прежде+всего

комментарий, толкование; пояснение замысла. Комментирование прежде всего относилось к Священному Писанию, воспринимавшемуся как Божественное откровение, которое было необходимо осмыслить средствами человеческой речи, и к текстам, признанным авторитетными (диалоги Платона, трактаты Аристотеля, Порфирия, Боэция); выяснение смысла произведения; способ причащения к истинному знанию; способ адаптации нехристианских текстов к христианскому мировоззрению. Как правило, применялось шесть способов комментирования: исторический, или буквальный, моральный, аллегорический, символический, тропологический, анагогический, или мистический.

определение, дефиниция. По Боэцию, определения «составляются из отличительных признаков и становятся собственным признаком для каждого предмета, но акциденций они не допускают» (Боэций. Комментарий к Порфирию // Боэций. Утешение философией. С. 13). «Для определения нужен прежде всего род, затем - вид, подходящий к этому роду, и, наконец, - отличительные признаки, которые, будучи соединены с родом, дают определение вида» (там же. С. 19). Определение, в отличие от описания (см. DESCRIPTIO), собственных признаков не вбирает, но само становится таким признаком. По Петру Абеляру, «определения бывают двух видов: одно - субстанциальное, другое - описание. Субстанциальное определение вида - то, которое охватывает род и отличительные признаки... Описание часто извлекается из привходящих признаков, поэтому познание привходящего признака главным образом обосновывает описание. Познание же собственного признака помогает вообще любым определениям, которые через него обретают с ним сходство, так что определение обращается на определяемое» (Абеляр Петр. Логика «для начинающих» // Абеляр Петр. Тео-логические трактаты. С. 58). Ср. PRAEDICABILE.

истинное; статус вещи, которая есть, соответствие существующей вещи мышлению; является объектом созерцания спекулятивного интеллекта. По Фоме, «интеллектуальная спекулятивная сила - это то, чем спекулятивный интеллект искусен при установлении истинного, в этом ее назначение. Истинное, однако, рассматривается в двух аспектах: как познаваемое через себя, как познаваемое через что-то другое. То, что познается через себя, конституируется как принцип и воспринимается непосредственно мышлением, следовательно, дифференция, делающая мышление совершенным в установлении истинного, называется мышлением относительно принципов. Но истинное, познаваемое через что-то другое, не постигается непосредственно мышлением, а проходит испытание разумом. Это может происходить двумя способами: один способ, когда истинное есть окончательное в каком-то роде; другой способ, когда истинное есть окончательное относительно всей совокупности человеческого знания. И поскольку те вещи, которые познаются в опыте, относительно нас являются первичными и более понятными по природе, как сказано Аристотелем («Физика», 184а 17-22, или «Метафизика», 1029Ь 4), следовательно, то, что является первичным по отношению к человеческому знанию есть первое и прежде всего познаваемое. Мудрость касается истин подобного рода и занимается первыми причинами и началами («Метафизика», 981Ь 28), вот почему она так правильно судит и определяет порядок всех вещей, потому что совершенное и универсальное суждение возможно через разрешение первых причин» (Thomas Aquinas. Sum. Theol. la. Пае, q. 57, a. 2 concl.). Истинное, по Фоме Аквинскому, сказывается о многом эквивокально. Фома говорит о пяти способах употребления понятия «истинное»: 1) относительно утвердительных или отрицательных положений, составляемых интеллектом (собственный смысл истинного); 2) относительно определений вещей, согласно тому, что в них подразумевается истинное или ложное составление; 3) относительно вещей, согласно их соответствия Божественному интеллекту и потенциального соответствия интеллекту человеческому; 4) относительно человека, поскольку он избирает истину или составляет о ней суждение; 5) относительно произнесенных слов и об обозначаемых ими понятиях (Фома Аквинский. Дискуссионные вопросы об истине // Благо и истина: классические и неклассические регулятивы. М., 1998. С. 171-188).

I oris n. II tempus, oris n.

Áut hoc ínclusí lign(o) óccultántur Achívi,

Áut haec ín nostrós fabricáta (e)st máchina múros,

Ínspectúra domós ventúraque désuper úrbi,

Áut aliquís latet érror. Equó ne crédite, Téucri.

Quídquid id ést, timeó Danaós et dóna feréntes.

Либо ахейцы внутри за досками этими скрыты,

Либо враги возвели громаду эту, чтоб нашим

Стенам грозить, дома наблюдать и в город проникнуть.

Тевкры, не верьте коню: обман в нем некий таится.

Чем бы он ни был, страшусь и дары приносящих данайцев

(Перевод С. Ошерова)

провидение, предвидение; целесообразное действие Бога, направленное к высшему благу творения в целом и человека в частности. Боэций полагает, что «божественный разум содержит образ многообразия сущего, подлежащего управлению. Этот образ, когда рассматривается в чистом виде в самом божественном разуме, называется Провидением... Провидение есть сам Божественный разум, стоящий во главе всех вещей и располагающий все вещи... Провидение объемлет в равной степени все, как отдельное, так и бесконечное... Провидение есть простой и неизменный образ всего того, что предопределено к воплощению» (Боэций. Утешение философией. С. 265-266). Идея Провидения не исключает свободы воли, ибо смысл Провидения не в том, чтобы сообщать вещам необходимость, при которой исключается возможность случая, а чтобы быть знаком необходимости их осуществления в будущем. Знак необходимости не есть сама необходимость. Сущность знака - обозначать скрытое, но не творить сущности означаемого. Следовательно, то, что случится в будущем, не является необходимым до того момента, как это случится. Если же это не обретет существования, то оно не содержит необходимости появления в будущем (см. там же. С. 281). Потому «то, что должно произойти, осуществляется не оттого, что Провидение определило его к бытию в будущем, но скорее наоборот, то, что будет иметь место в будущем, не может быть скрыто от божественного Провидения» (там же. С. 277). Размышляя о применении термина «провидение» по отношению к любому мастеру-ремесленнику, Петр Абеляр задается вопросом, не является ли само это понятие пустым, пока форма будущего произведения находится в уме, хотя самой вещи еще нет. Отрицательный ответ на вопрос он аргументирует тем, что в противном случае пустым можно назвать и божественное Провидение, «которым Бог обладал прежде создания своих произведений». Мысль пуста, если она не воплощена. Провидение же пустым быть не может, поскольку результат мысли имеется в наличии. Оно «разом схватывает то, что еще не существует материально, но так, как если бы оно существовало, что естественно для всякого предвидения... Провидец не ошибается, ибо о том, что он мыслит как бы уже существующим, он не думает, что оно в том же виде и существует, но полагает его как бы присутствующим в том виде, в каком он его мыслит в будущем». Провидение - это схватывание будущей вещи в квазинастоящем (Петр Абеляр. Логика «для начинающих» // Петр Абеляр. Тео-логические трактаты. С. 88-89). См. PRAEDESTINATIO.