x+завладел+y-ом

kora \ifjúság — первая молодость;

dolgozó \ifjúság — трудящаяся молодёжь;

egyetemi/főiskolai \ifjúság — студенческая молодёжь;

Mademoiselle Julie n'a pas fait "les délices" du couvent de Sainte-Barbe. Il paraît que les bonnes sœurs se plaignent de ce qu'elle est "portée sur sa bouche". (Lettres de G. Flaubert à sa nièce Caroline, 1875.) — Мадемуазель Жюли пришлась не ко двору в монастыре св. Варвары. Сестры, если не ошибаюсь, жалуются, что она грешит чревоугодием.

Fifi était une affreuse petite chienne, insupportable, galeuse, qui faisait les délices de Madame Rossini et l'ornement de son salon. (R. Rolland, Souvenirs de jeunesse.) — Фифи - отвратительная, несносная, паршивая собачонка - была отрадой г-жи Россини и украшением ее салона.

Comme il ne fut ni colonel, ni pensionné, il pensa alors au mariage. Il fit bientôt les délices d'une marquise de soixante-dix printemps et de 80 000 livres de rentes. Mais elle avait deux fils qui menèrent grand tapage et retardèrent l'hymen qui devait couronner une si belle flamme. (J. Orieux, Voltaire ou la royauté de l'esprit.) — Не получив обещанного чина полковника и пенсии, Польниц решил жениться. Вскоре он завладел сердцем одной маркизы, с семьюдесятью веснами позади и восемьюдесятью тысячами ренты. Но у нее было двое сыновей, которые подняли страшный шум, так что брак, который должен был увенчать эту пылкую страсть, был отложен.

\meghódítja az országot — завоевать страну;

a repülőgép feltalálásával az ember \meghódította a levegőt — человек изобретением аэроплана покорил воздух;

átv. \meghódít vkit — завоёвывать/завоевать, очаровывать/очаровать, покорить/покорить, пленить/пленить, увлекать/ увлечь (mind) кого-л., завладевать/завладеть чём-л.;

“And when you turned and looked, Marten was gone… gone west. Yet there was a man in Marten’s entourage, a man who affected the dress of a monk and the shaven head of a penitent—” / “Walter,” the gunslinger whispered. “You… you’re not Marten at all. You’re Walter!” / The man in black tittered. “At your service.” — А когда ты опомнился, Мартен уже ушёл… ушёл на Запад. Однако был в окружении Мартена один человек, тот, что облачился в монашескую сутану и обрил голову, как в знак покаяния… / – Уолтер, – прошептал Стрелок. – Ты… ты вовсе не Мартен. Ты – Уолтер! / Человек в чёрном захихикал. / – К вашим услугам. (ТБ 1)

“I made your father and I broke him,” the man in black said grimly. “I came to your mother through Marten and took her. It was written, and it was. I am the furthest minion of the Dark Tower. Earth has been given into my hand.” — Я создал твоего отца, я же уничтожил его, – сказал человек в чёрном. – Через Мартена я пришёл к твоей матери и получил её. Так было написано, и так стало. Я миньон Тёмной Башни. Мне была отдана вся Земля. (ТБ 1)

“Then hear this: when you returned, Marten had gone west, to join the rebels. So all said, anyway, and so you believed. Yet he and a certain witch left you a trap and you fell into it. Good boy! And although Marten was long gone by then, there was a man who sometimes made you think of him, was there not? A man who affected the dress of a monk and the shaven head of a penitent—” / “Walter,” the gunslinger whispered. And although he had come so far in his musings, the bald truth still amazed him. “You. Marten never left at all.” / The man in black tittered. “At your service.” — Тогда слушай: когда ты возвратился из Меджиса, Мартен уже ушёл на запад, чтобы примкнуть к мятежниками. Так по крайней мере все говорили, и ты в это поверил. Однако перед своим уходом он и одна ведьма подстроили для тебя западню, в которую ты попался. Славный малый! И хотя Мартена вроде бы уже давно не было в Гилеаде, но один человек сильно тебе о нём напоминал. Был там такой? Человек в сутане монаха с выбритой головой, похожий на кающегося грешника… / – Уолтер, – прошептал стрелок. В своих размышлениях он уже приходил к подобному предположению, но всё же обнажившаяся правда потрясла его. – Это ты. Мартен вовсе никуда не ушёл. / Человек в чёрном хохотнул. – К вашим услугам. (ТБ 1, r.)

“I made your father and I broke him,” the man in black said grimly. “I came to your mother as Marten—there’s a truth you always suspected, is it not?—and took her. She bent beneath me like a willow… although (this may comfort you) she never broke. In any case it was written, and it was. I am the furthest minion of he who now rules the Dark Tower, and Earth has been given into that king’s red hand.” — Я создал твоего отца, и я же уничтожил его, – мрачно сказал человек в чёрном. – Я пришёл к твоей матери в образе Мартена, о чём, думаю, ты всегда догадывался. Я завладел ею. Она согнулась подо мной, как плакучая ива, хотя, если это тебя утешит, я не сумел её надломить. Так было написано, и так стало. Я самый миньон того, кто вершит свою власть в Тёмной Башне. Земля была отдана в алые руке того короля. (ТБ 1, r.)