Федосеев

Когда я вспоминаю Улукиткана, передо мной встаёт человек большой души, завидного мужества, совершивший не один подвиг во имя долга. (Г. Федосеев, Последний костёр) — I remember Ulukitkan as a man of great heart and enviable courage, who performed many deeds of valour in the name of duty.

Распахиваю палатку и столбенею. - Улукиткан!.. С неба, что ли свалился?! - Обняв старика, я крепко прижал его к груди. (Г. Федосеев, Последний костёр) — I flung open the flaps of the tent and stood aghast. 'Ulukitkan! Did you drop out of the sky?' I threw my arms round the old man and hugged him tight.

- Дураком каким прикидывается! Точно вчера родился или с неба упал. (А. Чехов, Злоумышленник) — 'Playing the simpleton, too! One can think he was born yesterday or has just fallen from the moon.'

Он до конца всё то время надеялся, что достанет эти три тысячи, что они придут, слетят к нему как-нибудь сами, даже хоть с неба. (Ф. Достоевский, Братья Карамазовы) — To the very end he persisted in hoping that he would get that three thousand, that the money would somehow come to him, of itself, as though it might drop from heaven.

Перед ним стоял с перевязанной рукой Саломыга. - Каким ветром занесло? - приветствовал его комендант. (Н. Островский, Как закалялась сталь) — Before him stood Salomyga with a bandaged arm. 'Hullo, what's blown you in?' the Commandant greeted him.

- Это ты, Улукиткан? - послышался голос Али. - Каким ветром тебя занесло сюда? (Г. Федосеев, Последний костёр) — 'That you, Ulukitkan?' called Alya. 'What wind has brought you here?..'

Леонтьев встал мне навстречу: - Георгий Васильевич? Каким ветром? (Л. Жуховицкий, Остановиться, оглянуться...) — Leontiev rose to greet me, 'Georgi Vasilievich! What brings you here?'

- Вы спросили - готов ли я на всё, чтобы работать с вами... Конечно, ну, конечно... Какой же может быть разговор? Терять мне нечего. (А. Толстой, Гиперболоид инженера Гарина) — 'You asked me whether I was prepared to go to any length to work with you... Of course I am. Of course. How can you doubt it? I've nothing to lose...'

- К воскресенью вернусь, если будут гречишные блины. - О чём разговор, блины хоть сегодня. (Г. Федосеев, Последний костёр) — 'I'll be back on Sunday if you promise to have buckwheat pancakes waiting for me.' 'Those you may have today if you say the word.'

- Славик, для меня найдётся место в машине? Я готов ехать на колесе. - Какой разговор. (В. Белов, Всё впереди) — 'Slavik, is there room for me in your car? I'll ride in the trunk if I have to.' 'Of course, there's room.'

Я достаю из вертолёта спальный мешок, рюкзак, маузер... - Значит, нашего полку прибыло, - говорит Тишкин, закидывая за спину мой спальный мешок и направляясь к палатке. (Г. Федосеев, Последний костёр) — I took my knapsack with the sleeping-bag inside and rifle out of the plane... 'So we have an addition to our ranks,' said Tishkin as he threw my knapsack over his shoulder and led the way to the tent.

Мария Годунова (к Ирине). Золовушка, смотри, как далеко / Звезда свой хвост раскинула! Как раз / Над городом полнеба охватила!.. Фёдор (дёргая Ирину за рукав). Оставь, Аринушка! Довольно; отойди; / Глядеть на это долго не годится; / Оно ведь не к добру! (А. К. Толстой, Смерть Иоанна Грозного) — Marya Godunova (to Irina): Look, sister, / See how far the comet's train / Extends! It covers half the sky above / Our city!... Fedor (pulling Irina by the sleeve): Stop, my dear Irina! Enough! Pray leave the window! 'Tis not well / To gaze too long at that portent! It bodes / No good!

- Ох, не к добру вы затеяли эту поездку, - бурчит Акимовна, - вечером передавали по радио, что ожидается буран. Переждали бы его дома, в тепле. (Г. Федосеев, Последний костёр) — 'No good will come of this journey,' said Akimovna. 'Last night the radio said a blizzard was brewing. You'd do better to sit it out here at home.'

- Алексей Алексеевич, там к тебе Коровушкин. Мне он уже плешь переел. - Ох! - Желаю бодрости и мужества, - хохотнув, сказал Федосеев. (В. Кетлинская, День, прожитый дважды) — 'Alexei Alexeyevich, Korovushkin has come to see you. He's driven me crazy.' 'Dear me!' 'Good luck,' said Fedoseyev with a hearty laugh.

Форменная шинель выглядела на его похудавшем теле словно она с чужого плеча. (А. Чаковский, Блокада) — The man's uniform greatcoat hung baggily on his shrunken body, as if it did not belong to him.

Всё в нём обличает бывшего бедняка-кочевника. Одежда на нём с чужого плеча, сильно поношена, в многочисленных латках. (Г. Федосеев, Последний костёр) — Clearly he was an impecunious nomad. His clothes were worn and patched and had come to him from somebody else's shoulders.

Ветер... силился сровнять с землёй всё на своём пути, валил лес, забивал снегом тропы, наметал по марям длинные и глубокие сугробы. (Е. Федосеев, Последний костёр) — The wind... was sweeping everything before it, uprooting trees, erasing trails, digging deep trenches in the snow of the swamp lowlands.

То был на редкость голодный путь, нечеловеческие испытания. И всё это он снова переживал в снах, которые часто переходили в кошмары... А просыпался с тяжёлой головой. (Г. Федосеев, Последний костёр) — Never before had he suffered so from hunger. He relived it all in his dream, which more resembled a nightmare... When he woke up it was with a pounding head.