профессор+истории

  Проклятие оборотня

   1961 - Великобритания (91 мин)

     Произв. Hammer Films (Энтони Хайндз)

     Реж. ТЕPЕHC ФИШЕР

     Сцен. Джон Элдер (= Энтони Хайндз) по роману Гая Эндора «Парижский оборотень» (The Werewolf of Paris)

     Опер. Артур Грэнт (Eastmancolor)

     Муз. Бенджамин Фрэнкел

     В ролях Клиффорд Эванз (дон Альфредо Каридо), Оливер Рид (Леон), Ивонн Ромен (служанка), Кэтрин Феллер (Кристина), Энтони Доусон (маркиз Синьестро), Дозефина Луэлин (маркиза), Ричард Уордсуорт (нищий).

   Испания, XVIII в. К маркизу Синьестро, тирану и развратнику, приходит нищий. Маркиз дает ему вдоволь наесться, напиться и потанцевать, а затем бросает в тюрьму и напрочь забывает о нем. Только маленькая немая дочка тюремщика заботится об узнике. Повзрослев, она противится приставаниям маркиза и оказывается в одной камере со старым нищим, заросшим жуткой, косматой шевелюрой; нищий насилует ее и умирает. Маркиз снова вызывает к себе несчастную девушку: та убивает его и скрывается в лесу где ее подбирает старый профессор Альфредо Каридо (рассказчик истории). В его доме она умирает, родив на свет сына, которого усыновляет Каридо.

   В 8 лет Леон оказывается оборотнем. Во время приступов он превращается в волка и убивает других животных. Став взрослым, он влюбляется в Кристину, дочь богатого домовладельца, давшего ему работу. Кристина отвечает ему взаимностью. Придя с другом в таверну, Леон убивает проститутку, самого друга и случайного крестьянина. Сознавая свою чудовищную природу и не желая причинить вред возлюбленной, Леон умоляет, чтобы его сожгли заживо. Каридо держит его взаперти. Ночью в полнолуние Леон убегает от него по крышам. Жители деревни гонятся за ним. Скрепя сердце, Каридо стреляет в него серебряной пулей, отлитой из распятия - только такой снаряд способен его убить.

   ► Вершина творчества Фишера как иллюстратора фантастических сюжетов. В этом качестве данный фильм - лучший и наиболее типичный для его 1-го периода. В дальнейшем в таких картинах, как Франкенштейн создал женщину, Frankenstein Created Woman, Дьявол на свободе, Devil Rides Out, 1967. Франкенштейн должен быть уничтожен, Frankenstein Must Be Destroyed, 1969, традиционные темы и персонажи фантастического искусства будут использованы Фишером с гораздо большей свободой и оригинальностью. Ну а пока, в начале 60-х, его талант иллюстратора основан на добротном пересказе сюжета с добавлением некоторых личных элементов, незаметно расставленных на 2-м плане.

   Фильм рассказывает о жизни оборотня от рождения до смерти. Он углубляется даже во времена задолго до его рождения и посвящает зрителя в историю его зачатия. Эта идея дает богатые плоды не только в повествовательном плане, но и с точки зрения мифологии, создаваемой фильмом. Начальные эпизоды (самые удачные) возрождают в памяти ритм романов Гюго: трагические события образуют со временем пышное нагромождение, где человеческие страдания не играют никакой роли. Наследственность ребенка, который вот-вот появится на свет, так тяжела, что ею создана особая, привилегированная зона, куда немедленно с неутомимой жадностью устремятся силы зла. Со стороны отца: нищета, дряхлость, физическая деградация, одичалость и полная потеря человеческого облика. Со стороны матери: страх, отвращение и мстительность, доводящая до убийства. Вдобавок, рождение ребенка выпадает на 25 декабря: это оскорбительный вызов Рождеству Господнему. Все сходится, чтобы ребенок появился на свет под проклятой звездой. При крещении гремит гром и вода в кропильнице мутнеет. Затем Фишер надолго сосредоточится на детстве оборотня: в этот период проклятие кажется наиболее тяжким и несправедливым.

   Среди элементов личного свойства, введенных Фишером в повествование, - прежде всего «английская Испания»: нереальная и разнородная географическая местность, в пластике и декорациях отражающая противоречия, раздирающие существо героя. С другой стороны, Фишер делает акцент на ясности сознания главного героя и таким образом понижает градус чистого ужаса от фильма и усиливает эмоции, которые может внушить зрителю. Зритель будет более сострадателен к чудовищу, поскольку оно родилось, выросло и погибло у него на глазах. Фишер делает своего оборотня человечным и печальным существом, изгнанником во вселенной, в которой ему никогда не найдется места.

   Еще один, последний элемент, несущий отпечаток личности Фишера: общий пессимизм картины. Хотя легенда дает герою возможность снять проклятие любовью, в фильме подчеркивается невозможность такой развязки. Мало того, что герой не находит в любви спасения - его благодетель вынужден стать его палачом.

  Я был подростком-Франкенштейном

   1957 - США (74 мин)

     Произв. Santa Rosa Productions (Герман Коэн), прокат American International

     Реж. ГЕРБЕРТ Л. СТРОК

     Сцен. Эбен Кэндел

     Опер. Лотроп Уорт (последняя минута - на цв. пленке «Pathe»)

     Муз. Пол Данлэп

     В ролях Уит Бисселл (профессор Франкенштейн), Гэри Конуэй (Чудовище), Филлис Коутс (Маргарет), Роберт Бёртон (доктор Карлтон), Джордж Линн (сержант Бёрнз), Джон Клифф (сержант Макэйфи), Маршалл Брэдфорт (доктор Рэндолф).

   В наши дни потомок барона Франкенштейна, хирург по профессии, получает приглашение отправиться в турне по США с серией научных докладов для своих коллег. Он утверждает, что пересадки любых органов и тканей возможны и осуществимы на человеке. Аудитория слушает его с недоверием, и Франкенштейн объявляет, что вскоре сможет предоставить доказательства, что его теория верна. При помощи одного электрофизика он добывает труп молодого парня, погибшего в автокатастрофе. Он ампутирует особо пострадавшие части тела и заменяет их другими - в хорошем состоянии - из обширной коллекции, собранной в поездках по свету. Ненужные части тела он бросает крокодилу, живущему неподалеку от лаборатории.

   Существо, оживленное Франкенштейном, имеет форму крепкого и хорошо сложенного подростка. Оно способно говорить и даже плакать. Через некоторое время оно просит разрешения выйти из лаборатории, где его держат взаперти. Тогда Франкенштейн показывает Чудовищу его жутко изуродованное лицо, прежде скрытое под повязками. Подопытный тем не менее выходит на улицу, встречает женщину; та кричит от испуга, и Чудовище душит ее, чтобы заставить умолкнуть. Все свидетели подтверждают, что нападавший обладал нечеловеческой силой. Барону удается умело отвести от себя подозрения. Он узнает, что его невеста - медсестра и по совместительству секретарша, - сделала копию ключа и обнаружила результат его опытов. Сначала Франкенштейн приходит в ярость, потом притворяется, будто простил невесту, но затем натравливает на нее Чудовище.

   Франкенштейн и его создание выходят ночью на улицу, чтобы подыскать для Чудовища «новое лицо». Монстр душит случайно встреченного им на дороге парня и после новой операции, проведенной Франкенштейном, просыпается с великолепным лицом. Однако теперь его могут узнать. Франкенштейн планирует разрезать свое создание на куски и отправить разными грузовыми партиями в Англию, чтобы там собрать заново. Но Чудовище придерживается на этот счет иного мнения. Оглушив хозяина, оно скармливает его крокодилу. Прибывает полиция; монстр отступает, подходит слишком близко к электрической аппаратуре и погибает от удара током.

   ► Пока в Англии Теренс Фишер своим Проклятием Франкенштейна, The Curse of Frankenstein начинает масштабное возрождение старых фантастических мифов студии «Universal», американцам удается полностью извратить эти мифы в серии жалких малобюджетных творений с бредовым сюжетом и непроизвольным юмором - часто даже более увлекательных в пересказе. Этот фильм, имевший в США огромный успех, служил тому показательным примером. Единственное новшество, которое можно приписать этому малопривлекательному воплощению Франкенштейна, в том, что сюжет тут на самом деле служит предлогом для того, чтобы показать на экране несколько отрезанных частей тела или голову, рассеченную на части и запертую в клетке. С точки зрения истории фантастического жанра в кинематографе, эти редкие пугающие кадры предвещают приход «горов», поставленных Хершеллом Гордоном Льюисом, которые, начиная с Кровавого пира, Blood Feast, 1963, произведут революцию в жанре.

  Увольнение в город

   1950 – США (98 мин)

     Произв. MGM (Артур Фрид)

     Реж. СТЭНЛИ ДОНЕН и ДЖИН КЕЛЛИ

     Сцен. Бетти Комден и Адолф Грин по их же мюзиклу, вдохновленному балетом Джерома Роббииза «Свободный мужчина» (Fancy Free)

     Опер. Херолд Россон (Technicolor)

     Муз. Леонард Бёрнстайн, Роджер Идэнз

     Слова Бетти Комден и Адолф Грин

     Хореогр. Джин Келли

     В ролях Джин Келли (Гэби), Фрэнк Синатра (Чип), Бетти Гарретт (Брунгильда Эстерхази), Энн Миллер (Клер Хаддесен). Джулз Маншин (Оззи), Вера-Эллен (Айви Смит), Флоренс Бейтс (мадам Дилёвска), Элис Пирс (Люси Шмилер), Джордж Мидер (профессор), Ганс Конрид (Франсуа), Юджин Борден (официант), Роберт Б. Уильямз (полицейский).

   Молодые моряки Гэби, Чип и Оззи получают увольнительную на сутки и приезжают в Нью-Йорк. За этот короткий промежуток времени они хотят исследовать город и даже – кто знает? – найти себе подружек. В метро Гэби, уроженец Мидоувилля, штат Индиана, видит афишу с фотографией «Июньская Мисс Турникет» и тут же влюбляется в изображенную на ней девушку. Он думает, что она знаменита на весь город, тогда как на самом деле она – самая обычная девушка, отобранная для того, чтобы олицетворять собой типичную американку в ежемесячном конкурсе. По воле случая Гэби фотографируется с ней на перроне, после чего она исчезает.

   Гэби просит друзей отправиться с ним на ее поиски. По дороге таксистка Брунгильда Эстерхази кладет глаз на Чипа и не отстает от него ни на шаг, а Оззи охмуряет очаровательную девушку-археолога Клер Хаддесен, с которой знакомится в Музее естествознания. Она увлечена Оззи, поскольку видит в нем точную копию доисторического человека Pithecanthropus erectus. Выходя из музея, Оззи вынимает одну кость из гигантского скелета диплодока, и скелет рушится па пол. Из-за этой оплошности весь остаток дня за 3 друзьями и их спутницами будет гоняться полиция.

   Друзья расходятся и продолжают искать Мисс Турникет по отдельности. Наконец Гэби находит ее в «Симфоническом зале», где та берет уроки танцев у мадам Дилёвска. Он с боем добивается от девушки согласия на свидание на крыше Эмпайр-стейт-билдинг. Там встречаются все 3 пары, после чего все вместе отправляются в тур по ночным клубам. Клер и Брунгильда по доброте душевной подговаривают официантов, чтобы те обращались с Мисс Турникет (в миру – Айви Смит) по-царски и поддерживали иллюзии Гэби насчет ее славы. Но ровно в 23.30 Айви исчезает, словно Золушка. Она спешит в некое ярмарочное заведение на Кони-Айленде, где работает, чтобы оплачивать уроки танцев, а Гэби воображает, будто она сказочно богата и посещает только высшее общество.

   На какое-то время Гэби становится кавалером соседки Брунгильды по комнате, симпатичной, простуженной и очень некрасивой коротышки. Он провожает ее домой, а затем вновь отправляется на розыски Айви. Мадам Дилёвска говорит ему, что Айви работает на Кони-Айленде. 5 друзей едут туда на такси Брунгильды, которая ловко сбрасывает с хвоста полицейских. Гэби видит Мисс Турникет за более чем скромной работой танцовщицы, а заодно узнает, что она – его землячка. Все это лишь больше разжигает его страсть. Вновь появляются рассвирепевшие полицейские. Моряки пытаются улизнуть, переодевшись в восточных танцовщиц, но в итоге все же попадают в кутузку. Брунгильда и Клер задабривают полицейских, расхваливая на все лады морской флот и моряков. Друзей отпускают на свободу, и наутро Айви, Клер и Брунгильда прощаются с ними в порту и провожают в рейс.

   ►  Режиссерский дебют Стэнли Донена и Джина Келли. Параллельно неореалистической революции в Европе, Увольнительная в город совершает гораздо более скромную, но не менее эффективную революцию в своей области, то есть – в мюзикле. Следуя указаниям продюсера Артура Фрида, готового к любым нововведениям, Комден и Грин переписывают свою популярную бродвейскую пьесу («Увольнительная в город», созданная по мотивам балета «Свободный мужчина», музыку к которому написал Леонард Бёрнстайн, а хореографию поставил Джером Роббинз), а Донен и Келли выводят ее с театральной сцены прямо на улицы Нью-Йорка. Никто и никогда до этого момента не снимал столько планов и музыкальных сцен в настолько обширных и многолюдных реальных городских экстерьерах. И хотя соавторам не удалось осуществить задуманное и снять весь фильм на городских улицах, уличные сцены достаточно хороши, чтобы картина заняла уникальное место в истории кино. Помимо этой структурной революции, в жанр решительно вторгаются новые черты: динамизм, молодость и юмор. Донен гениален в карикатуре, и фильм изобилует бесчисленным количеством юмористических штрихов, легких или подчеркнутых, которые то обозначают детали характера или атмосферы, то обогащают перипетию или же придают дополнительный блеск хореографии. Таким образом, удается счастливо обогнуть главный подводный камень жанра – приторность.

   2 из 6 номеров, добавленных к оригинальному мюзиклу («Доисторический человек», где действие происходит в Музее естествознания, и «Положись на меня», пародия на вестерн, когда Синатра, Джулз Маншин, Бетти Гарретт, Энн Миллер и Элис Пирс пытаются поднять настроение Джину Келли), и по сей день удивляют своей чудесной молодостью, не подвластной моде. Фильм оригинален и тем, что похож на альбом хореографических набросков и эскизов на фоне довольно простых декораций, подчеркивающих движения и позы: в нем используются все возможные фигуры с участием от 1 до 6 танцоров, за исключением массовых номеров с батальонами девушек и армиями статистов, какими пичкал публику Базби Бёркли. Впрочем, новаторство Увольнения в город логично вписывается в естественный ход эволюции, поскольку большая часть его создателей (Донен, Келли, Комден, Грин, Синатра, Джулз Маншин, Бетти Гарретт) уже работали вместе на Отведи меня на матч, Take Me Out to the Ball Game, 1949, Базби Бёркли; Донен и Келли написали сценарий к этому фильму и подготовили музыкальные номера. Дуэт Келли и Синатры в роли матросов уже фигурировал в симпатичной картине Джорджа Сидни Поднять якоря, Anchors Aweigh, 1943.

   Прекрасно осознавая подлинную значимость фильма, Донен (которому в 1949 г. было всего 25 лет) довольно скромно оценивал свой с Келли вклад в развитие мюзикла. «Мы не понимали, что обновляем жанр. Мы никогда не говорили себе: „Сейчас мы сделаем нечто такое, чего не делал раньше никто другой“. Мы всего лишь думали, что именно так надо снимать и понимать мюзикл. Именно так мы его ощущали. Мы были не первое, кто показал людей, поющих на улице. Лубич делал это до нас – и Мамулян тоже. Мы всего лишь немного углубили эту идею, чтобы уравнять в шансах сюжет, музыку, операторскую работу, смех, не выпячивая какой-либо элемент в ущерб другим. Для нас главным в мюзикле была правильная дозировка. Раньше мюзикл всегда оказывался рабом одного из этих элементов» (интервью Даниэлю Паласу и Бертрану Тавернье в журнале «Cahiers du cinéma», № 143, 1963). Наконец, стоит отметить, что этот глоток свежего воздуха, это великолепное использование натуры вовсе не означает движения в сторону реализма. Как отметил Донен много лет спустя, история мюзикла как раз начиналась с реализма: в большинстве сюжетов были показаны певцы и танцоры на репетициях, в процессе создания спектакля. Заставить персонажей петь и танцевать в метро, на улицах, у знаменитых памятников и т. д. было, наоборот, самым антиреалистическим шагом из всех возможных. Зато какой же это праздник, и сколько бодрости он несет с собой.

   N.B. В сновидческом балете «Один день в Нью-Йорке» Синатру и Джулза Маншина рядом с Келли заменяют танцоры Алекс Ромеро и Ли Шеддон. Вместе с Верой-Эллен танцуют Мария Гроскап и Кэрол Хейни, ассистентка-хореограф Келли, которой Донен подарил важную комическую роль в фильме Пижамная игра, The Pajama Game.

  Случайные попутчики

   1951 – США (101 мин)

     Произв. Warner Bros. (Алфред Хичкок)

     Реж. АЛФРЕД ХИЧКОК

     Сцен. Реймонд Чандлер, Уитфилд Кук, Ченци Ормонде по одноименному роману Патриши Хайсмит

     Опер. Роберт Бёркс

     Муз. Дмитрий Тёмкин

     В ролях Фарли Грейнджер (Гай Хейнз), Рут Роман (Энн Мортон), Роберт Уокер (Бруно Энтони), Лео Дж. Кэрролл (сенатор Мортон), Патриша Хичкок (Барбара Мортон), Лора Эллиот (Мириам Хейнз), Мэрион Лорн (миссис Энтони), Джонатан Хейл (мистер Энтони), Хауард Сент-Джон (капитан Тёрли).

   В поезде, идущем в городок Меткалф, к теннисисту Гаю Хейнзу, уже довольно известному в спортивных кругах, подсаживается незнакомец – Бруно Энтони. Бруно, судя по всему, прекрасно осведомлен о жизни Гая. Например, ему известно, что Гай хочет развестись с женой Мириам и жениться на Энн Мортон, дочери сенатора. После короткого предисловия Бруно делится с Гаем своей схемой идеального преступления: он возьмется устранить Мириам, а Гай убьет отца Бруно, которого тот смертельно ненавидит. Отец Бруно, человек невероятно богатый, хочет заставить сына работать, а Бруно не может этого допустить. Поскольку ни у Бруно, ни у Гая не будет видимого мотива, они наверняка не попадут под подозрение. Гай не принимает всерьез это необычное предложение от человека, который явно не в себе. Он выходит в Меткалфе и идет к жене, продавщице в музыкальном магазине. Она объявляет ему, что хоть и беременна от другого, нисколько не намерена разводиться, потому что Гай вот-вот станет знаменитым и начнет зарабатывать больше денег.

   А Бруно тем временем выполняет свою часть плана. Он следит за Мириам, которая с 2 друзьями отправляется в парк развлечений. Он душит ее на небольшом островке – в конечном пункте «тоннеля любви». В этот момент Гай находится в поезде ― он едет в Нью-Йорк и беседует с изрядно выпившим профессором математики. Гай встречает Бруно и узнает от него о гибели жены. Он понимает, что столкнулся с опасным сумасшедшим, но не смеет обратиться в полицию из страха быть обвиненным в соучастии. Он приходит в дом Энн Мортон, но не говорит о Бруно. На следующий день его вызывают в полицию, но профессор математики не может его вспомнить, и его алиби рушится. Теперь Гай под круглосуточным наблюдением; полицейская бригада работает посменно. Вдобавок его повсюду преследует Бруно и требует, чтобы Гай выполнил свою часть их так называемого уговора.

   Через общих знакомых Бруно выходит на Энн и ее отца. Энн начинает что-то подозревать, и Гай рассказывает ей все. Он безуспешно пытается связаться с отцом Бруно и поговорить с ним о душевном состоянии его сына. Энн добивается того же от матери Бруно. Ей удается напроситься на прием, но она встречает лишь глухое недоверие пожилой женщины, которая, впрочем, и сама явно не в ладах с собой. Бруно грозится Энн, что оставит на островке зажигалку с инициалами Гая, случайно оказавшуюся в его руках после их первой встречи. Эта железная улика неминуемо приведет к аресту Гая. Гай не может пропустить важный матч. Начинается состязание на скорость между Гаем, которому нужно как можно быстрее победить соперника, и Бруно, спешащим в парк аттракционов. По дороге Бруно роняет зажигалку в водосточную решетку и теряет время, доставая ее оттуда. Тем не менее он попадает в парк первым. Заметив полицейских, Бруно воображает, будто они идут по его следам, хотя на самом деле они пришли арестовать Гая, поскольку бригада, следившая за ним, упустила его из виду. Гай находит Бруно, которого опознает ярмарочный торговец, видевший его в вечер преступления. Гай и Бруно дерутся на карусели на полном ходу (пуля, выпущенная полицейским, по ошибке попала в машиниста карусели, и тот упал на рычаг управления). Проскользнув под карусель, ярмарочный торговец останавливает ее. Умирая под обломками карусели, Бруно по-прежнему утверждает, что преступник – Гай. Однако когда он умирает, его рука разжимается, открывая миру пресловутую зажигалку

   ►  Одна из тех 5–6 картин Хичкока, что наиболее важны для понимания этого режиссера. В этом фильме важнейшая хичкоковская тема – присвоение чужой вины – предстает в самом открытом виде и становится главной движущей силой действия. Это действие, большей частью состоящее из попыток персонажа (Гая, чью роль играет Фарли Грейнджер) вырваться из расставленных сетей, окутано мерцающим, металлическим и холодным светом, отточенным оператором-постановщиком Робертом Бёрксом, который впервые работает с Хичкоком. Гай, невинно обвиненный, настолько же лишен инициативы и свободы действий, как и его товарищ по несчастью – персонаж Генри Фонды в фильме Не тот человек, The Wrong Man. Как и герой Фонды, Гай искупает некую метафизическую ошибку, связанную с первородным грехом. Для Хичкока, кажется, в мире не существует полностью «невинно обвиненных»: Гай думал об убийстве, хотел совершить убийство и поэтому вступил в заколдованный круг вины. И главная схватка Случайных попутчиков происходит, ни много ни мало, между Дьяволом (в блестящем исполнении Роберта Уокера) и его порождением. Последний в финале побеждает, перед этим пройдя по краю пропасти, поскольку с моральной точки зрения Хичкок принадлежит к лагерю оптимистов или, по крайней мере, старается оставить у зрителя такое впечатление. В последних фильмах, несмотря на то, что времена изменились и он уже имел возможность завершать сюжеты не традиционным хэппи-эндом, а победой Зла, он каждый раз отказывался это делать. Этот фильм снят им в классическом, строгом, почти суровом стиле, который, однако, перемежают лихорадочные вспышки в точках наивысшего напряжения и саспепса (см. сцену убийства Мириам; сцену матча с участием Гая и параллельного движения Бруно к парку аттракционов; наконец, сцену на бешено мчащейся карусели). Именно в таких местах, когда режиссер чувствует, что крепко держит публику он позволяет себе на время отключиться от сюжета и увлечься визуальными узорами, складывающимися в целую симфонию образов и звуков, где удовольствие от рассказывания истории уступает место чистому наслаждению от создания динамичных пластических образов. Но Хичкок непременно дождется, когда зритель окажется в полной его власти, чтобы наконец сделать приятное себе и проявить, таким образом, свою подлинную природу – природу гениального формалиста, обладающего полной властью над временем в своих картинах и пользующегося им, чтобы оттачивать адские, апокалиптические образы, избавляясь тем самым от собственных навязчивых идей. В такие моменты (они могут растягиваться надолго) он изобретает и использует с легендарным мастерством целый арсенал трюков, оптических и фотографических эффектов, которые зритель в большинстве случаев не успевает разглядеть при 1-м просмотре, а иногда даже и при пересмотре.

   N.B. История разногласий между Чандлером и Хичкоком не представляет ни малейшего интереса. Чандлер был приглашен для написания диалогов для фильма после того, как от этой работы отказались несколько сценаристов. Похоже, писатель совершенно недооценил драматургический гений режиссера и даже на мгновение не заподозрил, насколько глубоко тот привязан к историям, выбранным им для постановки.

   БИБЛИОГРАФИЯ: раскадровка (990 планов) в журнале «L'Avant-Scène», № 297–298 (1981).

   1970 - СССР (105 мин)

     Произв. Мосфильм

     Реж. AНДРЕЙ МИХАЛКОВ-КОНЧАЛОВСКИЙ

     Сцен. Андрей Михалков-Кончаловский, по одноименной пьесе Антона Чехова

     Опер. Георгий Рерберг, Евгений Гуслинский (цв.)

     Муз. Альфред Шнитке

     В ролях Иннокентий Смоктуновский (дядя Ваня), Сергей Бондарчук (Астров), Ирина Мирошниченко (Соня), Ирина Купченко (Елена), Владимир Зельдин (Серебряков), Ирина Анисимова-Вульф, Николай Пастухов, Екатерина Мазурова, Владимир Бутенко.

   Русская провинция, конец XIX в. Приехав в гости к другу Ване, доктор Астров по обыкновению жалуется на усталость и бессмысленность жизни. Он любит только леса, но и те, к сожалению, постепенно истребляются человеком. Размеренную жизнь Вани нарушает появление старика Серебрякова, профессора истории искусств, и его молодой супруги Елены. Серебряков докучает всем домашним своими болячками. Некогда 1-м браком он был женат на ныне покойной сестре Вани, которая родила ему дочь Соню. Теперь Соня вместе со своим дядей управляет поместьем, за которое Ваня платит профессору большую арендную плату. Ваня завидует его карьере, его успеху среди женщин и утверждает, не таясь, что его труды об искусстве не стоят ни гроша. Так же, как и Астров, он влюблен в Елену. Кокетливая, нерешительная, ленивая молодая жена вполуха выслушивает признания в любви от своих кавалеров, однако изменять мужу ничуть не намерена. Соня отчаянно влюблена в Астрова, который говорит, что слишком стар и изношен, чтобы ответить на ее любовь. Атмосфера в доме еще больше накаляется, когда Серебряков заявляет, что хочет продать поместье, фактически принадлежащее Соне. Ваня приходит в бешенство, хватает револьвер и открывает пальбу во все стороны. Астров боится, что он покончит с собой, и пытается отговорить его. Профессор берет свое предложение назад и уезжает из дома вместе с женой. Астров уезжает вслед за ними. Ваня вновь обретает спокойствие, возвращается к работе и просматривает счета со своей племянницей. Они остаются наедине с грустью, смирением, мечтами о невозможном счастье.

   ► Дядя и двоюродный дед Андрея Михалкова-Кончаловского - художники. Его отец и мать - писатели и поэты. Его младший брат Никита был актером, а затем сам начал снимать кино. Вся семья живет (или жила) на даче, напоминающей корабль, плывущий через поколения во вневременном потоке искусства и красоты. После 2 первых опытов на социологические темы - Первый учитель (1966), показанный за границей и заслуживший международную славу, и История Аси Клячиной (1967), попавшая в заграничный прокат с большим опозданием, - свои лучшие фильмы Андрей снял по мотивам произведений великих писателей: Тургенева (Дворянское гнездо, 1969) и Чехова (Дядя Ваня). В экранизации этой пьесы, из которой он убрал несколько важных кусков, Кончаловский намеренно усилил грубость и суровость персонажей, замкнутость и удушливость декораций. Его формалистский и отстраненный стиль частично губит грусть, лиризм, иронию Чехова, которые нам со стороны кажутся самыми драгоценными его качествами. Как бы то ни было, Дядя Ваня со всеми своими недостатками и достоинствами (в частности, отметим высочайшую утонченность в изобразительных средствах), кажется (временно?) лебединой песней довольно короткой на данный момент карьеры режиссера. Впоследствии Андрей, чью репутацию вскоре стала затмевать репутация его младшего брата (Никиты Михалкова), одаренного более богатым воображением, стал немного помпезен (Романс о влюбленных, 1974; Сибириада, 1978), затем снял в Америке несколько относительно ярких, но довольно поверхностных и безликих картин: Возлюбленные Марии, Maria's Lovers, 1984; Поезд-беглец, Runaway Train, 1985, неоконченный проект Куросавы; Стыдливые люди, Shy People, 1987, опер. Крис Менгес; и Дуэт для солистки, Duet for One, 1986 с Джули Кристи в роли скрипачки, страдающей от рассеянного склероза, - самый привлекательный из этих 4 фильмов.

 

теория оптимального функционирования социалистической экономики
Теоретическое обоснование системы оптимального функционирования экономики (СОФЭ), которая на протяжении ряда лет разрабатывалась советскими экономистами-математиками в качестве возможного варианта будущего социально-экономического механизма страны. Оценивая ее, следует учитывать, что работы в этом направлении велись в условиях, когда в экономической науке господствовали догматические представления, сформированные под влиянием культа личности Сталина и поддерживавшие сталинистскую модель социализма, сложившуюся в стране. Неудивительно, что идеи СОФЭ подвергались жестокой критике со стороны ряда центральных изданий, партийных и хозяйственных руководителей. Сторонников СОФЭ обвиняли в «антимарксизме» за творческий подход к марксовой теории трудовой стоимости, которая догматиками была низведена до обоснования полностью опорочившей себя концепции планового затратного ценообразования, за стремление к учету ограниченности ресурсов при принятии экономических решений (что было давно уже азбучной истиной на Западе), за требование стоимостной оценки считавшихся «бесплатными» природных ресурсов и развития «горизонтальных» товарно-денежных (т.е.фактически рыночных) взаимоотношений между предприятиями и т.д. Между тем, в течение 70-х - 80-х гг. экономико-математические исследования в стране велись под влиянием концепции СОФЭ, которая сыграла выдающуюся роль в их развитии. Как видно из названия теории, особое значение в ее разработке придавалось принципу оптимальности. Он требует последовательно учитывать объективные цели общества и реальные средства их достижения всегда, когда приходится принимать любое экономическое решение, на любом уровне управления народным хозяйством. Поэтому режим оптимального функционирования народного хозяйства рассматривался представителями этого направления как такой, при котором достигается наилучшее (оптимальное) использование всех ресурсов общества (природных, трудовых, производственных и т.д.) для достижения объективных целей этого общества. Многие основные положения теории СОФЭ, которые с порога подвергались критике, постепенно принимались и становились общепринятыми. Это способствовало очень быстрому — по историческим меркам — восприятию и распространению идей современной экономической мысли в России после начала кардинальных рыночных реформ. Анализ социально-экономических аспектов СОФЭ показал неправомерность прямого отождествления оптимизационных категорий с, казалось бы, соответствующими им явлениями экономической действительности (оптимальных оценок продукции — с ценами, действующими в хозяйственной практике, оценок трудовых ресурсов — со ставками заработной платы, оценок воспроизводимых капитальных ресурсов — с платой за фонды, оценок природных ресурсов — с рентными платежами). Дело в том, что подобные хозяйственные категории по необходимости выполняют не только функции соизмерения затрат и результатов, но и несут социальные нагрузки, а также, что важнее, являются исторически преходящими, т.е. могут появляться, исчезать или изменять свою роль в процессе развития производственных отношений. В рамках теории СОФЭ сложилась концепция программно-целевого планирования и управления. Особое внимание уделялось (и, по-видимому, эта тенденция вообще будет усиливаться в экономических исследованиях) статистическому (или вероятностному) подходу к изучению экономических явлений. В известном смысле итоги многолетних исследований в этой области подвело получившее широкий общественный резонанс десятитомное издание — серия коллективных монографий «Вопросы оптимального планирования и управления экономикой», выпущенная ЦЭМИ и издательством «Наука» в 1983-1986 гг. В ней были сформулированы и направления дальнейших исследований, нерешенные задачи. В разработку теории СОФЭ внесли большой вклад советские экономисты и математики — лауреаты Ленинской премии академики Л.В.Канторович и В.С.Немчинов и профессор В.В.Новожилов, а также академики А.Г.Аганбегян, А.Г.Гранберг, Н.Я.Петраков, Н.П.Федоренко, С.С.Шаталин, доктора наук В.А.Волконский, В.Ф.Пугачев, Ю.В.Сухотин и многие другие. К сказанному надо добавить, что Л.В.Канторович — пока единственный из отечественных экономистов — был удостоен Нобелевской премии по экономике.Нельзя не признать, впрочем, что переход к рыночной экономике, подтвердив практическую значимость одних положений теории СОФЭ, отрицает другие, имевшие целью усовершенствование отжившей системы централизованного планирования. Тем не менее, она занимает достойное место в истории отечественной экономической мысли.
[ http://slovar-lopatnikov.ru/]

Тематики

• экономика

EN

• optimal functioning theory for a socialist economy

 

теория оптимального функционирования социалистической экономики
Теоретическое обоснование системы оптимального функционирования экономики (СОФЭ), которая на протяжении ряда лет разрабатывалась советскими экономистами-математиками в качестве возможного варианта будущего социально-экономического механизма страны. Оценивая ее, следует учитывать, что работы в этом направлении велись в условиях, когда в экономической науке господствовали догматические представления, сформированные под влиянием культа личности Сталина и поддерживавшие сталинистскую модель социализма, сложившуюся в стране. Неудивительно, что идеи СОФЭ подвергались жестокой критике со стороны ряда центральных изданий, партийных и хозяйственных руководителей. Сторонников СОФЭ обвиняли в «антимарксизме» за творческий подход к марксовой теории трудовой стоимости, которая догматиками была низведена до обоснования полностью опорочившей себя концепции планового затратного ценообразования, за стремление к учету ограниченности ресурсов при принятии экономических решений (что было давно уже азбучной истиной на Западе), за требование стоимостной оценки считавшихся «бесплатными» природных ресурсов и развития «горизонтальных» товарно-денежных (т.е.фактически рыночных) взаимоотношений между предприятиями и т.д. Между тем, в течение 70-х - 80-х гг. экономико-математические исследования в стране велись под влиянием концепции СОФЭ, которая сыграла выдающуюся роль в их развитии. Как видно из названия теории, особое значение в ее разработке придавалось принципу оптимальности. Он требует последовательно учитывать объективные цели общества и реальные средства их достижения всегда, когда приходится принимать любое экономическое решение, на любом уровне управления народным хозяйством. Поэтому режим оптимального функционирования народного хозяйства рассматривался представителями этого направления как такой, при котором достигается наилучшее (оптимальное) использование всех ресурсов общества (природных, трудовых, производственных и т.д.) для достижения объективных целей этого общества. Многие основные положения теории СОФЭ, которые с порога подвергались критике, постепенно принимались и становились общепринятыми. Это способствовало очень быстрому — по историческим меркам — восприятию и распространению идей современной экономической мысли в России после начала кардинальных рыночных реформ. Анализ социально-экономических аспектов СОФЭ показал неправомерность прямого отождествления оптимизационных категорий с, казалось бы, соответствующими им явлениями экономической действительности (оптимальных оценок продукции — с ценами, действующими в хозяйственной практике, оценок трудовых ресурсов — со ставками заработной платы, оценок воспроизводимых капитальных ресурсов — с платой за фонды, оценок природных ресурсов — с рентными платежами). Дело в том, что подобные хозяйственные категории по необходимости выполняют не только функции соизмерения затрат и результатов, но и несут социальные нагрузки, а также, что важнее, являются исторически преходящими, т.е. могут появляться, исчезать или изменять свою роль в процессе развития производственных отношений. В рамках теории СОФЭ сложилась концепция программно-целевого планирования и управления. Особое внимание уделялось (и, по-видимому, эта тенденция вообще будет усиливаться в экономических исследованиях) статистическому (или вероятностному) подходу к изучению экономических явлений. В известном смысле итоги многолетних исследований в этой области подвело получившее широкий общественный резонанс десятитомное издание — серия коллективных монографий «Вопросы оптимального планирования и управления экономикой», выпущенная ЦЭМИ и издательством «Наука» в 1983-1986 гг. В ней были сформулированы и направления дальнейших исследований, нерешенные задачи. В разработку теории СОФЭ внесли большой вклад советские экономисты и математики — лауреаты Ленинской премии академики Л.В.Канторович и В.С.Немчинов и профессор В.В.Новожилов, а также академики А.Г.Аганбегян, А.Г.Гранберг, Н.Я.Петраков, Н.П.Федоренко, С.С.Шаталин, доктора наук В.А.Волконский, В.Ф.Пугачев, Ю.В.Сухотин и многие другие. К сказанному надо добавить, что Л.В.Канторович — пока единственный из отечественных экономистов — был удостоен Нобелевской премии по экономике.Нельзя не признать, впрочем, что переход к рыночной экономике, подтвердив практическую значимость одних положений теории СОФЭ, отрицает другие, имевшие целью усовершенствование отжившей системы централизованного планирования. Тем не менее, она занимает достойное место в истории отечественной экономической мысли.
[ http://slovar-lopatnikov.ru/]

Тематики

• экономика

EN

• optimal functioning theory for a socialist economy