gabrielle

- Les salaires que vous receviez dépassaient les tarifs syndicaux. - Oui, mais nous nous faisions couper les doigts! s'écria Gabrielle Touraine. Si vous invoquez le tarif syndical, mettez-vous à l'heure et non plus aux pièces. (J. Fréville, Pain de brique.) — - Ваша зарплата превышала тарифы, утвержденные профсоюзами. - Верно, но мы совсем не радовались этому! - вскричала Габриэла Турен. - Раз уж вы ссылаетесь на профсоюзный тариф, то платите повременную оплату, а не сдельщину.

Nos socialistes français seraient inspirés de se mettre à l'heure suédoise. (L'Express.) — Наши французские социалисты весьма желали бы идти по стопам своих шведских коллег.

- Mais, ce soir, tu vas au Vaudeville? - Eh bien, n'ai-je pas mes entrées? (G. Sand, Pierre qui roule.) — - Ведь сегодня вечером ты идешь в Водевиль? - Ну так что же, билет-то у меня бесплатный.

Nulle condescendance dans le sentiment d'Arthur Capel à Gabrielle. Il se donnait tout entier à ce qu'il éprouvait, sortait avec elle et la présentait à ses amis en homme ayant ses entrées partout. (E. Charles-Roux, L'Irrégulière.) — В любви Артюра Капель к Габриэлле не было и тени высокомерия. Он отдавался всецело своему чувству, выводил ее в свет, знакомил со своими друзьями как человек, перед которым были открыты все двери.

Boy passait en voisin. Il logeait tout à côté et prodiguait ses encouragements. Charmante, comme elle savait l'être, et toujours vêtue en pensionnaire, Gabrielle buvait ses paroles. (E. Charles-Roux, L'Irrégulière.) — Бой заходил по-соседски. Он жил совсем рядом и не скупился на поддержку. Очаровательная, какой она умела быть, по-прежнему одетая пансионеркой, Габриэль впитывала каждое его слово.

Aziadé, attentive au moindre signe de sa vieille amie, dévorait ses paroles comme les arrêts divins d'un oracle. (P. Loti, Aziadé.) — Азиаде, внимательно следящая за каждым движением своей старой подруги, впитывала в себя ее слова, как священный приговор оракула.

Le maire causait avec Faustin, buvait ses paroles, le couvait des yeux, ne le lâchait pas. (P. Margueritte, Maison ouverte.) — Мэр разговаривал с Фостеном, ловил каждое его слово, не спускал с него глаз, не отходил от него ни на шаг.

Maurice pensa que le type avait profité d'un instant d'inattention de sa part pour faire avancer d'un coup de pouce sa roue. Il se montra bon prince et joua le deux. (A. Deslandes, Le Sucre.) — Как Морису показалось, крупье воспользовался тем, что он отвлекся на минуту, чтобы передвинуть пальцем колесо. Но Морис проявил великодушие и поставил на двойку.

Bon prince, il continua à prêter sa garçonnière bien qu'il n'ignorât pas que Gabrielle logeait ailleurs. (E. Charles-Roux, L'Irrégulière.) — Добрый малый, Этьенн по-прежнему отдавал свою холостяцкую квартиру в распоряжение Габриель, хотя и знал, что она жила в другом месте.

L'été dernier déjà, l'échec de la conférence du désarmement avait soulevé des tempêtes [...] Alors les Anglais de la Côte, les nobles voi-sins de Gabrielle, en avaient fait tout un plat. (E. Charles-Roux, L'Irrégulière.) — Уже прошлым летом провал конференции по разоружению поднял целую бурю. Тогда англичане на Лазурном берегу, знатные соседи Габриэль Шанель, раздули всю эту историю.

- T'es sotte! et je lui réponds par Une telle ou Une telle, femmes d'ouvriers, filles d'ouvriers, qui ont des lunettes et qui n'en font sûrement pas un plat. (A. Stil, Beau comme un homme.) — - Ты дура! - И я ей привожу в пример других женщин и девушек из рабочей среды, которые носят очки, и никакой истории из этого не делают.

La première fois que je me rendis rue Gabrielle... Camille me fit de grands frais. (S. de Beauvoir, La Force de l'âge.) — Когда я впервые появилась на улице Габриэль, Камилла приняла меня с большим радушием.

Elle se leva, revit dans la chambre les mille choses avec lesquelles elle avait vécu dans une intimité riante et voluptueuse, qu'elle faisait siennes, et qui tout à coup ne lui étaient plus de rien, et qui la regardaient comme une étrangère et comme une ennemie. (A. France, Le Lys rouge.) — Она встала, снова увидела в комнате множество вещиц, с которыми она прожила жизнь, полную радостей и сладострастия и которые стали уже принадлежать ей. И вдруг все эти вещи оказались посторонними для нее: они смотрели на нее как на чужую, как на врага.

Il avait si fort accoutumé de faire siennes les affirmations de son patron, qu'il ne pouvait, aujourd'hui encore, lui marchander son assentiment. (R. Martin du Gard, Les Thibault.) — Он так привык во всем поддакивать своему патрону, что сегодня еще для него было невозможно выпрашивать у него согласия.

Faire sienne une création de Gabrielle [...] c'était apprendre à plaire en prenant le contre-pied des modes existantes. (E. Charles-Roux, L'Irrégulière.) — Одеваться в одно из созданий Габриэллы Шанель означало суметь нравиться, бросив вызов существующим людям.

Gabrielle. - C'est épouvantable... Le savent-ils, en haut lieu? Aurélie. - Tenez-vous bien! En haut lieu, ils les protègent, mes enfants! (J. Giraudoux, La Folie de Chaillot.) — Габриэль. - Ужасно... Знают ли об этом в высших сферах? Орели. - Не упадите в обморок! В высших сферах им даже покровительствуют!

On a dit que le ministre de l'Instruction publique de 1852 mettait son étude et ses soins à dénaturer l'enseignement universitaire, tenu en haut lieu pour un danger public. (A. France, La Vie en fleur.) — Говорили, что министр просвещения в правительстве 1852 года со своими подчиненными всячески пытался изуродовать университетские программы, которые в высших сферах считали опасными для общества.

Mais il doit y avoir de la négligence de notre part. En cas de malheur, d'accident, d'incendie, je ne sais pas. Et puis la barbe, ce n'est pas mon rayon. (R. Pinget, Quelqu'un.) — Мы, конечно, поступили неосмотрительно, взяв Фонфоне без документов. В случае несчастья, болезни, пожара, мало ли чего. И потом хватит морочить себе голову. Это не по моей части.

Et jamais une visite, même lorsque "aller au front" était devenu presqu'une mode parmi les amoureuses, qu'elles fussent épouses ou maîtresses. "Pas mon rayon", disait Gabrielle. (E. Charles-Roux, L'Irrégulière.) — За все время войны она ни разу не последовала примеру любящих женщин, для которых, будь то жена или любовница, поездка на фронт стала чем-то вроде моды. "Это не по моей части", - говорила Габриэль Шанель.

- Les salaires que vous receviez dépassaient les tarifs syndicaux. - Oui, mais nous nous faisions couper les doigts! s'écria Gabrielle Touraine. Si vous invoquez le tarif syndical, mettez-vous à l'heure et non plus aux pièces. (J. Fréville, Pain de brique.) — - Ваша зарплата превышала тарифы, утвержденные профсоюзами. - Верно, но мы совсем не радовались этому! - вскричала Габриэла Турен. - Раз уж вы ссылаетесь на профсоюзный тариф, то платите повременную оплату, а не сдельщину.

Tu vas quitter ton pays et ton père pour t'amuser à Paris. C'est ton droit, tu es majeur, agis à ta guise, mais tu t'en mordras les doigts. (A. Theuriet, Le refuge.) — Ты хочешь оставить свой дом и своего отца и уехать развлекаться в Париж. Это твое право. Ты - совершеннолетний. Делай как хочешь. Но смотри, как бы потом тебе не пришлось кусать локти.

Gabrielle. - C'est épouvantable... Le savent-ils, en haut lieu? Aurélie. - Tenez-vous bien! En haut lieu, ils les protègent, mes enfants! (J. Giraudoux, La Folie de Chaillot.) — Габриэль. - Ужасно... Знают ли об этом в высших сферах? Орели. - Не упадите в обморок! В высших сферах им даже покровительствуют!

Il a plu à la France, mais sa plus grande qualité a été de lui rendre l'ordre et le repos. On lui passa [...] ce qu'on eût condamné chez d'autres, ses caprices, ses amours, et même des indélicatesses choquantes. Ni les contemporains, ni l'histoire n'ont eu de blâme trop sévère pour Gabrielle d'Estrées et Henriette d'Entraigues, et l'on admire qu'il ait mérité ce nom de Vert-galant. (J. Bainville, Histoire de France.) — Генрих IV пришелся по сердцу французам. Однако главная его заслуга состояла в том, что он вернул стране мир и порядок. Ему прощали то, чего не простили бы другому: его прихоти, его любовные похождения и даже грубое нарушение приличий. Ни его современники, ни историки не осудили слишком строго его связи с Габриэллой д'Эстре или Генриеттой д'Антрэг, и даже его прозвище сердцееда произносят с восхищением.

Son père, le vert galant était son héros, son exemple et son modèle en tout, sauf justement dans le domaine de la galanterie. (R. Merle, Les Roses de la vie.) — Его отец, покоритель дамских сердец, был для него героем, примером, образцом во всем, но только не в области любовных приключений.