. Отто Хюнте, Эрих Кеттельхут, Карл Фолбрехт (скульптуры: Вальтер Шульце-Миттендорф)

     Кост. Анна Вилькомм

     В ролях Бригитта Хельм (Мария), Густав Фрёлих (Фредер Фредерсен), Альфред Абель (Джо Фредерсен), Рудольф Кляйн-Рогге (Ротванг), Фриц Расп (худой человек), Теодор Лоос (Йозафат), Эрвин Бисвангер (№ 11 811), Гейнрих Георге (Грот), Олаф Сторм (Ян), Ганс Лео Райх (Маринус).

   Резюме копии, восстановленной «Мюнхенской синематекой».

   I) УВЕРТЮРА (или Прелюдия). 2026 г. Метрополис – это мегаполис, живущий на 2 уровнях. В подземном городе, где много тоннелей и лифтов, армия рабочих, похожих на роботов, трудится над изготовлением машин. В это время в верхнем городе, купающемся в свете, привилегированная элита занимается спортом или бродит по чудесным «вечным садам», пребывая будто в раю. Фредер, сын хозяина Метрополиса, Джо Фредерсена, однажды видит девушку Марию, одетую в лохмотья: она показывает группе детей, что такое сады. Этот мимолетный образ так поражает его, что он бросается на поиски Марии. Спустившись в подземный город, он с удивлением открывает для себя целый незнакомый мир. 1 машина взрывается. Фредеру является видение: завод кажется ему чем-то вроде Молоха, пожирающего людей. В реальности после несчастного случая погибших уносят прочь.

   Фредер отправляется на машине к отцу и спрашивает у него, почему с рабочими обращаются так плохо. Фредерсена это мало заботит. Он больше обеспокоен планами восстания, найденными в карманах погибших. Фредерсен упрекает ближайшего помощника Йозафата, не осведомленного об этих планах, и увольняет его. Фредер следит за Йозафатом и не дает ему застрелиться. Вернувшись на подземный завод, Фредер надевает одежду техника механических часов и занимает его место. Этот человек только что упал от усталости. Фредер узнает на себе, что такое всего лишь день каторжного труда.

   Отец Фредера приходит к Ротвангу, полубезумному ученому, живущему вдали от обоих уровней Метрополиса в доме старинной постройки. Когда-то давно Ротванг любил мать Фредера Хель, умершую при родах. Хель ушла от Ротванга и вышла замуж за Фредерсена. Ротванг создал робота с внешностью Хель. По замыслу Фредерсена, если изготовить тысячи подобных роботов, они заменят собою рабочих. Ротванг в ответ на его расспросы говорит, что в карманах погибших найдены планы катакомб. Ротванг отводит туда хозяина Метрополиса. Там они незаметно присутствуют на тайном собрании рабочих. Мария обращается с речью к собравшимся и рассказывает им легенду о Вавилонской башне: тысячи рабочих строили эту башню, ничего не зная о замыслах тех, кто ее придумал. Мария говорит: «Сердце должно быть посредником между мозгом и руками».

   Среди рабочих стоит и Фредер. Мария видит в нем посредника, которого призывала всем сердцем. Она целует его, и они назначают друг другу свидание в церкви. Фредерсен просит Ротванга сделать робот похожим на Марию. Мария не сможет прийти на свидание, потому что Ротванг хватает и гипнотизирует ее.

   II) ИНТЕРМЕДИЯ. Фредер видит в церкви, как оживают статуи Семи Грехов и Смерти. Он говорит Смерти, чтобы та отошла от него подальше. Ротванг запер Марию у себя. Фредер отправляется искать ее. Услышав крики Марии, он проникает в дом Ротванга и вскоре сам оказывается под замком. Ротванг приступает к трансформации робота в существо, внешне точь-в-точь похожее на Марию. Освобожденный Ротвангом Фредер видит, как его отец обнимает робота (которого Фредер принимает за Марию). Это зрелище потрясает Фредера, вызывает головокружение и галлюцинации. Лихорадка приковывает его к кровати. В бреду он видит Смерть с косой в руках. В это время в кабаре «Ёсивара» Ротванг представляет гостям своего робота – фальшивую Марию.

   III) ФУРИОЗО. Она танцует для них соблазнительный танец. Все принимают ее за настоящую женщину. Мужчины дерутся за нее. Позднее в катакомбах она призывает рабочих к бунту и разрушению: «Смерть машинам!» Фредерсен хочет, чтобы рабочие восстали: тогда он сможет применить против них силу и окончательно их приструнить. На самом же деле робот подчиняется воле не Фредерсена, а Ротванга, который обманул хозяина Метрополиса, желая ему отомстить. Вскоре робот начинает подчиняться только собственной воле. Рабочие отказываются верить Фредеру, когда он говорит им, что перед ними не настоящая Мария. Между тем Йозафат раскрыл ему правду. Рабочие даже хотят линчевать Фредера. Человека, пытавшегося защитить его, убивают ножом.

   Старший мастер Грот предупреждает рабочих, что разрушение центральной машины приведет к затоплению подземного города. Это их не останавливает. Настоящая Мария, которой удалось вырваться из дома Ротванга, спасает детей. Фредер наконец-то находит ее. Вместе с ней и Гротом он спасает множество человеческих жизней. Фредерсен с горечью узнает, что его сын был в подземном городе. Грот настраивает толпу против фальшивой Марии. Люди приходят за ней в кабаре «Ёсивара» и сжигают ее на костре. Когда пламя охватывает «Марию», она приобретает черты металлического робота.

   Ротванг, совершенно обезумев, теперь путает в своем сознании Хель и Марию. Он гонится за Марией в церкви и после драки с Фредером уносит ее на крышу. В новой стычке с Фредером Ротванг падает и разбивается насмерть. Подавленный Фредерсен опускается на колени. Мария, живая и здоровая, обнимает Фредера. На улице рабочие встречаются лицом к лицу с Фредерсеном. Мария предлагает Фредеру встать между Гротом и своим отцом: «Будь между ними посредником», – говорит она ему. Грот и Фредерсен пожимают друг другу руки. Рождается новый общественный договор.

   ►  Метрополис – не только один из самых удивительных образцов немецкого экспрессионизма в кино (его бюджет был самым крупным за всю историю студии «СТА» – 5 млн марок), но и один из редчайших немых фильмов и по сей день представляющих некий интерес для людей, не интересующихся кинематографом пристально, и для широкой публики. Этот интерес связан с пессимистическим взглядом Ланга на архитектурное и социальное будущее человека. Этот взгляд выражается, прежде всего, пластическими средствами, и, к слову, именно пластическая, изобразительная сторона фильма производит незабываемое впечатление. Метрополис – редкий случай несовершенного фильма Ланга именно из-за того, что пластическая сторона преобладает в нем над драматургической. Драматургия фильма, за которую в большей степени следует винить сценаристку Tea фон Харбоу, с самого начала не выглядела убедительной, особенно в развязке. Посыл сюжета (рождение нового общественного договора между Капиталом и Трудом после драматических эпизодов, богатых событиями и конфликтами) и посыл изображения никогда не достигают совершенного симбиоза. И именно изображение несет в себе подлинную мысль Ланга. Эти образы, чаще всего порожденные каким-либо архитектурным концептом (Ланг говорил, что идея фильма пришла к нему при созерцании небоскребов Манхэттена), всегда сводятся к хореографии масс – при этом понятие «массы» в данном случае применимо не только к толпам и группам людей, но и к объемам и объектам.

   На уровне формы главный вывод, к которому приводит Метрополис, таков: в кинематографе каждый пластический элемент, достойный этого звания, неминуемо преображается в динамику. Поскольку в данном случае эта динамика по природе своей музыкальна, Метрополис – один из очень редких немых фильмов, которые теряют что-то жизненно важное, если показывать их без аккомпанемента. 1984 г. был отмечен своеобразным апофеозом Метрополиса: в этот год вышла новая версия фильма, после долгих поисков собранная композитором Джорджо Мородером, написавшим для фильма рок-саундтрек. Этому апофеозу поспособствовала и полемика, возникшая между защитниками этой версии и сторонниками другого варианта, восстановленного приблизительно в то же время «Мюнхенской синематекой» и ее хранителем Энно Паталасом. Это немного длинная и запутанная история, которую придется пересказать лишь в общих чертах.

   В январе 1927 г. в Берлине вышла на экраны оригинальная – и недолговечная – версия Метрополиса (4189 м). Американцы, сопродюсеры фильма по договору между немецкой фирмой «UFA» и американскими «Paramount» и «Metro-Goldwyn», строго раскритиковали фильм сразу с 3 точек зрения: драматургической, психологической и политической (в частности, в титрах они разглядели коммунистическую крамолу). Еще до январской премьеры они принялись за перемонтаж фильма. В августе того же 1927 года фильм вновь вышел на экраны в Германии, на этот раз – в версии длиной 3241 м. Американцы выпустили в свой прокат еще более короткую версию – приблизительно в 2800 м. Как это часто случалось в эпоху немого кино, копии, предназначенные для проката в разных странах, различались между собой. В результате до самого недавнего времени никто (кроме посетителей берлинских кинотеатров в первые месяцы 1927 г.) не мог быть уверен в том, что видел оригинальную версию Метрополиса. Поклонники Ланга долгие годы видели копии, в большей или меньшей степени изуродованные и, как правило, содержащие довольно заметные пробелы.

   Более полувека спустя композитор Джорджо Мородер, подыскивая какой-нибудь известный немой фильм для музыкальных экспериментов, остановил выбор на Метрополисе. Он погрузился в настоящую архивную работу, которой воздает должное сам Энно Паталас (в котором многие хотят видеть противника Мородера): «Операция „Мородер“, – говорит он, – принесла большую пользу архивной работе. Пользу прямую, поскольку без его денег Музей современного искусства в Нью-Йорке не смог бы перенести старый целлулоидный негатив – вполне вероятно, лучший из сохранившихся материалов по качеству изображения – на безопасную (= невоспламеняемую) пленку. Пользу косвенную, поскольку его затея привлекла всеобщее внимание к реконструкциям кинофильмов» (интервью, опубликованное в журнале «Positif», (см. БИБЛИОГРАФИЮ). Обе версии – и Мородера, и Паталаса – полезны каждая по-своему. Мородер открыл для широкой публики доступ к облегченной версии, укороченной на несколько планов или фрагментов планов, которая благодаря продолжительности (80 мин), ритму и музыке смотрится так же актуально и вызывает такое же восхищение, какое могли испытывать 1-е зрители фильма. (Упрекнуть Мородера можно в том, что некоторые сцены в его версии тонированы – лишнее нововведение, которое к тому же кажется по-детски наивным.) Версия Паталаса – попытка восстановления оригинального монтажа Метрополиса в том виде, в каком он предстает в 4 важнейших документальных свидетельствах о фильме (титры, найденные в органах цензуры; оригинальная партитура Готтфрида Хупперца, содержащая точные указания касательно титров и всего, что происходит на экране; режиссерский сценарий Ланга; фотоальбомы, подаренные Лангом «Французской синематеке»). Мородер пытается воссоздать эффект, произведенный фильмом на 1-х зрителей; Паталас – сам кинематографический материал, который произвел этот эффект. Обе версии пользуются материалом сохранившихся копий, добытых из самых разнообразных источников – не только из Германии и США, но и из России, Англии, Австралии и т. д. Более длинный хронометраж версии Паталаса (147 мин) достигается не столько за счет добавлений (число которых относительно мало), сколько за счет скорости движения пленки и наличия настоящих титров, преобразованных Мородером в субтитры (начинание, которое нельзя назвать необоснованным).

   Использование Мородером современной музыки подчеркивает в высшей степени динамичную и хореографическую природу фильма и притягивает к нему неожиданно широкую аудиторию. Приведем лишь один пример: сцены в кабаре «Ёсивара» кажутся испорченными (и даже, по мнению некоторых, превращаются в посмешище), если показывать их без музыкального сопровождения. Мородер частично возвращает им первоначальную силу воздействия и позволяет заново прочувствовать их гениальность. Несомненно, пройдет несколько десятилетий, и его музыка обветшает, и кому-то придется повторить его начинание в новом контексте. Именно музыка быстрее всего стареет в звуковой картине; именно она сильнее всего старит фильм. В немом фильме первоначальный музыкальный ряд является внешним элементом, чаще всего необязательным (что, впрочем, не относится к данному случаю). Музыка не требует к себе беспрекословного уважения, поскольку не является неотъемлемой частью фильма. Вследствие этого довольно смешно выглядят попытки поднять скандал вокруг ее переложения на современный лад.

   Главный вклад обеих версий в наше знакомство с фильмом связан с линией отношений между Фредерсеном и Ротвангом, полностью смазанной во всех версиях, сменивших оригинальную. Ученый любил когда-то женщину, ставшую женой Фредерсена и матерью Фредера. Эта женщина носит имя Хель. Новые титры, кадры из утраченной сцены (где двое мужчин обращены лицом к мавзолею Хель) открывают нам, что Ротванг создал женщину-робота, руководствуясь не только научными интересами, но и более неприкрытыми, чувственными и даже фанатичными. Теперь сюжет становится не таким механическим и банальным, как можно было подумать сначала; прежде всего, он гораздо более характерен для Ланга. Ротванг становится похож на индусского принца из Эшнапурского тигра, Der Tiger von Eschnapur, который хочет увековечить свою утраченную любовь в гробнице. В отношениях Ротванга с Фредерсеном содержится немалая доза агрессивности, коварства и отчаяния, желания расквитаться; драматургически это роднит его персонаж со всем творчеством Ланга. Благодаря этой связи Ланг, как и в других своих фильмах (напр., Ярость, Fury; Живёшь только раз, You Only Live Once), затрагивает социальную тематику через индивидуальную, частную трагедию. Единственными искусственными элементами интриги остаются покаяние Фредерсена, социально утопичная развязка и тот факт, что конфликт между Фредерсеном и Ротвангом, хоть и вновь обретает чувственный характер, остается слишком далеко в стороне от социального посыла.

   В довольно обстоятельном исследовании, посвященном Хель (персонажу, довлеющему над фильмом, ни разу в нем не появляясь), Георг Штурм (см. БИБЛИОГРАФИЮ) называет одно из возможных толкований этого имени, найденное в мифологии северных народов: Хель – богиня Смерти и подземного мира. Выходит, сам факт существования Хель располагает Метрополис под знаком Смерти – не Усталой Смерти, Der Müde Tod, а Смерти отсутствующей, хоть и неотвязной настолько, что ее отсутствие не мешает ей давить всей своей массой на живых. Таков один из аспектов, связывающих фильм с самыми чистыми источниками экспрессионизма (даже при том, что Ланг всегда отказывался причислять себя к этому направлению). Но если есть в его творчестве фильм, помимо Усталой Смерти, достойный зваться экспрессионистской картиной, то это именно Метрополис. Есть еще 4 аспекта, которые связывают фильм с этим направлением:

   1) отсутствие Природы. Если роботизированный подземный мир по определению лишен всяких элементов природы, то мир наземный представляет собою дорогостоящее подражание Природе, что ничуть не лучше. Отметим, не углубляясь в комментарии, что наземный мир в Метрополисе служит карикатурой на рай, своим элитизмом и искусственностью почти так же давящей на психику, как и подземный мир;

   2) тема двойника, невероятно зрелищно и многозначно выраженная в образе двух Марий. Эта тема связывает фильм с самыми характерными опосредованиями экспрессионизма;

   3) безумие, в тот или иной момент охватывающее почти всех персонажей. Являясь крайним (но распространенным повсеместно) выражением их чувственности и субъективности, оно убивает в зародыше возможность, что когда-нибудь все-таки сформируется разумный взгляд на окружающий мир;

   4) наконец, во всем фильме действует очевидный закон, согласно которому на отношения между большинством персонажей сильно влияют гипнотическое воздействие и колдовские чары: Ротванг околдован Хель, Мария околдована Ротвангом (см. гениальную сцену, где ученый преследует Марию в катакомбах), Фредер околдован Марией, толпа рабочих и гуляк из «Ёсивары» околдована фальшивой Марией и т. д. Этот аспект экспрессионизма (самый модернистский, поскольку он был сохранен и обновлен в лучших образцах голливудского кинематографа 40-х и 50-х гг.) предстает здесь перед нами с такой блистательной силой и в таком живом стиле, что они легко выметают прочь мусор, оставшийся в фильме от спорного сценария.

   БИБЛИОГРАФИЯ: роман Tea фон Харбоу «Метрополис» (писавшийся, как и в случае со Шпионами, Spione, и Женщиной на Луне, Die Frau im Mond, параллельно работе над сценарием) выпущен издательством «Auguste Sherl», Берлин, 1926. Он постоянно переиздавался и переводился на разные языки. Упомянем американское карманное издание: Асе Books, New York, 1963. Сценарий опубликован в серии «Классические киносценарии» (Classic Film Scripts, Lorrimer, London, 1973 и 1981) с предисловием (Paul M.Jensen, Metropolis: the Film and the Book) – это издание, естественно, не включает добавления, появившиеся в копиях Мородера и Паталаса. Роскошный альбом кадров из фильма и фотографий со съемочной площадки (отобранных из альбомов, предоставленных Лангом «Французской синематеке») издан в 1984 г. (Metropolis, images d'un tournage, Centre National de la Photographie La Cinémathèque Française). Эти фотографии сделаны Хорстом фон Харбоу, братом сценаристки. В издание также включены статьи Энно Паталаса и Бернарда Айзеншитца. Интервью, данное Энно Паталасом Лоренцо Коделли, включено в № 285 (1984) журнала «Positif». Рекомендуем также работу Георга Штурма «Для памятника Хель нет места. Мечта из камня» (Bulletin CICIM, München, октябрь 1984 г.). Наконец, в беседе, записанной Германом и Гретхен Вайнбергами и опубликованной в журнале «Cahiers du cinéma», № 169 (1965) и № 176 (1966), под названием «Венская ночь» (Herman Weinberg, Gretchen Weinberg, La nuit viennoise), Ланг говорит о Метрополисе и, в частности, о некоторых оптических эффектах, разработанных Шюффтаном.

  Корабль проклятых женщин

   1954 – Италия (100 мин)

     Произв. Excelsa Film

     Реж. РАФФАЭЛЛО МАТАРАЦЦО

     Сцен. Раффаэлло Матараццо, Альдо Де Бенедетти, Эннио Де Кончини по роману Леона Гозлана «История ста тридцати женщин»

     Опер. Альдо Тонти (Gevacolor)

     Муз. Нино Рота

     В ролях Керима (Розарио), Этторе Манни (Педро Де Силва), Мэй Бритт (Консуэла), Таня Вебер (Изабелла), Элви Лисяк (Кармен), Луиджи Този (капитан Фернандес), Марчелла Довена (Роза), Ромоло Коста (Мануэль Де Хэвилленд), Джорджо Капекки (Макдоналд), Эдуардо Чаннелли (Микеле Карбалло).

   Испания, XVIII в. Молодая Изабелла Макдоналд готовится выйти замуж за богатого плантатора Мануэля Де Хэвилленда. Это брак по расчету, цель которого – спасти отца Изабеллы от разорения. В день бракосочетания полицейский обвиняет Изабеллу в том, что она убила собственного ребенка, плод постыдной любви с неизвестным. Чтобы спасти Изабеллу от скандала, ее мать уговаривает юную племянницу Консуэлу, девушку наивную и доверчивую, взять вину на себя. Она говорит Консуэле, что та должна пойти на жертву в знак благодарности и никакого наказания не будет. Консуэла соглашается на аферу. Макдоналд, отец Изабеллы, нанимает молодого безработного адвоката по имени Педро Де Силва, чтобы тот отнесся к защите своей подопечной как к простой формальности. Но в суде Педро, восхищенный красотой Консуэлы, убеждается в том, что она невинна: увы, в его распоряжении нет ни одного аргумента в ее пользу. Консуэлу приговаривают к 10 годам каторги. На борту корабля, везущего каторжанок в колонию, находятся и Изабелла с мужем. Изабелла довольно быстро обнаруживает кузину в трюме, где каторжанки томятся, словно звери в клетке. На том же корабле безбилетным пассажиром путешествует и Педро Де Силва, полный решимости добиться пересмотра дела своей подопечной. Он случайно встречает священника Микеле Карбалло, с которым когда-то учил катехизис. Ныне Карбалло лишен сана и служит на корабле коком. Он защищает Педро и прячет его у себя.

   Консуэла не может постоять за себя и поэтому сторонится других каторжанок. Бывалая бандитка Розарио проникается сочувствием к Консуэле и берет ее под свою опеку. Чтобы остановить драку между заключенными, капитан приказывает облить их ледяной водой. Консуэла терпит различные издевательства и попадает в лазарет, где ее навещает Изабелла. Она обещает Консуэле свободу при условии, что та будет хранить молчание. Педро подслушал их разговор. Он рассказывает все капитану и просит немедленно освободить Консуэлу и арестовать Изабеллу. Изабелла все отрицает. Она отдается капитану, чтобы привлечь его на свою сторону. Она коварно мстит, приказав арестовать и высечь Педро; затем та же участь ожидает и Консуэлу. Каторжанки, возмущенные такой несправедливостью, хватают стражника и отбирают у него ключи. Они разбирают оружие и захватывают корабль. Страстно целуя солдат и матросов, каторжанки перетягивают их в свой лагерь. В большинстве случаев их аргументы очень убедительны. Розарио обвиняет Изабеллу в том, что она виновата во всех несчастьях Консуэлы. Муж Изабеллы убит. Взбешенные женщины заставляют капитана высечь Изабеллу, и та закалывает его. Затем бунтарки берут хлыст и сами остервенело отхаживают молодую женщину. Видя, какой отчаянный оборот принимают события, Карбалло умоляет женщин пощадить хотя бы съестные припасы и не дать кораблю сбиться с курса. Его никто не слушает. Весь корабль охвачен похотливыми танцами и оргиями. Начинается буря. Карбалло удается посадить Консуэлу и Педро на спасательную шлюпку. В разгар грозы слышится голос Карбалло, который вдруг вспомнил, что некогда был священником: «Молите Господа о снисхождении!» Женщины начинают молиться. Корабль взрывается. На суде Педро провозглашает невинной Консуэлу, которая стала его возлюбленной.

   ►  Долгое время это был единственный фильм Матараццо, более-менее известный французским любителям кино, пока не были открыты заново картины с участием Амедео Надзари и Ивонн Сансон. Он шел в Париже в залах, специализирующихся на «смелых» фильмах, запрещенных для несовершеннолетней аудитории (вроде «Миди-Минюи», «Нептуна» и др.), а фильмы с Надзари и Сансон собирали в роскошных залах благонамеренную публику, в большинстве своем – немолодых женщин, мнущих в руках носовые платки, необходимый атрибут для просмотра. В этом – доказательство удивительного разнообразия той широкой аудитории, к которой обращались фильмы Матараццо. Корабль проклятых женщин, занимающий в фильмографии режиссера место в самой середине цикла Надзари-Сансон, сразу же после биографии Верди (Джузеппе Верди, Giuseppe Verdi, 1953), опять эксплуатирует мелодраму: этой тактики Матараццо придерживался в 50-е гг. На сей раз это костюмная мелодрама, чье действие происходит в XVIII в. и завершается безудержным, буйным и красочным апофеозом. Как и Водоворот, Vortice, 1954, картина снята в формате «Gevacolor», во многом уступающем формату «Ferraniacolor», использованном в 3 других цветных фильмах Матараццо (Джузеппе Верди; Кругом!, Torna! 1954; Рисовая плантация, La risaia, 1956). Складывается впечатление, будто цвет пробуждал в Матараццо безумную фантазию, и в единственном цветном фильме с Надзари и Сансон – Кругом!  – эта тенденция чувствуется очень отчетливо. Отметим, что в Корабле проклятых женщин безумная фантазия прорывается наружу лишь в последней трети фильма после завязки и ряда событий, вполне традиционных для популярного романа, построенного вокруг злоключений молодой невинной девушки, жертвы злобных родственников. Эти злоключения выводят на 1-й план тему, важнейшую для всякой мелодрамы, – тему несправедливости. Она не только играет важнейшую роль в судьбе героини, но становится толчком, побуждающим каторжанок на бунт. Ярость в каторжанках вызывает не собственное рабское положение, а горе и страдание, несправедливо причиненные другому, в данном случае – юной Консуэле. Именно в тот момент, когда тема несправедливости перестает быть движущей силой исключительно одной конкретной судьбы и вовлекает в себя всех окружающих, в фильме разворачиваются во всю мощь яркая фантазия и какое-то эпическое безумство. Подобно Оковам, Catene, но гораздо грубее, зрелищнее и недвусмысленнее, Корабль проклятых женщин отвергает добропорядочное общество, будь оно буржуазным или аристократическим. Здесь отстранение доходит до того, что повествование завершается настоящим криком ненависти, криком анархиста и вольнодумца, восстающего против установленного порядка, который якобы повинен в худших проявлениях несправедливости. Матараццо умело, легко, естественно и неумолимо ведет фильм к бурной, неистовой фантазии. Под естественностью в данном случае понимается то свойство, которое позволяет некоторым художникам даже в самых избитых жанровых клише находить подлинные чувства и сюжетную необходимость, которые их некогда породили. По этому фильму видно, что Матараццо обладает врожденной искренностью примитивистов, а также зрелостью настоящего мастера. Это обстоятельство заставляет нас особо подчеркнуть тот факт, что, хотя Корабль проклятых женщин красив сам по себе, его красота поражает еще больше в сравнении с другими образцами мелодрамы, снятыми режиссером в те годы.

   N.B. Смелые финальные сцены не раз подвергались сокращениям – в зависимости от копии и страны проката. Таким образом, метраж фильма значительно варьируется от копии к копии.

  Омар Гатлато

   1976 – Алжир (93 мин)

     Произв. ONCIC

     Реж. МЕРЗАК АЛЛУАШ

     Сцен. Мерзак Аллуаш

     Опер. С. Лакдар Хамина (цв.)

     Муз. Ахмед Малек

     В ролях Буалем Бенами (Омар), Фарида Генашеш (Сельма), Азиз Дегга (Мох), Абделькадер Шаов.

   25-летний алжирец Омар живет в квартале Баб-эль-Уэд. Он считает, что мужчина должен превыше всего ценить свое достоинство и мужественность, и за это друзья часто над ним смеются. Его отец, докер, погиб от взрыва бомбы в конце войны за независимость. Омар живет в тесной квартирке с дедом, матерью, разведенной сестрой, ее многочисленным потомством и младшей сестренкой. У Омара есть единственное сокровище: карманный магнитофон, с которым он не расстается, и коллекция кассет с записями его любимой алжирской народной музыки (шааби). Он также любит музыку из индийских фильмов, которую записывает в местном кинотеатрике прямо на сеансах. Каждое утро он начинает одинаково: угощает табаком соседа-мясника, смотрит на женщину, сидящую у окна, которой дал имя Жейра, и едет на работу в набитом автобусе, полном карманников. Он работает в полиции – в отделе борьбы с незаконным оборотом золота. Иногда участвует в облавах на подпольных торговцев золотом. Иногда целые ночи просиживает, болтая с друзьями и слушая музыку. Развлечений в Алжире мало. Есть театр варьете, но порой приходится терпеливо высидеть какую-нибудь нелепую и устаревшую пьеску, вроде «Страданий султана», прежде чем начнется музыкальная часть, ожидаемая всеми зрителями. Улицы по ночам не всегда безопасны, и однажды на Омара нападают юные грабители и угрожают ножом. У него отнимают драгоценный кассетник. Мох, ушлый и расторопный друг детства Омара, находит для него новый аппарат и пленку с женским голосом, в который Омар тут же влюбляется. Он расспрашивает Моха, кто эта незнакомка, и узнает, что она – машинистка и профсоюзная активистка. Омар все время думает только о ней. Тем временем жизнь продолжается. Появление какого-то чудака в кабинете Омара. Купание в свободные часы. Безостановочная болтовня говорливого дядюшки, на войне за независимость якобы командовавшего партизанским отрядом. Омар набирается смелости и звонит машинистке, потом пьет всю ночь, а наутро, одевшись во все новое, так и не решается подойти к ней у дверей кабинета.

   ►  Живой и симпатичный фильм, снятый представителем молодого алжирского кинематографа. Фильм показывает повседневную жизнь в столице, стремясь ухватить мимолетный и едва уловимый дух времени (драгоценнейший трофей, если его удается добыть). Повествование идет от 1-го лица, и герой часто прерывает его, обращаясь с монологами прямо к камере и зрителям. Этот повторяющийся прием не нарушает естественность повествования, однако создает критическую дистанцию, при этом давая нам немало забавных сведений о персонажах. Главной темой сюжета (хотя таковой, по правде говоря, нет) является любовь к популярной музыке, которая дарит молодым алжирцам, героям фильма, радость, объединяет их и помогает самым естественным образом выразить свою индивидуальность. Противоречия в душе главного героя, раздирающегося между «мачизмом» и природной застенчивостью, между незрелостью и желанием примкнуть к какой-либо культуре, отражают противоречия целого общества, которое еще слишком молодо, чтобы их разрешить. Мерзак Аллуаш, похоже, не имеет заранее обдуманного представления о кинематографе и о том, каким должен быть алжирский фильм, – именно поэтому ему удалось в своей дебютной картине избежать поучительности и рассказать простую, бесхитростную историю о счастливых (или относительно счастливых) людях из своего города. Даже при том, что в конечном счете атмосфера Алжира отнюдь не так радостна и светла, как темперамент или мечты его обитателей. При всей своей скромности фильм талантливо и точно фиксирует определенный (и, возможно, короткий) момент в истории Алжира, когда к неутоленным желаниям все еще относятся с некоторой долей доброго юмора.

  Изгой Джози Уэйлз

   1976 – США (136 мин)

     Произв. Warner, Malpaso Company (Роберт Дэйли)

     Реж. КЛИНТ ИСТВУД

     Сцен. Фил Кауфмен и Соня Чернус по роману Форреста Картера «Ушедшие в Техас» (Gone to Texas)

     Опер. Брюс Сёртиз (Panavision, DeLuxe Color)

     Муз. Джерри Филдинг

     В ролях Клинт Иствуд (Джози Уэйлз), Вождь Дэн Джордж (Одинокий Уэйти), Сондра Лок (Лора Ли), Билл Маккинни (Террилл), Джон Вернон (Флетчер), Пола Трумен (бабушка Сара), Сэм Боттомз (Малыш Джейми), Джеральдина Кимз (Маленький Лунный Свет), Вудроу Парфри (спекулянт), Джойс Джеймсон (Роуз), Шеб Вули (Кобб), Ройал Дэйно (Десятка).

   Гражданская война в США. Дом фермера из Миссури Джози Уэйлза сожжен мародерами из отряда Террилла, воюющими на стороне северян; его жена и сын убиты. Горя желанием отомстить за них, Джози Уэйлз вступает в партизанский отряд Кровавого Билла. После окончания войны Флетчер, сменивший Кровавого Билла во главе отряда, убеждает людей сдаться, чтобы подпасть под амнистию. Так они попадают в ловушку: стоит им сдать оружие, как северяне расстреливают их, как котят, из пулеметов. Джози Уэйлз – единственный, кто не хотел сдаваться, – разворачивает пулемет в сторону предателей. Он решает пробиваться к индейцам. Вместе с ним уходит Джейми, молодой солдат, уцелевший после гибели отряда. Уэйлз ждет, пока преследователи погрузятся на паром, перебивает канат метким выстрелом из карабина и пускает их по воле волн. Затем убивает 2 охотников за головами, прельстившихся обещанной за него наградой. Джейми переживает, что они не успевают похоронить убитых, на что Уэйлз лаконично отвечает: «Рыбам и червям тоже что-то надо есть». Вскоре после этого молодой человек умирает от рай.

   Уэйлз встречает старого, мудрого и лукавого индейца из племени чероки по имени Одинокий Уэйти. Вместе с ним Уэйлз идет в Мексику, где стоят части генерала Шелби. На почтовой станции он спасает индейскую девушку из рук 2 белых мужчин, которые хотели отправить ее на панель. Они узнают Уэйлза и пытаются схватить его ради вознаграждения; Уэйлзу приходится их убить. Девушка идет за Джози Уэйлзом и Одиноким Уэйти; также к ним прибивается бродячий пес. В городе Уэйлза опять узнают; он убивает 4 солдат-северян и спасается бегством. Вместе со спутниками он переходит пустыню и встречает несчастную семью беженцев из Канзаса, с которыми уже сталкивался раньше. Почти всю семью перебили команчеро (спекулянты, торгующие с индейцами), и Уэйлзу удается спасти только двоих: бабушку и внучку Лору Ли. У мексиканской границы в городишке Санта-Рио, пустующем с тех пор, как иссякла местная золотая жила, путешественники находят ранчо, принадлежавшее погибшему сыну старушки из Канзаса. Старушка отдает его своим спутникам, и те тут же располагаются в доме. Там они готовятся отразить атаку команчей. Но в последний момент Уэйлз отправляется на переговоры с вождем по имени Десять Медведей, и тот соглашается на условия перемирия. Уэйлз возвращается на ранчо и сообщает новость друзьям, а ночью собирается уйти по-английски. Но сталкивается лицом к лицу с Терриллом, который идет за ним по пятам. Уэйлз ранен, но ему удается проткнуть Террилла его собственной шпагой, пока новые обитатели ранчо яростно сражаются за своего друга до полной победы над врагом. В баре Санта-Рио Флетчер, сопровождавший Террилла, делает вид, будто не узнал Уэйлза, и дает ему понять, что не собирается больше его преследовать. «Все мы погибли на этой войне», – говорит Уэйлз. Он возвращается к друзьям, к своей новой семье, чтобы возделывать землю, как в прежние времена.

   ►  Большинство фильмов, снятых Клинтом Иствудом, интересны, и сам он за время, прошедшее с выхода его первой картины (Поставьте мне «В тумане», Play Misty for Me, 1971), показал себя одним из лучших современных американских режиссеров. Пока что Изгой Джози Уэйлз – самый содержательный и совершенный его фильм, заметно выделяющийся в кинематографе 70-х гг. Он обладает двойственной природой индивидуального приключения и поразительного масштабного полотна, где в хаосе послевоенного времени показан огромный поток мигрантов, кочующих внутри страны из штата в штат, спекулянтов всех мастей, безработных и нищих, которые идут в охотники за головами, чтобы прокормиться. В центре этого полотна – легендарный Джози Уэйлз, фермер, потерявший все на войне и объявивший себя вне закона. Он поневоле оказывается во главе небольшого отряда «неудачников», состоящего из маргиналов, индейцев и бродячих псов, которые по воле режиссера быстро завоевывают безоговорочную симпатию зрителей. Этот увлекательный фильм лишен ненужной сентиментальности и пропитан необычной интонацией: смесью жестокости и гуманизма. Завязка сюжета отдаленно напоминает Полет стрелы, Run of the Arrow. Человек, сражавшийся в Гражданской войне на стороне проигравших, питает отвращение к победителям и уходит на индейские земли. Но если Род Стайгер, герой Фуллера, тянулся за невозможным, руководствовался губительным, трагичным и жалким позывом изменить собственную личность и природу, Джози Уэйлз стремится отомстить, изгнать призраков прошлого и прийти к внутренним переменам, и это ему прекрасно удается. Все дело в том, что Джози Уэйлз по своему характеру – закоренелый реалист и всегда верно оценивает границы возможного. В душе он одиночка, абсолютный индивидуалист и не спешит примкнуть ни к какой определенной социальной или расовой группе, однако поневоле оказывается окружен последователями, которые видят в нем надежного спутника и защитника. Но одним лишь реализмом не исчерпывается вся глубина персонажа, поскольку в его физической силе, граничащей с неуязвимостью, и в силе духовной, граничащей с непогрешимостью, есть нечто божественное. Это привычная черта героев, сыгранных Клинтом Иствудом; поэтому они переходят границы рационального. (Этот качественный скачок за пределы рационального мира становится главной идеей другого вестерна Иствуда, Бродяга с Высоких равнин, High Plains Drifter, 1973.)

   Что касается формы, Клинт Иствуд внимательно следил за своими учителями. У Серджо Леоне, который «открыл» Иствуда, но отнюдь не может с ним сравниться, он позаимствовал манеру растягивать время в боевых сценах, придавая персонажу почти сверхъестественные качества. У Дона Сигела он научился кропотливости и умелому нагнетанию напряжения, которое растет от эпизода к эпизоду. Эти качества помогают придать цельность фильму, чьи персонажи и сюжетные перипетии напоминают лоскутный ковер. В самом деле, все они – обрывки Америки, разодранной в клочья, которая, однако, позже сумеет собраться, восстановить свою цельность и вернуть в свое лоно изгоев. Драматургия и режиссура фильма, как и сама его главная мысль, стремятся к потерянному единству.

  Пуэнт-Курт

   1956 – Франция (74 мин)

     Произв. Films Tamaris

     Реж. АНЬЕС ВАРДА

     Сцен. Аньес Варда

     Опер. Луи Стейн

     Муз. Пьер Барбо

     В ролях Сильвия Монфор, Филипп Нуаре, жители городка Пуэнт-Курт.

   В коммуне Сет на берету озера То рыбаки, живущие в жалких хижинах, постоянно борются с местными властями, которые из соображений гигиены пытаются запретить сбор ракушек в тех местах, где они водятся в изобилии. Молодой рыбак, готовящийся к свадьбе, на несколько дней попадает в тюрьму в Монпелье, но его отпускают на время, чтобы он мог принять участие в водных состязаниях, проходящих в Сете каждое воскресенье. Достоинства, проявленные им на состязаниях, приводят в восторг его будущего тестя, который до этого момента весьма критично смотрел на будущий брак своей дочери. В это же время муж и жена, приехавшие сюда в отпуск из Парижа, занимаются самокопанием. Муж, уроженец этих мест, вернулся сюда впервые за 4 года, прожитые в браке; жена, парижская интеллектуалка, которая хочет с ним расстаться, открывает для себя места, где прошло его детство. Это открытие укрепляет семью и помогает жене понять, насколько она привязана к мужу, хочет она этого или нет.

   ►  В скромной, но претенциозной дебютной полнометражной картине Аньес Варда спрятано сразу 2 фильма. Им так и не удается слиться воедино, хотя в обоих царит формализм (подчас очень неуклюжий, подчас вдохновенный). Жизнеописание рыбаков происходит по прямой линии от формалистского неореализма фильма Земля дрожит, La Terra trema и, в меньшей степени, от изобразительной аскетичности Фарребика, Farrebique: съемки проводились на реальной натуре с участием местных жителей; большую часть, к сожалению, пришлось позднее переозвучить. Камера Варда прогуливается по деревне и выписывает длинные, внимательные и бестактные узоры на ее улицах: это лучшее в фильме. Другой пласт ― семейные проблемы 2 горожан – формалистичен из-за неподвижности игры, театрализованной дикции и стремления к изысканному построению кадра (чтобы не сказать – к позерству): таков, например, план, где сначала появляется актер в профиль и актриса анфас, а затем через несколько мгновений – актер анфас, а актриса перед ним ― в профиль. Эта плохо подобранная пара, невозмутимый мужчина и болтливая женщина («Они слишком много говорят, чтобы быть счастливыми», – говорит одна рыбацкая жена), согласно логике сценария, должна была обрести в конце своего пребывания покой и тишину. Но финальное примирение кажется таким хрупким и неубедительным, что вызывает скептицизм и у зрителя, и в какой-то мере у самого автора. Этот скептицизм – самое слабое место и самая оригинальная черта фильма: в отличие от Росселлини в Путешествии в Италии, Viaggio in Italia, Аньес Варда не смогла заставить своих персонажей измениться после всего, что, по ее милости, им пришлось пережить. А если пережитое их не изменило, то для чего нужен фильм? Разветвленный путь, выбранный Пуэнт-Курт, фильмом, полюбившимся критике и немедленно получившим статус значительной картины, в итоге привел к новой волне. Очень жаль, конечно, что новая волна гораздо больше внимания уделила 2-му пласту – философски-сентиментальному словесному недержанию, интимному дневнику (в котором, по сути, мало интимного) семейной пары, переживающей кризис отношений, – в ущерб 1-му: красивому погружению в окружающую среду, реалистичному, социально достоверному и при этом поэтичному которому великолепно подходит черно-белая гамма.

   N.B. 1-й фильм Филиппа Нуаре, игравшего в то время в «Национальном народном театре». Варда выбрала его на роль в последний момент на замену заболевшему Жоржу Вильсону. Фильм послужил толчком для его кинематографической карьеры, и все же сам Нуаре (к слову, заметно уступающий в этой роли своей партнерше Сильвии Монфор) отзывается о своей работе сурово: «В конце концов, в фильме меня как будто нет… Я думал, что это останется единичным опытом… К тому же в тех немногих критических отзывах, что были написаны об этом фильме, меня „опустили“ со страшной силой… Этот персонаж был очень далек от меня. Конечно, тут нужен был актер постарше, и выбор Вильсона был не случаен. В 26 лет я еще был слишком молод и недостаточно зрел для такой роли» (см. Dominique Maillet, Philippe Noiret, Éditions Henri Veyrier, 1989).

 Сайкаку: жизнь женщины

   1952 – Япония (135 мин)

     Произв. Shin Toho, Koi Productions (Хидэо Кои)

     Реж. КЭНДЗИ МИДЗОГУТИ

     Сцен. Ёсиката Ёда, по роману Ихары Сайкаку «Жизнь влюбленной женщины» (Koshoku ichidai onna)

     Опер. Ёсими Хирано

     Муз. Итиро Сайто

     В ролях Кинуё Танака (Охару), Тосиро Мифунэ (Кацуноскэ), Macao Симидзу (Кикуодзи), Итиро Сугай (Синдзаэмон), Цукуэ Мацуура (Томо), Киёко Цудзи (хозяин таверны), Тосиаки Коноэ (Харутака Мацудайра).

   XVII в. Охару, старая, по по-прежнему работающая проститутка, предается воспоминаниям в храме, среди статуй Будды, одна из которых похожа на 1-го любовника Охару. Она родилась в семье мелкого дворянина и должна была выйти замуж за молодого соседа-помещика. Но она уступила ухаживаниям Кацуноскэ – человека, служившего этому помещику. По происхождению Кацуноскэ был ниже Охару; ее он добился хитростью, но Охару давно восхищалась им. Воины помещика застают их вместе, и с Охару обращаются как с проституткой. Ее изгоняют вместе с семьей, а любовника казнят.

   Посланник главы клана Мацудайра ищет женщину для своего повелителя, который до сих пор лишен наследника. Повелитель дал посланнику описание внешности женщины его мечты – столь точное, что найти ее кажется задачей в высшей степени маловероятной. Но происходит чудо, и посланник замечает среди танцующих девушек Охару: она отвечает всем требованиям его хозяина. Так Охару продают главе клана. Но стоит ей родить наследника, как ее прогоняют, дав лишь немного денег в дорогу. Отец Охару погряз в долгах: ведь он думал, что разбогатеет, раз его дочь устроилась при дворе. Теперь он сам гонит Охару в квартал проституток. Там один клиент, на 1-й взгляд – очень богатый, делает Охару предложение. На самом деле он – фальшивомонетчик, и вскоре его арестовывают. Охару возвращается к родителям. Она поступает на службу к жене суконщика, и та открывает ей свою тайну: она облысела и так и не нашла в себе смелости признаться мужу. Охару занимается только ее париками.

   Узнав о том, что Охару в прошлом была куртизанкой, суконщик хочет воспользоваться ситуацией. Его супруга возмущена тем, что у Охару якобы виды на ее мужа. Стараниями Охару кот срывает парик с головы супруги; после этого Охару уходит из дома. Она выходит замуж за торговца веерами и наконец-то готовится к мирной и счастливой жизни, но ее мужа убивают воры. Не имея ни гроша за душой, Охару находит приют в буддистском храме. Суконщик приходит забрать ткани, купленные ею в кредит, и вынуждает Охару отдаться.

   Монашенка из храма застает их, и Охару выгоняют. Некоторое время она живет со слугой суконщика, ограбившим своего хозяина, но того вскоре хватают. Охару просит милостыню, а затем уличные проститутки заставляют ее работать на них. Однажды некий мужчина платит ей, чтобы она показала себя группе паломников. «Смотрите, – говорит он, – что бывает с теми, кто живет ради наслаждений».

   Мысли Охару возвращаются к настоящему. Она находит овдовевшую мать, которая считала дочь умершей. Мать ухаживает за тяжело больной Охару. Глава клана Мацудайра умирает, и сын занимает его место. Охару кажется, что настал конец ее злоключениям: отныне она сможет жить рядом с сыном. Напротив, ее ждет новое изгнание: она продолжает расплачиваться за ошибки. Тем не менее ей разрешают посмотреть на сына, когда кортеж проезжает мимо. Увидев его, она обманывает стражников и сбегает. С тех пор никто ничего не слышал о ней: она стала бродячей жрицей.

   ►  В 1952 г. на кинофестивале в Венеции этот фильм, снятый по мотивам знаменитого романа Ихары Сайкаку (1686), открыл критикам всего мира имя Мидзогути. Позднее выяснилось, что это 1-й итоговый фильм режиссера, гениальный синтетический пересказ тем и формальных экспериментов, занимавших его на протяжении всей жизни. Впечатляющая череда несчастий, пережитых Охару в самых разных слоях общества, делают ее подлинно трагической героиней – и подлинной героиней Мидзогути. Ее судьба, постоянная угроза лишения свободы, подчеркивают, что, по мнению Мидзогути, только женщина способна дойти до самого дна трагедии. Ведь рождает трагедию не только судьба отдельного человека, но и общественное устройство (основанное на порабощении женщины). Жизнь Охару в ее воспоминаниях предстает бесконечным рабством у сильного пола: отца, феодала, хозяина, любовника, мужа, сына или простого посетителя чайной. Монотонная, но при этом удивительно разнообразная жизнь, в которой меняются только источник и интенсивность пыток. Кроме того, Сайкаку – тонкое и пронзительное размышление на связанные между собою темы времени, мгновения, вечности. Грезы Охару привязаны ко времени и вместе с тем находятся вне его. Привязаны ко времени – поскольку следуют хронологическому порядку в изложении фактов и повествование продолжается и после них. Вне времени – поскольку Мидзогути не пытался омолодить героиню в начальных эпизодах ее биографии или же как-то особенно выделить ее старение по ходу развития сюжета. На всем протяжении фильма она остается такой, какой ее запечатлела вечность. Каждое важное событие ее жизни отражает и аккумулирует в себе всю совокупность ее несчастий. Эта тождественность подчеркивается созерцательным, невозмутимым и мягким стилем Мидзогути. На этом длинном пути резко выделяется лишь одно мгновение, взрыв ярости и негодования: короткая встреча Охару с сыном. Здесь почти абсолютная власть длинного плана в постановке уступает место нескольким проездам камеры, наделенным почти невыносимым эмоциональным зарядом. Миновала кульминация терзаний героини, прошел момент исполнения ее желаний; теперь она готова войти в последний из миров, уготованных ей на этой земле, – в мир безразличия, который находится на рубеже человечности и уже не вполне человечен.

   БИБЛИОГРАФИЯ: раскадровка (на нем. языке – Helmut Farber, München, 1986). 1 том посвящен тексту, 2-й – фоторепродукциям.

  Сципион Африканский

   1937 – Италия (111 мин)

     Произв. Consorzio Scipione, ENIC

     Реж. КАРМИНЕ ГАЛЛОНЕ

     Сцен. Кармине Галлоне, Камилло Мариани делл'Ангиллара, Себастьяно А. Лучиани

     Опер. Убальдо Арата, Анкизе Брицци

     Муз. Ильдебрандо Пиццетти

     В ролях Аннибале Нинки (Публий Корнелий Сципион), Камилло Пилотто (Ганнибал), Фоско Джакетти (Массинисса), Иза Миранда (Велия), Франческа Браджотти (Софонисба), Гульельмо Барнабо (Фурио), Мемо Бенасси (Катон), Карло Ломбарди (Лучио), Карло Нинки (Лелио), Ламберто Пикассо (Гасдрубал), Марчелло Спада (Арунте), Марчелло Джорда (Сифакс).

   В фильме излагаются главные события Второй Пунической войны между 207 г. до н. э. (отправлением Сципиона в Африку) и 202 г. до н. э. (победой у Замы).

   Выступая перед римскими сенаторами, консул Сципион говорит, что необходимо выгнать Ганнибала из Италии, где он обосновался 15 лет назад, и, чтобы окончательно избавиться от него, нужно дойти до самого Карфагена. Сенаторы юлят, не решаясь поддержать его планы, но зато народ не отказывает ему в поддержке и декламирует: «Сципион, мы идем за тобой!» Готовясь к походу, Сципион целует детей: новорожденного младенца и 4-летнего мальчишку.

   В лагере Ганнибала участились случаи дезертирства. Ганнибал вынужден обещать двойное жалованье тем солдатам, кто будет хранить ему верность; предателей же он обещает казнить. В плен к солдатам Ганнибала попадает Велия, римлянка из знатного рода. В лагере пленных она встречает своего жениха Арунте, которого постигла та же участь. Ганнибал узнает, что Сципион направляется к Карфагену; но он рассчитывает вступить в Рим, прежде чем Сципион достигнет цели. Велия, разлученная с женихом, предстает перед Ганнибалом и бросает ему в лицо: «Все любят Сципиона, а тебя все презирают». Ганнибал восхищен ее храбростью и овладевает ею.

   Сицилия. Пока римский флот готовится выплыть в Средиземное море, Сципион обращается с речью к войскам. В Карфагене совет старейшин спорит, какие меры принять против римского нашествия. Нумидиец Массинисса, союзник Сциниона, приходит в его шатер и говорит о приближении Ганнибала. Сципион, в подчинении которого 84-тыс войско, хранит спокойствие. Посланник Сципиона, его верный помощник Лелио, упрекает Сифакса, царя Нумидии, прогнавшего из страны Массиниссу в том, что он пошел на поводу у своей жены Софонисбы, заклятого врага римлян, и переметнулся на сторону Ганнибала. Софонисба видит во сне падение Карфагена. Потрясенная пророческим сном, она делится им с Сифаксом. Массинисса лично бьется с Сифаксом на поединке и побеждает. Сифакс, закованный в цепи, предстает перед Сципионом. «Как мог ты предать Рим?» – спрашивает Сципион. «Когда Софонисба вошла в мой дом, мудрость вышла в другую дверь», – отвечает побежденный.

   Массинисса вступает в Карфаген. Софонисба умоляет его не выдавать ее римлянам живой. Позднее Сципион узнает, что Массинисса взял Софонисбу в жены. Он поздравляет его с победой, но упрекает в том, что он угодил в сети Софонисбы. Та выпивает яд и избегает унизительной участи пленницы римлян. Сципион провозглашает Массиниссу царем Нумидии и коронует его собственной рукой. К Сципиону съезжаются посланники из Карфагена, умоляющие пощадить народ. Сципион говорит, что назначит свои условия, вернувшись в Рим, куда на время перемирия отправятся с ним и посланники. Ганнибал узнает о поражении своей армии. В отчаянии он говорит, что его настоящая родина – Италия; в этот момент Велия, уже занесшая руку, чтобы заколоть Ганнибала, роняет меч. Ганнибал возвращается в Карфаген и критикует старейшин, нарушивших перемирие.

   В римском лагере пойманы 3 шпиона. Сципион показывает им лагерь и отпускает на свободу. Вернувшись к своим, они смогут рассказать о великодушии Сципиона и о том, что ему нечего скрывать. Арунте удается сбежать и добраться до римского лагеря. Ганнибал через посланника просит Сципиона о встрече. 2 военачальника встречаются лицом к лицу, но переговоры ни к чему не приводят. Их армии сходятся под Замой. Ганнибал бросает на врага своих слонов. Сципион ведет в атаку кавалерию, затем стройными рядами в бой идет пехота. После этого Сципион имитирует отступление, чтобы на самом деле атаковать противника с тыла. В разгар сражения Арунте находит Велию: она ранена и умирает у него на руках. После долгой и кровопролитной битвы войска Ганнибала разгромлены. В Риме толпа с факелами в руках заполняет Форум. Сципион возвращается к жене и детям.

   ►  Сципион Африканский восхваляет отвагу, патриотизм, культ лидера, ставит спонтанные порывы народных масс выше волокиты велеречивых сенаторов и учит, что во внешней политике лучшая защита – нападение; это самый дорогой фильм, снятый в годы фашизма, и, несомненно, самая внушительная крупнобюджетная постановка в истории кино. Фильм, выпущенный официальной студией «ENIC», основанной в 1935 г., был снят при значительной поддержке государства и активном и зрелищном участии итальянской армии, занятой на съемках несколько недель. Тем не менее Сципион весьма далек от того, чтобы считаться выдающимся произведением искусства. Галлоне, неспособный наделить фильм дыханием эпоса, старается по мере сил вытянуть его в свою излюбленную область – оперу. Это довольно неплохо удается ему в сценах, показывающих душевные муки, сон, обольстительность и самоубийство Софонисбы. В остальном же набор официозных речей и тирад пропитан помпезным и утомительным академизмом. Ни один персонаж, кроме Софонисбы, не притягивает к себе внимания. Если Камилло Пилотто приемлем в роли Ганнибала, то Аннибале Нинки (брат великолепного Карло Нинки, играющего роль его помощника Лелио) в роли Сципиона, напротив, скучен и невыразителен. При каждом удобном случае Галлоне заставляет народ или солдат петь и снабжает эпизоды закадровым хоровым сопровождением (см. довольно красивые планы в предпоследнем эпизоде, когда народ в ночи стекается в Форум). Сципион вновь использует сюжетную канву и набор персонажей, снискавшие любовь публики в Кабирии, Cabiria, но без оригинального смешения вымышленных героев и исторических фигур. На этот раз большая часть действия происходит в среде военачальников и героев, что усиливает официозность картины. Эмоции мелодраматического порядка – и то лишь частично – вызываются только парой Велия – Арунте. Отметим, что Сципион – единственный пеплум, снятый в 30-е гг. Визуальная и драматургическая смелость этого жанра в последние годы немого периода (см. Последние дни Помпеи, Gli ultimi giorni di Pompei) все больше расходилась с морализаторскими взглядами фашистского режима. Несмотря на все заслуженные упреки, Сципион Африканский остается в памяти благодаря финальному аттракциону – битве* при Заме, одному из самых длинных, увлекательных и зрелищных батальных эпизодов в истории кино. В эти последние полчаса на экране полновластно торжествуют масштабность и колоссальный размах; именно по этой причине фильм попадает в категорию необходимых к просмотру.

   N.B. Самые зрелищные сцены Сципиона были «позаимствованы» (т. е. украдены) индийской эпопеей Александр Великий (Sikandar, 1940, Сохраб Моди). Это единственная часть индийской картины, представляющая хоть какой-либо интерес. Сципион Африканский также вдохновил один эпизод довольно оригинального итальянского фильма Добровольцы в неизвестном направлении, Volontari per destinazione ignota, Альберто Негрин, 1977. Этот фильм рассказывает о группе крестьян из южной Италии, нанятых на полевые работы в неизвестной стране и попавших помимо своей воли в Испанию в ряды солдат-националистов. Они вынуждены воевать против своих соотечественников-республиканцев; некоторые откажутся от этой повинности, многие погибнут. Одним из 1-х этапов их долгого и странного пути становится участие в массовке на съемках фильма Галлоне.

   БИБЛИОГРАФИЯ: роскошный выпуск журнала «Bianco e Nero», № 7–8 (июль-август 1937 г.) целиком посвящен публикации сценария и документов о фильме. Среди них есть даже копия «рабочего плана» на 101 съемочный день (всего работа над фильмом продлилась 232 дня с 10 августа 1936-го по 29 марта 1937 г.).