упорно

  Капитан из Кастилии

   1947 - США (145 мин)

     Произв. Fox (Ламар Тротти)

     Реж. ГЕНРИ КИНГ

     Сцен. Ламар Тротти по одноименному роману Сэмюэла Шеллабаргера

     Опер. Чарлз Кларк и Артур Э. Арлинг (Technicolor)

     Муз. Алфред Ньюмен

     В ролях Тайрон Пауэр Щедро Де Варгас), Джин Питерз (Катана Перес), Сезар Ромеро (Эрнандо Кортес), Ли Дж. Кобб (Хуан Гарсиа), Джон Саттон (Диего Де Силва), Антонио Морено (дон Франсиско Де Варгас), Томас Гомес (отец Бартоломео Ромеро), Алан Моубрэй (астролог Ботелло), Барбара Лоуренз (Луиза Де Каравахал).

   Испания, 1518 г. Отец и мать Педро Де Варгаса арестованы Диего Де Силвой, представителем инквизиции. 12-летняя сестра Педро погибает под пытками. Сам Педро попадает в тюрьму. Он сбегает из камеры, убив на дуэли Де Силву, виновника всех его несчастий. Организовать побег ему помогли Катана Перес, влюбленная в него служанка из таверны, и его друг Хуан Гарсиа, пошедший в тюремщики, чтобы оказаться рядом с матерью, пленницей инквизиции. Также они помогли бежать родителям Педро, которые находят убежище в Италии.

   Педро, Гарсиа и Катана вступают в войска Эрнандо Кортеса и отправляются на завоевание Нового Света. Погрузка на суда происходит в Гаване. Приплыв в Мексику, армия Кортеса принимает послов императора Монтесумы и подарки от его имени. Император просит Кортеса покинуть его земли. Педро рассказывает отцу Ромеро, сопровождающему войска, о своей жизни и о совершенном им убийстве. Отец Ромеро берет с него обещание молиться за душу Де Силвы.

   Все более пленяясь любовью и преданностью Катаны, Педро хочет жениться на ней, несмотря на огромную разницу в социальном положении. Педро срывает планы воров, пытавшихся похитить сокровища Кортеса. Сам он тяжело ранен в голову, и врач-астролог Ботелло спасает ему жизнь, прижигая рану раскаленным железом. Чтобы испанцы перестали думать о возвращении домой, а Монтесума осознал серьезность их намерений, Кортес сжигает свои корабли. Ему приходится сражаться с войсками, присланными губернатором Кубы. Среди офицеров, предлагающих ему помощь, оказывается Де Силва, выживший в поединке с Педро. Он намерен ввести инквизиционные порядки в рядах Кортеса, но последний энергично этому противится. Индеец, некогда бывший рабом Де Силвы и прогнанный им, убивает Де Силву ночью в палатке. Всем известно о конфликте между Де Силвой и Педро, поэтому именно Педро арестовывают за это убийство и приговаривают к повешению. Катана закалывает Педро, чтобы тот избежал позора - за мгновение перед тем, как становится известно о его невиновности. Однако Педро остается жив. Армия Кортеса выходит навстречу Монтесуме. Катана следует за войсками, держа на руках ребенка, которого она подарила Педро.

   ► Визуальная красота и пластическое великолепие фильма помогают Кингу достичь той самой возвышенности в изложении романтического сюжета, к которой он так упорно стремился. Ни яркость, ни красочность, ни удивительные повороты судьбы не интересуют его сами по себе. Приключения (а ведь непросто отыскать приключенческий фильм увлекательнее) нужны здесь для того, чтобы поставить персонажей фильма - и, в 1-ю очередь, главного героя - лицом к лицу с их истинной сущностью. Записавшись в войска Кортеса, Педро Де Варгас теряет все, кроме самого главного; именно это главное проявится в нем в причудливых декорациях Нового Света (съемки велись в Мексике). Он примерит на себя самую тяжелую добродетель католической веры: умение прощать даже злейшего врага. Словно в награду за то, что Педро уважает всех людей (даже людей другой расы или из других социальных слоев), к нему, словно дар небес, приходит любовь служанки, которую он никогда не мог представить своей женой. Перипетии его судьбы, будь они связаны с любовью, ненавистью или отчаянием, подаются Кингом с большой сдержанностью, которая делает его фильмы столь непохожими на фильмы режиссеров его поколения (Уолша, Дуона или Форда). Зрелищность в них всегда прорастает из глубоко и нарочито строгого повествования. Чувства словно спрятаны, скрыты за кажущейся беспристрастностью. Автор ни за что бы не стал насаждать их, прибегая к пафосу или заставляя зрителя отождествлять себя с персонажами. Так, удивительная сцена, где Катана закалывает Педро, чтобы спасти его от позорной казни (поступок, обнажающий столь сложные взаимоотношения между героями), показан с той же «пластичной» холодностью, что и любая батальная или динамичная сцена, - напр., сказочно красивая ночная погоня на лошадях, когда Педро помогает родителям бежать в Италию.

  Оковы

   1949 - Италия (86 мин)

     Произв. Labor, Titanus

     Реж. РАФФАЭЛЛО МАТАРАЦЦО

     Сцен. Альдо Де Бенедетти и Никола Мандзари по сюжету Либеро Бовио и Гаспаре Ди Маджо

     Опер. Марио Монтуори

     Муз. Джино Кампези

     В ролях Амедео Надзари (Гульельмо), Ивонн Сансон (Роза), Альдо Никодеми (Эмилио Марки), Роберто Муроло (эмигрант), Альдо Сильвани (адвокат), Тереза Франкини (Анна) и дети - Джанфранко Магалотти (Тонино) и Розалия Рандаццо (Анджела).

   Роза счастливо живет в Неаполе с мужем-автомехаником, маленьким сыном и дочерью. Однажды некий клиент, член банды угонщиков автомобилей, оставляет в их гараже автомобиль для починки. Его сообщник Эмилио у знает в Розе женщину, которую некогда любил и на которой хотел жениться. Он начинает повсюду ее преследовать и втирается в дружбу к ее мужу, предлагая ему деловое партнерство и расширение мастерской. Роза никогда не говорила мужу Гульельмо о своем бывшем женихе. Эмилио шантажирует ее, грозя сказать мужу, что они были любовниками, хотя это неправда. Чтобы остановить Эмилио, Роза соглашается встретиться с ним в отеле. Гульельмо узнает об этом от детей, отправляется в тот же отель и, обезумев от ревности, бросается на Эмилио и убивает его. Скрываясь от правосудия, он уплывает в Америку по фальшивому паспорту, предварительно заставив мать и сына поклясться именем Святой Девы, что ноги Розы никогда больше не будет в их доме. Розу выгоняют из дома, и жизнь ее становится хуже каторги. В рождественскую ночь она умоляет свекровь позволить ей взглянуть на спящую дочурку, и та соглашается. Тем временем в Огайо Гульельмо ведет безрадостную жизнь эмигранта. Его личность установлена; его берут под арест и привозят в Италию, чтобы судить. Адвокат Гульельмо уговаривает Розу солгать на суде, заявив, будто она собиралась уехать с Эмилио. Это признание побуждает присяжных вынести приговор, благоприятный для Гульельмо, и тот выходит на свободу. Адвокат говорит Гульельмо, что его жена невиновна и пошла на немалую жертву, солгав в суде. Гульельмо в последний момент успевает спасти Розу от самоубийства и отводит ее в свой дом, к детям.

   ► Начиная с 1933 г., Матараццо работал в разных жанрах (комедия, детектив, историческая драма и др.), но к началу 50-х гг. он серьезно задумывается над тем, какой оборот примет его карьера в дальнейшем. Он собирается снять мелодраму, но, как всегда, полон сомнений, не уверен в себе и не знает, нужно ли ему ступать на этот путь. Его окружение, друзья и, в особенности, Моничелли и Фреда (который был его продюсером на Авантюристке с верхнего этажа, L'avventuriera del piano di sopra, 1941) полностью поддерживают его выбор. Воодушевленный их поддержкой, Матараццо с головой бросается в эту авантюру. Взявшись в Оковах за совершенно новый для себя жанр, он добивается столь же огромного, сколь и неожиданного успеха (в 1949–1950 гг. Оковы стали безоговорочным лидером по кассовым сборам в Италии), после которого снимет целый цикл картин, растянувшийся на десятилетие. В конечном счете, имя Матараццо станет все больше ассоциироваться только с мелодрамами, что не дает верного представления о необыкновенно эклектичной карьере режиссера. Несмотря на сказочный успех у публики (а может, именно по его причине), эти мелодрамы надолго стали объектом презрения итальянской интеллигенции и критики, пока французские киноманы не открыли их для себя заново в конце 50-х гг. Ситуация настолько банальная, что ни к чему останавливаться на деталях. (Мы восхищались этими фильмами в районных кинотеатрах вроде «Артистик-Вольтер», чувствуя, будто ступаем на неведомый континент, и не зная о том, что в Италии их посмотрели миллионы зрителей. Но, в конце концов, в те времена и Уолш, и Жак Турнёр, и многие другие были еще растворены в безликой массе ремесленников и поденщиков голливудского кинематографа.) Некоторые и по сей день упорно игнорируют или отвергают эти фильмы. Но их позиция все больше уходит в прошлое и, конечно, забудется вместе с ними.

   На самом общем уровне фильмы Матараццо утверждают позиции мелодрамы как самого универсального жанра. Если есть 1001 способ смешить и смеяться, в зависимости от языка, страны и эпохи, плачут, кажется, все одинаково, и в сюжетах мелодрам Матараццо могут узнать себя зрители всей земли. И все же во многих отношениях это самые «национальные», самые характерные для Италии фильмы на свете - напр., в них часто подчеркивается горькая участь эмигранта, выпадающая тому или иному персонажу. (Больше всего она выделяется в картине Кто без греха, Chi e senza peccato, 1952, поставленной по «Женевьеве» Ламартина.) Семейная, социальная, религиозная атмосфера, окутывающая сценарии, не встречается нигде, кроме Италии. Конечно, эта атмосфера не стремится в точности передать реальность эпохи, и Матараццо в Народном поезде, Treno popolare, ставший провозвестником неореализма, теперь словно поворачивается спиной к этому направлению. В самом деле, общество, где разворачивается действие его картин, в цельном и стабильном виде перестало существовать после Второй мировой войны, но корни его были достаточны крепки и живучи, чтобы затронуть послевоенного зрителя. В следующие десять лет, в фильмах с Надзари и Сансон Матараццо создаст собственное, простое и при этом утонченное видение мелодрамы, ясно и замечательно тонко раскрывающее глубины психологии общества. В сюжетах этих фильмов несправедливость, непонимание между людьми и изоляция, в которую эти люди попадают, показаны либо временными и поправимыми невзгодами (как в этой картине), либо, напротив, совершенно непреодолимыми препятствиями (см. Ничьи дети, I Figli di nessuno).

   На драматургическом уровне эти фильмы кажутся простыми, поскольку автор со спокойной, почти гениальной зрелостью разрешает в них все проблемы, которые сам же и ставит перед собой. В этом ему помогает сценарист Альдо Де Бенедетти, за внешней наивностью скрывающий неисчерпаемое мастерство в построении драматургической конструкции и нагнетании напряжения. В Оковах есть, напр. момент, когда сюжет, кажется, совсем замыкается на себе и вот-вот неизбежно застопорится. Да и как ему развиваться дальше? Все персонажи изолированы или оторваны друг от друга: бабушка и внуки остались в родной квартире; отец сбежал в Америку; мать изгнана из дома и живет одна в другом районе. Этой проблеме найдено яркое, элегантное и выразительное решение (возвращение отца под конвоем жандармов, процесс, самоотверженная ложь матери, оправдание и освобождение виновного). Оно обладает своеобразной математической строгостью и при этом насыщено множеством смыслов.

   Некоторые упрекали эти фильмы в банальности и оппортунизме: совершенно очевидно, что эти люди не способны были увидеть то, что было у них перед глазами. В мире мелодрам Матараццо важнейшее значение имеют религия и культ семьи. Этот мир существует лишь благодаря связи каждого персонажа с богом и с семьей. Как только над этой связью нависает опасность, вся энергия персонажей и фильма бросается на то, чтобы сохранить ее, даже если для этого придется тайно (а иногда и явно) манипулировать социальными условностями, общественным мнением, правосудием и т. д., как это ясно показывают заключительные сцены Оков, где только публичная ложь героини позволяет восстановить цельность семьи. В Оковах уже содержится все главное, что будет отличать и 6 следующих фильмов (Мучение, Tormento, 1950; Ничьи дети; Кто без греха…, Chi e senza peccato…, 1952: Кругом!, Torna! 1954; Белый ангел, Angelo bianco; Грустная осень, Malinconico autunno, 1958): идеальная пара Надзари - Сансон; умелая драматургическая конструкция, где режиссерский стиль становится лиричнее, по мере того, как тучи сгущаются вокруг персонажей, строгая простота диалогов; нагота и почти прозрачная чистота изображения. Оковы и другие фильмы из этой серии можно назвать лирическими эпюрами, ни в чем не уступающими самым совершенным картинам Ланга, Дрейера или Мидзогути.

   N.В. Ивонн Сансон, родившаяся в Греции от отца русско-французских кровей и матери турецко-польских кровей, переехала в Италию в 1943 г., собираясь начать карьеру в кино. Несколько лет спустя она чуть было не отказалась от этой затеи, но тут Россано Брацци познакомил ее с Риккардо Фредой. Фреда тут же поручил ей маленькую роль (без слов) в Черном орле, Aquila Nera, съемки которого только начались, затем другую, более значительную роль в Таинственном всаднике, Il Cavaliere misterioso. Очень быстро она стала одной из знаковых актрис итальянского кино. Недавний фильм Джузеппе Торнаторе Новый кинотеатр «Парадизо», Nuovo Cinema Paradiso, 1988 точно и с юмором показывает неожиданный триумф Оков и затруднительное положение, в котором оказались директоры кинотеатров, не способные удовлетворить аппетиты зрителей.

  Даю миллион

   1935 - Италия (77 мин)

     Произв. Novella Film

     Реж. МАРИО KAMEPИНИ

     Сцен. Марио Камерини, Эрколе Патти, Иво Перилли, Чезаре Дзаваттини по сюжету Джачи Мондайни и Чезаре Дзаваттини

     Опер. Отелло Мартелли, Массимо Терцано

     Муз. Джан Лука Токки

     В ролях Витторио Де Сика (Голд), Ася Норис (Анна), Луиджи Альмиранте (Блим), Марио Галлина (Примезоре), Франко Кооп, Клаудио Эрмелли, Чезаре Дзоппетти.

   Где-то на юге Франции миллионер, уставший от легкой и поверхностной жизни, решает утопиться и прыгает в воду с борта яхты. В воде он знакомится с бродягой, который решился на тот же шаг, но по причинам прямо противоположным. Миллионер спасает бродягу и говорит новому спутнику, что завидует его бедности. В самом деле, из-за богатства он уже не может понять, насколько искренни с ним друзья и любовницы. Он заявляет, что готов отдать миллион тому, кто безрассудно проявит к нему доброту. Герои спят под открытым небом. Наутро бродяга, одолжив у миллионера вечерний костюм, передает прессе слова нового товарища, и они попадают на страницы газет - к огромной радости всех нищих и бездомных. В самом деле, во всех жадных до наживы горожанах внезапно проснулась щедрость: они толпами тащат в свои дома бедняков, надеясь наткнуться на миллионера и заслужить его благодарность. Миллионер, одетый в лохмотья бродяги, знакомится с костюмершей из цирка и помогает ей разыскать ученого пса, умеющего считать. Миллионер влюбляется в нее. Директор цирка организует на арене бесплатный ужин для бедняков, надеясь, что среди них окажется миллионер. После ужина гости смотрят представление и участвуют в лотерее. Миллионер устраивает потасовку, и его выставляют на улицу. Костюмерша заступается за него и лжет директору, утверждая, что этот человек и есть тот самый миллионер, а потому требует к себе особого внимания. Подслушав их разговор, миллионер ошибочно решает, что девушка разгадала его тайну. Он глубоко разочарован. Бродяга, от которого требуют узнать миллионера среди посетителей цирка, указывает на другого собрата-бродягу, чтобы настоящий миллионер мог и дальше жить спокойно, сохраняя инкогнито. Девушка и миллионер расстаются. Она кладет ему в руку монетку, чтобы миллионеру хватило денег на ночлег. Тронутый этим совершенно бескорыстным добрым поступком, миллионер вновь обретает веру в жизнь и ведет девушку на свою яхту.

   ► Этот фильм Камерини представляет собой все лучшее и самое характерное, что мог предложить т. н. «кинематограф белых телефонов» в жанре нежной и горькой комедии. Фильм передает и превосходно объединяет в единое целое двойственную, противоречивую природу этого кинематографа, стремившегося одной ногой оставаться в реальности, а другой - в мечтах, т. е в идеальном райском мире, где пастушки (в данном случае - скромная и благочестивая костюмерша из цирка) могут выходить замуж только за принцев (в данном случае - за соблазнительного миллионера с собственной яхтой). Невероятно динамичное повествование, которое Камерини с неподражаемой легкостью и элегантностью насыщает множеством маленьких гэгов, забавных почти до невероятности, позволяет картине, как на тугой проволоке, балансировать между этими тенденциями. Сюжет рассказывает и о тяжкой нищете немалой части общества, и о расчетливо-циничном эгоизме другой его части, но делает это с таким легким и воздушным юмором, выбирая в герои столь красивых и далеких от тягот реальности персонажей и актеров (Де Сика, Ася Норис), что сатира на общество постоянно принимает облик волшебной сказки. И именно в этой постоянной и очаровательной нестабильности содержится главный посыл фильма и целого кинематографического направления, не способного - и, по сути, не желающего - сделать окончательный выбор между реализмом (обличением пороков реального мира) и обнадеживающим оптимизмом, который, разумеется, не имеет под собой оснований, но зато его так приятно выражать. Материал подходит режиссеру идеально, и Камерини талантливо превращает в художественные достоинства даже недостатки сценария (Дзаваттини упорно тянул его в сторону большей абстрактности и меньшей нарративности), а также миражи и штампы кинематографического направления, которое в менее умелых и, что важнее, более неуклюжих руках только оттолкнуло бы зрителя. Де Сике-режиссеру (Маддалена, ноль за поведение, Maddalena, zero in condotta) и Матараццо (День бракосочетания, Giorno di nozze; Папина проказница, Il Birichino di papa) предстоит придать строгости этому кинематографу и перевернуть с ног на голову его условности, чтобы с достаточной мерой едкости обнажить его бессодержательность и обманчивость. Отметим, что это 1-я работа в кинематографе Чезаре Дзаваттини и его 1-я встреча с Де Сикой.

  В глубине души

   1954 - CШA (132 мин)

     Произв. MGM (Роджер Иден)

     Реж. СТЭНЛИ ДОНЕН

     Сцен. Леонард Спигелгласс по одноименной книге Эллиотта Арнолда (подзаголовок: «История, основанная на жизни Зигмунда Ромберга»)

     Опер. Джордж Фолси (Eastmancolor)

     Муз. Адолф Дойч

     В ролях Хосе Феррер (Зигмунд Ромберг), Мёрл Оберон (Дороти Доннелли), Хелен Трабл (Анна Мюллер), Доу Эйведон (Лиллиан Хэррис Ромберг), Тамара Туманова (Габи Дели), Пол Стюарт (Берт Таунсенд), Изобель Элсом (миссис Хэррис), Уолтер Пиджон (Дж. Дж. Шуберт), Пол Хенрид (Флорени Зигфелд). Приглашенные звезды: Розмари Клуни, Джин и Фред Келли, Джейн Пауэлл, Вик Дэмоун, Эни Миллер, Уильям Олвис, Сид Шерисс, Джеймс Митчелл, Хауард Кил, Тони Мартин и Джоан Уэлдон.

   Нью-Йорк, 1910-е гг. Зигмунд Ромберг, венгерский музыкант, эмигрировавший в США, работает пианистом и дирижером в заведении Анны Мюллер «Кафе Вена» на Второй авеню. Некий импресарио говорит Ромбергу, что песни, которые он сочиняет, вдохновляясь воспоминаниями о Вене, совершенно вышли из моды. Надо играть «рэгтайм». Ромберг следует его совету и блистательно, но с отвращением пишет «Танец бараньей ляжки», который пользуется большим успехом. Не ослабляя усилий, Ромберг продает целый букет других песен знаменитому антрепренеру Дж. Дж. Шуберту. Но оркестровка и ритм, в которых исполняет его мелодию певица Габи Дели, звезда ревю Шуберта, не нравятся Ромбергу так сильно, что он отвергает сказочный 5-летний контракт, предложенный Бертом Таунсендом, официальным представителем Шуберта. Либреттистка Дороти Доннелли, всегда защищавшая Ромберга, советует ему в ожидании лучших возможностей согласиться. Он пишет для Шуберта целый ряд ревю (среди которых «Вихрь ветра»); все они имеют успех, но сам Ромберг их презирает. Ему не терпится представить публике оперетту «Майская пора», но Таунсенд упорно отказывается ее ставить. Наконец, Ромберг добивается своего благодаря небольшой махинации Дороти, в результате которой Шуберт должен поверить, будто Ромбергу удалось привлечь к участию в постановке великого Зигфелда.

   «Майская пора» пользуется успехом. Ромберг решает лично продюсировать следующую пьесу «Волшебная мелодия». На этот раз его ждет болезненный провал. Он публично кается и возвращается к Таунсенду и своим привычным соавторам Джадсону и Баттерфилду. Втроем они едут в деревню, в рекордное время переписывают «Джазза-ду», и там Ромберг знакомится с Лиллиан и влюбляется в нее на всю жизнь. Но мать Лиллиан и она caма - мещанки до кончиков ногтей; они смотрят на его работу свысока. Однажды, пригласив их на чай, он пересказывает им в лицах «Джазза-ду», исполняя партии всех персонажей. В ответ же встречает лишь вежливое безразличие. Розыгрыш Таунсенда, отправившего от имени Ромберга букетики фиалок всем постоялицам отеля, заканчивается ссорой музыканта с Лиллиан.

   Как и после каждой премьеры, успех «Джазза-ду» отмечают в заведении Анны Мюллер. Там же отмечают и премьеру «Художников и моделей», и тут ненадолго появляется Лиллиан с новым парнем. Танцуя с Ромбергом. она говорит, что одной любви недостаточно для хорошего брака. Однако в конце первого представления «Принца-студента» она стоит в пустом зале, готовая принять предложение руки и сердца от Зигмунда, а тот на 7-м небе от счастья. После свадьбы он выпускает на подмостки «Принцессу Флавию», «Песню пустыни» и «Мой Мэриленд». Его верная подруга и соавтор Дороти Доннелли умирает от тяжелой болезни. Она просит Анну, чтобы та спела ей в последний раз «Ауф видерзейн», ее любимую мелодию Ромберга. Тот работает теперь с Оскаром Хаммерстайном. Они пишут оглушительно успешную пьесу «Молодая луна», за которой следуют два провала: «Восточный ветер» и «Майское вино». Их следующее произведение «Солнечная река» получает сдержанные отзывы.

   Юная публика начинает путать пьесы Ромберга с операми. Лиллиан полагает, что пришло время Ромбергу дать концерт в «Карнеги-Холле» во главе симфонического оркестра, поскольку его музыка стала частью национального достояния Америки. На вершине карьеры Ромберг обращается к публике: «Самое чудесное в музыке - то, что она никогда не бывает ни совсем новой, ни в точности такой же, какой была раньше. И когда она нравится вам больше всего, вам кажется, что вы ее уже слышали. И - кто знает? - может, вы действительно ее уже слышали. В глубине души».

   ► Совершив революционный переворот и выведя мюзикл за пределы замкнутого пространства шоу-бизнеса и зрительных залов, дав ему вдохнуть, наконец, чистый воздух улиц (в фильме Увольнение в город, On the Town), Донен теперь с удовольствием двигается в обратном направлении и возвращается к традиционному мюзиклу в его наиболее сценической и театральной форме. Биография Ромберга проходит через ряд замкнутых пространств, поскольку кроме театральных подмостков главным местом действия становится заведение Анны Мюллер, где отмечаются премьеры. Каждый номер возвеличен искусной операторской работой, которая, впрочем, даже и не пытается скрыть границы декораций, папье-маше, технические механизмы сценического представления. Наоборот, Донен превращает эти ограничения и условности в источник красоты, чувственности и зрелищности. Так фильм воздает должное популярной музыке, ее доброкачественной сентиментальности, не исключающей ни фантазии, ни силы. Зигмунда Ромберга (1887–1951), подлинно «народного» композитора, автора 80 пьес и ревю и 2000 песен, Донен показывает как простого, жизнерадостного, забавного и достойного человека, который восхищается буржуазией, но не принадлежит к ней. Ромбергу очень интересны все спектры эмоций Самого Обычного Человека, и он черпает в них материал для музыкальных сочинений. Бесхитростность персонажа распространяется на весь фильм с решительностью, которая в рамках жанра, всегда ценившего изощренность превыше всего, становится даже отважной.

   При этом в фильме множество оригинальных элементов. Прежде всего - актерский состав, где, помимо приглашенных звезд с отдельным набором музыкальных номеров, нет ни единого завсегдатая жанра: Хосе Феррер, великолепный аутсайдер, создает здесь запоминающийся образ; Хелен Трабл, вагнеровская оперная певица, впервые появляется на экране (еще раз ее можно увидеть в Дамском угоднике, The Ladies' Man); и даже неблагодарная и необычная дебютантка Доу Эйведон хорошо подходит на роль женщины, далеко не всегда симпатичной. Когда действие покидает подмостки, Донен даже не пытается вывести его на свежий воздух; наоборот хочет еще больше его замкнуть, как в той сцене в тесной гостиной, где Хосе Феррер пересказывает свою будущую комедию, мимикой изображая всех ее героев. Гениальная и бесконечно забавная игра Феррера становится еще интереснее из-за полного непонимания изумленных мещанок, ради которых главный герой напрасно тратит столько жизненных сил и таланта. Последняя оригинальная черта: в образе Ромберга Донен с удовольствием написал портрет крупного художника, все время чуть-чуть отстающего от своего времени. Отдавая дань моде, Ромберг работал только через силу, по принуждению. Успех часто настигал его против воли; самыми драгоценными произведениями были для него те мелодии, которые никто, кроме его старой подруги Анны Мюллер, не был в состоянии исполнить как следует. В рамках, которые этот фильм установил себе сам. В глубине души отличается цельностью и совершенством, ни в чем не уступая Увольнению в город и Поем под дождем, Singin' in the Rain.

   N.В. Список 8 музыкальных номеров с участием приглашенных звезд: 1) Розмари Клуни (и Хосе Феррер) в «Мистер и Миссис» из «Полночной девушки»; 2) Джин и Фред Келли в «Я люблю купаться с женщинами» из «Танцуя повсюду»; 3) Вик Дэмоун в «Дороге в рай» и Джейн Пауэлл в «Вспомнишь ли ты?» из «Майской поры»; 4) Энн Миллер в «Это» из «Художников и моделей»; 5) Уильям Олвис в «Серенаде» из «Принца-студента»; 6) Сид Шерисс и Джеймс Митчелл в номере «В полном одиночестве» из «Песни пустыни»; 7) Хаувард Кил в номере «Твоя земля и моя земля» из «Моего Мэриленда»; 8) Тони Мартин и Джоан Уэлдон в номере «Вернись ко мне, любимый» из «Молодой луны». Отметим, что «Джазза-ду» написана специально для фильма и не фигурирует в списке произведении Ромберга.

  В сторону Оруэ

   1973 - Франция (150 мин)

     Произв. NЕР, ОRTF, Callipix

     Реж. ЖАК РОЗЬЕ

     Сцен. Жак Розье, Ален Рейго

     Опер. Колен Мунье (цв.)

     Муз. Дэйвид Аллен

     В ролях Каролин Картье (Каролина), Даниэль Круази (Жоэль), Франсуаз Геган (Карен), Бернар Менес (Жильбер), Патрик Верд (Патрик).

   Сентябрь. 3 девушки проводят отпуск на вилле у океана, на вандейском побережье: Жоэль, мечтающая похудеть, на диете, ее подруга Карен и кузина последней, Каролина. Прогулки, дурашливое веселье, новые знакомства. Жоэль неожиданно встречает Жильбера, своего парижского начальника. На самом деле Жильбер оказался тут не случайно и рассчитывает с пользой потратить отпуск, завоевав Жоэль. Ему не удается добиться цели: помимо прочего ему мешает появление красавца Патрика, мастера парусного спорта и во многом человека гораздо более ловкого. Устав от поражений и насмешек, он уезжает. Вскоре после его отъезда уезжает и Карен, решившая вдруг вернуться в Париж. Оставшиеся девушки начинают скучать по Жильберу - как, собственно, и по уходящему отпуску.

   ► В наши дни эксперимент допускается, признается и даже приветствуется во всех жанрах, кроме комедии, где его, как правило, либо отвергают, либо просто не замечают. Розье упорно и в одиночку претворяет в жизнь экспериментальный комический стиль, очень простой на первый взгляд, но довольно сложный в реальности. Оригинальные черты этого стиля (в самом характерном фильме Розье) можно вкратце перечислить списком из 5 позиций. 1) Большое значение в этом комическом стиле имеет поиск художественных форм. Розье рисует подвижные, забавные акварели, стремясь нас рассмешить. Для немалой части публики это уже есть причина для недовольства. Комизм должен быть брутальным, грубым, циничным или опустошительным. Не то чтобы ирония полностью отсутствовала в фильмах Розье. Но она нарочно растворена, разжижена, размыта, как синий цвет в пасмурном небе. 2) Этот комический стиль очень созерцателен. Идти В сторону Оруэ - это значит идти в сторону Флёрти. Здесь неподвижность, медленное движение становится смешнее движения быстрого. Еще одно препятствие для широкой публики: в пространстве своих фильмов автор мало что комментирует и ничего не объясняет. Их нужно смотреть, чтобы понять. 3) Розье интересуется только настоящим, «чистым» настоящим, отрезанным, насколько возможно, от связей с прошлым и будущим. Таким образом, настоящее - то есть неосязаемое и неуловимое мгновение, которое все же удается выхватить камере, - растянуто автором и изучено под лупой. Благодаря чудодейственной силе творческого стиля Розье, это настоящее становится волшебным, созданным заново, настоящим из памяти и поэзии. Таким образом, идти В сторону Оруэ - это значит идти в сторону Одзу, и В сторону Оруэ - единственный французский фильм, похожий, к примеру, на Дни юности, Wakaki hi японского режиссера. Оба фильма берут за основу наблюдение за самыми простыми фактами и внушают подспудную и сильную ностальгию. 4) В этой погоне за мгновением фильм создается и развивается спонтанно, и этому процессу не должна мешать чересчур усиленная подготовка. Сценарий хранится целиком в голове режиссера и сводится к простой фабуле, которую актеры расцвечивают и украшают, как могут, иногда внося в нее свои подлинные взаимоотношения за пределами фильма. 5) Розье отказывается вводить в действие какие-либо значительные события. При помощи, в частности, реалистичности диалогов и звукового оформления он приближается к персонажам вплотную и показывает их самые мельчайшие, самые ничтожные, самые интимные переживания. Несмотря на это (или, наоборот, по этой причине), его фильмы становятся настоящими комедиями нравов, кладезями наблюдений, зеркалом эпохи и живущих в ней людей. Обратите особое внимание на растерянность персонажей, оторванных от привычного городского образа жизни и вынужденных заново учиться добывать себе еду, стряпать и т. д. Также обратите внимание на их неприспособленность к счастью; при том, что счастье - их единственная забота, постоянно занимающая их мысли и желания. К этому фильму подойдут те же слова, что и к Последним каникулам, Dernières vacances: именно поэты становятся лучшими социологами.

   N.В. Фильм, снятый на 16-мм пленку, так и не был «раздут» до формата 35 мм, что объясняет ограниченный характер его проката.

  Глупые жены

   1921 - США (реставрированная версия: 100 мин)

     Произв. Universal

     Реж. ЭРИХ ФОН ШТРОХАЙМ

     Сцен. Эрих фон Штрохайм

     Опер. Бен Рейнолдз и Уильям Дэниэлз

     Худ. Ричард Дей

     В ролях Эрих фон Штрохайм (граф Владислав Сергеевич Карамзин), Мод Джордж (княгиня Ольга), Мей Буш (княгиня Вера), Рудольф Крисченз (Эндрю Дж. Хьюз), Мисс Дюпон (Хелен Хьюз), Дейл Фуллер (Марушка), Чезаре Гравина (Вентуччи), Мальвина Поло (Мариетта, дочь Вентуччи), С. Дж. Аллен (Альберт I, князь Монако).

   На вилле «Аморозо» в окрестностях Монте-Карло живут 3 мошенника, выдающие себя за эмигрировавших русских аристократов: княгини Ольга и Вера Печниковы и их обольстительный кузен, граф Владислав Сергеевич Карамзин. Они зарабатывают сбытом фальшивых денег, поставляемых им Вентуччи - вдовцом, в одиночку воспитывающим слабоумную дочь. В поле зрения мошенников попадают посол США Эндрю Дж. Хьюз, прибывший с визитом в Монако, и его жена Хелен, которую они выбирают своей будущей жертвой. Карамзин идет с ней на контакт. Она легко поддается его шарму, и он показывает ей окрестности. Застигнутые грозой посреди ночи, они укрываются в пустой хижине, и лишь появление заблудившегося монаха мешает Карамзину довести до конца свое предприятие по обольщению. На рассвете он отводит Хелен к мужу.

   Для Карамзина хороша любая добыча: он без колебаний вымогает у своей служанки Марушки 2000 франков ее сбережений. Несчастная девушка страстно влюблена в своего хозяина и по-прежнему верит в его обещание жениться на ней. В казино Карамзин подталкивает Хелен сыграть в рулетку по-крупному: удача ей улыбается и преподносит крупный выигрыш. Муж отводит ее в «Отель де Пари», а сам отправляется по приглашению Ольги на небольшую карточную партию, которую та устраивает для близких друзей на вилле «Амороза». Тут-то приглашенные и оставляют свои деньги, в неведении унося с собой фальшивые банкноты Вентуччи.

   Карамзин передает Хелен записку назначая ей свидание на вилле. Выходя из отеля, Хелен встречает офицера, который ранее неоднократно отказывался поднять предметы, выпадавшие у нее из рук. Презрительный взгляд, которым она его окидывала, не оставлял сомнений в том, как она расценивала его поведение. Теперь же, когда с офицера случайно спадает накидка, она замечает, что у него нет обеих рук. Хелен надевает на него накидку и рассыпается в извинениях. Карамзин признается Хелен, что у него есть долг чести: 90 000 франков. Она готова отдать ему свой выигрыш. Марушка, сходящая с ума от ревности, запирает их и поджигает виллу. Карамзина и Хелен спасают пожарные.

   У изголовья жены, страдающей от ожогов. Хьюз находит записку от Карамзина. Он возвращается на виллу, прилюдно дает графу пощечину и предписывает ему в кратчайшие сроки покинуть Монако. Охваченный внезапным влечением к дочери Вентуччи, Карамзин карабкается по стене и проникает в дом старика через окно. В это время Ольгу и Веру арестовывает полиция. Вентуччи выполняет клятву, данную им самому себе, и убивает того, кто осмеливается прикоснуться к его дочери: по случаю, это оказывается подлый Карамзин. Вентуччи сбрасывает его тело в колодец. Лежа рядом с мужем, Хелен дочитывает назидательный финал книги «Глупые жены», которую она держала в руках еще при первой встрече с Карамзиным.

   ► 3-я полнометражная картина Штрохайма и первая, ставшая знаменитой во всем мире. Все историки расценивают ее как шедевр, повествующий о человеческом коварстве и жестокости, и видят в ней (конечно, при меньшем совершенстве стиля, нежели в Алчности, Greed или Свадебном марше, The Wedding March) главные характерные черты вселенной Штрохайма. 3 такие черты требуют особо пристального внимания. И 1-я - гигантизм, который также можно назвать отсутствием чувства меры и мегаломанией. Чтобы воспроизвести упадок и лицемерие Европы после Первой мировой войны, Штрохайм выстраивает казино Монте-Карло на голливудских холмах и в студийных интерьерах фирмы «Universal» с такой тщательностью, точностью, пышностью и расточительностью в деталях, что княжество обошлось для съемок дороже Вавилона из Нетерпимости, Intolerance Гриффита. Бюджет фильма впервые в истории кино превысил 1 млн долларов. По длительности съемок и количеству экспонированной пленки Штрохайм также бьет все рекорды. За год (с июля 1920 по июнь 1921 г.) он накопил материала на 320 частей (хоть эта цифра и подтверждается различными источниками, поверить в нее от этого не легче). Через полгода монтажа количество частей уменьшилось на 9/10. Теперь фильм длится лишь 8 часов (32 части). Однако на премьере в Нью-Йорке в январе 1922 г. публика увидела 3,5-часовую версию из 14 частей, которая для обычного проката была сокращена до 10 частей, а в ряде зарубежных стран - до 7. В реконструкции фильма, проводившейся в 70-х гг. фирмой «Blackhawk», использовалась помимо прочих итальянская копия в 7 частях, содержание которой и пересказано выше.

   Каждый этап сокращения фильма обострял конфликт между Штрохаймом и руководством «Universal» - Леммле и Талбёргом. Таким образом, гигантомания режиссера привела к 2 прямым - и парадоксальным - последствиям для фильма. Тщательность и богатство постановки, продиктованные стремлением к реализму, привели к результату прямо противоположному реализму. Монте-Карло и 15 000 его обитателей в глазах Штрохайма превращаются в мрачное место, где обезумевшие толпы прессуют друг друга, рождая ассоциации с заторами и пробками крупных европейских столиц в часы пик. Такой Монте-Карло существует только в воображении автора. Гигантомания также приводит к тому, что Штрохайм никогда не остается надолго владельцем своего материала; свои «окончательные» черты материал приобретает без участия режиссера или даже вопреки ему (впрочем, эти черты тоже постоянно меняются; от одного этапа к другому, от одного негатива к другому; европейский негатив сильно отличается от американского - ситуация довольно распространенная для немого кино, но у Штрохайма она принимает более крупные масштабы). Из-за своей мегаломании режиссер постоянно попадает в сложное и двусмысленное положение палача-жертвы, хозяина-раба, играя попеременно то одну, то другую роль. В результате этой непростой диалектики, в которой прослеживается некий садомазохизм (в художественном смысле), Штрохайм неизменно оказывается жертвой самого себя, своих продюсеров, системы, в которой работает, потери контроля над конечным результатом и несбыточной мечты, которой является для него задуманный фильм. Штрохайм, палач, тиран и деспот, вечно оказывается в шкуре раба, преследуемого и разгромленного системой, которую он не в состоянии победить.

   2-я характерная черта: знаменитая мрачность фильма, резко идущая вразрез с основным потоком голливудского немого кино. У Штрохайма нет никакой борьбы добра и зла, а следовательно - нет ни мелодрамы, ни чувств, лежащих на поверхности. Жертвы оказываются ничуть не лучше терзающих их мошенников и негодяев. Они либо бесцветны, условны, лишены выразительности и, по сути, не достойны внимания (Хелен Хьюз), либо обладают той выразительностью, что делает их похожими на своих палачей. Такова служанка Марушка, упорно живущая иллюзиями о том, что Карамзин однажды на ней женится. В некоторых сценах актриса Дейл Фуллер напоминает ЗэйСу Питтс и ее героиню из Алчности, изглоданную жадностью. Палачи и жертвы в большинстве своем тонут в головокружительном водовороте саморазрушения, который одинаково удачно воплощен в самоубийстве Марушки и в не менее самоубийственном поведении Карамзина, когда он отправляется овладевать дочерью Вентуччи (сцена, выпавшая из реконструированной версии), хотя последний никогда не скрывал твердого намерения убивать каждого, кто посмеет прикоснуться к ней. Упадок, живописуемый Штрохаймом, до самого конца следует своей извращенной логике и вызывает у персонажей атрофию инстинкта самосохранения.

   3-я характерная черта фильма - без сомнения, наиболее близкая нашей современности, - сила его насмешки. Штрохайм дает здесь едкую пародию на бульварный роман - подобно тому, что он поместил в пространство фильма; книга под названием «Глупые жены» то и дело мелькает в руках героини Хелен Хьюз. Этот дополнительный слой иронии, ничуть не умаляющий мрачность картины, неотделим от вселенной Штрохайма. Она означает, что режиссер вовсе не одурачен излишествами, бредовыми несуразицами, банальными нелепостями, в изобилии населяющими сюжет; он не только прекрасно сознает их, но и берет на вооружение и бросает на съедение зрителю, который, благодаря им, должен прочувствовать чудовищность современного мира.

  Алчность

   1924 - США (42 части; сокр. до 10)

     Произв. MGM

     Реж. ЭРИХ ФОН ШТРОХАЙМ

     Сцен. Эрих фон Штрохайм по роману Фрэнка Норриса «Мактиг» (McTeague)

     Опер. Бен Рейнолдз, Уильям Дэниэлз, Эрнест Б. Шоудсэк

     Муз. Ганс Й. Зальтер

     В ролях Гибсон Гоуленд (Мактиг), ЗэйСу Питтс (Трина Сиппе), Джин Хершолт (Маркус Шулер), Темпе Пигготт (мать Мактига), Честер Конклин («Папаша» Сиппе), Сильвия Эштон («Мамаша» Сиппе), Дейл Фуллер (Мария), Фрэнк Хейз (старина Грэннис), Фэнни Миджли (мисс Бейкер), Чезаре Гравина (Зерков, вырезанная роль).

   Калифорния, начало XX в. Кудрявый гигант Мактиг, подверженный ужасным приступам гнева, работает на золотом прииске. Однажды он бросает работу и по совету матери становится разъездным дантистом. Вскоре он открывает собственный кабинет в Сан-Франциско, куда часто приходят Маркус и его подружка Трина, которой домработница Мария продает лотерейный билет. Мактига неудержимо влечет к Трине. Он целует пациентку, пока та под наркозом. Мактиг признается в этом Маркусу, и тот благородно уступает ему Трину и даже знакомит Мактига с ее родителями, живущими в Окленде. Теперь Мактиг открыто встречается с Триной, и вскоре происходит помолвка. Трина говорит Мактигу, что выиграла по лотерейному билету 5000 долларов. Маркус начинает горько сожалеть о своем рыцарском поступке.

   Трина и Мактиг женятся. Трина, ничего не знавшая ранее о физической стороне брака, страшно разочарована. В ней начинает развиваться болезненная страсть к деньгам. Она снова и снова пересчитывает свое состояние, бесконечно чистит золотые монеты, не дает денег родной матери и даже роется в карманах у мужа. У нее появляются нервные тики: например, привычка держать палец во рту. Маркус ссорится с Мактигом из-за 5000 долларов и бросает в него нож, чуть не сняв с противника скальп. Но Мактиг не держит на него зла. Когда Маркус приходит попрощаться перед отъездом на ранчо, Мактиг искренне жмет ему руку.

   Вскоре Мактига лишают права на врачебную практику, поскольку у него нет диплома. Трина подозревает, что Маркус донес на Мактига. Семейная жизнь идет под откос, но Трина упорно не желает тратить свои деньги. Мактиг ищет работу. Жена не дает ему денег даже на автобус, и он все больше времени проводит в барах. Постепенно он проникается отвращением к Трине и решает уйти от нее.

   Однажды, измученный голодом, он стучится в дверь Трины. Она отказывается впустить его. Чуть позже Мактиг возвращается, убивает ее и забирает деньги. Он уезжает на Запад, на золотые прииски. Маркус видит объявление о розыске Мактига и во главе небольшого отряда идет по его следам. Спутники Маркуса не хотят идти через Долину Смерти, где стоит адская жара. Маркус добирается до Мактига в одиночку. Обоих терзает страшная жажда. Мактиг убивает Маркуса, но он прикован к нему наручниками. Мактигу остается лишь ждать смерти - рядом с трупом и мешком с деньгами.

   ► По единодушному мнению исследователей Алчность является величайшим изуродованным шедевром в истории кинематографа. После целого ряда смягчающих изменений хронометраж фильма сократился с 9 час до 2 час 30 мин (или до 100 мин при скорости проекции 24 к/сек). Это единственный фильм Штрохайма, не считая Веселой вдовы, The Merry Widow, 1925, основанный не на оригинальном материале (однако в случае с Веселой вдовой Штрохайм настолько изменил первоисточник - оперетту Франца Легара, - что от нее почти ничего пе осталось). Это также единственный фильм Штрохайма, где герои по своему развитию низведены почти до уровня приматов, в отличие от персонажей других фильмов режиссера: принцев и проигравшихся аристократов, к которым Штрохайм испытывал особую тягу. На героев Алчности давит тройной рок - тяжкая наследственность, социальная среда и экзистенциальный кризис, - но вложим при этом в понятие «рок» тот особый смысл, который образуется только у Штрохайма. Страсти (жадность в случае Трины, слабохарактерность и пьянство в случае Мактига) наверняка достались персонажам по наследству, однако обнаружить эту наследственную связь непросто, поскольку из фильма удалены эпизоды, посвященные отцу Мактига. Социальный рок очевиден, но он уступает по значимости другому, особому року, специфическому для вселенной Штрохайма и требующему, чтобы все его персонажи познали падение и нравственное разложение до самого конца.

   Этот рок приобретает у Штрохайма самоуправный, субъективный, «поэтический» характер, выдавая неспособность режиссера сохранять дистанцию от персонажей или описывать их с некоторой степенью отстранения. Этим он радикально отличается от Ланга или Мидзогути. Справедливо было замечено, что натурализм Штрохайма - обратная сторона тайного романтизма, который режиссер так и не смог проявить в своем творчестве. (Надо также отметить, что редкие положительные герои Алчности - напр., пара скромных пожилых людей: мисс Бейкер и содержатель «собачьей больницы», где недолгое время работает Маркус - были вырезаны из окончательного монтажа.)

   Как и всегда у Штрохайма, его натурализм наиболее оригинален на сексуальном уровне. Крах семейного союза Мактига и Трины вызван сексуальным неравновесием; предательство Маркуса служит лишь внешним фактором. Впрочем, этот натурализм столь убедителен лишь благодаря поразительной яркости, которую придает персонажам актерская игра - нарочито причудливая, исступленная, словно гонимая тайной одержимостью режиссера.

   В лучших традициях гигантомании Штрохайма, отразившейся на большинстве его картин, съемки Алчности продлились 9 месяцев и обошлись в 470 000 долларов. Штрохайм требовал, чтобы все сцены снимались на природе в тех самых местах, где происходило действие по сценарию (Сан-Франциско, Долина Смерти и т. д.). Лишь одна-единственная сцена - сон торговца Зеркова, где он находит на кладбище золотую посуду - была снята в студии. В дошедшей до нас версии от нее сохранился лишь символический и загадочный кадр с руками, перебирающими упомянутую посуду.

   По всей вероятности фильм выдержал не меньше 5 версий монтажа (об их точном количестве исследователи спорят). 3 первые версии длились, соответственно, 9, 7 и 4 ч; последнюю версию Штрохайм намеревался выпустить 2 отдельными частями. Затем он вместе с Рексом Ингрэмом сделал 3-часовую версию, но и она была отвергнута. Так появился монтаж, известный нам и по сей день (10 частей), не признанный Штрохаймом и родившийся в результате сокращения 1-й версии, проделанного сценаристкой Джун Мэтис под контролем Ирвинга Талбёрга. Именно Джун Мэтис изменила первоначальное название фильма, Мактиг (идентичное названию романа) на Алчность. Во время работы над монтажом произошло слияние фирмы «Goldwyn», изначально продюсировавшей фильм, и фирмы «Metro», что ничуть не поправило положение дел для Штрохайма.

   В своей книге «Полная версия Алчности» (см. БИБЛИОГРАФИЮ) Герман Вайнбёрг восстановил в 350 фоторепродукциях последовательность кадров, максимально полно иллюстрирующую фильм в том виде, в каком его снял Штрохайм. В книге представлено около 60 вырезанных сцен (то есть почти то же количество, что составляет известную нам версию). Самая впечатляющая часть - воистину отдельный фильм внутри фильма - рассказывает об отношениях между домработницей Марией (в исполнении Дейл Фуллер), продавшей счастливый лотерейный билет, и торговцем-ростовщиком Зерковым (его роль играет Чезаре Гравина, Вентуччи из Глупых жен, Foolish Wives). Не только актеры, играющие этих героев, но и происходящие с ними события поразительны и очень характерны для Штрохайма. Мария дает Зеркову драгоценную утварь для продажи. Ночью он видит эти предметы во сне. Новорожденный ребенок Марии и Зеркова умирает. В день похорон Мария отказывается класть гроб в повозку, где Зерков обычно перевозит товар. Она садится рядом с Зерковым, держа гробик в руках (следуют 2 удивительные фотографии из этой сцены). Позднее Трина находит Марию убитой (сцена, построенная на игре теней, отображена в одной из самых красивых фотографий в книге). Убийца - не кто иной, как Зерков, соблазнившийся деньгами своей сожительницы; он утонул - неизвестно, был ли это несчастный случай или самоубийство. Одиссея этих персонажей образовывала важную параллель с историей отношений Трины и Мактига. Еще одна параллель, сохранившаяся в фильме, связана с птицами, которых Мактиг спасает, держит в клетке (кошка подстерегает их, как Маркус подстерегает Мактига), а затем выпускает на волю в пустыне - впрочем, напрасно; вскоре последняя птица замертво упадет на землю.

   Отсутствие многих эпизодов лишает зрителя важной информации о персонажах (напр., устранение отца Мактига, пьяницы, ходившего к проституткам и умершего в кабаке) или об отношениях между ними (начало дружбы Мактига и Маркуса), а также вредит поэтической и аллегорической конструкции, на которой строился весь фильм. Не менее жаль того, что исчезли сцены скитаний Мактига после совершенного им преступления. Помимо прочего, эти сокращения нарушают ритм всего фильма в целом; из-за них эпизоды, действие которых происходит на Западе или в пустыне, кажутся нам не достойными такого восхищения специалистов. Невероятные усилия актеров и членов съемочной группы, работавших при страшной жаре, огромные финансовые средства, потраченные на съемки, - все это испарилось в кратком пересказе, оставшемся от этих эпизодов в окончательной версии. Книга Вайнбёрга, составляющая теперь неотъемлемую часть ансамбля нашего знания о фильме и сама ставшая фрагментом фильма, убедительно доказывает, что чуть более длинная монтажная версия (на 30 или 45 мин длиннее) была бы вполне приемлемой и несравнимо превосходила бы известную нам картину; несомненно, такой была 4-я монтажная версия Штрохайма и Ингрэма. Многие считают Талбёрга непогрешимым, но в этом случае он допустил непоправимую ошибку. Штрохайм почти не преувеличивал, когда говорил: «Я считаю, что снял за свою жизнь единственный фильм, да и того фильма никто не видел. Его жалкие, изуродованные останки были выпущены на экран под названием Алчность».

   БИБЛИОГРАФИЯ: 4 публикации сыграли огромную роль и нашем постепенном знакомстве с фильмом: 1) раскадровка «полной» версии, изданная на англ. языке «Бельгийской синематекой» в Брюсселе в 1958 г. (по экземпляру сценария, принадлежавшему лично Штрохайму и сохраненному его вдовой Дениз Вернак); 2) журнал «L'Avant-Scene», № 83–84 (1968): поэпизодный план фильма в дошедшей до нас версии с добавлением пересказа вырезанных или не снятых сцен в том виде, в котором они представлены в «брюссельском сценарии»; 3) книга, включающая в себя «брюссельский сценарии», описание известной нам версии и их сопоставление (Lorrimer, London, 1972; повторное издание - Faber and Faber, London, 1989). Книга также содержит тексты Штрохайма, Джина Хершолта, Уильяма Дэниэлза, Германа Г. Вайнберга и Джоэла У. Финлера; 4) и, наконец, драгоценный труд Германа Г Вайнбёрга: Herman G. Weinberg, The Complete Greed, Arno Press, New York, 1972; затем - E.P. Dutton, New York, 1973). Помимо реконструкции фильма, в книгу входит также хроника съемок из 50 фотографий.

  Король и четыре королевы

   1956 - США (84 мин)

     Произв. UA (Дэйвид Хэмпстед)

     Реж. РАУЛЬ УОЛШ

     Сцен. Маргарет Фиттс, Ричард Алан Симмонз по сюжету Маргарет Фиттс и Рауля Уолша

     Опер. Люсьен Бэллэрд (Eastmancolor. Cinemascope)

     Муз. Алекс Hopт

     В ролях Кларк Гейбл (Дэн Kexoу), Элинор Паркер (Сабина Макдэйд), Джо Ван Флит (мамаша Макдэйд), Джин Уайлз (Руби), Барбара Николз (Пташка), Сара Шэйн (Орали), Рой Робертс (шериф Том Лараби), Артур Шилдз (Падре), Джей К. Флиппен (бармен).

   Дэн Кехоу, авантюрист, скрывающийся от полиции, узнает, что в отдаленной деревне Вэгон-Маунд вдова Макдэйд и 4 ее невестки прячут золотые горы - добычу ограбления, проделанного 4 сыновьями Макдэйдами. 3 братьев погибли в перестрелке, и неизвестно, кто из них остался в живых. Ожидая его возвращения, вдова упорно оберегает не только сокровище, но и невесток. Девушки остаются рядом с матерью лишь потому, что надеются в один прекрасный момент завладеть частью добычи, ведь вдова отказывается раскрыть тайник даже им. Кехоу подходит к дому, но вдова встречает его градом пуль. Он ранен, его выхаживают 4 девушки, в которых он пробуждает плотские желания: ведь они 2 года были лишены мужского общества. Это рассудительная Сабина, наивная танцовщица кабаре Бёрди, блондинка Орали, которую Дэн сравнит с ангелом, и брюнетка Руди, самая задорная и эгоистичная в этой компании. Едва встав на ноги, Дэн, выдающий себя за сокамерника выжившего Макдэйда, шаг за шагом исследует местность и пытается вытянуть как можно больше информации из девушек; ему даже удается расположить к себе вдову. Наконец, он находит сокровище, спрятанное в могиле. Он уходит, забрав сокровище и девушку, которая ему приглянулась. - Сабину. Но вдова поднимает по тревоге шерифа и его патрульных. Дэн возвращает деньги, утверждая, будто с самого начала собирался это сделать. Он оставляет себе лишь небольшую часть сокровища, которая позволит ему прожить безбедную жизнь с Сабиной - заметим в скобках, что она не была замужем ни за одним из Макдэйдов, а врала, рассчитывая на долю в добыче.

   ► Незначительная картина Уолша, но очень характерная для него своей интонацией, иронией, яркостью и своеобразной пластической полнотой, которую режиссер умеет без видимых усилий придать даже самым проходным картинам. С крайней непосредственностью, словно в насмешку над всеми законами боевика или вестерна, Уолш окружает одного из своих любимых актеров (в котором, несомненно, видит себя самого) 4 очаровательными созданиями, сочетающих в себе тягостную сексуальную неудовлетворенность и огромную жажду роскоши. Прекрасная возможность для режиссера написать 4 женских портрета, очень разных и по-своему обольстительных. Фильм не полностью избавлен от двусмысленности, поскольку поддерживает хрупкое равновесие между тем взглядом на мир, по которому мужчина берет верх в любой ситуации и по-хозяйски управляет своим случайным маленьким гаремом, и другим, противоположным взглядом, по которому он становится жертвой клана женщин - такой тип рассказа будет максимально раскрыт в Соблазненном, The Beguiled, 1971, Дон Сигел. (В этом фильме действие происходит в Гражданскую войну в США; раненый солдат армии северян прячется в южном колледже, а директриса и пансионерки, словно самки богомолов, в конце концов, сожрут и уничтожат его.) Между мачизмом и женоненавистничеством Уолш находит золотую середину; что позволяет ему красиво и даже смело примирить соблюдение условностей эпохи и собственное режиссерское удовольствие. Поскольку эта картина сделана, в 1-ю очередь, для того, чтобы доставлять удовольствие: сначала - своему создателю, затем - зрителю. Великолепная операторская работа Люсьена Бэллэрда: его 1-й фильм в широкоэкранном формате.