благоденствовать

À partir du demain, et pour quinze jours, il naviguerait avec l'animal au large des hautes pentes, fouillant la terre. (J. Carrière, L'épervier de Maheux.) — С завтрашнего дня целых две недели будет он плестись за этой лошадью по склонам гор, вспахивая землю.

... Voyons, Clarisse, recule-toi un peu. Vous êtes très au large, là-bas. (É. Zola, Nana.) —... Послушай, Кларисса, потеснись немного. Вы там слишком расселись.

... il y grouille bien des talents, sans feu ni lieu, des courages capables de tout, même de faire fortune... (H. de Balzac, La Cousine Bette.) —... Париж кишит талантами бездомными и бесприютными, смельчаками, способными на все, способными даже разбогатеть...

Ancien commis d'un patron ruiné dans les affaires, Loiseau avait acheté le fonds et fait fortune. (G. de Maupassant, Boule de suif.) — Бывший приказчик разорившегося предпринимателя Луазо купил его дело и разбогател.

... et je m'accordais ce temps pour mettre au jour un ouvrage qui pût attirer l'attention publique sur moi, me faire une fortune ou un nom. (H. de Balzac, La Peau de chagrin.) —... я назначил себе этот срок, чтобы опубликовать одно произведение, которое привлекло бы ко мне внимание общественного мнения и составило бы мне имя и состояние.

- Oui, dit Tio, le pire, c'est le coefficient. Ce mot-là, aussi, a fait fortune chez nous. (H. Bazin, Le Matrimoine.) — Да, - сказал дядюшка Тио, - самое худшее - это коэффициент. Этот термин также привился в нашем обиходе.

... cette conduite, qui dans le monde s'appelle savoir vivre, peut, pour un laïc, n'être pas absolument incompatible avec le salut; mais dans notre état, il faut opter: il s'agit de faire fortune dans ce monde ou dans l'autre, il n'y a pas de milieu. (Stendhal, Le Rouge et le Noir.) —... такое поведение, то есть то, что в миру называется "умением жить", не всегда бывает для мирянина совершенно несовместимо со спасением души, но в нашем звании надо выбирать: либо благоденствовать в этом мире, либо в будущем - середины нет.

Qui eût pu deviner que cette figure de jeune fille, si pâle et si douce, cachait la résolution inébranlable de s'exposer à mille morts plutôt que de ne pas faire fortune? (Stendhal, Le Rouge et le Noir.) — Кто бы мог подумать, что за этим бледным и нежным, почти девичьим, лицом скрывалась непреклонная решимость выдержать, если придется, любые пытки, лишь бы пробить себе дорогу.

Son père était un ingénieur intelligent, inventif, et débrouillard, ouvert aux idées nouvelles, qui avait fait sa fortune, grâce à son travail, ses relations politiques et son mariage. (R. Rolland, Les Amies.) — Отец ее - инженер, неглупый, довольно ловкий человек, с изобретательским складом ума, восприимчивый к новым идеям, создал себе положение собственным трудом, политическими связями и браком.

- Les opinions, elles seront vite confrontées à la Libération. Le Lasseigne, il ne fera pas long feu, c'est moi qui te le dis... - Peut-être lui... encore, je ne dis pas... mais les autres... - Oh! toi, Christian, pour faire le joli cœur, pour t'exhiber... (J.-P. Chabrol, La Dernière cartouche.) — - Убеждениям предстоит выдержать испытание после освобождения. Лелассень долго не устоит, я тебе говорю... - Он еще, может быть... не знаю, но остальные... - О, ты, Кристиан, чтобы покрасоваться, показать себя...

Gerval. Vous croyez que je suis aveugle? On fait le joli cœur à soixante ans... (P. Gascar, Les Pas perdus.) — Жерваль - Я не слепой. И в 60 лет можно приволокнуться...

... il faut que cette nation, qui dans quelques années a produit autant de grands capitaines, de grands orateurs, de grands savants et de génies de toute sorte, que ces races nobles en deux mille ans, il faut qu'elle cède tout, qu'elle se remette à gratter la terre, pendant que les autres, qui ne sont pas un contre mille, se gobergeront de père en fils et feront les jolis cœurs à ses dépens! (Erckmann-Chatrian, Waterloo.) —... хотят, чтобы этот народ, который в течение нескольких лет породил столько великих полководцев, выдающихся ораторов, великих ученых и других гениев, сколько все эти знатные роды не произвели и за два тысячелетия, отказался от всех своих завоеваний, чтобы он опять, закрепощенный, ковырялся в земле, в то время как те избранные, коих меньше одного на тысячу, будут благоденствовать из поколения в поколение и проявлять щедрость за его счет.

Lemarquis. Si ce garnement avait pour deux sous de cœur, il rougirait de se sentir en vie, et il irait se jeter tête baissée dans la rivière. Labaronne (riant). Que voulez-vous?.. ça ne sait pas vivre. Le Marquis. Qu'il vive donc, mais qu'il se cache! - "Cache ta vie", a dit le sage. Que ne restait-il en Sibérie? Il avait ses habitudes. (J. Sandeau, Mademoiselle de la Seiglière.) — Маркиз. - Если б у этого парня была бы хоть капля совести, ему было бы стыдно оставаться в живых, и он бросился бы, очертя голову, в реку. Баронесса ( смеясь). - Что поделаешь!.. Эти люди не умеют вести себя. Маркиз. - Так пусть он живет, только тайком. "Держи в тайне свою жизнь", сказал один мудрец. Почему он не остался в плену в Сибири? Ведь он имел время привыкнуть жить там.

Tandis que Swann, par l'effort douloureux et vain qu'il fit pour sourire témoigna qu'il jugeait ce calembour stupide, Forcheville avait montré à la fois qu'il en goûtait la finesse et qu'il savait vivre [...] (M. Proust, Un amour de Swann.) — Тогда как тягостное и напрасное усилие Свана скривить губы в улыбку показывало, что он считал каламбур доктора идиотским, Форшвиль продемонстрировал одновременно, что он оценил его тонкость и что он умеет вести себя в обществе.

... cette conduite, qui dans le monde s'appelle savoir vivre, peut, pour un laïc, n'être pas absolument incompatible avec le salut; mais dans notre état, il faut opter: il s'agit de faire fortune dans ce monde ou dans l'autre, il n'y a pas de milieu. (Stendhal, Le Rouge et le Noir.) —... такое поведение, то есть то, что в миру называется "умением жить", не всегда бывает для мирянина совершенно несовместимо со спасением души, но в нашем звании надо выбирать: либо благоденствовать в этом мире, либо в будущем - середины нет.

... il faut que cette nation, qui dans quelques années a produit autant de grands capitaines, de grands orateurs, de grands savants et de génies de toute sorte, que ces races nobles en deux mille ans, il faut qu'elle cède tout, qu'elle se remette à gratter la terre, pendant que les autres, qui ne sont pas un contre mille, se gobergeront de père en fils et feront les jolis cœurs à ses dépens! (Erckmann-Chatrian, Waterloo.) —... хотят, чтобы этот народ, который в течение нескольких лет породил столько великих полководцев, выдающихся ораторов, великих ученых и других гениев, сколько все эти знатные роды не произвели и за два тысячелетия, отказался от всех своих завоеваний, чтобы он опять, закрепощенный, ковырялся в земле, в то время как те избранные, коих меньше одного на тысячу, будут благоденствовать из поколения в поколение и проявлять щедрость за его счет.