целина

[Порфирий Владимирыч] мстил тётеньке Варваре Михайловне за то, что она, в то время когда уж никто этого не ждал, вдруг народила детей "с бору да с сосенки", вследствие чего сельцо Горюшкино навсегда ускользнуло из головлёвского рода. (М. Салтыков-Щедрин, Господа Головлёвы) — He mentally revenged himself on his aunt Varvara Mikhailovna because, when no one was any longer expecting it, she bore several children of doubtful parentage, and thus caused the Goryushkino estate to be for ever lost to the Golovlyov family.

- Пошли набирать в колхоз и с бору и с сосенки! - негодовал Макар. (М. Шолохов, Поднятая целина) — 'Well, they are scraping the bottom of the barrel for the collective farm!' Makar burst out indignantly.

[Гость] помолчал, в голубоватых глазах сузились крохотные, с булавочную головку зрачки, и тонко улыбнулся. (М. Шолохов, Поднятая целина) — He was silent for a moment; the tiny pinhead pupils of his pale-blue eyes contracted and he smiled subtly.

- Дал я ему хорошего раза, он и с копылок долой, неустойчивый оказался на ногах (М. Шолохов, Поднятая целина) — 'It was a good punch, and over he went, turned out to be not very steady on his legs, he did.'

С лёгкой руки Степана Михайловича переселение в Уфимский или Оренбургский край начало умножаться с каждым годом. (С. Аксаков, Семейная хроника) — It really seemed as if Stepan Mikhailovich had set the fashion of emigration; for a stream of folks flowed into Ufa and Orenburg.

С лёгкой руки Якова Лукича каждую ночь стали резать в Гремячем скот. (М. Шолохов, Поднятая целина) — Thanks to Yakov Lukich's example, men began slaughtering their cattle every night in Gremyachy.

- Уж он выбирал, выбирал пиджак - сорок потов с него сошло! Попробует сукно на зуб, поглядит на свет: не побили ли шашел или моль, минут десять мнёт в чёрных пальцах. (М. Шолохов, Поднятая целина) — 'And choose that jacket he did - he must have sweated blood over it! First he tried the cloth with his teeth, then held it up to the light to see if there were any moth holes in it, then crushed it in his black fingers for ten minutes or more.'

Участковый, тучный, лысый, снял фуражку, стёр лоб, отдуваясь: - Живёте тоже! Срам! От неба первый этаж. Пока лезли, семь потов сошло. На воздушном шаре к вам летать надо. (С. Мстиславский, Грач - птица весенняя) — The inspector, who was fat and bald, took off his cap and wiped his forehead. 'You couldn't have picked a worse place to live in,' he panted. 'It's scandalous! First floor from the sky. I worked up seven sweats climbing your infernal stairs. You need a baloon to get here.'

Этот последний бродок тоже был не приведи господь. Жижа, что овсяный кисель: и ногу не держит и поплыть не даёт. Пока её распихаешь, чтоб вперёд продвинуться, семь потов сойдёт. (Б. Васильев, А зори здесь тихие...) — This last stretch was a terrible business, too. It was the consistency of porridge, not thick enough to provide a footing, not thin enough to swim in. Sloshing through it you got into a lather of sweat.

"Да и такого ли, такого ли мужа воображали и прочили мы Аглае?"... Сердце матери дрожало от этого помышления, кровью обливалось и слезами. (Ф. Достоевский, Идиот) — And was this, was this the sort of husband they had imagined and planned for Aglaia?.. At this reflection the mother's heart shuddered, bleeding and weeping.

- Поглядел я нынче на него, и, веришь, сердце кровью облилось: худой, всем виноватый какой-то, глаза - по сторонам. (М. Шолохов, Поднятая целина) — 'When I looked at him just now, believe me, my heart bled for him. Thin as a rake, that guilty look all over him, his eyes darting this way and that.'

- Знаешь что, Макар? Поди-ка ты проспись, а уж потом мы будем с тобой говорить фактически. А то у нас с тобой получается, как в сказке про белого бычка: "Мы с тобой шли?" - "Шли". - "Тулуп нашли?" - "Нашли". - "Ну, давай по уговору делить тулуп". - "Какой тулуп?" - "Так мы же с тобой шли?" - "Шли..." И так без конца. (М. Шолохов, Поднятая целина) — 'Look here, Makar. Go and sleep it off, then we'll talk things over properly. This is getting like one of those 'white-bull' stories: 'Did we go together?' 'We did.' 'Did we find a sheepskin?' 'We did.' 'Well, let's divide it then, as we said we would.' 'But what sheepskin?' 'Well, we went together, didn't we?' 'We did...' and so on till Doomsday...'

Ночью сквозь сон Яков Лукич слышал шаги, возню возле калитки и никак не мог проснуться. (М. Шолохов, Поднятая целина) — While he slept Yakov Lukich heard footsteps and muffled sounds at the gate and could not wake up.