мировой

Источник - Лукреций, "О природе вещей", III, 1042-45:

Íps(e) Epicúrus obít decúrso lúmine vítae,

Quí genus húman(um) íngenió superávit et ómnis

Réstinxít stellás exórtus ut áetheriús sol.

Tú veró dubitábis et índignáber(e) obíre?

Сам Эпикур отошел по свершении поприща жизни,

Он, превзошедший людей дарованьем своим и затмивший

Всех, как и звезды, всходя, затмевает эфирное солнце.

Что ж сомневаешься тут и на смерть негодуешь свою ты?

опыт, эксперимент; компонент познания, обеспечивающий связь познающего с познаваемой вещью; опыт формируется из множества воспоминаний, подобно тому как память слагается из многочисленных ощущений (в глоссе к «Схоластической истории» Петра Коместора сказано, что «Августин, кажется, полагал, что души рыб называются душами потому, что обладают памятью»; автор глоссы ссылается на следующий опыт: в некоем месте был «источник, полный рыбы, которая стайкой подплывала к человеку... и стояла в терпеливом ожидании, пока он ее не покормит, как она к тому привыкла» (Петр Коместор. Схоластическая история. С. 294); познание единичных вещей, на основании которых действующий интеллект создает универсальные абстракции; у Роджера Бэкона опыт, напрямую связанный с теорией божественной иллюминации, - единственный способ достижения истины: «Имеются два способа познания, а именно с помощью доказательства и из опыта. Доказательство приводит нас к заключению, но оно не подтверждает и не устраняет сомнение так, чтобы дух успокоился в созерцании истины, если к истине не приведет нас путь опыта. Ведь многие располагают доказательствами относительно предмета познания, но так как не обладают опытом и пренебрегают им, то не избегают зла и не приобретают блага... Ибо часто озаряют благодать веры и божественное вдохновение не только в духовных вещах, но и в телесных и философских науках, как говорит Птолемей в Centiloquium. Двояк путь познания вещей: один - через философский опыт, другой, который, по его словам, гораздо лучше, - через божественное вдохновение» (Opus Maius, VI; цит. по изд.: Антология мировой философии. М., 1969. Т. 1.4. 2. С. 872, 874).

знак, символ. Рассуждая о различии между точкой и знаком на фигуре, Августин, определяет знак как «метку без отношения к чему-либо» (Августин. О количестве души // Творения. Т. 1. С. 201); то, что представляет нечто другое, чем оно само, обладающее познавательной силой. «Одни знаки - естественные, другие - данные условно. Естественные - это те, которые без намерения и какого-либо желания что-либо означать позволяют узнать, помимо себя, и нечто иное, например, есть дым, который означает и огонь. Ведь он нехотя производит обозначение... Знаки же условно данные - это те, которыми каждое живое существо по взаимному согласию и насколько возможно определяет себя для демонстрации волнения своей души». Но «знак есть вещь», поскольку не-вещь это ничто (см.: Августин. О христианском учении. Т. 1. С. 66-67 наст. изд.). По Боэцию, «всякий знак обозначает то, что под ним скрывается, хотя и не творит сущности обозначаемого... невозможно существование знака вещи, которая сама не существует» (Боэций. Утешение философией. С. 281). Оккам писал: «„Знак" понимают двояко: в одном смысле как то, что, будучи схвачено, дает нам познание чего-то иного, хотя и не приводит к тому, чтобы в уме возникало нечто впервые... а дает нам действительное познание того, что мы уже знаем на основании habitus. Таким образом, слово по своей природе обозначает нечто, подобно тому как всякое действие указывает по крайней мере на свою причину, например, бочка указывает на то, что в таверне есть вино. Но в таком общем значении я здесь не говорю о „знаке". В другом смысле „знак" понимают как то, что дает нам познание чего-то и по своей природе таково, что замещает его или добавляется в суждении к тому, что может замещать что-то; таковы синкатегоремы, глаголы и те части речи, которые не имеют определенного значения. Или знак по своей природе таков, что может быть составлен из таких частей речи; такого рода знак - предложение. И если так понимать имя „знак", то слово не есть естественный знак чего бы то ни было» (У. Оккам. [О терминах] // Антология мировой философии. Т. 1. Ч. 1. С. 902).

(syncategorematic term) -синкатегоремы, части речи, не имеющие самостоятельного значения и в отличие от категорем значимы лишь в соединении с другими словами. К синкатегоремам относятся глаголы, частицы, слова «все», «каждый», «всякий», «есть», «нет», «если», «или», «и». Термин введен Присцианом. Особое значение синкатегоремы имеют в логике У. Оккама, который отличил их от терминов: «Под термином в прямом смысле слова понимают то, что, взятое для обозначения, может быть субъектом или предикатом суждения. И в этом смысле ни глагол, ни союз, ни наречие, ни предлог, ни междометие не есть термин. Ведь многие имена, а именно синкатегоремы, не термины, ибо они, хотя и могут быть крайними членами суждения, если их брать материально или непосредственно, не могут быть таковыми, если их брать как обозначения. Поэтому предложение: «„Читает" - это глагол» - вполне подходяще и правильно, если глагол «читает» берут материально; если же его взять как обозначение, то предложение это будет непонятным. Точно так же и относительно таких предложение: «„Все" - это имя», «„Некогда" - это наречие», «„Если" - это союз», «„От" - это предлог» (Антология мировой философии. Т. 1. Ч. 2. С. 903). См.: CATHEGOREUMA, TERMINUS.

термин. Августин, отличая слова изреченные от пребывающих в уме (De Trinitate XV), считал, что эти мысленные термины не принадлежат ни одному языку, поскольку, оставаясь в уме, они не могут быть выражены внешне, хотя звуки внешне произносятся, поскольку внешне представляют собою знаки, подчиненные этим понятиям. Боэций в Комментарии к трактату Аристотеля «Об истолковании» делит речь, а в соответствии с нею и термины на написанные, произнесенные и мысленные. Написанный термин есть часть суждения, его можно увидеть телесными очами. Произнесенный термин - это часть суждения, произнесенного устами, по своей природе он таков, что его можно услышать телесными ушами. Мысленный термин - это интенция, или впечатление души, естественно обозначающее нечто или причастное к обозначению. По природе этот термин составляет часть мысленного суждения и замещает то, что им обозначается. Отличая свое понимание термина от аристотелевского, У. Оккам, чью философскую позицию называют терминизмом, пишет: «Все, кто занимается логикой, пытаются внушить, что доказательства составляются из суждений, а суждения из терминов. Отсюда следует, что термин не что иное, как связываемая часть суждения... Но хотя любой термин есть или может быть частью суждения, не все термины имеют одну и ту же природу... Я утверждаю, что слова суть знаки, подчиненные понятиям или интенциям души, не потому, что, если слово „знак" взять в собственном смысле, то сами слова обозначают понятия души, а потому, что слова предназначены для того, чтобы обозначать то же самое, что обозначают понятия ума. Так, что сначала по природе понятие обозначает что-то, а затем слово обозначает то же самое, поскольку слово по установлению обозначает то, что обозначено понятием ума. И если это понятие изменит свое значение, то тем самым и слово без всякого нового соглашения изменит свое значение... Однако между тремя видами терминов (имеется в виду Боэциево деление. - С. Я.) можно обнаружить и некоторые различия. Одно различие: то, что понятие или впечатление души обозначает, оно обозначает по природе, а термин, произнесенный или написанный, обозначает нечто лишь по установлению. Из этого вытекает и другое различие, а именно: произнесенный или написанный термин может по желанию изменять свое значение, мысленный же термин не изменяет своего значения ни по чьему желанию... Имя „термин" понимают трояко. Во-первых, термином называют все то, что может быть связкой или крайним членом категорического суждения, а именно субъектом или предикатом, или определением крайнего члена или глагола. В этом смысле термином может быть даже суждение, как и часть его. Ведь правильно сказать: „«Человек - живое существо» есть правильное суждение", в котором все суждение «человек - живое существо» есть субъект, а „правильное суждение" - предикат. В другом смысле это имя „термин" можно понимать как то, что противоположно предложению. В этом случае все несоставное называют термином. В-третьих, под термином в прямом смысле слова понимают то, что, взятое для обозначения, может быть субъектом или предикатом суждения. И в этом смысле ни глагол, ни союз, ни наречие, ни предлог, ни междометие не есть термин... Термином в этом смысле может быть не только несоставное, но и сложенное из двух несоставных частей, то есть из прилагательного и существительного, из причастия и наречия или из предлога с падежом, которого он требует, подобно тому как оно может быть субъектом или предикатом суждения... Термином может быть не только слово в именительном падеже, но и в косвенном падеже, так как оно может быть и субъектом, и предикатом суждения» (Антология мировой философии. Т. 1. Ч. 2. С. 900-902).