аквинский

сущность; род и вид вещи, указывающие на то, что есть вещь и чем она отличается от других вещей; имя существительное (Петр Абеляр). Фома Аквинский писал, что «наименование „сущность" изменено философами в наименование „чтойность"» (Фома Аквинский. О сущем и сущности // Verbum. Вып. 2. С. 222); по Аверроэсу, сущность вещи обозначает сущее в том ее значении, по которому она делится на десять категорий (см.: ENS); основание и причина того, каким образом другие вещи присутствуют в данной вещи; постигается в определении; нечто общее, свойственное всем предметам. По Фоме Аквинскому, «сущность, или природа, включает в себя только то, что подпадает под определение рода; человечность, например, подразумевает то, что входит в определение человека; благодаря этому человек становится человеком, и человечность означает это, то, благодаря чему человек есть человек» (Thomas Aquinas. Sum. Theol. 1, q. 3, a. 3 concl.). Cp. NATURA, QUIDDITAS.

causa, reason - причина, основание; то, от чего вещь берет свое начало, и в этом смысле происходит только из него и, следовательно, зависит от него в бытии и действии. Фома Аквинский утверждает (Sum. Theol.1, q.33, a.1, ad71.): "Слово "причина" означает многообразие субстанций и зависимость одного от другого, то, чего не предполагает слово "принцип". Сравн. PRINCIPIUM. В аристотелевской традиции причины были классифицированы в четыре группы: формальная, материальная, движущая и целевая, каждая из которых включает в себя огромное разнообразие подвидов. По Аристотелю (Phys. II, c. 3, 195a 15-16): "Все указанные причины попадают в один из четырех наиболее явных разрядов. Буквы слогов, материал различного рода изделий, огонь и подобные элементы тел, также как части целого и посылки заключений, - примеры причины "из чего"; одни из них есть причины как субстрат, например, части, другие же есть причины как "суть бытия" - целое, соединение, форма. А семя, врач, советчик и вообще то, что действует, - все это причины в смысле того, что есть начало изменения, или покоя, или движения". Остальные же суть причины как цель и благо для другого, но это в смысле цели для других причина используется в ее самом полном и важнейшем значении, и именно цель в другом нуждается в отыскании, ибо каждая причина желает своего собственного блага или цели, при этом нет никакой разницы, говорим ли мы о самом благе или лишь о том, что только кажется благом". Сравн. PRINCIPIUM, ELEMENTUM.

the cogitative faculty - познавательная способность; высшая способность чувствующей души, главенствующая над всеми другими способностями, замещающая разум у животных (согласно таким философам как Бэкон); подобно тому, как паук плетет паутину, как ласточка строит свое гнездо, так и благодаря этой способности человек мечтает. Согласно таким философам как Фома Аквинский, высшая чувственная сила называется мышлением и присуща она только человеку, у которого рациональная душа возвышается над чувственностью, в то время как у животных эта функция заменена естественными реакциями (инстинктами); Фома выделяет два типа способностей (In lib. IInde An. lect. 1, 398): "Познавательная способность (мышление) познает индивидуальную вещь как существующую в общей природе, и так происходит до тех пор, пока индивидуальная вещь соединена с интеллектуальной способностью в том же самом субъекте. Следовательно, она познает человека таким как он есть, и лес таким как он есть на самом деле. Человек судит об индивидуальной вещи не как о природном существе, но как о связанном с некоторыми действиями и страданиями, так овца судит о своем ягненке не как о таковом, а как о нуждающемся в ее молоке, и о траве, как о доступной пище. В то время как другие индивидуальные вещи, на которые не распространяются действия и страдания, не могут быть никаким образом постигнуты их естественной познавательной способностью. Поэтому естественное мышление дано животным для того, чтобы оно могло направлять их действия и страдания или обуздывать их.

cognoscible, knowable - мыслимый, познаваемый; Фома Аквинский(In lib. Phys.lect.1) "Те вещи лучше познаваемы в себе (в противоположность тем, что наилучшим образом известны нам), которые являются наиболее выраженными в бытии, ибо каждая вещь познаваема настолько, насколько она действительно такова, как она есть (ens).

continuum - континуум; по Аристотелю, континуум есть род утверждения, разновидность согласованности. Согласованность определяется как то, что выражается в непрерывном контакте. Континуум есть вид согласованности, так оба эти термина являются одним и тем же, а не двумя разными терминами, их названия означают, что они взаимосвязаны; такого не может быть в случае с двумя разными терминами. Комментируя этот отрывок Аристотеля, Фома Аквинский пояснял (In lib.Y Phys.lect.5): "Это провозглашение того, чем является континуум; Аристотель подчеркивает, что континуум - это вид утверждения. Поскольку когда концы двух соприкасающихся вещей становятся одним и тем же, тогда утверждают, что это и есть континуум. "Континуум" происходит от слова "содержащий" (continendum). Следовательно, когда много частей содержится в одном, то они содержатся все вместе и в одно и тоже время, то это и есть континуум. Но континуума не может быть там, где есть два конечных термина, но только там, где присутствует один. Из этого следует, что континуальность присутствует в тех вещах, где есть единство взаимодействия. Поскольку любое целое есть одно, и оно протяженно в себе самом, то один континуум состоит из многих: из примкнувших к нему, из пребывающих в нем, из исходящих из него, так что один конец оказывается сотворенным из двух, подобно тому как одно рождается от другого, как фрукт рождается на дереве и таким образом содержит в себе его продолжение. Следовательно, континуум содержит в себе тождественные термины и единственное движение, которое не может быть иным, нежели тем, как длящеесяжвижение по окружности или порождающее линию движения точки; оно бесконечно делимо. Следовательно, (In lib.111 Phys. lect.1): "Континуум есть то, что делимо в своей бесконечности. Континуум называют многообразным, так как существует и другое определение континуума, данное в "Категориях" Аристотелем (с.6, 5а1 ff): " континуум - это то, чьи части соединены с одним общим началом". Эти два определение различаются тем, что континуум, являющийся конкретным единством должен быть определен своими частями. Сами же части соотносятся с целым двумя способами: во-первых, с точки зрения композиции, как составление целого из частей, и с точки зрения анализа как разложение целого на части. Последнее определение континуума сделано с точки зрения анализа, в "Категориях" предпринята попытка дать определение с точки зрения композиции. "Определение континуума как соединение частей в общем термине - представляет собой формальное определение, поскольку единством континуума является его форма. Определение с точки зрения разложения на части, пусть даже невидимые глазом, является материальным определением. По Альберту Великому, континуум воспринимается лишь воображением.

dialectic - диалектика, диалектический; противопоставляется Аристотелем демонстративному мышлению, основанному на первичных, самоочевидных, истинных посылках, в то время как диалектика отправляется от допустимых посылок и, следовательно, зависит не от утверждения одного из противоположных высказываний, но скорее от выбора одной из двух противоположностей (когда что-то развивается через вопрошание), или от утверждения того, что является очевидным и в целом допустимым (когда что-то развивается в ходе развертывания силлогизма); по Аристотелю, существуют две разновидности диалектического мышления, силлогистическое и индуктивное. Боэций, следуя Цицерону, противопоставляет диалектику как искусство суждения и топику как искусство открытия; в его "Комментарии на "Топику" Цицерона" он трактует диалектику как единую, состоящую из двух частей: учения об открытии и учения о суждении. Фома Аквинский возвращается к аристотелевской точке зрения (In lib. I An. Post. lect. 1): "В процессе мышления, в котором никогда не бывает абсолютной уверенности, некоторые оценки делаются с большей или меньшей степенью уверенности. Порой в ходе этого процесса утверждается не знание, а вера или мнение, происходит это из-за вероятностной природы суждений, от которых отправляется знание, поскольку рассудок метается, хотя и с опаской, от одной части противоречия к другой; топика или диалектика следует этому, так как диалектический силлогизм исходит из вероятностных посылок".

the same - тот же самый; вещь может быть той же самой внутри видов с другой вещью, или в случае тождества вещь может быть той же самой по числу, но как говорит Фома Аквинский (In lib. Y Met. lect.17, 1022): "Вещи - те же самые, если они имеют одну и ту же субстанцию"; так вещи сходны, если они имеют одно и то же качество, вещи равны, если они имеют одно и то же количество. Все, что есть или является одним и тем же или отличается от всего; сходства и отличия не относятся к не-бытию, поскольку "сходство и различие не противопоставляются как контрадикторные противоположности, где одна сторона должна быть истиной, относительно чего-нибудь, что существует или нет, но они противопоставляются как контрарные противоположности, которыми подтверждается только то, что есть". (Thomas, In lib. X Met.lect., 4, 2015).

evil - зло, грех; Фома Аквинский говорит (Quaest. disp. de Malo, q. 16, a. 2 concl): "Говорят, что вещь является злом в двух смыслах. В первом смысле, потому что она сама по себе зло, как например кража или убийство, и это зло абсолютно. В другом смысле говорят, что вещь является грехом в отношении к чему-либо, и никто не может помешать ей быть абсолютно хорошей. Зло также употребляется в другом смысле, как например правосудие, которое само по себе является благим и абсолютным, но оборачивается злом для грабителя, который справедливо наказывается им". Сравн. DEFECTUS, BONUM.

middle, medium, mean - середина, среднее число, посредник, медиум; Фома Аквинский полагает, что две вещи должны бытьрассмотрены как имеющие отношение к опосредованию, а именно, причина, почему это называется медиумом, и сам акт посредничества.Вещь называется средней, потому что она расположена между двумя крайностями (экстремумами), акт медиума - связать крайности. Среднее число может быть физическим, как в движении и изменении; или логическим, когда крайности доказываются силлогистически путем приведения к среднему члену; или морально, когда добродетель является серединой между крайностями порока.

I Aquīnas, ātis [ Aquinum ] II Aquīnās, ātis m.

В средние века summa summarum, т. е. суть сути, в соответствии с одним из значений слова summa, называлось самое краткое систематическое изложение какого-л. предмета (краткое изложение называлось summa - напр. Фома Аквинский написал Summa theologiae).

Плавт, "Крикун", 21-25:

[ Diniarchus: ]

Non ómnis áetas ád perdíscendúm sat est

Amánti, dúm id perdíscat, quót pereát modis;

Nequ(e) eám ratión(em) eáps(e) umqu(am) éducét Venus,

Quam pénes amántum súmma súmmarúm redit.

[ Диниарх: ]

Не хватит века изучить все гибели,

Которые грозят постичь влюбленного;

Самой Венере, наших дел печальнице,

Исчислить их нет никакой возможности.

Лукреций, "О природе вещей", I, 361-63:

Sícut súmmarúm summá (e)st aetérna nequ(e) éxtra

Quí locus ést quo díssiliánt, neque córpora súnt quae

Póssint íncider(e) ét validá dissólvere plága.

Вечное все таково мирозданье в целом, и нету

Вне его места, чтоб врозь разлететься, и тел нет, какие

Пасть на него бы могли и толчком его мощным расторгнуть.

свободное решение, свободный выбор, часто переводится как свобода воли.  Августин не только признавал, «что Бог даровал ее нам», но что «ее надлежало даровать» (Августин. О свободе воли. Кн. II, гл. XVIII, 47. Т. 1. С. 60 наст. изд.). Для Августина утверждение об отсутствии свободы воли на основании первичности Божественного предопределения, или предзнания, не имеет смысла, ибо «нельзя сказать, что предузнавший нечто, предузнал ничто», поскольку смысл познания в том, чтобы узнавать нечто существующее. Из этого Августин делает вывод: «если предузнавший, что имеет быть в нашей воле, предузнал не ничто, а нечто, то несомненно, что и при Его предведении нечто в нашей воле есть. Поэтому мы нисколько не находим себя вынужденными ни отвергать свободу воли, ни отрицать (что нечестиво) в Боге предведение будущего, отвергая свободу воли. Мы принимаем и то, и другое» (Августин. О Граде Божием. Т. 1. С. 258). Ансельм Кентерберийский, оспаривая представление о свободной воле как о свободе выбора между грехом и добродетелью, писал, что свободная воля  Бога, который есть Высшее благо, не может грешить, потому способность грешить не относится к определению свободы выбора. «Ни свобода, ни часть свободы не есть способность греха» (Ансельм Кентерберийский. О свободном выборе. Т. 1. С. 232 наст. изд.). По Петру Абеляру, в основании свободного выбора лежит идея интенции как осознанного умысла поступка, добровольного согласия на него. Бернард Клервоский полагал, что согласие, воля и свобода воли суть тождество. Свобода выбора есть свобода от необходимости. Свободный выбор означает, что Бог может даровать спасение, а человек может его принять или не принять. Свободный выбор определяется разумом и сопровождается судом, или суждением. Фома Аквинский сопрягает определение свободы с определением произвольного действия. Поскольку у всякого действия есть цель, произвольным является такое действие, которое производится при обладании знания о цели. Произвольность в этом смысле тождественна свободе и свойственна только разумным существам. Свободу, по определению, нельзя принудить к выбору цели. Воля в ее сопряженности с интеллектом обречена осуществлять выбор целей, которые ей поставляет разум в качестве благих. Ей можно помешать внешним действием, но над внутренней свободой нельзя совершить насилие. См. VOLUNTAS.

добро, благо, счастье, согласие (согласованность) с природными склонностями. Благо подразделяется на благо человека и Высшее благо. По Августину, «есть только одно простое и потому единственно неизменяемое благо - это Бог. Этим Благом сотворены все блага, но не простые, а потому и изменяемые» (Августин. О Граде Божием. Т. 2. С. 189). «Благо, по Боэцию, есть то, чего все желают» (Боэций. Утешение философией. С. 245). «Богатство, могущество, уважение, слава, наслаждение» суть «внешние проявления истинного блага» (там же. С. 237), которое определяется как «то, что по природе едино и просто» (там же. С. 236). «Благо есть Бог... именно в Нем заключено совершенное благо» (там же. С. 239). Благо как тождество блаженства. Боэций пишет, что «природа ни одной вещи не может превосходить свое начало, вследствие чего начало всего сущего по своей природе является высшим благом... Но высшее благо  является блаженством... Тогда... необходимо сделать вывод, что Бог есть блаженство... и высшее благо. Отсюда с необходимостью вытекает, что само высшее блаженство есть не что иное, как высшая божественность» (там же. С. 240). «Сущность самого блага и блаженства одна и та же» (там же. С. 242). По Петру Абеляру, «из этой Троицы: Могущества, Мудрости, Благости (benignitas) состоит вся полнота блага, и ни один из Ликов не может обходиться без двух других... Тот, в ком совмещаются эти три свойства, т. е. кто может выполнить то, что хочет, кто, будучи добрым, желает сделать это потому, что он благ, и кто не выходит по глупости за пределы разума, тот - это ясно - истинно благ и во всем совершенен... Благость Его имеет отношение к любви, так что мы более всего любим то, что считаем и самым добрым» (Петр Абеляр. Теология «Высшего блага» // Петр Абеляр. Теологические трактаты. С. 134). Благо связано с третью Ипостасью Троицы: «Имя Св. Духа выражает чувство благоволения и любви, потому что дух, т. е. дыхание, исходящее из наших уст, лучше всего выражает сердечные чувства, когда мы откровенно томимся любовью или стонем от нужды в труде печали» (там же. С. 138). Благость, по Петру Абеляру, или Св. Дух, «скорее происходит от Отца и Сына, чем рождается Ими. В самом деле, Благо, на которое указывает это имя, не есть ни какое-либо могущество, ни мудрость, но аффект или эффект любви. Любовь же... может существовать только между двумя. Ведь не говорят, что кто-то любит самого себя, но чтобы любовь могла существовать, необходимо с нежностью относиться к другому. Итак, происходить - значит для Бога распространять неким образом себя на создания свои через аффект любви, наделяя их дарами своей благодати» (там же. С. 240). Фома Аквинский различает благо относительное (полагаемое в соответствии с желаниями) и благо абсолютное (полагаемое в соответствии с природой). То, что является благим само по себе, может быть благим по отношению к одному и дьявольским по отношению к другому. Бог есть абсолютное благо и вечность. См. BEATITUDO.

причина, основание как побудительное начало; то, от чего вещь берет свое начало, и в этом смысле происходит только из него, следовательно, зависит от него в бытии и действии. Аристотель выделил четыре типа причин: формальную, материальную, движущую и целевую. Через сетку этих причин средневековые философы XIII в. (Роджер Бэкон, Фома Аквинский) проводили любое доказательство, но при этом превращали логику этих доказательств в причинно-следственные отношения, т. е. в однопричинные. Средневековая идея качествования вещи обнаруживалась в сумме эффектов при одной - действующей, производящей причине, которая представляла наивысшее и наибольшее бытие, а следствие было способом сопричастия этому бытию. Ср. PRINCIPIUM, ELEMENTUM.

- мыслимый, познаваемый; Фома Аквинский писал, что «лучше познаваемы сами по себе те вещи (в противоположность тем, что наилучшим образом известны нам), которые являются наиболее выраженными в бытии, ибо каждая вещь познаваема настолько, насколько она действительно такова, как она есть (ens)» (Thomas Aquinas. In lib. Phys. lect. 1).

континуум, непрерывное; вид утверждения, разновидность согласованности. Согласованность определяется как то, что выражается в непрерывном контакте. Фома Аквинский пояснял: «„Континуум" происходит от слова «содержимое» (continendum). Следовательно, когда много частей содержится в одном, они содержатся все вместе и в одно и то же время - это и есть континуум. Континуума не может быть там, где есть два конечных термина, но только там, где присутствует один. Из этого следует, что континуальность присутствует в тех вещах, где есть единство взаимодействия. Поскольку любое целое есть одно и оно протяженно само по себе, один континуум состоит из многих: из примкнувших к нему, из пребывающих в нем, из исходящих из него, так что один конец оказывается сотворенным из двух, подобно тому как одно рождается от другого, как фрукт рождается на дереве и таким образом содержит в себе его продолжение» (Thomas Aquinas. In lib. V. Phys. lect. 5). Следовательно, «континуум есть то, что делимо до бесконечности» (ibid. lect. 1). Имя «континуум», или «непрерывное» является многозначным, так как существует и другое его определение, данное Аристотелем: непрерывное - это то, чьи «части соприкасаются на одной общей границе» (Аристотель. Категории. 5а 10-15). Эти два определения различаются следующим. Континуум, являющийся конкретным единством, должен быть определен своими частями. Сами же части соотносятся с целым двумя способами: во-первых, с помощью соединения (составление целого из частей), во-вторых, с помощью анализа (разложение целого на части). Определение континуума у Фомы дано с точки зрения анализа. В «Категориях» предпринята попытка дать определение с точки зрения соединения. Определение континуума как соединения частей на общей границе представляет собой формальное определение, поскольку единством континуума является его форма. Определение же, данное через разложение на части, даже невидимые, является материальным определением. По Альберту Великому, непрерывное воспринимается лишь воображением.

диалектика, искусство суждения, одно из искусств тривия, способ рассуждения (см. RATIO), распознавание способов доказательства. По Августину, диалектика, которую он называет «наукой наук», «учит учить, она учит учиться: в ней разум обнаруживает себя и показывает, что он такое, чего хочет, что может. Она знает знать; она одна не только хочет, но и может делать знающими» (Августин. О порядке // Творения блаженного Августина. Киев, 1914. Ч. 2. С. 210). В книге «О христианском учении» он называет ее «наукой диспута и числа», которая царствует в Священном Писании. Боэций со ссылкой на «Топику» Цицерона, полагает, что диалектика «учит двум вещам: открытию и суждению». «Этой столь замечательной науке нужно посвятить все силы ума, чтобы укрепиться в умении правильно рассуждать: только после этого сможем мы перейти к достоверному познанию самих вещей» (Боэций. Комментарий к Порфирию // Боэций. Утешение философией. С. 8). По Абеляру, диалектическая философия «держит меч навостренным, подобно тому, которым пользуется владыка-тиран для погибели; для защиты же, судя по намерению того, кто этим мечом пользуется, он также может быть как полезным, так и вредным. Мы действительно знаем, что перипатетики, которых мы ныне называем диалектиками, опровергали правильными рассуждениями некоторые тяжкие ереси стоиков и эпикурейцев, ту, например, что касается свободной воли» (Петр Абеляр. Теология «Высшего блага» // Абеляр Петр. Тео-логические трактаты. С. 162). Искусство диалектики он определял как «понимание истины вещей, видом которой является мудрость, что тождественно вере» (Petrus Abaelardus. Dialectica. Assen. 1956, P. 469). Фома Аквинский писал: «В процессе мышления, в котором никогда не бывает полной уверенности, некоторые оценки делаются с большей или меньшей степенью вероятности. Порой в ходе этого процесса утверждается не знание, а вера, то есть предположение; происходит это из-за вероятностной природы суждений, от которых отправляется знание, поскольку рассудок мечется... от одной части противоречия к другой; топика, или диалектика, следует этому, так как диалектический силлогизм исходит из вероятностных предпосылок» (Thomas Aquinas. In lib. 1 An. Post. lect. 1).

сущее; то, что есть, вещь, которая действительно существует; сущность вещи; по Фоме Аквинскому, «о сущем самом по себе, как говорит Философ в V книге „Метафизики", утверждается в двух значениях: либо оно делится на десять родов, либо оно обозначает истинность высказываний. Различие между ними заключается в том, что во втором значении может быть названо сущим все то, о чем может быть сделано утвердительное высказывание, даже если при этом не имеется в виду ничего действительно сущего... Но в первом значении ничто не может быть названо сущим, если не имеется в виду что-либо действительно сущее...» (Фома Аквинский. О сущем и сущности // Verbum. Вып. 2. Наследие средневековья и современная культура. СПб., 2000. С. 221). Повторяя слова Аверроэса, Фома полагает, что «сущее в первом значении есть то, что обозначает сущность вещи» (там же). «Самостоятельно и первично „сущее" применяется к субстанциям», «вторично и относительно - к акциденциям» (там же. С. 222). Ср. ENTITAS, ESSE, ESSENDI, ESSENTIA, RES, TRANSCENDENS.