avoir+le+cœur+bien+fr

Le retour est morne. Ils ont les nerfs à cran. Bien en prend sans doute au soldat de la Policia de ne pas recommencer à les arrêter. Ce coup-ci, il aurait pu s'en mal trouver. (G. Arnaud, Le Salaire de la peur.) — Обратно они едут в зловещем молчании. Нервы страшно напряжены. Еще хорошо, что постовой полицейский их не остановил опять. На этот раз это могло бы кончиться плохо для него.

Le volet s'ouvrit, mais derrière lui il y avait une fenêtre: - Et maintenant? grogna Bruno, les nerfs à cran. - Cassez un carreau pour ouvrir la fenêtre! (M. Ropp, Absence.) — Ставень открылся, но за ним было окно. - Ну а теперь что? - проворчал Бруно в состоянии крайнего раздражения. - Разбейте стекло, чтобы открыть окно.

Tout m'agace. J'ai les nerfs en "huit"... (Lettre de Cl. Debussy à sa femme.) — Все меня раздражает. Нервы напряжены до крайности.

- Vous sentez bien, mes frères, reprit le bon abbé Martin, vous sentez bien que ceci ne peut pas durer. J'ai charge d'âmes, et je veux, je veux vous sauver de l'abîme où vous êtes en train de rouler tête première. (A. Daudet, Lettres de mon moulin.) — - Вы понимаете сами, братья мои, - продолжал добрый аббат Мартен, - вы сами понимаете, что так продолжаться не может. Я отвечаю за спасение ваших душ, и я хочу, хочу остановить вас на краю пропасти, в которую вы готовы кубарем скатиться.

- C'est ce que nous verrons! - C'est tout vu. En voilà assez. Tu me condamnes à te rappeler que j'ai charge d'âmes: je suis ton mari, je suis aussi père... (P. Margueritte, Jouir.) — - Посмотрим! - Все и так ясно! Довольно. Ты заставляешь меня напомнить тебе, что я несу за тебя моральную ответственность, что я твой муж и к тому же я отец...

Formichel: - Qu'est-ce que vous ferez de ce gaillard-là, quand il sera bachelier? Benoîton: - Ah! Je n'en sais rien! Le polisson sait trop bien qu'il a du pain sur la planche! (V. Sardou, La Famille Benoîton.) — Формишель: - А что вы собираетесь делать с этим парнем, когда он станет бакалавром? Бенуатон: - Вот уж не знаю! Плутишка знает, что у него есть тепленькое местечко.

[...] si Merovicci ne se trouvait pas transformé depuis longtemps en macchab desséché, il se trouverait avec du pain sur la planche pour développer ses combines. (A. Sergent, Je suivis ce mauvais garçon.) — [...] если бы Меровиччи не превратился уже давно в иссохший труп, у него нашлись бы в запасе средства, нужные для его комбинаций.

- Nous n'avons pas le choix, fait-il remarquer. Et nous pourrons faire toutes les maisons, les unes après les autres. C'est bien du diable. - Toutes les maisons... C'est ridicule... - Oui, tu vois, nous avons... Là, le chef du bureau s'arrête. Il allait dire "du pain sur la planche" et cela n'aurait pas été apprécié, il le sent. (P. Rondy, Et l'homme tua la femme.) — - У нас нет выбора, - заметил муж. - Мы можем только обойти все дома, один за другим. Конечно, это чертовски трудно. - Каждый дом... Это нелепо... - Да, но пойми, тогда у нас будет... Тут бедняга столоначальник запнулся, он хотел сказать: "еда в запасе", но едва ли дождался бы одобрения жены.

... quand ma phrase aura l'allure même de cette promenade au trot, une-deux-trois, une-deux-trois, alors le reste sera plus facile... Mais pour cela, il avait encore du pain sur la planche. Il ne consentirait jamais à livrer cette phrase telle quelle à un imprimeur. (A. Camus, La Peste.) —... когда у моей фразы будет тот же аллюр, что у этой четкой рыси - раз-два-три, раз-два-три, - все остальное пойдет легче... Но пока что работы у него непочатый край. Ни за что он не согласится отдать вот такую фразу в руки издателя.

Il désirait les choses avec une ardeur qui allait jusqu'à la souffrance... et dès qu'il était mis en possession de l'objet de ses convoitises, il se trouvait déçu et s'en occupait à peine. - Plus grands yeux que grand ventre, disait ma grand-mère qui le connaissait bien. (M. Du Camp, Souvenirs littéraires.) — Он жаждал того, что ему нравилось, мучительно жаждал, но, едва завладев предметом своих желаний, совершенно разочаровывался и охладевал. "Глаза завидущие", - говаривала моя бабушка, хорошо его знавшая.

Il a toujours été ainsi, reprit Michel. Il a les yeux plus gros que le ventre. Il les lui faut toutes, toutes. Et bien peu lui résistent. En tout cas, la Varlamoff est belle. (H. Troyat, Tant que la guerre durera.) — Он всегда был таким, - продолжал Мишель. - Глаза у него завидущие. Он хочет всех женщин, всех, и немногим удается устоять перед его чарами. А уж Варламова, конечно, хороша.

Et lorsque, comme on dit, il avait eu les yeux plus grands que le ventre et ne pouvait achever la tranche de pain que sa mère lui avait coupée, celle-ci recueillait pieusement le débris que l'enfant n'avait pas mangé... (Ch.-L. Philippe, Charles Blanchard.) — А когда, как говорится, он хотел откусить больше, чем мог проглотить, и был не в состоянии доесть ломоть хлеба, отрезанный ему матерью, она тщательно подбирала все крохи, оставшиеся от ребенка.

... la campagne que nous venons de finir est tout à fait particulière. - Elle a donc été bien rude! - Rude! c'est-à-dire qu'il faut avoir l'âme chevillée dans tous les membres, pour ne pas y avoir laissé ses os. (Erckmann-Chatrian, L'Invasion.) —... кампания, которую мы теперь окончили, не похожа на прежние. - Такой нелегкой она была! - Нелегкой! Надо было быть двужильным, чтоб не оставить там свои кости.