поднятая+целина

- Ну, чего ты мне очки втираешь? Что я, не видал хороших командиров, по-твоему? (М. Шолохов, Поднятая целина) — 'Why pull the wool over my eyes? Do you think I haven't seen any good commanders in my time?'

- Ты сейчас придёшь к своим, они спросят: как там Гонкин? принял? втёр ты ему очки или нет? Так вот - мне плевать, что ты там ответишь, но для себя запомни: ты мне очки не втёр. Всё, можешь идти. (Л. Костюков, Эверисты стихийные и сознательные) — 'You will come back to your room, and they will ask you how you have made out with Gonkin, has he been taken in, have you managed to throw dust into his eyes. Well, this is what I want to tell you: I don't care what you will say to them, but this is for your benefit: you have not deceived me with your eyewash. This is all, go now.'

Нагульнов, которому Давыдов предложил руководить первой группой, категорически отказался... - Ты чего номера выкидываешь? - холодно спросил Давыдов. (М. Шолохов, Поднятая целина) — Nagulnov, whom Davidov offered the leadership of the first party, categorically refused... 'What's the game?' Davidov asked coldly.

- Добряк он у нас, и ласковый, как телёнок. Выкинет какой-нибудь номерок, потом приласкается - мы с отцом враз и размякнем. (В. Ажаев, Далеко от Москвы) — 'You know what a kindhearted lad he is, and as affectionate as a young calf. He'll get into some sort of scrape and then he'll come to us with his winning ways and father and I soften immediately.'

- Глядим - везёт со станции этую мотоциклу... И смех и грех. В станицу её возил. Там знающие люди поглядели и говорят: "Дешевле её выкрасить и выбросить". Не оказалось в ней таких частей, что только на заводе могут их и сделать. (М. Шолохов, Поднятая целина) — 'Next thing we see him bringing this motor-cycle back from the stanitsa... It was wrong but you couldn't help laughing. They took it to one of the big villages and folk there who knew what they were talking about said, 'The best place for it is the scrap-heap.' There were some parts missing that could only be made at a factory.'

[Царь] спрашивает у одного матроса, что это, мол, означает двуглавый орёл? У того, оказывается, гайка слаба насчёт такой мудрости. (А. Новиков-Прибой, Подводники) — 'What's the double eagle stand for?' - he asks one seaman. But that bloke, it turned out, wasn't very strong in the attic.

Цветаев из угла крикнул: -...Сам-то он курит? Курит. Знает, что куренье ни к чему? Знает. А вот бросить - гайка слаба. (Н. Островский, Как закалялась сталь) — Tsvetayev put in from his corner... 'He smokes, doesn't he? He knows it's a rotten habit. Of course he does. But he isn't man enough to drop it.'

- Шутить-то ты умеешь, факт, а вот работу поставить - гайка у тебя слаба! Тоже, бригадир! Управы не найдёт на лодырей! (М. Шолохов, Поднятая целина) — 'Yes, you know how to joke, fact, but when it comes to getting the work going, your fly-wheel's loose! A fine time-leader you're making!'

- Я тогда по младости больше девушками интересовался и, признаться, отлынивал от чтения... А был почти безграмотен и глуп, как пробка. (М. Шолохов, Поднятая целина) — 'In those days, being young, I was keen on the girls, and I must admit I tried to get out of reading... I could hardly read or write and I was as daft as they come.'

Смирнов. Заплатите мне деньги, и я уеду. Попова. Я сказала вам русским языком: денег у меня свободных теперь нет, погодите до послезавтра. (А. Чехов, Медведь) — Smirnov. Pay me the money, and I'll go. Popova. I told you perfectly plainly: I haven't any money to spare; wait until the day after tomorrow.

- Беда с тобой... Ведь я же русским языком говорил, предупреждал: "С этим не спеши, сколь нет у нас прямых директив". (М. Шолохов, Поднятая целина) — 'You're going to get us into trouble, you are! I told you in plain language. I warned you. 'Don't be in a hurry over that kind of thing,' I said, 'we haven't got direct instructions about it.''

Яков Лукич за водкой послал Семёна, а сам, взалкав одиночества, ушёл на гумно и часа два сидел под прикладком соломы, думал: "Проклятый морщеный! Наговорил, ажник голова распухла..." (М. Шолохов, Поднятая целина) — Yakov Lukich sent Semyon for the vodka, and anxious for solitude, went out to the threshing floor, where he sat for about two hours in the straw, thinking, 'Curse that devil! He'll make my head burst with his talk...'

- Бегу к Макаровой квартире: стрельба будто оттуда доносилась. Грешным делом подумал, что это Макар чего-нибудь чудит. (М. Шолохов, Поднятая целина) — 'The shooting seemed to be coming from Makar's house, so I made for there. I'm afraid I thought it was Makar getting up to something.'

- Между прочим, Юрий Сергеевич, вы как насчёт философии, разной там диалектики? Не увлекаетесь? А я, знаете, люблю, грешным делом, люблю! (В. Липатов, И это всё о нём) — 'Incidentally, Yuri Sergeyevich, how d'you feel about philosophy, all those different dialectics? They don't appeal to you? I love them, you know, I love them, for my sins!'

- Видная она женщина. Потомство от неё хорошее будет. Я, грешным делом, люблю крупных баб. И сынам всегда наказывал: не путайтесь с мелкотой. (Б. Можаев, Трое) — 'She's a fine-looking woman. She'll have fine children. I must confess I like large women. And I've always tried to warn my sons not to have anything to do with small girls.'

- Ведь нашли же кого выбирать! Признаться, мы с этим делом маху дали. Не надо бы его допущать на должность. (М. Шолохов, Поднятая целина) — 'Fancy choosing a man like him! We made a blunder there, I must say. We shouldn't have let him into that job.'

Обтекаемый - глава нашего сегмента... Меня он поддерживал, даже рекламировал, но на этом собрании понял, что дал маху. Он ещё не отступил, но расчистил площадку для отступления. (И. Грекова, Без улыбок) — Streamlined is the head of our Segment... He supported me and even boosted me, but at the latest meeting he realised that he had blundered. He had not backed down yet, but he had cleared the ground for a retreat.

- И это ты ради Катерины собираешься ехать? - Надо. Я слово дала. (Ф. Абрамов, Деревянные кони) — 'And you want to go because of Katerina?' 'I must. I gave my word.'

- Они закоренелые белые! - хрипло сказал Нагульнов, вставая со стула. - Я тебе не давал слова. К порядку! - строго прервал его секретарь. (М. Шолохов, Поднятая целина) — 'They were inveterate Whites!' Nagulnov said hoarsely, rising from his chair. 'I did not give you permission to speak. Order!' the Secretary interrupted him sternly.

Астров. Нянька, сколько прошло, как мы знакомы? Марина (раздумывая). Сколько? Дай бог память... Ты приехал сюда, в эти края... когда?.. ещё жива была Вера Петровна, Сонечкина мать. Ты при ней к нам две зимы ездил... Ну, значит, лет одиннадцать прошло. (Подумав) А может, и больше... (А. Чехов, Дядя Ваня) — Astrov: Nurse, how many years have we known each other? Marina (pondering): How many? The Lord help my memory... You came into these parts... when? Vera Petrovna, Sonechka's mother, was living then. You came to see us two winters before she died... Well, that must be eleven years ago. (After a moment's thought.) Maybe even more...

- Ишо один секунд! Перебили... Забыл, об чём речь-то шла!.. Дай бог памяти... (М. Шолохов, Поднятая целина) — 'Give me a second! Ah, now you've put me off, bother you! Forgotten what I was talking about. Let me see...'

- А зачем ты... связался с нами?.. Половцеву и мне некуда деваться, мы идём на смерть... А вот ты? Ты, по-моему, просто жертва. (М. Шолохов, Поднятая целина) — 'What the hell made you join up with us...? What the devil made you do it? Polovtsev and I, of course, we've nowhere to turn, we're facing death... But you? If you ask me, you're just a sacrificial offering.'

- Спасибо на добром слове, товарищ Давыдов! Спасибо и за то, что зла на сердце супротив Устина не держишь. - Осетров поклонился Давыдову. (М. Шолохов, Поднятая целина) — 'Thank you for your kind words, Comrade Davidov! And thank you for not bearing Ustin a grudge,' Osetrov said and made a low bow.

- Но как это в песне поётся? "Нас побить, побить хотели, нас побить пыталися..." - "А мы тоже не сидели, того дожидалися", - досказал Давыдов. - Вот именно. Но всё же ушки на макушке надо держать. (М. Шолохов, Поднятая целина) — 'How does the song go? 'They wanted to beat us and to beat us they tried...'' 'But they didn't catch us napping because we kept wide...' Davidov added. 'That's right. And we've still got to be on the look out.'

- Ты смотри-ка, мы думаем, он спит, а он - ушки на макушке. (Г. Марков, Сибирь) — 'Look at that. We think he's asleep, and all the time he's pricking up his ears.'

Устин поравнялся с Давыдовым. - Ну, председатель, держись за землю! Зараз устроят тебе бабы вторую выволочку! (М. Шолохов, Поднятая целина) — Ustin drew level with Davidov. 'Well, chairman, stand firm! Now the women will give you another basting!'

- Всё штобы было отдано, - заканчивал Чапаев, когда волненье улеглось, - до последней нитки отдать, што взято. (Д. Фурманов, Чапаев) — 'See to it that everything is turned over,' Chapayev finished, when the excitement had calmed down a little. 'Turn over everything you've taken down to the last scrap.'

- В Вешках один купец, когда первое отступление было, всё на подводы сложил, всё имущество забрал до нитки, и вот уж красные близко подходют, а он всё не выезжает со двора. (М. Шолохов, Тихий Дон) — 'In Vyeshenskaya there was a merchant who piled everything he had on wagons when the first retreat took place. He carried off all his property down to the last reel of thread. And the Reds got quite close, but there he was, still not ready to drive out of his yard.'

- Почему же это? - поинтересовался Давыдов. - Зараз расскажу всё до нитки. (М. Шолохов, Поднятая целина) — 'How so?' Davidov asked. 'Well, I'll tell you all about it.'

- Мне шестьдесят третий год, я в деревне сорок лет живу и каждого человека знаю до ниточки. (В. Липатов, Деревенский детектив) — 'I'm sixty-two, I've lived in this village these past forty years, and I know everyone inside out.'

Боязливо озираясь, мальчик нетерпеливо подпрыгивал. Промокший до последней нитки, он зябко ёжился от холода и испуга. (Н. Островский, Рождённые бурей) — Looking around in apprehension, the boy pranced about impatiently. Drenched to the last thread, chilled through and through, he shivered with cold and terror.

Он от плаванья от дальнего / Весь до ниточки промок - / Самый первый из корабликов, / Папиросный коробок. (С. Михалков, Кораблики) — But the foremost of the sailboats, / Once a box of cigarettes, / Is no longer looking ship-shape, / Slippery and soaking wet.

Зайку бросила хозяйка, - / Под дождём остался зайка. / Со скамейки слезть не мог, / Весь до ниточки промок. (А. Барто, Игрушки) — Poor little hare, forgotten again / On a garden chair, in the pouring rain - / He didn't dare jump down and run in, / So now the poor hare is soaked to the skin.

Пройдя около двадцати шагов, я вдруг споткнулся на совсем ровном месте и упал ничком. - Идите, идите! - закричала Олеся. - Не оборачивайтесь! Это ничего, до свадьбы заживёт... (А. Куприн, Олеся) — Having taken about twenty steps, I suddenly tripped at a completely smooth place and fell on my face. 'Go on, go on!' Olesya shouted. 'Don't look back! That's nothing, you'll be as good as new...'

Я поднялся и посмотрел на Вага. Он тоже немного пострадал: на его лице кое-где виднелись синяки. - Ничего, до свадьбы заживёт, - сказал он. (А. Беляев, Хойти-Тойти) — I rose to my feet and looked closely at Wagner. He, too, had suffered a little; there were bruises on his face. 'That's nothing, it's a mere scratch'

Обнимая Устина, Давыдов рассмеялся: - Не горюй, рубаха - дело наживное, а синяк до свадьбы заживёт. (М. Шолохов, Поднятая целина) — Davidov put his arms round Ustin and laughed. 'Don't take it to heart - you can earn another shirt, and the bruises will heal for the wedding.'

- А я думал, что ногу сломал, так она у меня болела, - говорит Мишка. Кто-то сказал: - Ничего, до свадьбы заживёт! Все засмеялись. (Н. Носов, Бенгальские огни) — 'I thought I'd broken my leg, it hurt so badly,' said Mishka. 'Never mind, it'll mend before you're wed! someone said. And everyone laughed.'

- Вот что, хозяин, продай-ка мне одного петушка, а? - Изволь, товарищ Нагульнов, но ведь курица во щах слаще, выбирай любую, у бабы их до чёрта! (М. Шолохов, Поднятая целина) — 'Look here, will you sell me one of your cocks?' 'Why, certainly, Comrade Nagulnov, but a hen goes better in cabbage soup, if you ask me. Choose any of them you like, my old woman's sot no end of them.'

Но тут фельдшер взноровился, откуда только у него и смелость взялась, и он шумит на Макара: "Хотя вас, - говорит, - и учёные люди лечили, однако сам вы, уважаемый, пробка в медицине!" Макар ему на это: "А ты в медицине - дырка от бублика!.." (М. Шолохов, Поднятая целина) — But this time the doctor really lost his temper - how he found the courage, I don't know! - and he bawls at Makar: 'You may have been treated by learned people,' he says, 'but you yourself, my dear fellow, know as much about medicine as a block of wood!' And to that Makar replies: 'And you know as much about medicine as a hole in a wall!'

- Так, значит, в двадцать тридцать, товарищ Лобачёв? Есть такое дело! (И. Егоров, Третий эшелон) — 'So it's 8.30 p. m., Comrade Lobachev? Agreed!'

- Рубашка на тебе - шашкой не прорубишь, и потом разит, как от морёного коня. - Давыдов порозовел, вспыхнул. - Да, есть такое дело... Мыла тут нет в ларьке... (М. Шолохов, Поднятая целина) — 'That shirt you've got on, you couldn't cut through it with a sword, and it stinks like an old horse.' Davidov flushed. 'Yes, got to do something about that... There's no soap at the stall here...'