broadway

  Бродвей

     1929 - США

     Произв. U (Карл Леммле-мл.)

     Реж. ПАЛЬ ФЕЙОШ

     Сцен. Эдвард Т. Лоу-мл., Чарлз Фёртмен по одноименной пьесе Филипа Даннинга и Джорджа Эбботта

     Опер. Хэл Мор

     Муз. Хауард Джексон, Берт Фиске

     В ролях Гленн Трайон (Рой Лейн), Эвелин Брент (Пёрл), Мерна Кеннеди (Билли Мур), Томас Э. Джексон (Дэн Маккорн), Лесли Фентон (Джим Эдвардз по прозвищу Шрам), Роберт Эллис (Стив Крэндалл), Отис Харлен (Жирный Томпсон), Пол Поркази (Ник Вердис), Фриц Фельд (Моуз Левитт).

   Рой Лейн, певец и танцор, ведущий артист в ревю клуба «Парадиз», влюблен в Билли Мур, главную танцовщицу труппы. Но Билли увлечена красавцем Стивом Крэндаллом, бутлегером, который преследует в клубе свои интересы. Крэндалл убивает гангстера Эдвардза по кличке Шрам, укравшего у него грузовик с товаром. Вместе с сообщником Стив увозит его труп из кабаре. Полицейский Дэн Маккорн пристально следит за каждым шагом Крэндалла. Билли принимает в подарок от Крэндалла браслет. Рой и Билли, некогда прекрасно ладившие, теперь все чаше ссорятся. Маккорн арестовывает Роя: в стычке с Крэндаллом Рой грозился убить его, выхватив у бутлегера револьвер, Билли отказывается давать показания против Крэндалла. Но Роя все равно отпускают на свободу. В Крэнделла стреляют, когда он едет в машине. Пуля насквозь пробивает его шляпу, и бутлегер чудом остается жив. В кабаре бывшая невеста Шрама Пёрл слышит, как Крэндалл хвастается его убийством, и расправляется с ним. Маккорн с удовольствием готовит заключение о самоубийстве, а Рой и Билли, помирившись, мчатся навстречу успеху.

   ► В творчестве Фейоша еще не расцвели интимистские интонации его звуковых европейских шедевров ( Весенний ливень, Tavaszi zapor; Суд над озером Балатон, Itel a Balaton. 1933; Луч солнца, Sonnenstrahl. 1933), и он позволяет себе побыть эстетом, виртуозом камеры. (Только один раз, в Одиноких, Lonesome, склонность к виртуозности и элегической строгости оказываются идеально уравновешены.) В Бродвее - первом американском фильме, бюджет которого достиг миллиона долларов, - сюжет не столь важен. Важна атмосфера, а еще важнее - то, как камера рисует виртуозные узоры, раскрывая перед нами мир роскоши, легких удовольствий, коррупции, которая в любой момент может вылиться в преступление. Работая над фильмом, «доктор Паль Фейош», как его называли в то время некоторые критики (намекая на его работы по бактериологии), за несколько недель сам спроектировал и построил гигантский кран, уникальный для своего времени, оборудованный огромной 16-метровой стрелой, способной бесшумно двигаться по круговой траектории (3600) и выбирать самые невообразимые ракурсы для съемки. В беседе с Ричардом Кожарским («Film Comment», сентябрь-октябрь 1974 г.) оператор Хэл Мор долго распространяется об этом чуде техники, которым он в последний раз пользовался на съемках Призрака оперы, The Phantom of the Opera Артура Дубина. Когда кран был готов, оставалось только построить соразмерные ему декорации, и задуманное изначально маленькое невзрачное кабаре превратилось в ночной клуб размерами с вокзал Гранд-Сентрал. Хэл Мор считает эту метаморфозу нелепой и вредной для сценария. И все же после нее клуб «Парадиз» стал символом головокружительной броскости Бродвея.

   Фейош в какой-то степени растворился в собственной виртуозности. Однако его персональный стиль узнается в том, как нежно и проницательно он смотрит на своих персонажей. Наивные, ранимые люди, потенциальные жертвы различных искушений, почти заблудившиеся в отнюдь не предназначенном для них жестоком и искусственном мире, они мечтают только петь и танцевать, любить друг друга и пользоваться успехом у публики. Но в тревожной атмосфере Бродвея времен сухого закона им приходится идти по краю трагической пропасти ради воплощения своей мечты. Фейош не стремился создать реалистичный образ Бродвея. Скорее он видит в этом фильме возможность выстроить абстрактную, почти инфернальную аллегорию, чему доказательство - пролог перед начальными титрами (хронологически - чуть ли не первый случай, когда прологу придается такое значение), где на фоне макета Бродвея появляется смеющийся черт, поливающий спиртом главные улицы квартала.

   N.В. Существуют немая и звуковая версии фильма. Те, кто видели обе, как правило, предпочитают немую. Материалом для данной статьи послужила немая копия, хранящаяся во «Французской синематеке» (110 мин при скорости 16 к/сек). Промежуточные титры урезаны и на 90 % нечитаемы. (Звуковая версия, выпущенная на экраны в мае 1929 г., длится 105 мин.) Финальная сцена в цвете сегодня считается утраченной. Ремейк снят в 1942 г. Уильямом Сайтером.

  Парочка Баркли с Бродвея

   1949 - США (109 мин)

     Произв. MGM (Артур Фрид)

     Реж. ЧАРЛЗ УОЛТЕРЗ (+ Роберт Олтон - постановка танцев)

     Сцен. Адолф Грин, Бетти Комден

     Хореогр. Гермес Пан

     Опер. Гарри Стрэдлинг (Technicolor)

     Муз. Гарри Уоррен

     В ролях Фред Астэр (Джош Баркли), Джинджер Роджерз (Дайна Баркли), Оскар Левант (Эзра Миллер), Билли Бёрк (Милли Белни), Жак Франсуа (Жак-Пьер Барду), Гэйл Роббинз (Ширлен Мэй), Клинтон Сандбёрг (Берт Фелшер).

   Джош и Дайна Баркли, звезды бродвейских мюзиклов, давно уже выступают дуэтом и пользуются огромным успехом. Это не мешает им постоянно ссориться за кулисами по причинам личного или профессионального характера. Дайна польщена, когда молодой французский драматург Жак Барду говорит ей, что она достойна большего и, по его мнению, рождена стать великой трагической актрисой. Джош и Дайна расстаются, и Дайна репетирует пьесу Барду о молодых годах Сары Бернар. Она играет в этой пьесе главную роль. Джош тайком ходит на репетиции и звонит Дайне, имитируя голос Жака. Он дает ей разумные советы по работе над ролью, которые неспособен дать ей Жак, взявший на себя постановку пьесы. К тому же эта хитрость позволяет ему следить за развитием отношений между драматургом и актрисой. Премьера пьесы проходит успешно. Джош продолжает звонить Дайне под чужим именем. Дайна раскрывает обман и разыгрывает над мужем жестокую шутку. Но сразу же после этого бросается к Джошу, чтобы помириться с ним. Она клянется ему всеми богами, что отныне будет играть только в мюзиклах, где не нужно заботиться ни о подтексте, ни о сюжете, а только лишь о ритме и о музыке.

   ► 10-й и последний совместный фильм Фреда Астэра и Джинджер Роджерз. Это возвращение их дуэта, 10 лет спустя после Истории Вернона и Айрин Касл, The Story of Vernon and Irene Castle, Г.К. Поттер, 1939. Фильм задумывался как продолжение Пасхального парада, Easter Parade, 1948, и лишь потому, что Джуди Гарленд в тот период не выдерживала съемочную дисциплину, Джинджер Роджерз вновь оказалась в паре со своим давним партнером. Удивительным образом сценарий Комден и Грина, писавшийся не для Джинджер Роджерз, рассказывает о ее главной проблеме: желании вырваться из рамок мюзикла и начать карьеру с нуля. На место режиссера нельзя было подыскать лучшей кандидатуры, чем Чарлз Уолтерз. С тонкостью, деликатностью и скрытой иронией Уолтерз, не увлекаясь шутовством, выстраивает удивительно легкие кокетливые ссоры между давними супругами, которые на самом деле не могут жить друг без друга. Сцены телефонных бесед, когда Фред Астэр восхитительно подражает акценту и манерности Жака Франсуа, очень удачны как своим комизмом, так и нежностью между героями. Использование цвета типично для стиля Уолтерза - никаких резких контрастов; приглушенные краски и оттенки лишний раз подчеркивают знаменательное возвращение Джинджер Роджерз к своему танцевальному прошлому. Четыре выдающихся музыкальных номера: два дуэта Джинджер и Астэра, с привычной элегантностью танцующих без каких-либо декораций - на пустой площадке («Скачущий блюз») и перед занавесом («Этого им у меня не отнять»). Юмористический номер, где Джинджер в юбке и Астэр в килте поют с сильным шотландским акцентом: «Моя шотландская интрижка». Наконец, впечатляющее соло Астэра в роли сапожника, которого приглашает танцевать пара ботинок, после чего все прочие ботинки в мастерской пускаются в пляс («Крылатые ботинки»). В этой веселой вариации на тему, годом ранее раскрытую в трагическом ключе в Красных туфельках, The Red Shoes, виртуозность танцора ничуть не уступает виртуозности технических эффектов. Фильм завершается коротким, но пламенным восхвалением мюзикла. Мюзикл, к слову - единственный жанр, который не стесняется расхваливать сам себя, чем только доставляет радость зрителю (см. также В глубине души, Deep in My Heart: это самый прекрасный памятник мюзикла самому себе). Наконец, в одной неподражаемой, невольно комичной сцене Джинджер Роджерз читает по-французски «Марсельезу»; в пьесе, написанной персонажем Жака Франсуа, эта сцена должна изображать первое прослушивание Сары Бернар в «Национальной школе искусств». Эта протяжная фальшивая нота поверяет абсурдом главную мысль фильма: какого дьявола ее понесло на эту галеру?

  Колыбельная Бродвея

   1951 - США (92 мин)

     Произв. Warner (Уильям Джейкобз)

     Реж. ДЭЙВИД БАТЛЕР

     Сцен. Эрл Болдуин

     Опер. Уилфрид Клайн (Technicolor)

     Муз. Рей Хайндорф

     В ролях Дорис Дей (Мелинда Хауард), Джин Нелсон (Том Фарнэм), С.З. Саколл (Адолф Хаббелл), Билли Де Вулф («Левша» Мэк), Глэдис Джордж (Джессика Хауард), Флоренс Бейтс (миссис Хаббелл), Энн Триода (Глория Дэйвис).

   Дебютантка в шоу-бизнесе Мелинда приезжает в Нью-Йорк повидаться со своей матерью Джессикой. Она никогда не видела Джессику и думает, что та по-прежнему крупная звезда на Бродвее. На самом же деле Джессика спилась и в перерывах между запоями работает в жалком кабаре в Гринич-Виллидж. Адолф Хаббелл, новый владелец дома, где живет Джессика, весьма симпатичный старый чудак, селит Мелинду у себя и скрывает от нее правду, дожидаясь, когда ее матери станет лучше. В Нью-Йорке Мелинда влюбляется в молодого танцора, невольно вносит сумятицу в семейную жизнь Хаббелла и дебютирует на сцене. Она также отыщет мать, и женщины поклянутся никогда больше не расставаться.

   ► 3-я из 6 цветных лент с участием Дорис Дей, снятых Дэйвидом Батлером для «Warner». Сценарий этого незначительного мюзикла довольно непрочен и лишен цельности. Музыкальные номера, комические роли С.З. Саколла и Билли Де Вулфа, мелодраматические сцены следуют одна за другой и с трудом сочетаются друг с другом. Цельности фильму придает изобразительный стиль, выработанный Кёртизом в 2 цветных фильмах с участием Дорис Дей (Любовь в открытом море, Romance on the High Seas, 1948, и Моя мечта - твоя, My Dream Is Yours, 1949) и развитый впоследствии Дэйвидом Батлером. Этот веселый, цветастый, оптимистичный стиль, богатый живыми и контрастными красками, радует глаз и заставляет забыть обо всем остальном. Он лишает реалистичности (или ловко прячет) грусть внутри мелодрамы, выдвигает вперед хорошее настроение, крепкое здоровье, динамичность, а также некоторую беспечность. Он идеально подходит Дорис Дей, для которой и был создан. Самое интересное, что стиль этот продолжал использоваться в том же темпе, но с немалой долей абсурдности и бессознательности в таком почти полностью драматическом фильме, как Молод в душе (Young at Heart, 1954) Гордона Дагласа (ремейк Четырех дочерей, Four Daughters, 1938, Кёртиза). Таким образом благодаря своим цельности и успеху, этот стиль смог оторваться от реальности так, что потерял всякую связь с подлинным содержанием фильма. В Колыбельной Бродвея этот «отрыв» начинается уже в сценах между матерью и дочерью, которые предполагалось наделить большим драматизмом. Их визуальный ряд совершенно противоречит сюжету. В этом - характерный и странный пример голливудского формализма: стиль, созданный некоей студией для строго определенного типа фильмов, плодится и пробирается в другие картины той же студии, весьма отличающиеся от первоначальных. Это приводит к причудливым и почти загадочным результатам, особенно если начальные звенья в цепи забыты.

  Странное перевоплощение

   1946 – США (68 мин)

     Произв. Republic (Уильям Уайлдер)

     Реж. ЭНТОНИ МЭНН

     Сцен. Миндрет Лорд по сюжету Энн Уигтон и Льюиса Хермана

     Опер. Роберт У. Питтэк

     Муз. Александр Ласло

     В ролях Бренда Маршалл (Нора Гудрич), Уильям Гаргэн (Стивен Линдстром), Хиллари Брук (Арлин Коул), Джордж Чандлер (Дж. У. Ринс), Рут Форд (Джейн Караски), Г.Б. Уорнер (д-р Мэнзфилд), Лайл Тэлбот (инспектор Маллой).

   → Молодой химик Нора Гудрич разработала новое обезболивающее средство. Она испытывает его на себе в присутствии ассистентки Арлин, которая должна записывать все реакции ее организма. Как только Нора засыпает, Арлин нарочно подстраивает взрыв, и Нора просыпается с изуродованным лицом. Пока Нора лежит в больнице, Арлин ловко интригует и отдаляет Нору от ее жениха доктора Стивена Линдстрома. Когда Нора возвращается домой, к ней приходит молодая женщина Джейн Караски: она попала под машину Норы, но обошлось без травм. Джейн пытается шантажировать Нору и, угрожая револьвером, забирает ее драгоценности. За этим следует драка. Джейн случайно выпадает в окно; ее тело невозможно опознать, и его принимают за тело Норы. Нора уезжает на Западное побережье, делает себе пластическую операцию, становится точной копией Джейн и начинает жить под ее именем. Представляясь подругой детства Норы, она находит Стивена, теперь женатого на Арлин: только теперь Нора понимает цель коварной интриги. Стивен берет Нору к себе на работу и влюбляется в нее. Вскоре ее арестовывают по подозрению в убийстве Норы, и ей не удается убедить следствие, что она и есть Нора. Ее будит Арлин: выясняется, что все это был лишь кошмарный сон под воздействием нового обезболивающего средства.

   ►  Между 1-м фильмом для «Paramount» (Доктор Бродвей, Dr Broadway, 1942) и документальными детективами, снятыми с 1942-го по 1946 г., Энтони Мэнн выпустил несколько малобюджетных фильмов, на которых как следует отточил мастерство; в наши дни они практически неизвестны. Странное перевоплощение можно со всей уверенностью назвать самым примечательным из них. Как и Незнакомцы в ночи, Strangers in the Night, 1944, и Храбрость в два часа, Two O'Clock Courage, 1945, он располагается в пограничной зоне между детективом и фантастикой, которую страстно исследовали в 40-е гг. лучшие американские режиссеры (Ланг, Сиодмак, Турнёр, Льюис, Улмер). Подобно амнезии в Храбрости в два часа, искусственный сон становится щелчком, после которого зритель погружается в глубины подсознания персонажей.

   Фильм тем более оригинален, что все действие происходит внутри замкнутого пространства между 3 женщинами, одна из которых постоянно завидует 2 другим и боится их (мужские персонажи почти не участвуют в действии). Уступая страхам, она последовательно воображает, как ее лишают красоты, собственного имени, материальных благ, жениха. Тема, близкая более поздним вестернам Мэнна: режиссер показывает, как хрупки и почти нелепы структуры порядка и морали, с таким трудом насажденные обществом, перед борьбой тайных сил, коренящихся в недрах души персонажей. Сценарий фильма почти безупречен в своей лаконичности и постепенном избавлении от всяких логических ориентиров; несмотря на крохотный бюджет, фильм демонстрирует удивительную виртуозность на уровне формы. Он насыщен необычными образами, тревожной атмосферой сна – как, например, в том плане, когда изуродованная героиня, прячась за черными очками и еще не оправившись от событий, переломивших ее жизнь, сидит в зале ожидания ночного и холодного аэропорта. Странное перевоплощение также украшено участием Хиллари Брук, чарующей актрисы, чье даже мимолетное появление, как правило, насыщает фильм тревогой и демоничностыо – особенно когда она работает с такими режиссерами, как Мэнн, Ланг, Улмер или Рой Уильям Нилл.

  Зелиг

   1983 – США (79 мин)

     Произв. Warner, Orion (Джек Роллинз, Чарлз X. Джоффи)

     Реж. ВУДИ АЛЛЕН

     Сцен. Вуди Аллен

     Опер. Гордон Уиллис

     Муз. Дик Хаймен

     В ролях Вуди Аллен (Леонард Зелиг), Миа Фэрроу (доктор Юдора Флетчер), Джон Бакуолтер (доктор Синделл), Пол Нивенз (доктор Бирски), Марвин Чатиновер, Стэнли Свердлов, Хауард Эскин, Джордж Хэмлин (врачи). Интервью со Сьюзен Зонтаг, Солом Беллоу, Адой Смит («Кирпичная голова»), Бруно Беттельхаймом, Джоном Мортоном Блумом.

   В кадрах реальной или сфабрикованной хроники, а также в серии интервью воссоздается странная история жизни Леонарда Зелига, человека-хамелеона, чье имя в 20-е гг. не сходило с 1-х полос американских газет. В обществе тучных людей Зелиг полнел; рядом с чернокожими его кожа чернела. В кругу врачей он перенимал их профессиональный слэнг и выдавал себя за своего. Его кладут в психбольницу, где он озадачивает весь медперсонал. Затем Зелига выдают на поруки единственным родственникам: сводной сестре и ее мужу Его демонстрируют публике, как диковинную зверушку. После драматической гибели обоих родственников Зелиг возвращается в больницу. Там к нему проявляет интерес доктор Юдора Флетчер. Используя гипноз и различные психологические подходы, она лечит его и помогает ему вновь обрести собственное «я». Они уже готовы пожениться, как разражается скандал: становится известно, что в прошлом Зелиг уже неоднократно женился под разными именами. Общественное мнение ополчается против него. Он исчезает. Юдора находит его в окружении Гитлера. Вместе с ней он бежит от фашистов на самолете. Впервые в жизни сев за штурвал, Зелиг управляет самолетом как заправский пилот. В кои-то веки «болезнь» спасла ему жизнь. Общественное мнение вновь приветствует Зелига. Он женится на Юдоре, выздоравливает и постепенно растворяется в толпе счастливых людей, чьих имен история не сохранила.

   ►  Шутовская притча с почти безграничным множеством смыслов, близкая по духу фильмам Где свобода?.. Dov'è la libertà…? или Будучи там, Being There. На самом поверхностном уровне Зелиг воплощает – и обличает – в образе главного героя раболепство всех «соглашателей» на земле. На уровне более глубоком он воплощает, напр. в немного безумной и абсурдно зрелищной манере жажду ассимиляции некоторых евреев или же желание слиться с толпой, скрытое в душе каждого художника. (Как писал Хэзлитт, которого цитирует Борхес, «Шекспир был похож на всех людей, за тем лишь исключением, что был похож на всех людей».) Кроме того, Зелиг дарит универсальный и трогательный образ среднего человека. Сколько бы перевоплощений он ни претерпевал, Зелиг остается все тем же беспомощным и жалким маленьким существом, который гоняется за безопасностью и индивидуальностью и при необходимости всегда готов пожертвовать последним ради первого. На формальном уровне Зелиг – самый борхесовский фильм из всех, что до сих пор дарил кинематограф. Эта псевдодокументальная картина, составленная из поддельной или умело сфабрикованной архивной хроники, высмеивающая наши интеллектуальные привычки, наше изумление и покорность перед «документом», эта воображаемая биография реального персонажа (или реальная биография воображаемого персонажа) достойна встать в один ряд с этюдами о Пьере Менаре или Фунесе, написанными автором «Вымышленных историй». С естественностью и невинностью первопроходцев Вуди Аллен свободно располагает свое творчество на территории самой модернистской литературы где-то между Кафкой и Борхесом. Как и Кафка, он не забывает о комической стороне сюжетов; юмор заменяет ему страховочную лонжу.

   Огромная популярность Вуди Аллена не должна затмевать для нас тот факт, что путь этого юмориста, начинавшего на телевидении и в нью-йоркских кабаре, удивителен и странен для современного кино. Еще несколько лет назад прокатчики сомневались, стоит ли выпускать его фильмы за пределами США. В Энни Холл, Annie Hall, 1977, on совершил свой 1-й качественный скачок, обратившись к зрителю напрямую и сделав собственное «я» главным героем своих постановок. Сегодня, подобно Бунюэлю в его последний период, он стал неутомимым исследователем форм и возможностей кинематографа. И эти исследования не только не отдаляют его от широкой публики, но делают его одним из самых популярных режиссеров мира. Во времена, когда кинематограф часто кажется избитым, изношенным и не способным к метаморфозам, он не перестает удивлять. Здесь классически ясный и прозрачный стиль служит многозначной, загадочной притче, оставляющей впечатление, будто она испокон веков существовала где-то в памяти человечества.

   БИБЛИОГРАФИЯ: сценарий и диалоги в сб.: Three Films of Woody Allen, Random House, New York, 1987 – со сценариями Бродвейский Дэнни Роуз, Broadway Danny Rose, 1984, и Пурпурная роза Каира, The Purple Rose of Cairo, 1985.

   см. Broadway

   см. The Lullaby of Broadway

   см. The Barkleys of Broadway