quatre-vingts+ans

Il avait dix-huit piges, Milo, lors de l'attaque à l'abordage du fiacre à Leca. Ça le situe dans les quatre-vingts ans et des poussières. (A. Boudard, Cinoche.) — Ему стукнуло восемнадцать, Мило, во время налета на фиакр в Лека. Стало быть сейчас ему не меньше восьмидесяти с гаком.

Madame Rosa à l'époque devait faire déjà dans les quatre-vingt-quinze kilos et des poussières, eh bien, elle giclait de son lit comme une dingue et dégringolait la moitié d'un étage avant de s'arrêter. (É. Ajar, La vie devant soi.) — Мадам Роза в то время уже весила, наверное, кило девяносто пять с лишком, и она вскакивала как сумасшедшая с постели и кубарем сбегала вниз пол-этажа, прежде чем остановиться.

Bardavoine buvait comme une éponge et il n'était pas ivre. Mais il était écarlate, et le garçon le regardait, à la dérobée, avec inquiétude. (R. Jouglet, L'espoir est pour demain.) — Бардавуан пил, не переставая, но пьян не был. Лицо его было багровым, и гарсон с беспокойством поглядывал на него украдкой.

Les langues se délièrent. Trente rudes gaillards s'escrimaient de la fourchette, buvaient comme des éponges, parlaient ensemble, racontaient pour la centième fois la même aventure. (J. Fréville, Plein vent.) — Языки развязались. Тридцать крепких молодых парней лихо заработали вилками, опрокидывая стакан за стаканом, говорили все хором и рассказывали в сотый раз одну и ту же историю.

Capitaine, s'il est vrai que de votre vivant vous jurâtes comme un païen, fumâtes comme un Suisse et bûtes comme un sonneur, que néanmoins votre mémoire soit honorée, non seulement parce que vous fûtes un brave, mais aussi parce que vous avez révélé à votre neveu en pantalons courts le sentiment de l'héroïsme! (A. France, Le Crime de Sylvestre Bonnard.) — Капитан, хотя вы при жизни немилосердно богохульствовали, беспрестанно курили и беспробудно пьянствовали, о вас тем не менее сохранится добрая память не только потому, что вы сами были храбрым солдатом, но и потому, что вы открыли вашему племяннику в коротких штанишках все величие героизма!

- Nous connaissons à Toulouse une dame de Venise d'une beauté étonnante, dit Noèlle... mais elle est impossible. Elle fume la pipe et elle boit comme un Polonais. (M.-A. Comnène, L'Ange de midi.) — - Мы знаем в Тулузе одну венецианку изумительной красоты, - сказал Ноэль, - но она просто ужасна: курит трубку и пьет горькую.

Pas très grand, mais râblé et les jambes solides, taillé pour vivre quatre-vingts ans s'il ne s'était pas mis à boire comme un trou. (E. Dabit, Train de vie. Mère et enfant.) — Среднего роста, коренастый, крепко сколоченный, Александр мог бы дожить до девятого десятка, если бы не начал пить как лошадь.

À quatre-vingts ans le bonhomme était toujours d'attaque. (H. de Balzac, (DC).) — В 80 лет он еще был бодр и крепок.

- Eh bien, voilà des nouvelles, dit Bruno. - J'espère que tu seras d'attaque pour fêter ton petit fils. "Être d'attaque", une des expressions favorites de Bruno. (J.-L. Curtis, La quarantaine.) — - Вот это новость, - сказал Бруно. - Надеюсь, ты будешь на большой палец, чтобы отпраздновать приезд твоего внука. "Быть на большой палец" - одно из любимейших выражений Бруно.

J'ai bondi, n'écoutant que mon courage et puis, là, je flageole soudain... je me sens moins d'attaque. (A. Boudard, Les combattants du petit bonheur.) — Я вскочил, поддавшись порыву храбрости, но вдруг заколебался, почувствовав, как слабеет моя решимость бороться.

Lorsque à quatre-vingts ans, nous conterons tout cet intérieur de famille à nos enfants, ils croiront que nous radotons... (Stendhal, Lettres intimes.) — Когда, будучи восьмидесятилетними стариками, мы расскажем об этом семейном укладе нашим детям, они подумают, что мы заговариваемся...

Et que l'on ait vingt ou quatre-vingts ans, n'a-t-on pas le même droit de vivre? Ils ont travaillé, élevé leurs enfants et voici qu'à présent, parce que leur force n'est plus productive, on les met au rebut, on les enferme dans la solitude. (l'Humanité.) — Будь то в двадцать или в восемьдесят лет, разве люди не имеют равное право жить? Ведь старики работали, воспитывали детей, а вот теперь, когда они стали нетрудоспособными, их хотят сдать в архив, обречь на одиночество.