c'est+à+nous

Un autre est intervenu dans le débat. "C'est pas tout ça! Vous voulez garder vos pattes nettes pour quand vous serez devant le tribunal ou devant la postérité! Et c'est nous, c'est le peuple, l'ouvrier, qui doivent toujours faire la sale besogne." (J. Vallès, L'Insurgé.) — В спор вмешался еще один. "Хватит, вернемся к делу! Вы хотите сохранить свои лапы чистыми, когда окажетесь перед судом или потомками! Это мы, народ, рабочие всегда должны выполнять грязную работу."

Les citations ont du bon, observai-je doucement. Qui sème le vent récolte la tempête est exact. Tel est pris qui croyait prendre n'est pas erroné non plus. (L. Malet, Gros plan du macchabée.) — В цитатах есть свои положительные моменты. Так, пословица "посеешь ветер, пожнешь бурю" очень меткая. Да и "попался, который кусался" - тоже очень верно сказано, спокойно заметил Нестор Бюрма.

Nous descendons d'auto pour contempler ce cortège fantastique et Gidal prend, à la clarté du magnésium, quelques photos de certains de ces véhicules: ce sont des "paniers à salade" allemands. Est pris celui qui croyait prendre. (A. Gide, Journal.) — Мы выходим из машины, чтобы посмотреть на этот фантастический кортеж. Жидаль при вспышке магния фотографирует некоторые автомобили: это немецкие "черные вороны". Попался который кусался.

la sécheresse continue, c'est-à-dire que l'on peut craindre des incendies de forêts — за́суха продолжа́ется, [э́то] зна́чит [, что] сле́дует опаса́ться лесны́х пожа́ров;

Monsieur, vous êtes le plus grand fou, le plus grand sot, ou le plus grand fripon qui ait encore paru parmi nous; et c'est beaucoup dire. (Voltaire, Dictionnaire philosophique.) — Сударь, вы величайший безумец, величайший глупец или величайший плут из всех, кто жил среди нас, а это что-нибудь да значит.

Madeleine. - Le mariage produit son heureux effet et je serai bientôt raisonnable. René. - Raisonnable, c'est beaucoup dire... (A. Lang, Le Voyage à Turin.) — Мадлена. - Замужество уже начинает благотворно сказываться на мне, и скоро я стану рассудительной. Рене. - Рассудительной? Это слишком громко сказано...

La voiture frôla un arbre, dont les basses branches fouettèrent les vitres. - Abruti! cria M. Faivre à l'adresse du motocycliste en blue jeans. - Cet abruti, dit Pauline, est plutôt du genre féminin. - Mais oui, c'est Jeanne Cloup! s'écria Clarisse. Elle a failli nous tuer tous, cette malheureuse! Comme si c'était le moment! (J.-L. Curtis, La parade.) — Машина чуть не задела за дерево, нижние ветки которого забили по ветровому стеклу, - Болван! - воскликнул мосье Февр по адресу мотоциклиста в джинсах. - Этот болван, - сказала Полина, - скорее женского пола. - Ну да, ведь это Жанна Клу. Она нас всех чуть не угробила, несчастная. Да еще в такое время.

Là-dessus, la mère jette un cri... elle dit que je ne reviendrai pas de l'hiver, que c'est une affaire faite, que jamais on ne me laissera revenir... (Stendhal, Lettres intimes.) — Тут мать выкрикивает... она твердит, что я не вернусь до весны, что дело ясное, что меня, конечно, не отпустят...

La Reine, Monsieur, la Noblesse et les Parlements sont de notre parti; et c'est une affaire faite dès que Votre Majesté ne s'oppose plus. (A. de Vigny, Cinq-Mars.) — Королева, герцог Орлеанский, знать и парламент на нашей стороне, и как только будет получено согласие Вашего Величества, дело будет сделано.

... demain ou après, nous rosserons cette armée de savetiers et de perruquiers, et ce sera une affaire réglée... (A. Theuriet, La Chanoinesse.) —... не сегодня-завтра мы поколотим эту армию сапожников и цирюльников, и делу конец...

On m'a dit quand ils se sont mariés que les parents de Gisèle, plus tard... C'est bien le moins qu'ils puissent faire, entre nous... (N. Sarraute, Le Planétarium.) — Мне сказали, когда они поженились, что родители Жизель обещали... Между нами говоря, это самое меньшее, что они должны были сделать.

On nous a fait des promesses, c'était du vent. (A. Cayatte, Ch. Spaak, M. Pons, La Prise de la Bastille.) — Нам надавали обещаний, но все они рассеялись как дым.

Dans le même quart d'heure il envisagea d'entrer dans les ordres "pour ne plus penser à rien", puis de se lancer dans la politique, de se présenter aux élections sénatoriales pour dire un peu leur fait "à tous ces jean-foutre". Et il savait bien que tout cela n'était que du vent. (M. Druon, Les Grandes familles.) — За какие-нибудь четверть часа генерал де Ла Монри сначала решил вступить в монашеский орден, "чтобы ни о чем больше не думать", затем - заняться политикой, выставить свою кандидатуру в сенат, чтобы сказать хоть немного правды "всем этим ничтожествам", но он хорошо знал, что это всего лишь пустые мечты.

Jeune fille. - Terrées dans notre travail, il ne nous reste que ça à faire penser, on pense, c'est fou. (M. Duras, Le Square.) — Девушка. - Мы погребены в нашей работе, поэтому нам остается только одно - думать. И мы думаем, думаем, так что ум за разум заходит.

- D'abord, mon petit, lui dit la cantinière, qui devenait de plus en plus son amie, conviens que tu n'as pas vingt et un an: c'est tout le bout du monde si tu en as dix-sept. (Stendhal, La Chartreuse de Parme.) — - Прежде всего, дружок, - сказала ему маркитантка, расположение которой к Фабрицио все более возрастало, - признайся, что тебе нет двадцати одного года: тебе от силы семнадцать.

- Tu as un drôle d'air sombre, dit Serguine. Robert, ne fais pas l'idiot, si nous restons là huit jours ce sera le bout du monde. (P. Moinot, La Blessure.) — - У тебя уж очень мрачный вид, - сказал Сергин. Не будь дураком, Робер, мы останемся здесь самое большее неделю.

Juliette. - Ah! si vous l'aviez entendu, monsieur Georges, quand il a découvert leurs lettres après la guerre!.. Il a pourtant l'air doux comme un mouton. Eh bien, je peux vous assurer que ça bardait! Le valet de chambre. - Tu veux que je te dise: il avait raison, cet homme. Juliette (furieuse). Comment il avait raison? Est-ce qu'on cherche des pouilles aux morts? C'est propre, toi, tu crois, de chercher des pouilles aux morts? Le valet de chambre. - Les morts n'avaient qu'à pas commencer à nous faire cocus. (J. Anouilh, Le Voyageur sans bagages.) — Жюльетта. - Ах, если бы вы видели мсье Жоржа, когда он после войны обнаружил переписку своей жены со своим погибшим братом!.. На вид он смирный как овечка, но тут он прямо-таки разъярился! Слуга. - Если ты хочешь знать, то наш мсье Жорж был прав. Жюльетта ( кипятясь). Как! Он был прав? Разве можно обвинять мертвых? Это что ж, хорошо по-твоему - ругать мертвых? Слуга. - А нечего было мертвым наставлять нам рога!

C'est un vrai mouton. Cet Almagro, par exemple, sur qui nous fondions tant d'espoirs, un vrai mouton bêlant. (P. Claudel, (GL).) — Да это тряпка. Этот Альмагро, на которого мы так рассчитывали, просто жалкая тряпка.

- Ah! non, elle est trop drôle! bégayait Loubet, la bouche pleine, en agitant sa cuiller. Comment! c'est là l'ennemi qu'on nous menait combattre? Il n'y avait personne!... (É. Zola, La Débâcle.) — - Вот потеха! - бормотал Лубе с полным ртом, размахивая ложкой. - Это и есть враг, против которого нас вели сражаться? Там не было ни души!..

Si l'habitude est une seconde nature, elle nous empêche de connaître la première dont elle n'a ni les cruautés ni les enchantements. (M. Proust, Sodome et Gomorrhe.) — Если привычка - вторая натура, то она помогает нам забыть первую, от которой к ней не переходят по наследству ни жестокости, ни увлечения.

Nous allons fermer l'appartement, la farce est jouée, et vous remettrez la clef à M. le maire. (H. de Balzac, La Cousine Bette.) — Сейчас мы закроем квартиру, представление окончено, а вы отдадите ключ г-ну мэру.

Tout compte fait, Raymond et moi, ça nous déplaisait pas tant cette catastrophe qui s'abattait sur notre cher pays. Près de quarante ans après, là, je peux bien me mettre à table... [...] Sous la pluie on roulait dans l'aventure! On fonçait trempés, dégoulinants, mais quoi... heureux n'est pas tout à fait le mot. Contents d'avoir échappé aux bombes, avec le sentiment d'avoir tout de même vaincu la peur... d'avoir vécu un moment fabuleux. (A. Boudard, Les combattants du petit bonheur.) — - Подводя итоги, можно сказать, что мы с Раймоном находили что-то приятное в катастрофе, обрушившейся на нашу родину. Теперь, когда прошло уже почти сорок лет, я могу признаться в этом. Мы под дождем катились навстречу приключениям. Мы были промокшие, с нас лилась вода, но... мы были счастливы, нет, это не совсем так. Мы были довольны, что не попали под бомбы, что мы преодолели страх и пережили необыкновенное время.

Athos jeta un coup d'œil sur l'épître [...] "Mon cousin, ma sœur et moi devinons très bien les rêves, et nous en avons même une peur affreuse; mais du vôtre on pourra dire, je l'espère, tout songe est mensonge." (A. Dumas, Les trois mousquetaires.) — Атос пробежал глазами это послание [...] "Милый кузен, моя сестра и я очень хорошо отгадываем сны, и это даже внушает нам страх, но про ваш, надеюсь, можно сказать: не верь снам - сны обман."

Pour revenir maintenant à ces heures de l'agonie: - Vous savez ce que ses sœurs nous ont télégraphié? demande mon grand-père à mon cousin. - Oui, Beethoven, on m'a dit; c'est à encadrer, cela ne m'étonne pas. (M. Proust, Le côté de Guermantes.) — Возвращаюсь к предсмертным часам: - Знаете, что нам телеграфировали ее сестры? - обратился к нашему родственнику дедушка. - Да, о Бетховене, мне говорили, просто хоть в рамку вставляй, меня это не удивляет.

Mais bien que la couleur honore, Que servira d'avoir gémi? Puisqu'ici nous rions encore, Autant de pris sur l'ennemi. (J.-P. Béranger, Dernières chansons.) — Но хоть страдание почетно, Что толку тщетно слезы лить? Пока смеемся беззаботно, Должны судьбу благодарить.