lequel

... Je devine de quelle espèce est le bandit. Un "cheval de retour", sur qui la police a l'œil ouvert... (F. Coppée, Le Coupable.) — Я догадываюсь, какого сорта эта личность. Рецидивист, состоящий под наблюдением полиции...

Me voilà donc cheval de retour. On me remit à Toulon; cette fois avec les bonnets verts. (V. Hugo, Le Dernier jour d'un condamné.) — И вот я снова в тюрьме. Меня переводят в Тулон: на этот раз уже вместе с приговоренными к пожизненной каторге.

Un autre détenu, vieux cheval de retour, hochait la tête, sceptique. (P. le Bailly, Scandale pour un Goncourt.) — Другой заключенный, старый рецидивист, скептически покачивал головой.

On a empanné, répéta le capitaine, et il éclata d'un rire qui domina le vacarme de la tempête et par lequel il se libérait de sa peur, défiait la mer et montrait à son navire la confiance qu'il lui gardait. Passé le choc, celui-ci se comportait avec vaillance, vieux cheval de retour qui en avait vu d'autre... (M. Mohrt, La Prison maritime.) — - Увернулись, - повторил капитан и разразился смехом, покрывшим шум бури, и которым, освобождаясь от страха, он бросал вызов морю и выказывал своему кораблю доверие, которое он сохранил. Миновал шквал, и корабль - видавший виды старый бродяга - твердо держался.

Il y eût eu le feu chez lui, sa nièce eût eu une attaque, qu'il fût sans doute parti tout de même. Aussi craignait-il comme la peste un rhume pour lequel il eût gardé le lit - car il était hypocondriaque. [...] (M. Proust, Sodome et Gomorrhe.) — Если бы в доме Ниосима Бернара вспыхнул пожар, если бы с его племянницей случился удар, он все равно пошел бы завтракать в Гранд-Отель. Но он как чумы боялся насморка и из-за него обязательно лежал бы в постели, так как был ипохондриком.

[Girardin]... vidant sa poche à sous et celle à louis dans le tablier d'une veuve en larmes d'un geste aussi crâne que celui avec lequel il crevait la paillasse à l'orgueil d'un débutant ou même d'un ancien. (J. Vallès, L'Insurgé.) — Жирарден..., опустошая свои карманы, бросая су или даже луидоры в передник плачущей вдовы, делает это с таким же азартом, с каким он попирает достоинство новичков или даже ветеранов.

Je vais lire mon journal, ce journal dans lequel j'écris le plus souvent. Je l'appelle, au fond de mon cœur, "le Désert", parce que, pour quelque temps encore, je prêche dans le désert. (G. Duhamel, L'Archange de l'aventure.) — Я почитаю пока мою газету, то есть газету, в которую чаще всего пишу. В глубине души я называю ее "Пустыня", ибо еще некоторое время мои статьи будут гласом вопиющего в пустыне.

Enfin, ce vieux levain d'antipathie instinctive, qui couve au fond des cœurs du Nord pour les hommes du Midi, ou du moins pour le type légendaire de jactance oratoire qui représente aux yeux des hommes du Nord, les hommes du Midi. Rien que d'y penser, Christophe faisait sa lippe dédaigneuse. (R. Rolland, La Nouvelle journée.) — Наконец, то была старая закваска инстинктивной неприязни, таящаяся в глубине души северянина по отношению к южанам или, по крайней мере, к тому легендарному типу южанина - профессионального краснобая, как его привыкли себе представлять жители Севера. При одной мысли об этом у Кристофа появлялась презрительная усмешка.

Catherine avait ameuté l'Europe contre la Révolution qu'elle haïssait au fond du cœur, mais moins pour satisfaire cette haine que pour se donner les moyens... de mettre la main sur la Pologne. (F.-A. Aulard, Études et leçons sur la Révolution française.) — Екатерина II восстановила всю Европу против глубоко ненавистной ей французской революции, однако она делала это не столько ради того, чтобы удовлетворить эту свою ненависть, сколько для того, чтобы обеспечить себе... захват Польши.

Il désire passionnément le chapeau de cardinal. Il a, à cet été 1758, l'espoir de l'obtenir. Mais il continue aussi briguer, dans le fond de son cœur, le titre de premier ministre que Louis XV paraît de moins en moins disposé à lui accorder. (J. Levron, Secrète Mme de Pompadour.) — Де Берни страстно желает получить сан кардинала, и летом 1758 года он надеется достичь цели. Однако в глубине души он лелеет надежду занять пост премьер-министра, хотя Людовик XV все менее склонен ему дать его.

... Fumichon donnait la palme au militaire; et au lieu de déplorer ces deux meurtres, on discuta pour savoir lequel devait exciter la plus forte indignation. (G. Flaubert, L'Éducation sentimentale.) —... Фюмишон более лестно отзывался о генерале, и, вместо того, чтобы оплакивать обоих убитых, заспорили, какое из убийств должно вызвать большее негодование.

- C'est parfaitement exact, et ma réponse d'alors est encore bonne aujourd'hui: je me vente qu'on ne puisse m'empoisonner ni au nitriol ni à l'arsenic, car j'en ai trop pris pour risquer même un malaise au cas où l'on chercherait à m'expédier dans l'autre monde par ce moyen. (A. et S. Golon, Angélique, Marquise des Anges.) — Это абсолютно точно, и тот мой ответ действителен и сегодня: могу похвастаться, что меня нельзя отравить ни серной кислотой, ни мышьяком, потому что я выпил их слишком много, даже рискуя недомоганием, на случай, если захотят отправить меня на тот свет с помощью этих средств.

- Rivaud l'a tué! Il ne tolérait rien entre lui et l'avenir pour lequel il se sentait fait... Pas même sa femme, qu'il aurait envoyée un jour ou l'autre dans un monde meilleur!.. (G. Simenon, Le fou de Bergerac.) — - Риво убил своего отца! Он не терпел никаких препятствий на пути к цели, от достижения которой зависело его будущее. Он не остановился бы и перед тем, чтобы отправить на тот свет, рано или поздно, и свою жену.

Il [Judet] exécrait Rochefort lequel de son côté, le tenait pour "un grand abruti... un dépendeur d'andouilles et pas autre chose..." (A. Daudet, Salons et journaux, Trésor.) — Жюде любил Рошфора, который в свою очередь считал Жюде "идиотом, бездарностью и ничем иным".

... les dernières attaches que je puis garder avec ce monde des lettres, avec lequel, décidément, par la différence d'échelle des valeurs, je n'ai rien de commun, et [...] le besoin au contraire de descendre dans l'arène, de préciser sans qu'il puisse subsister à cet égard le moindre doute, ma position... (J.-B. Du Bos, Journal.) —... это последние нити, связывающие меня с миром литературы, с которым, конечно, в силу расхождения наших мерил ценностей, я не могу иметь ничего общего. Но я испытываю необходимость выступить с открытым забралом и изложить свою позицию с полной откровенностью, не оставляющей места никаким кривотолкам...

L'Humanité publie l'éditorial par lequel les Lettres Françaises annoncent à leurs amis et à leurs lecteurs qu'elles cesseront de paraître le mardi 10 octobre. Aragon avait tenu à en donner connaissance aux membres du Comité Central, le 29 septembre dernier. (l'Humanité.) — В редакционной статье "Юманите" сообщает, что еженедельник "Ле леттр франсез" объявил своим друзьям и читателям, что его издание прекращается 10 октября. Об этом довел до сведения ЦК партии 29 сентября Л. Арагон.

La seule peur qu'Onésime Dupont eût jamais connue, la peur de se salir, le tenait si fort qu'il ne quittait presque jamais ses gants clairs et ne donnait la main qu'à très peu de personnes. (A. France, Pierre Nozière.) — Единственный страх, который был ведом Онезиму Дюпону, был страх запачкать себя. И этот страх столь сильно владел им, что он почти никогда не расставался со своими светлыми перчатками и подавал руку лишь очень немногим лицам.

Figaro donne la main à Marceline, comme celui qui doit la remettre au docteur, lequel ferme la marche. (Beaumarchais, Le Mariage de Figaro.) — Фигаро ведет под руку Марселину, так как это он должен будет препоручить ее доктору, который замыкает шествие.

Il paraissait tout fier de les emmener sur sa carriole et, lorsqu'ils eurent vidé deux pots ensemble, il leur donna la main pour charger les valises. (B. Clavel, L'Hercule sur la place.) — Крестьянин, кажется, был очень горд тем, что они поедут на его телеге и после того как они осушили вместе два кувшина вина, он помог им погрузить чемоданы.

L'affaire était importante car une division du prince de Savoie devait descendre des Alpes et nous donner la main à travers le Rhône. (M. Olivier-Lacamp, Les feux de la colère.) — Это было важное дело, так как одна из дивизий принца Савойского должна была спуститься с Альп и оказать нам помощь с того берега Роны.

Vous venez, dites-vous, pour lui donner la main? (Molière, (GL).) — Вы, значит, пришли, потому что согласны жениться на ней?

À la porte, des gendarmes arrêtaient le convoi, donnaient un coup de tampon sur le laissez-passer officiel, sans lequel il était impossible d'avoir ce que nos concitoyens appellent une dernière demeure... (A. Camus, La Peste.) — В воротах жандармы останавливали процессию, ставили штамп на официальном пропуске, без которого нельзя было получить то, что наши сограждане называют последним прибежищем...

Le pas lourd de la mère sonne enfin au plafond et Jeannet se lève, marche de long en large. (H. Bazin, Cri de la chouette.) — Наконец, мы услышали наверху тяжелые шаги матери. Жаннэ встает и начинает расхаживать взад и вперед по комнате.

Antoine expliquait tout cela en long et en large à Paul, lequel se sentait palpitant d'émoi à l'idée de revoir son ami dans l'éclat de sa nouvelle fortune. (J. Cassou, Le Temps d'aimer.) — Антуан объяснил все это, не упуская ни малейших подробностей, Полю, который весь дрожал от волнения при мысли, каким блеском будет окружен его друг после новой удачи.

Être maître de soi pour être un jour maître du monde, tel est, au fond, l'esprit dans lequel est élevé l'enfant des Public Schools, dont le but premier est la fabrication en série du gentleman. (P. Daninos, Les Secrets du major Thompson.) — Научиться владеть собой, чтобы с течением времени владеть миром, - вот, в сущности, тот дух, который царит в английских Public Schools, где основной целью воспитания является массовое производство джентльменов.

Le travail en vase clos auquel elle est astreinte, le répertoire dans lequel elle œuvre, la tiennent à l'écart des caprices de la mode dont le "Boulevard" et le "Tout-Paris" sont les esclaves. (Paris-Théâtre.) — Поскольку "Комеди Франсез" живет отгородившись от жизни и ограничивается определенным репертуаром, она не подвержена капризам моды, рабами которой являются театры Больших бульваров и театры для всех.

- Nous n'avions, en effet, jamais vu la mer [...] La famille estimait inutiles et même immorales les trempettes mondaines en eau salée, toute viande dehors. L'horreur du nu est tenace en Craonnais. La peur de l'eau également, tant qu'elle n'est pas bénite. L'éducation en vase clos [...] ne permettait aucune fréquentation dangereuse. (H. Bazin, Vipère au poing.) — Мы действительно никогда не видели моря. [...] В нашей семье светские купания в морской воде, да еще в обнаженном виде, считались бесполезными и безнравственными. Нагота вызывала ужас в жителях Крана, и это чувство прочно в них укоренилось, как, впрочем, и боязнь неосвященной воды. Воспитание под стеклянным колпаком [...] не допускало никаких опасных знакомств.

Mais j'ai hâte d'en venir au point par lequel Chotard s'illustra dans les esprits de tous ses élèves. (A. France, Le Livre de mon ami.) — Но мне не терпится дойти до того факта, благодаря которому Шотар прославился среди всех своих учеников.

... J'estime que pour sauver la France du mauvais pas dans lequel on l'a engagée, les hommes qui ne veulent pas la ruine du pays doivent se réunir dans un commun effort. (A. Mathiez, Danton et la paix.) —... я полагаю, что для того чтобы увести Францию с того опасного пути, на который ее толкнули, все люди, не желающие гибели нашей страны, должны объединить усилия.

Le garçon qui fut Parisien et qui est resté de la jaquette flottante, radine, triomphant, portant un immense plat d'argent sur lequel fume une monumentale choucroute. (San Antonio, Au suivant de ces messieurs.) — Гарсон, который жил в Париже и остался педиком, тотчас же появляется с торжествующим видом, неся на большом серебряном подносе гору дымящейся кислой капусты.

Mme de Sallus. - Et le mari a la force, la force et la police pour tout exiger... Tout est à lui: la clef, la porte et la femme! Mais c'est monstrueux cela! N'être plus maître de soi... ne voilà-t-il pas la plus abominable des lois que vous ayez établies, vous autres. (G. de Maupassant, La Paix du ménage.) — Г-жа де Саллюс. - На стороне мужа сила, сила и полиция - он может потребовать всего... Все в его руках: ключ, дверь и сама жена. Это же чудовищно! Подумайте только: не иметь права распоряжаться собой... разве это не самый ужасный закон, какой только изобрели вы, мужчины!

Mme Bazin. -... Je ne comprends pas qu'il y ait des gens pour accepter qu'on les commande! Moi, j'ai toujours aimé être mon maître. (J. Anouilh, Pièces noires.) — Г-жа Базен. -... Я не понимаю, как это люди могут соглашаться с тем, чтобы другие ими командовали. Я-то, например, всегда предпочитала быть независимой.

Être maître de soi pour être un jour maître du monde, tel est, au fond, l'esprit dans lequel est élevé l'enfant des Public Schools, dont le but premier est la fabrication en série du gentleman. (P. Daninos, Les Secrets du major Thompson.) — Научиться владеть собой, чтобы с течением времени владеть миром, - вот, в сущности, тот дух, который царит в английских Public Schools, где основной целью воспитания является массовое производство джентльменов.

Car, une fille bien élevée comme je le suis, peut-elle songer un instant qu'il existe pour elle un autre homme que celui avec lequel elle a été mise aux pieds des autels? (Goron, L'amour à Paris.) — Ведь такая благовоспитанная девушка, как я, разве способна хоть на минуту подумать о другом мужчине, кроме того, с кем ее соединили брачными узами перед алтарем?

- Vous avez le don de plaisanter sur toutes choses, dit Consuelo, et j'admire l'enjouement avec lequel vous parlez de choses qui me font dresser les cheveux sur la tête. (G. Sand, Consuelo.) — - Вы обладаете даром шутить надо всем, - сказала Консуэло, - и меня поражает то, что вы можете так легко говорить о вещах, из-за которых у меня волосы встают дыбом.

- Je n'ai pas aperçu son visage bien entendu, clamait la mère Legrem. L'homme était baissé! Il creusait dans la terre et fouillait les ordures. Mais j'ai vu ses mains qui fouillaient et c'étaient des mains avec des gants verts. - Vous me faites dresser les cheveux sur la tête, disait Mme Terpoint. (A. Dhôtel, Le ciel du faubourg.) — - Конечно, я не разглядела его лица, - кричала матушка Легрен. - Он стоял нагнувшись. Он разрывал землю и копался в отбросах. Но я видела его руки, и руки его были в зеленых перчатках. - О, вы нагоняете на меня страх, - сказала госпожа Терпуэн.