the+met

‘Nephew,’ said the old man, ‘You have been a dutiful son, I hear.’ ‘Ecod!’ said Jonas... ‘I've been as good a son as ever you were a brother. It's the pot and the kettle, if you come to that.’ (Ch. Dickens, ‘Martin Chuzzlewit’, ch. XXIV) — - Племянник, - сказал Мартин, - вы, как я слышал, были почтительным сыном. - Ну да! - сказал Джонас... - я был таким же хорошим сыном, как вы - братом. Коли уж на то пошло, горшку перед котелком нечем хвалиться.

‘The fellow is the most conceited little devil I ever met.’ Mr. Satterwaite's eyes twinkled. He had always been of the opinion that the vainest men in creation were actors. He did not exempt Sir Charles Cartwright. This instance of the pot calling the kettle black amused him. (A. Christie, ‘Three Act Tragedy’, ‘First Act’, ch. I) — - Такого самовлюбленного типа сроду не видывал, - сказал сэр Чарльз. У мистера Саттеруэйта появился озорной огонек в глазах. Он всегда считал актеров самыми тщеславными людьми и не делал исключения для сэра Чарльза Картрайта. Эта история весьма его позабавила: вот уж поистине - горшок над котлом смеется, а оба черны.

Rhea’s hut, its stone walls and the cracked guijarros of its roof slimed with moss, huddled on the last hill of the Cöos. Beyond it was a magnificent view northwest—the Bad Grass, the desert, Hanging Rock, Eyebolt Canyon… — Хижина Риа, с каменными стенами и поросшей мхом крышей, притулилась у вершины последнего холма Кооса. С нее открывался прекрасный вид на северо-западную равнину: Плохую Траву, пустыню, Скалу Висельников, каньон Молнии… (ТБ 4)

They met in the willow grove, in several of the abandoned boathouses which stood crumbling at the northern hook of the bay, in a herder’s hut far out in the desolation of the Cöos, in an abandoned squatter’s shack hidden in the Bad Grass. — Они встречались в ивовой роще, в пустующих сараях на северной оконечности бухты, в хижине овцевода на отдальнных окраинах запустелого Кооса, в заброшенной лачуге сквоттера в Плохой Траве. (ТБ 4)

A perfect disc of silver—the Kissing Moon, as it was called in Full Earth—hung above the ragged hill five miles east of Hambry and ten miles south of Eyebolt Canyon. Below the hill the late summer heat still held, suffocating even two hours after sundown, but atop the Cöos, it was as if Reap had already come, with its strong breezes and frost-pinched air. For the woman who lived here with no company but a snake and one old mutie cat, it was to be a long night. — Идеальный серебряный диск, Целующаяся Луна, как ее звали на Полную Землю, висела над изъеденным ветром, лишенным растительности холмом, что высился в пяти милях к востоку от Хэмбри и в десяти милях к югу от каньона Молнии. Под холмом еще стояла жара позднего лета, удушливая даже через два часа после захода солнца, но на вершине Кооса уже миновала пора жатвы, и резкий ветер бросал в лицо порывы холодного воздуха. Женщине, которая жила на холме в компании старого кота-мутанта и змеи, предстояла долгая ночь. (ТБ 4)

On the hill of the Cöos, Rhea drew back from the glass, spitting curses in a voice so low and harsh that she sounded like her own snake. — На холме Коос Риа отпрянула от хрустального шара, изрыгая проклятия низким и скрипучим голосом, шипя словно змея. (ТБ 4)

It was the Cöos, the old witch-woman, and although her face was pocked with sores and her eyes sunk so deep in their sockets they could barely be seen, she gave off a peculiar sense of vitality. — То была ведьма с Кооса, и хотя лицо ее покрывали язвы, а глаза запали так глубоко, что едва виднелись в глазницах, она буквально лучилась энергией, губы ее ярко алели, словно она только что наелась зимней вишни. (ТБ 4)

He says 'e knows no more about it than the man in the moon. (W. S. Maugham, ‘Cakes and Ale’, ch. X) — Лорд Джордж говорит, что о бегстве Дриффилдов он решительно ничего не знает.

Sally did not reply for a minute or two, and Philip looked at her curiously it might be thought that she was meditating upon what her mother had said, and on the other hand she might be thinking of the man in the moon. (W. S. Maugham, ‘Of Human Bondage’, ch. 115) — Салли несколько минут помолчала; Филип смотрел на нее с любопытством; можно было подумать, что она взвешивает в уме слова матери, но, с другой стороны, она могла думать и о чем-нибудь совсем постороннем.

‘And you say he has been living alone there?’ ‘Like the man in the moon,’ answered Shomberg readily. (J. Conrad, ‘Victory’, part II, ch. VIII) — - И вы говорите, что он жил там один? - Один-одинешенек, - охотно подтвердил Шомберг.

‘Do you know Vernon Somerville?’ ‘Yes... at least I met him once.’ ‘Then you no more know him than I know the man in the moon.’ (A. J. Cronin, ‘The Northern Light’, part III, ch. 3) — - Вы знакомы с Верноном Сомервилем? - Да... то есть я видел его один раз. - Ну, так вы не имеете о нем ни малейшего представления.

Lady Macbeth: "...yet do I fear thy nature; It is too full o' the milk of human kindness To catch the nearest way: thou wouldst be great; Art not without ambition, but without The illness should attend it. What thou wouldst highly. That wouldst thou holily... " (W. Shakespeare, ‘Macbeth’, act I, sc. 5) — Леди Макбет: "...но я боюсь, что нрав твой чрезмерно полон благостного млека, чтоб взять кратчайший путь. Ты ждешь величья. Ты не лишен тщеславья, но лишен Услуг порочности. Ты жаждешь сильно, Но жаждешь свято." (перевод М. Лозинского)

Sellers said privately that Rossmore was the most extraordinary character he had ever met - a man just made out of the condensed milk of human kindness... (M. Twain, ‘The American Claimant’, ch. XXV) — Селлерс сказал в частной беседе, что Россмор был самым необыкновенным человеком, которого он когда-либо встречал, человеком, являвшимся воплощением доброты и сердечности...

Besides, a man with the milk of human kindness in him can scarcely abstain from doing a good-natured action, and one cannot be good-natured all around. (G. Eliot, ‘The Mill on the Floss’, book I, ch. III) — К тому же человеку добросердечному трудно устоять, если представится возможность проявить доброту и участие, но не может же он жалеть весь свет.

The milk of human kindness was softening the iron resolution of this man of steel. (J. Conroy, ‘The Disinherited’, part II, ch. V) — Млеко человеческой доброты смягчило непреклонную решимость этого человека.

I'm not a missionary trying to get you to accept the one and only true religion. (S. Heym, ‘Goldsborough’, ch. 14) — Я не миссионерша, которая старается обратить вас в свою единственно непогрешимую веру.

Then he sat down by the fire to listen to what the one and only Archie had to say. (S. O'Casey, ‘Pictures in the Hallway’, ‘Comin' of Age’) — Потом он уселся у огня и приготовился слушать Арчи, единственного и неповторимого.

...her employer is none than the famous attorney, the one and only - the great Perry Mason. (E. S. Gardner, ‘The Case of the Phantom Fortune’, ch. 3) —...Делла Стрит работает секретарем знаменитого юриста, несравненного Перри Мейсона. Это великий человек.

Ah've [= I've] met the one an' only. An' listen guess - she's a widder [= widow] woman, one of the cleaners, took a big interest in me... (S. Chaplin, ‘The Watchers and the Watched’, ch. 14) — Нашел свою суженую. А кто она, угадайте? Вдова, в санитарках здесь, бешеный интерес ко мне проявила...

At the conference held last week-end of writers in London, H. G. Wells in a speech he made said something not very complimentary about the three tailors of Tooley Street who were settling the fate of the British Empire, and that remark met with a rebuke from Ilya Ehrenburg who mentioned that Gorki at one time in Capri did not think in beneath him to collect one metal worker, one tailor and one carpenter, and believed that these men might overthrow the Russian Empire, which seemed then as strong as the British Empire is to-day. (R. Fox, ‘The Novel and the People’, ‘Literature and Politics’) — На совещании писателей, которое состоялось в Лондоне на прошлой неделе, Г. Уэллс в своей речи неодобрительно отозвался о "трех портных с улицы Тули", которые решали судьбы Британской империи. Это замечание встретило резкий отпор со стороны Ильи Эренбурга, который сказал, что Горький одно время не считал ниже своего достоинства обучать одного металлиста, одного портного и одного плотника и верил в то, что эти люди свергнут Российскую империю, которая в то время казалась такой же мощной, как Британская империя кажется в наши дни.

Edgar: "...Swithold footed thrice the wold; He met the night-mare and her ninefold... " (W. Shakespeare, ‘King Lear’, act III, sc. 4) — Эдгар: "...Три раза им Витольд грозился святой И топал на ведьм и кикимор пятой."(перевод Б. Пастернака)

Stars shoot and meteors glare oftener across the valley than in any other part of the country, and the nightmare with her whole nine-fold seems to make it the favourite scene of her gambols. (W. Irving quoted in El) — Над этой долиной чаще, чем над каким-нибудь другим местом, падают звезды и проносятся метеоры. Видно, здесь любит резвиться ночная нечисть: Мара и ее девять сестер.

The Parliament met at Sterling, and shortly after brought all the lords of the other party thither, who appeared to have credit enough to wipe off all those stains with which the Engagement had defaced them, yet with submission to stand publicly in the stool of repentance, acknowledging their former transgression, as they all did. (E. Clarendon, ‘The History of the Rebellion and Civil Wars in England’, OED) — Парламент собрался в Стерлинге, и в его заседаниях вскоре приняли участие все те лорды - сторонники короля, у которых хватило мужества смыть позор, которым они себя покрыли, поддерживая тайный договор Карла I с шотландскими пресвитерианцами. Они подверглись публичному унижению и признали свои грехи.

...Harold and William met face to face in the great wager of battle. (E. Freeman, ‘The History of the Norman Conquest’, OED) —...в этой великой, решающей битве Гарольд и Вильгельм столкнулись лицом к лицу.