любопытство

общ. возбуждать любопытство

общ. (...) проявлять любопытство к (...)

общ. вы раздразнили наше любопытство, у нас слюнки потекли

1) мед. любитель тайно смотреть эротические сцены

2) устар. любопытный (проявляющие нездоровое любопытство), зритель

1) мед. вуайеризм, скопофилия, скопофилия (форма полового извращения), стремление к созерцанию эротических сцен (половое извращение)

2) устар. нездоровое любопытство

1) мед. любительница тайно смотреть эротические сцены

2) устар. любопытная (проявляющие нездоровое любопытство), зрительница

(tourisme) достопримечательность

любопытство

  Приключения Пиноккио

   1972 - Италия - Франция - Германия (киноверсия во фр. прокате 1975 г. - 135 мин; телеверсия - 324 мин)

     Произв. RAI (Рим), ORTF (Париж), Bavaria Film (Мюнхен), Sampaolo Film, Cinepat (Рим)

     Реж. ЛУИДЖИ КОМЕНЧИНИ

     Сцен. Сузо Чекки д'Амико и Луиджи Коменчини по одноименному роману Карло Коллоди

     Опер. Армандо Наннуцци (Technicolor)

     Муз. Фьоренцо Карпи

     Дек., Кост. Пьеро Герарди, Арриго Брески

     В ролях Андреа Балестри (Пиноккио), Нино Манфреди (Джеппетто), Франко Франки (Кот), Чиччо Инграссиа (Лис), Джина Лоллобриджида (Фея), Марио Адорф (директор цирка), Доменико Санторо (Лучиньоло), Витторио Де Сика (судья), Уго Д'Алессио (мастер Вишня), Лайонел Стэндер (Манджафуоко), Дзоэ Инкроччи (Улитка), Карло Баньо (хозяин пса Мелампо) и марионетки миланского театра «Колла».

   1 СЕРИЯ (56 мин). Тосканская деревня, конец XIX в. Нищета и холод. Проходимцы Кот и Лис, работающие на ярмарочного кукольника Манджафуоко, зазывают публику на представление. Одна из рекламных листовок, которые они раздают, наводит нищего столяра Джеппетто на мысль смастерить для себя куклу, чтобы хоть как-то скрасить одиночество. Он берет у соседа и коллеги мастера Вишни ореховое полено. Хотя мастер Вишня очень скуп, он все-таки отдает Джеппетто полено, радуясь возможности от него избавиться: оно его пугало, потому что разговаривало. Едва Джеппетто успевает вырезать из полена куклу и окрестить ее Пиноккио, та начинает двигаться и говорить. Ночью, пока Джеппетто спит, фея, очень похожая внешне на покойную жену Джеппетто, превращает куклу в живого мальчика из плоти и крови. Но в плату за чудо она требует, чтобы Пиноккио был послушным. За каждую шалость она грозится вновь превращать его в деревянную куклу. Наутро Джеппетто не верит своим глазам: сбылось его самое заветное желание - у него есть сын. Изголодавшийся Пиноккио крадет у рыбака кусок сыра. Ему удается скрыться от полицейских. Те берут под арест Джеппетто, и столяр попадает в тюрьму. Пиноккио возвращается домой один. Он сжигает инструменты Джеппетто, чтобы согреться, и отчаянно ищет хоть какую-нибудь еду. Среди ночи он просит еды у соседа: тот обливает его водой.

   2 СЕРИЯ (55 мин). Пиноккио возвращается в дом Джеппетто. Он давит сверчка, пытавшегося читать ему мораль, и обжигает ноги в пламени камина. Он снова становится куклой. Выйдя из тюрьмы, Джеппетто с грустью понимает, что ему снился сон и Пиноккио - всего лишь кукла, сделанная его руками. Он вырезает для куклы новые ноги, и вскоре Пиноккио опять превращается в мальчика. Он обещает вести себя хорошо. Джеппетто очень хочет, чтобы мальчик пошел в школу. Он продает плащ, чтобы купить мальчику учебник, и мастерит ему курточку. Наслушавшись оскорблений сплетниц, которые заранее называют его лентяем, Пиноккио разворачивается на полпути. Его привлекают зазывные речи Кота и Лиса, и он продает учебник, чтобы попасть на представление Манджафуоко, демонстрацию торжества Света и Электричества над мраком невежества. Куклы угадывают в Пиноккио своего и приглашают его подняться на сцену прямо во время представления. Пиноккио снова становится деревянной марионеткой. Недовольный тем, что Пиноккио сорвал спектакль, Манджафуоко сажает его в клетку. Джеппетто напрасно ждет Пиноккио у дверей школы. Он узнает, что мальчик отправился в кукольный театр. Джеппетто идет к морю по следам Манджафуоко, думая, что кукольник похитил его сына. На привале Манджафуоко хочет поджарить барана и требует, чтобы новую куклу бросили в костер. Но за это время Пиноккио снова превратился в мальчика. Кот и Лис, устав от своего рабского положения, уходят от Манджафуоко, пока тот выслушивает рассказ Пиноккио. Слушая, Манджафуоко несколько раз чихает: это означает, что он чрезвычайно растроган, Пиноккио не дает сжечь вместо себя куклу Арлекина.

   3 СЕРИЯ (52 мин). Манджафуоко дает Пиноккио пять золотых монет и советует ему вернуться к отцу. Мальчик рассказывает об этом подарке Коту и Лису, не слушая советов курицы и светлячка. Проходимцы напрашиваются на угощение, и Пиноккио тратит золотую монету. Затем, накинув белую простыню, Кот и Лис пытаются ограбить его в лесу. Пиноккио сбегает от них и несется к дому на сваях, не зная, что там живет фея. «Все в этом доме умерли», - говорит фея. Кот и Лис, по-прежнему не узнанные мальчиком, хватают его. Он говорит, что потерял монеты (хотя на самом деле спрятал), и они вешают его неподалеку от дома феи, которая предпочитает не вмешиваться. Но из петли выпадает не задушенный мальчик, а деревянная кукла. Кукла бежит к дому феи. Пиноккио тяжело болен, и его лечат 2 врача. Стоит ему соврать, как нос его вырастает, и Пиноккио называет фею ведьмой. Чуть позже она опять превращает его в мальчика. Пиноккио достает монеты из фонтана, где спрятал их. Кот и Лис уговаривают его закопать монеты на Поле Чудес: по их словам, если поливать эти монеты, они преумножатся. Пока доверчивый Пиноккио ходит за водой, бессовестные жулики, смеясь, выкапывают монеты.

   4 СЕРИЯ (53 мин). Местный крестьянин помогает Пиноккио понять, что его обобрали. Пиноккио рассказывает свою историю судье, и тот, не придумав ничего лучше, решает посадить мальчика в тюрьму. Тем временем на набережной Джеппетто находит в мусорном ящике курточку Пиноккио и решает отправиться вслед за Манджафуоко в Америку. Для этого он чинит старую прохудившуюся лодчонку. В тюрьме Пиноккио признается в множестве разных преступлений, чтобы попасть под амнистию. Идя по дороге, он пугается игрушечного дракона, которым управляют дети. Он понимает, что попал на карнавал. Он вдруг находит могилу феи. На могиле написано, что она умерла из-за него. Пиноккио плачет горькими слезами и засыпает на камне. Проснувшись, он обращается к фее: «Может, ты и умерла от горя, но я сейчас умру от голода, если не найду хоть какой-нибудь еды». Он крадет у крестьянина булку и виноград, и тот заставляет Пиноккио расплатиться необычным образом: заменить ему сторожевого пса. Посаженный на длинную железную цепь, Пиноккио помогает поймать курокрадов. Крестьянин, который знаком с Джеппетто (они виделись на побережье), отпускает Пиноккио, и тот идет к морю искать отца. Он успевает увидеть, как Джеппетто, пустившись в море на утлой лодчонке, исчезает в волнах. Видя всеобщее безразличие, Пиноккио бросается на помощь отцу. Но напрасно. Придя в себя на песчаной отмели, куда его вынесли волны, Пиноккио знакомится с мальчишкой по имени Лучиньоло («Фитиль»), прячущимся под перевернутой лодкой. Лучиньоло - хулиган в бегах. Его спокойствие, смелость и знание жизни впечатляют Пиноккио. Он повсюду следует за Лучиньоло и помогает ему красть пирожки.

   5 СЕРИЯ (55 мин). Лучиньоло, не знающий благодарности, исчезает. Пиноккио ищет его по всей деревне. Он отказывается от мелкой работы, которую ему предлагают за еду. Он стоит с бедняками в очереди за плошкой супа. Суп раздает фея: выходит, она не умерла, но делает вид, будто не знает Пиноккио. Фея отводит его к себе домой, где ее служанка Улитка узнает мальчика. Фея кормит Пиноккио и говорит, что его отец жив. Она отправляет Пиноккио в школу, где тот становится примерным учеником. В награду фея разрешает ему устроить в ее доме праздник для друзей. Пиноккио встречает в школе Лучиньоло, которого силой притащил учиться директор. Лучиньоло делает все, чтобы его исключили из школы. Пиноккио по примеру друга поступает так же. Лучиньоло готовится отправиться в Страну Чудес - рай для детей, где те избавлены от работы и живут в постоянном веселье. Еду, конфеты и игрушки там всем раздают бесплатно. Пиноккио и Лучиньоло прощаются. Наступает ночь. Пиноккио возвращается в дом феи, но не успевает на праздник, устроенный для его друзей. Улитка не сразу впускает его в дом: сначала долго держит на улице под дождем, а потом подает ужин из картона. Возмущенный таким приемом, Пиноккио бежит за Лучиньоло. Усевшись вдвоем на осла, они, вместе с целой толпой детей, едут к Стране Чудес, где их ждут наслаждения и подарки.

   6 СЕРИЯ (53 мин). На следующее утро, едва проснувшись, Пиноккио и Лучиньоло, а также все остальные дети, приглашенные в Страну Чудес, замечают, что у них выросли длинные ослиные уши. Дети пытаются сбежать и полностью превращаются в ослов. Пиноккио разлучают с Лучиньоло и продают в цирк, директор которого плохо с ним обращается на представлении. Фея оказывается в зале, среди публики. Неудачно упав, осел калечится, и его продают человеку, который хочет его утопить, чтобы сделать из его кожи барабан. Человек привязывает к шее осла камень и бросает бедное животное в воду. Осел превращается в деревянную куклу; кукла плывет по волнам в открытое море и попадает в пасть к гигантской акуле (или киту). В животе чудовища кукла обнаруживает Джеппетто, который безумно радуется их встрече. Столяр живет припеваючи: чудовище проглатывает множество полезных вещей с проплывающих кораблей, и у старика есть все, чего только можно пожелать. Он читает книги, а потому не очень скучает по видам природы. Однако он расстроен, что Пиноккио снова превратился в куклу; он критикует воспитательные методы феи и даже называет ее ведьмой. На следующее утро кукла опять становится мальчиком - или, вернее, окончательно отделяется от Пиноккио-человека. Пиноккио навсегда останется существом из плоти и крови. Пока что его главное желание - вырваться из брюха чудовища. Но Джеппетто не видит в этом никакого смысла. То, что отцу кажется покоем и раем, сын считает тюрьмой. Пиноккио удается убедить Джеппетто вырваться наружу на спине любезного тунца, который довозит их до берега. Ступив на землю, Пиноккио радостно ведет вновь обретенного отца за собой, навстречу жизни.

   ► Фильм был показан во Франции в 2 версиях: короткой, довольно неуклюже скроенной 135-мин (выпущенной в кинотеатрах), и в телеверсии из 6 серий, каждая продолжительностью примерно 55 мин. Эта последняя версия, неоднократно показанная по телевидению, и есть оригинальное произведение Коменчини. Она даже на 35–40 мин длиннее итальянской телеверсии. В частности, в ней есть 2 новые сцены: великолепный кукольный спектакль с участием Феи Электричества, и сцена, где фея навещает Пиноккио (раненого осла) за кулисами цирка. Фильм, сочиненный за 21 месяц и снятый за 23 недели при бюджете в 800 млн лир (значительная сумма по тем временам, но почти смехотворная в наши дни), представляет собой образцовую экранизацию, идеально сочетающую в себе восхищенное уважение к первоисточнику («Пиноккио» в Италии считается светской Библией) и вольную интерпретацию его смысла. Коменчини оказался в особенно выгодном положении, получив возможность проиллюстрировать каждый эпизод книги и выгодно раскрыть каждого персонажа, будь он животным (сверчок, тунец, акула и т. д.) или человеком (Кот, Лис, Улитка и т. д.). У него было на это время (и на площадке, и на экране). У него были на это деньги.

   Сценарий, написанный им совместно с великой Сузо Чекки Д'Амико, восхищает своей цельностью, находчивостью и зрелостью. В такой длинной и наполненной событиями картине не могло быть и речи о том, чтобы, вслед за Коллоди (и Диснеем), показывать на экране куклу, которая только в самом финале превращалась бы в мальчика из плоти и крови. Коменчини и его сценаристка нашли решение ловкое, элегантное и при этом богатое разными смыслами. Фея превращает Пиноккио в живого мальчика в начале истории, а затем наказывает его при каждом проступке, снова обращая в куклу. (В общем и целом, Пиноккио фигурирует на экране в виде куклы примерно в течение часа.) Этот ловкий драматургический ход позволяет авторам показать фею неколебимой и жестокой охранительницей очень сурового нравственного закона; в конце концов она внушает отвращение к себе такими зверствами против ребенка. Фея становится отрицательным персонажем, отчего фильм и каждая серия в отдельности приобретают новые смыслы.

   В этом фильме Коменчини, пылкий поэт и художник детства, как никогда ярко воспевает детскую энергичность, способную если не спасти мир, то хотя бы направить его по пути свободы, естественности, доброты. Качества, подчеркнутые в характере Пиноккио-ребенка - гордость, смелость, дерзость, любопытство, верность дружбе, упорство, бунтарство, - по мнению Коменчини, могут заменить старую обветшалую мораль на новую, более справедливую и человечную. Работая с книгой Коллоди, Коменчини постарался добиться как можно большего реализма в показе общества и большего оптимизма в духовном настрое. Он весьма талантливо подошел к изображению социальной и исторической атмосферы, в которой разворачиваются похождения ребенка-куклы и придал ей больше конкретики, чем в книге: замерзшая и голодная тосканская деревня посреди суровой зимы в конце XIX в.

   К поискам сына отцом - главному мотиву книги Коллоди - добавляется не менее символичная и симпатичная линия поисков отца сыном. Дело даже не только в том, что отец и сын ищут друг друга (в параллельном монтаже) на всем протяжении фильма; в финале сын почти насильно вытаскивает отца из брюха чудовища и неким образом заново производит его на свет, дарит второе рождение, которое становится апофеозом картины. Помимо этого, Коменчини значительно обогатил характер Лучиньоло, своевольного лодыря и вольнодумца, которого любит и которым восхищается Пиноккио. Коменчини обладает редким даром работы с актерами, особенно с детьми, и это ярче всего ощущается в тех сценах, когда два эти персонажа оказываются вместе. Но это ни в коем случае не означает, что взрослым актерам досталось меньше внимания: напр., Нино Манфреди в образе ранимого и задерганного старика играет одну из лучших ролей во всей своей творческой биографии.

   БИБЛИОГРАФИЯ: о подробностях съемок см. Жак Лурселль, «В поисках Пиноккио» (J. Lourcelles, A la recherche de Pinocchio, журнал «Fiction», октябрь, ноябрь, декабрь 1973). К выходу в прокат нового Пиноккио (1972) был приурочен выпуск фр. перевода книги Коллоди в издательстве «G.P. Rouge et Ог». Издание украшено иллюстрациями, бережно передающими изобразительную красоту фильма. Текст книги предваряется предисловием Коменчини.

  Дети смотрят на нас

   1944 - Италия (84 мин)

     Произв. Scalera-Invicta

     Реж. ВИТТОРИО ДЕ СИКА

     Сцен. Чезаре Дзаваттини, Чезаре Джулио Виола, Витторио Де Сика, Адольфо Франчи, Маргерита Мальоне, Герардо Герарди по роману Чезаре Джулио Виолы «Прико» (Prico)

     Опер. Джузеппе Караччиоло

     Муз. Ренцо Росселлини

     В ролях Лучано Де Амброзис (Прико), Иза Пола (мать), Эмилио Чиголи (отец), Адриано Римольди (любовник матери), Джованна Чиголи (Аньезе), Ионе Фригерио (бабушка), Мария Гардена (госпожа Уберти).

   Мальчик переживает развод родителей. Муж прощает жене измену, и та возвращается в семью, чтобы ухаживать за больным сыном. Уехав с мужем и сыном на воды, она вдруг встречает любовника, который продолжает упорно преследовать ее, и уезжает с ним. Отец отдает мальчика в религиозный колледж и кончает с собой.

   ► 1-й драматический фильм Де Сики. 1-й снятый им фильм, где он не играет сам. 1-й опыт сотрудничества с Чезаре Дзаваттини. При помощи намеренно обедненной мелодраматической фабулы, лишенной неожиданных поворотов и эмоциональных взрывов (тут авторы, возможно, зашли слишком далеко), фильм описывает удушливую и безысходную атмосферу в обществе. При этом он нарушает сразу несколько табу фашистского кинематографа, касаясь тем несчастного детства, женской измены, самоубийства (эта последняя тема проиллюстрирована предельно лаконично). Де Сика и Дзаваттини настойчиво выделяют характерные элементы общественной среды: всесильный моральный порядок, нездоровое и лицемерное любопытство соседей до такой степени осложняют банальную супружескую неверность, что она оборачивается трагедией. На уровне формы Де Сика, впервые пробуя силы в серьезном кинематографе, не достигает того изысканного совершенства, что продемонстрировал в Маддалена, ноль за поведение, Maddalena, zero in condotta. Тем не менее, увлекательно наблюдать, как изменяется природа этого режиссера, который при этом совсем не оппортунист (в этом и заключается главная сложность в понимании творчества Де Сики). Хотя сценарист успевает мимоходом перевернуть несколько устоявшихся представлений, Де Сика не может не отразить самые оригинальные черты своей эпохи и тот резкий контраст, который она будет являть с эпохой грядущей. Поддавшись искушению каллиграфизма, Де Сика снимает атональный, замкнутый, неподвижный, абсолютно пессимистичный фильм, радикально расходящийся с обнадеживающей динамичностью, которая наперекор всему проявляется в его более поздних неореалистических картинах ( Шуша, Sciuscia; Похитители велосипедов, Ladri di biciclette и т. д.). Здесь же, напротив, даже те персонажи, которым удалось пережить драму, похоже, навеки обречены на несчастье и разрушение. Чересчур суровый приговор в адрес «виновной» женщины (в финальном эпизоде сын отказывается ее поцеловать), несмотря на некоторые смягчающие обстоятельства, предоставленные сюжетом, по нашему мнению, тесно связан с эпохой фашизма. Эту картину, одно из последних порождений кинематографа фашистской поры, роднит с неореализмом стремление постичь реальность момента через горести простых людей, страдающих душ, обреченных быть жертвами этой реальности. И в 1-ю очередь это, конечно, дети. Фильм является прекрасным примером творчества переходного периода в итальянском кино, и в нем можно до бесконечности отделять элементы, принадлежащие прошлому, от элементов, бесспорно ориентированных в будущее.

  Дом ангела

   1957 - Аргентина (78 мин)

     Произв. Argentina Sono Film

     Реж. ЛЕОПОЛЬДО ТОРРЕ НИЛЬСОН

     Сцен. Леопольдо Торре Нильсон, Мартин Родригес Ментасти по одноименному роману Беатрис Гвидо

     Опер. Анибал Гонзалес Пас

     Муз. Хуан Карлос Пас

     В ролях Эльза Даниель (Анна), Лаутаро Mуpуa (Пабло), Барбара Мухика (Висента), Гильермо Батталья (Кастро), Йордана Фаин (Нана), Лили Гасель (Джульетта), Алехандро Рей (Хулиан), Берта Ортегоса (госпожа Кастро).

   Буэнос-Айрес, 20-е гг. Мать и кормилица воспитывают Анну в страхе перед грехом. Строгое воспитание лишь разжигает любопытство и усиливает неудовлетворенность. Отец Анны - политический деятель; в его партию входит молодой человек, решивший биться до конца со своим врагом, вытащившим на свет старый финансовый скандал тех времен, когда отец молодого человека был министром. Молодой депутат приглашен в дом Анны; там он силой овладевает девушкой, пользуясь гипнотическим воздействием, которое на нее оказывает. Депутат убивает врага на дуэли. Часто бывая у Анны, он хранит в тайне их отношения, которым не суждено перерасти в нечто большее.

   ► Фильм, принесший Торре Нильсону известность за пределами его родной страны. Его стиль можно охарактеризовать как барочный академизм. Определенная статичная сила и тяжеловесность, свойственные академизму, заученно, но эффективно выражают замкнутость и удушливость мира, в котором живет героиня, пленница своего воспитания и предрассудков вековых буржуазных традиций. Барочный стиль ощущается в раскадровке, в построении кадра и освещении: реальность тут показана глазами героини (всегда лишь частями и урывками). Мастерство Торре Нильсона заключается в том, чтобы скрывать, а не обнажать, поскольку менталитет персонажей раскрывается через их неспособность смотреть на мир шире. Безвременно оборвавшаяся любовная связь главных героев будет навеки окутана покровом тайны. Об этой связи Торре Нильсон рассказывает серьезно, но с примесью хорошо скрытой иронии - качества, по всей вероятности, сугубо аргентинского. Фильм интересен не столько своими идеями, которые сегодня кажутся банальными и даже избитыми, сколько поисками в области изобразительных средств. В особенности отмстим стилизованное, очень контрастное, очень сюрреалистическое использование черно-белой гаммы, придающее огромную, ощутимую силу этой «барочности фрустрации», которую можно обнаружить в формальных экспериментах Бардема и Астрюка, относящихся к тому же периоду.

  Касабланка

   1943 - США (102 мин)

     Произв. Warner (Хэл Б. Уоллис)

     Реж. МАЙКЛ КЁРТИЗ

     Сцен. Джулиус Дж. и Филип Дж. Эпстины и Хауард Кох по пьесе Мёрри Бёрнетта и Джоан Элисон «Все бывают у Рика» (Everybody Comes to Rick's)

     Опер. Артур Эдесон

     Муз. Макс Стайнер

     В ролях Хамфри Богарт (Рик Блейн), Ингрид Бергман (Ильза Лунд Ласло), Пол Хенрид (Виктор Ласло), Клод Рейнз (капитан Луи Рено), Конрад Файдт (майор Генрих Штрассер), Сидни Гринстрит (синьор Феррари), Петер Лорре (Угарте), Марсель Далио (крупье), С.З. Саколл (Карл), Мадлен Лебо (Ивонн), Дули Уилсон (Сэм), Джой Пэйдж (Аннина Брандель), Джон Куолен (Берже), Леонид Кинский (Саша), Хельмут Дантине (Ян Брандель), Людвиг Штоссель (мистер Лойхтаг), Дэн Симор (Абдул).

   1941 г. Касабланка - неминуемый этап на маршруте Париж-Марсель-Оран, которым следуют беженцы из оккупированной нацистами Франции, чтобы попасть в Лиссабон, а там сесть на пароход в США. Многим приходится подолгу ждать отлета; в ожидании они лихорадочно строят планы. Сообщение об убийстве 2 немецких курьеров, доставлявших очень важные документы, провоцирует волну арестов в городе. Аресты проводятся под руководством капитана Рено, продажного и циничного префекта вишистской полиции. Он усердствует с особым старанием, ибо в город прибывает майор Штрассер, высокопоставленный офицер Третьего рейха.

   Одно из самых знаменитых и посещаемых мест в городе - «Американское кафе Рика», хозяин которого некогда сражался с фашистами в Эфиопии и Испании. Рено рассчитывает взять убийцу курьеров в этом кафе на глазах у Штрассера, надеясь таким образом подняться в его глазах. Мелкий авантюрист по фамилии Угарте, зарабатывающий на жизнь продажей поддельных виз, признается Рику, что готовится совершить в этот вечер главную сделку своей жизни: продать по цене золота транзитные письма за подписью генерала Вайганда, украденные у убитых курьеров. Угарте на несколько часов передает письма Рику («Вы меня презираете, поэтому только вам я могу доверять», - говорит он ему).

   Рено сообщает Рику, что в городе появился один из лидеров Сопротивления, Виктор Ласло, сбежавший из немецкого концлагеря. Он добавляет, что получен настоятельный приказ не дать Ласло уехать из города. Рик заключает с капитаном пари на 20 000 франков, что Ласло сумеет это сделать, и тем подтверждает догадку Рено, что за циничной оболочкой прячется душа сентиментального идеалиста. Чуть позже Угарте арестовывают за убийство немецких курьеров. Он пытается бежать, стреляет в преследователей и снова попадает в их руки. В кафе появляется Ласло с прекрасной Ильзой (с которой состоит в тайном браке) и безуспешно пытается связаться с Угарте; ему сообщают, что тот арестован.

   Ильза узнает Сэма, штатного пианиста кафе, и просит его сыграть старую добрую мелодию «Пусть время проходит». От нее на глаза Ильзы наворачиваются слезы, но Рик, едва заслышав музыку, в ярости подбегает к роялю. Оказывается, он давно запретил Сэму играть эту песню. Он узнает в Ильзе женщину, которую любил когда-то. Оставшись в одиночестве, он пьет полночи и думает об Ильзе. Они познакомились в Париже и провели там несколько страстных и счастливых дней посреди всеобщей паники: как раз в эти дни немцы вошли в столицу. Они назначили друг другу свидание и договорились вместе уехать в Марсель. Ильза не пришла на вокзал и передала Рику прощальную записку. Поток воспоминаний Рика прерван появлением Ильзы. Она убеждает что, что зашла в «Американское кафе» случайно, не зная, кто его владелец. Она пытается оправдаться и рассказывает о Ласло, которого страстно любила с юных лет. Однако Рик хамит ей в ответ, и она уходит.

   На следующий день в кабинете Рено Штрассер с видимым удовольствием сообщает Ласло о гибели Угарте и предлагает ему визу в обмен на имена главных руководителей Сопротивления в Европе. Их беседа обрывается на полуслове. На рынке Рик встречает Ильзу и извиняется за вчерашнее поведение. Она признается, что уже была замужем за Ласло, когда познакомилась с Риком в Париже. Синьор Феррари, владелец клуба «Синий попугай» и главный конкурент «Американского кафе» (которое он мечтает выкупить у Рика), говорит Ласло, что Рик, возможно, хранит у себя транзитные письма, необходимые для его отъезда. Позднее, в «Американском кафе» Ласло пытается получить от Рика пресловутые письма, но встречает отказ. Ласло интересуется причинами отказа, на что Рик отвечает: «Предлагаю задать этот вопрос вашей жене». Услышав, как немцы распевают патриотические песни. Ласло парирует «Марсельезой»: ему подпевают хором оркестранты и многочисленные посетители.

   В тот же вечер Ильза приходит к Рику и умоляет отдать ей письма, которые необходимы ее мужу, чтобы продолжить борьбу. Она называет Рика трусом и эгоистом и угрожает ему револьвером. Затем признается, что по-прежнему любит его. Тогда, в Париже, она считала своего мужа погибшим. В день, выбранный ими для отъезда в Марсель, она узнала, что он жив. Она вырывает из Рика обещание помочь Ласло. В тот же вечер Ласло попадает под арест за участие в подпольной сходке.

   На следующий день Рик предлагает Рено сделку: Он знает, что у Рено нет законных оснований удерживать Ласло под стражей. Он говорит, что собирается использовать письма для себя и для Ильзы, которую намерен похитить у мужа. Если Рено будет угодно закрыть глаза на их отъезд. Рик выдаст ему Ласло прямо у трапа самолета, на этот раз - с достаточными уликами, чтобы надолго усадить подпольщика за решетку: Рено достаточно будет арестовать Ласло в тот момент, когда Рик передаст ему письма. Впечатленный цинизмом Рика, который превзошел даже его собственный, Рено соглашается. Но события развиваются не по плану. Когда Рено уже собирается арестовать Ласло, Рик достает револьвер. Он отвозит Ильзу и Ласло в аэропорт и сажает их в самолет до Лиссабона. Он убивает Штрассера, который пытается связаться с диспетчером. Рено, с самого начала невзлюбивший Штрассера, неожиданно меняет ориентиры и покрывает Рика. Вдвоем, бок о бок, они уходят вдаль по туманному полю аэропорта. Рик выиграл пари: так закладывается начало большой дружбы.

   ► По всей вероятности, из всех американских фильмов именно этот пользуется наибольшей любовью среди самих американцев. В энциклопедии Леонарда Молтина он назван «нашим кандидатом на звание лучшего голливудского фильма всех времен». Несомненно, популярность фильма, а также все его достоинства и недостатки связаны с его сериальной природой, которая роднит его с Унесенными ветром, Gone with the Wind, еще одним любимцем американской публики. Уникальность Касабланки среди прочих крупных голливудских постановок заключается в том, что она была - непреднамеренно - задумана, написана и снята как сериал: никто из создателей не знал, в каком направлении движется сюжет, и до самого финала перед ними маячила надпись «продолжение следует». Братья-сценаристы Филип и Джулиус Эпстины рассказывают Хэлу Уоллису и Селзнику некое смутное подобие сюжета, почерпнутое из пьесы (о которой постоянно забывают в рассказах о создании Касабланки). Продюсеры чувствуют такое вдохновение, что Селзник даже «одалживает» студии «Warner» Ингрид Бергман, которую держит на контракте, а самой актрисе обещает в этом фильме великолепную роль. Братья Эпстины берутся за работу; в подкрепление им придан Хауард Кох (он написал Морского волка, The Sea Wolf для Кёртиза и Письмо, The Letter, 1940 для Уайлера). Работа над сценарием движется туго; есть удачные реплики, интересные характеры и повороты сюжета, но нет главного стержня, ведущей линии. Эпстины делают ловкий маневр и переключаются на другую картину, и Кох остается единственным гребцом на галере. Тогда он начинает записывать историю подряд, как она есть, не зная, куда она выведет, сочиняя каждую сцену из логики событий предыдущей. За 2 недели до начала съемок им было написано 40 страниц (т. е. 1/3, сценария), которые очень понравились Кёртизу. «Однако, - пишет Кох (см. БИБЛИОГРАФИЮ), - Майк с таким нетерпением и с такой жадностью ждал сценария, что ему бы показались удачными какие угодно сцены».

   На этой стадии на помощь Коху приходят Богарт и другие исполнители главных ролей. В спорах за бутылкой виски новые идеи бьют ключом. Все чувствуют себя героями Пиранделло: 6 персонажей в поисках сюжета (***). К 1-му дню съемок сценарий завершен Кохом приблизительно наполовину. В последнюю 1/3 съемочного периода он начинает приносить сцены на площадку день в день и даже получает от студии меморандум, доводящий до его сведения, что каждый день простоя без сценария обходится продюсерам в 30 000 долларов. По словам Коха, спокойнее от этого он себя не почувствовал. Тем временем Кёртиз начинает обсуждать написанные сцены с разными членами съемочной группы и зачастую советоваться с ними. В тексте появляются изменения, для Коха необъяснимые. Он удивляется, говорит о логике характеров. Кёртиз отвечает: «Пусть логика вас не заботит. Я прогоню все это в таком темпе, что никто ничего не заметит». Однако тот же самый Кёртиз, стремясь соблюсти логику и удовлетворить законное зрительское любопытство, требует ввести в действие флэшбек о встрече героев в Париже. Позднее Кох скажет, что особый интерес Кёртиза к романтическому и сентиментальному аспекту сюжета и его, Коха, собственное пристрастие к описанию характеров и политической подоплеки хорошо наложились друг на друга и придали повествованию некое подобие равновесия. Отметим, что сценарий предусматривал 2 финала, но отснят был лишь тот, который мы видим на экране (во 2-м финале Бергман оставалась на земле с Богартом).

   Как бы то ни было, такой «метод» работы до крайности истрепал нервы Кёртизу, Богарту и прочим. Бергман, к примеру, очень хотела понять, кого же из двух мужчин ее героиня любит по-настоящему, чтобы подобающим образом сыграть это. Когда она приставала с этим вопросом к Кёртизу, то слышала в ответ: «Мы пока не знаем, попробуй сыграть как-нибудь так… серединка на половинку» (см. автобиографию Бергман «Моя история» [My Story]). Ей никогда больше не доведется увидеть, как фильм, снятый в таких условиях (которые она определяет как комичные и ужасные), будет до такой степени обласкай «Оскарами» - Касабланка была выдвинута по 8 номинациям и получила награды за лучший сценарий (!), лучшую режиссуру и лучший фильм - и, что самое удивительное, с годами стала классикой и с восторгом принималась студентами, завсегдатаями синематек и всей американской публикой.

   Можем ли мы оцепить фильм в отрыве от окружающего его культа? Самое скучное в сериалах - то, что в них не происходит почти ничего существенного. Персонажи, атмосфера, нравственные конфликты заданы в них изначально, и течение сюжета, выстроенное с большей или меньшей степенью умелости, лишь эксплуатирует - т. е. скрывает или раскрывает, в зависимости от драматургических целей - некоторые аспекты заданной информации. Надо отметить, что мастерство тут достигает высочайшей степени: это в особенности заметно по тому, как постепенно, малыми дозами, в 3–4 подхода, раскрывается Богарту и зрителю прошлое героини Бергман. Помимо отсутствия подлинного движения, спрятанного за внешней суетой, фильм постоянно тащит за собой невыносимую, по-детски наивную сентиментальность (Бергман с глазами, вечно полными слез, играет здесь одну из своих самых бесцветных ролей). С другой стороны, все, что происходит за стенами кафе (в декорациях которого сняты лучшие сцены фильма) - т. е. улицы, аэропорт, массовка, - представляет собой типичный образец голливудского «производства». Мы попадаем в мир, собранный из всего, что попало под руку, и обретающий силу в большей степени благодаря актуальности темы (а она, ей-богу, играет тут ключевую роль!), нежели подлинной текстуре фильма. (Через 18 дней после премьеры союзники высадились в Касабланке.)

   При этом ни в коем случае нельзя пренебрегать и достоинствами Касабланки. Прежде всего - разнообразием и богатством актерских работ даже в самых небольших ролях: от Конрада Файдта до Петера Лорре, от Клода Рейнза до С.З. Саколла. Также стоит отметить юмор диалогов, временами довольно хлесткий - к сожалению, фильм проявляет чувство юмора только в диалогах (Конрад Файдт говорит Клоду Рейнзу: «Вы все время говорите „Третий Рейх“, как будто думаете, что за ним будут другие». - «Я приму их столько, сколько потребуется», - отвечает Рейнз. Чуть позже Богарту задают вопрос о его национальности. «Я пьяница», - отвечает он, а Клод Рейнз добавляет: «То есть настоящий гражданин мира».)

   Но главный элемент фильма - это, конечно же, успокаивающий, но добротный романтизм, исходящий от главного героя Рика и окончательно сформировавший легендарный образ Богарта. Вся Америка с наслаждением узнала - и продолжает узнавать - себя в этом персонаже, в котором за внешним цинизмом и прагматизмом скрывается непоколебимый идеалист. Учитывая «легендарность» фильма, уместно ли тут презрительно кривить губы? Просто отметим, что Касабланка так же отличается от Иметь и не иметь, Tо Have and Have Not, сознательной вариации на тему фильма Кёртиза, выполненной с восхитительной элегантностью, непринужденностью и чувством юмора, фильмом, где в самом деле что-то происходит в отношениях между персонажами, как, например, Унесенные ветром отличаются от Банды ангелов, Band of Angels, как любой «культовый фильм» (сомнительное понятие, обозначающее фильм, чья вечная слава основана не только на его достоинствах, но и на недостатках) - от шедевра, как фильм, снятый хорошим ремесленником, - от фильма, снятого настоящим художником. Тем же, кто хочет видеть настоящего Кёртиза, советуем искать его в фильмах с Эрролом Флинном и в Морском волке.

   БИБЛИОГРАФИЯ: сценарий и диалоги в сборнике «Лучшие киносценарии 1943–1944 гг.» (Best Film Plays of 1913–1944, New York, Crown Publishers, 1945). Также - в книге Хауарда Коха «Касабланка, сценарий и легенда» (Howard Koch. Casablanca. Script and Legend, New York, The Overlook Press. 1973) с драгоценным предисловием Коха о создании фильма. Реконструкция фильма в 1400 фоторепродукциях (с полными диалогами) выпущена Ричардом Дж. Анобайлом (New York, Universe Books, 1971) с предисловием-интервью Ингрид Бергман.

   ***

   --- Луиджи Пиранделло (1867–1936) - итальянский писатель и драматург, лауреат Нобелевской премии по литературе (1934). Широко известна его пьеса «Шесть персонажей в поисках автора» (1921).

  Опасный круг

   1951 - Великобритания (86 мин)

     Произв. Eagle Lion. Coronado (Джоан Хэррисон, Дэйвид Роуз)

     Реж. ЖАК ТУРНЁР

     Сцен. Филип Макдоналд по его же рассказу «Белый вереск» (White Heather)

     Опер. Освалд Моррис

     Муз. Роберт Фарнон

     В ролях Рей Милленд (Клей Даглас), Патриша Рок (Элспет Грэм), Мариус Горинг (Шолто Льюис), Хью Синклер (Хэмиш Макарран), Нонтон Уэйн (Реджи Синклер), Эдвард Регби (Луэлин Иджуол), Марджори Филдинг (миссис Макарран).

   ± Американец едет в Лондон и в Уэльс, чтобы выяснить обстоятельства гибели своего брата во Второй мировой войне. Он убежден, что его брат, служивший в десантном отряде, стал жертвой намеренного убийства. Американец встречает сослуживцев брата и, в конце концов, узнает, что тот был казнен товарищами по оружию, поскольку своей храбростью ставил под угрозу всю группу.

   ► Фильм обладает структурой нуара, перемещенной - быть может, вернее было бы сказать сосланной - в болота Уэльса. Рей Милленд играет типичного турнёровского героя, блуждающего среди все более непроницаемых тайн, где постепенно растворяются те немногие факты, что внушали ему уверенность. Его расследование не дает никаких реальных плодов; оно швыряет его с одной клетки шахматной доски на другую, нисколько не утоляя его любопытство. Правда обрушивается на него внезапно, мгновенно обесценивая то немногое, что, как ему кажется, он уже знает.

   Фильм пускает в ход коварную диалектику между необычным и знакомым, на которой строится все творчество Турнёра. Персонаж Рея Милленда бродит по чужой для него земле, однако вполне возможно, что это - земля его предков. В конце концов, ему удается разглядеть в самой этой непохожести скрытые родственные связи. Тем самым фильм становится похож на лабиринт, где плутает главный герой, а зритель, хоть и не вполне олицетворяя себя с героем, идет рядом с ним, словно завороженный его движением к познанию самого себя. Опасный круг можно рассматривать как 1-й, еще не откровенно фантастический набросок Ночи демона, Night of the Demon.

  Гражданин Кейн

   1941 - США (119 мин)

     Произв. RKO, Mercury Theatre Production (Орсон Уэллс)

     Реж. ОРСОН УЭЛЛС

     Сцен. Герман Дж. Манкивиц. Орсон Уэллс

     Oпер. Грегг Тоуленд

     Муз. Бернард Херрманн

     Худ. Ван Пест Полглейз, Перри Фергюсон, Даррелл Силвера

     В ролях Орсон Уэллс (Чарлз Фостер Кейн), Джозеф Коттен (Джедедайя Лиланд), Дороти Камингор (Сьюзен Александер Кейн), Эверетт Слоун (мистер Бернстайн), Джордж Кулурис (Уолтер Паркс Фетчер), Рей Коллинз (Джеймс У. Геттис), Рут Уоррик (Эмили Нортон Кейн), Эрскин Сэнфорд (Герберт Картер), Уильям Алленд (Джерри Томпсон), Агнес Мурхед (миссис Кейн), Ричард Беэр (Хиллмен), Пол Стюарт (Реймонд).

   На ограде поместья «Занаду» висит табличка с надписью «Вход воспрещен». В замке умирает одинокий мужчина. Он выпускает из рук стеклянный шар, внутри которого снег падает на маленький домик, и произносит одно лишь слово: «Rosebud» («бутон розы»). Его тело обнаруживает медсестра. Выпуск кинохроники вкратце пересказывает жизнь и карьеру этого человека - Чарлза Фостера Кейна. Поселившись в роскошном поместье «Занаду» (постройка которого, впрочем, так и не была завершена), Кейн загромождал его своей коллекцией, прежде всего - скульптурами, которые зачастую даже не извлекались из ящиков. Ему принадлежали 37 газет, радиостанция, здания, корабли и т. д. В 1868 г. его мать, хозяйка гостиницы, получила в счет погашения долга бумаги на владение заброшенного золотого прииска в Колорадо. Оказалось, что прииск находился на сказочной жиле - 3-й в мире по величине. Кейн начинает политическую карьеру: его причисляют то к фашистам, то к коммунистам, сам же он называет себя простым американцем. С 1895 по 1941 г. он занимает все возможные политические посты, вызывая в народе то любовь, то ненависть поочередно. Со своей 1-й женой, племянницей президента США, он разводится в 1916-м; через 2 года она погибает вместе с их сыном в авиакатастрофе. Кейн женится на оперной певице Сьюзен Александер, для которой строит «Оперу» в Чикаго. Этот брак также заканчивается разводом. В 1916 г. Кейн бьется за пост губернатора штата Нью-Йорк, но терпит поражение на выборах. Скандал, связанный с его частной жизнью (его застают с певицей - той самой, на которой он впоследствии женится), лишает его шансов на успех. После кризиса 1929 г. его империя несет серьезные убытки. Выступая по радио, он утверждает, что никакой войне не бывать. Он превращается в старика, которого никто не принимает всерьез, и в 70 лет умирает.

   Хроника заканчивается; после просмотра директор новостного агентства дает журналисту по фамилии Томпсон задание выяснить смысл последних слов Кейна: «бутон розы». Первым делом Томпсон направляется в кабаре Сьюзен Александер в Атлантик-Сити. Та не трезва и отказывается его принять. После этого Томпсон получает разрешение ознакомиться с рукописными мемуарами Фетчера, бывшего опекуна Кейна.

   1-й ФЛЭШБЕК: В 1871 г. вопреки воле отца мать Кейна поручает ребенка заботам Фетчера, которому также переходит его состояние. Маленький Чарлз толкает Фетчера и бьет его санками. Он отчаянно противится расставанию с родителями. В 25 лет, исключенный из нескольких колледжей, он становится 6-м в списке богатейших людей планеты. Среди всех его владений лишь одно интересует Кейна: газетенка «Инкуайрер». Кейн лично берется управлять ею по новым методам. «Инкуайрер» не пропускает ни одного скандала, включая тот, в который замешана железнодорожная компания, одним из главных акционеров которой является Кейн. В 1929 г. он уступает права на все свои газеты. «Если бы я не был богат, - говорит он, - я мог бы стать великим человеком».

   НАШЕ ВРЕМЯ: Томпсон находит Бернстайна, ближайшего помощника Кейна.

   2-й ФЛЭШБЕК. Бернстайн вспоминает, как Кейн взял управление «Инкуайрером» в свои руки. Кейн располагается в редакции и проводит там 24 часа в сутки. Он сочиняет и публикует декларацию принципов, в которой клянется всегда отстаивать права человека и говорить только правду. Вскоре тираж «Инкуайрера» обгоняет тираж главного конкурента - газеты «Кроникл», некогда в 20 раз больший. За 6 лет Кейн переманивает к себе весь редакторский штат «Кроникл». Успех газеты отмечается широким банкетом с танцовщицами мюзик-холла. Кейн покупает в Европе самый крупный бриллиант на планете. Он женится на Эмили Нортон, племяннице президента США.

   НАШЕ ВРЕМЯ. Бернстайн выдвигает гипотезу, что «бутон розы» - это вещь, потерянная когда-то Кейном. Он советует Томпсону расспросить Лиланда, однокашника Кейна, который некогда был его лучшим другом. Томпсон направляется в больницу «Хантингтон», где доживает свои дни стареющий Лиланд. Тот рассказывает ему о Кейне: «Он всегда поступал жестоко… В нем было определенное благородство… Он никогда не откровенничал о себе… Он придерживался самых разных мнений».

   3-й ФЛЭШБЕК. Лиланд рассказывает о супружеской жизни Кейна с его 1-й женой. Виделись супруги только за завтраком. Эмили упрекала мужа в том, что он все время проводит в редакции газеты и публикует нападки на ее дядю-президента.

   НАШЕ ВРЕМЯ. Комментарий Лиланда: «Кейн искал любви, но сам не мог ничего дать взамен».

   4-й ФЛЭШБЕК. Лиланд вспоминает, как однажды ночью Кейн знакомится на улице с девушкой - Сьюзен Александер. У Сьюзен болят зубы: она приглашает Кейна к себе домой. Она работает в музыкальном магазине и мечтает стать певицей. Во время предвыборной кампании Кейн втаптывает в грязь своего оппонента Геттиса. Тот пытается заставить Кейна снять свою кандидатуру, грозя обнародовать его связь со Сьюзен: Кейн отказывается. Геттис публикует обличительную статью. Кейна бросает жена, он проигрывает выборы. Лиланд, ведущий авторскую колонку в «Иикуайрере», упрекает Кейна, что тот из милости дает рабочим права, за которые те могут побороться сами. Он обвиняет Кейна в невнимании ко всем, кроме себя самого. На долгие годы друзья прекращают общаться: Лиланд просит перевода в Чикаго. Кейн женится на Сьюзен и строит для нее «Чикагскую Оперу». Она дебютирует в «Саламбо». Подводя итог премьере в рецензии, Лиланд называет Сьюзен невежественной дилетанткой. Напившись до беспамятства, он засыпает над печатной машинкой. Кейн дописывает статью за Лиланда и увольняет его с чеком на 25 000 долларов.

   НАШЕ ВРЕМЯ. Комментарий Лиланда: «Он захотел доказать, что остается честным человеком». Томпсон снова приходит к Сьюзен: на этот раз ему удается разговорить ее.

   5-й ФЛЭШБЕК. Сьюзен вспоминает унизительные уроки пения, к которым принуждал ее Кейн. Это он против ее воли хотел сделать из Сьюзен оперную диву. После провала чикагской премьеры она бесится от злости, читая статью Лиланда. Тот же впоследствии отправляет Кейну рукопись его декларации принципов. Кейн заставляет жену продолжать выступления в Америке и поддерживает ее хвалебными рецензиями в своих газетах. Сьюзен пытается покончить с собой; после этого Кейн отказывается от попыток сделать из нее певицу. Они поселяются в уединении в только что отстроенном, огромном и мрачном поместье «Занаду». Сьюзен снова и снова собирает гигантский паззл. Невероятный по пышности пикник на берегу моря лишь добавляет мрачности обстановке. Супруги ссорятся. Сьюзен пакует чемоданы.

   НАШЕ ВРЕМЯ. Слова «бутон розы» ничего не говорят Сьюзен. Она советует Томпсону обратиться к Реймонду, мажордому «Занаду», 11 лет проведшему на службе у Кейна. Реймонд соглашается говорить за вознаграждение в 1000 долларов.

   6-й ФЛЭШБЕК. После ухода Сьюзен, Кейн громит мебель в ее комнате, а затем, держа в руке хрустальный шар, шепчет слова «бутон розы».

   НАШЕ ВРЕМЯ. Больше мажордому нечего сказать о «бутоне розы». Фотографы во всех возможных ракурсах делают снимки поместья и огромных коллекций Кейна. Горы рухляди отправляются в огонь: мелькают в пламени и санки маленького Чарлза, на которых видна надпись, не замеченная никем, кроме их владельца: «Rosebud». На ограде «Занаду» по-прежнему висит табличка с надписью «Вход воспрещен».

   ► Сразу после выхода на экраны и в 1-е послевоенные годы фильм произвел настолько сильное впечатление, что немедленно занял место в списках величайших фильмов за всю историю кинематографа, составляемых историками, критиками и простыми киноманами (это место он занимает и по сей день). В недавно вышедшей в свет книге Джона Кобала «Сто лучших фильмов» (John Kobal. The Top 100 Movies, London. Pavilion Books, 1989), куда включены 80 списков фильмов со всего мира, Гражданин Кейн занимает 1-ю позицию. Немалая - и, без сомнения, важнейшая - доля его оригинальности присутствовала уже на бумаге задолго до 1-го съемочного дня. Она связана с сюжетной конструкцией фильма, содержащей в себе как минимум 3 новаторских элемента. Прежде всего, фильм открывается кратким экскурсом или оглавлением в виде кинохроники, где пересказываются основные вехи жизни и карьеры Кейна. Таким образом, в самом начале намечаются главные этапы, по которым в дальнейшем будет развиваться сюжет. Это абсолютно оригинальный прием: нам не известны другие фильмы, которые бы предварялись подобным вступлением. 2-й новаторский элемент: систематическое и неоднократное использование флэшбеков, придающее Гражданину Кейну структуру фильма-расследования. Флэшбеки связаны с 5 различными рассказчиками, с которыми общается ведущий расследование журналист. Один рассказчик - опекун Кейна Фетчер - поначалу вступает в действие лишь заочно, как автор читаемых журналистом мемуаров; однако в других частях фильма мы наблюдаем его во плоти. Неожиданный поворот, подстегивающий любопытство зрителя: 1-й же человек, к которому обращается за помощью журналист (Сьюзен Александер), отказывается с ним разговаривать: ее рассказ окажется лишь 5-м из 6 флэшбеков. Хотя фильм Уэллса является далеко не 1-м случаем применения флэшбеков (истории кино известны такие яркие примеры, как фильм Уильяма Хауарда Власть и слава, The Power and the Glory, 1933 по сценарию Престона Стёрджеса, структурой и содержанием напоминающий Гражданина Кейна, и фильм Марселя Карне День начинается, Le Jour se lève), он становится важнейшим этапом в истории этого приема. 3-й новаторский элемент: при том что большинство сцен и эпизодов в различных флэшбеках дополняют друг друга в описании происходящих событий (что совершенно нормально), некоторые дублируют одно и то же событие, показывая его с разных точек зрения. Например, премьера «Саламбо» показана дважды: в пересказе Лиланда (4-й флэшбек) и в пересказе Сьюзен (5-й флэшбек). Повтор одного события в прошлом с разных точек зрения в данном случае, несомненно, используется в кинематографе впервые, хотя с тех пор вошло в обиход: упомянем лишь самые прославленные примеры - Расёмон, Rashomon, целиком основанный на этом приеме, и Босоногая графиня, The Barefoot Contessa.

   Однако новаторская конструкция Гражданина Кейна все же не безупречна ни с точки зрения цельности, ни с точки зрения равновесия между частями. Показывая своего героя исключительно через свидетельства, письменные воспоминания и кадры кинохроники, Уэллс сам отрекается от этого приема и превращается в рассказчика-демиурга, впрямую раскрывая зрителю в последнем эпизоде значение слов «бутон розы». С другой стороны, описание Кейна как неудавшегося Пигмалиона (в отношениях co 2-й женой) принимает такое большое значение, что существенно принижает описание других сторон его жизни. Как бы то ни было, конструкция фильма произвела сильное впечатление на зрителей и критиков. Можно предположить, что впечатление было усилено тем фактом, что главный герой, чей портрет служит основой фильму, вовсе не соответствует его (фильма) структурной премудрости: ему просто-напросто не хватает содержания. В этом смысле фильм значительно уступает своей репутации. В истории кинематографа Кейн - самый яркий пример того, что называют «испанской харчевней» (***) (в худшем смысле слова). Он - мыльный пузырь, пустая оболочка, получающая наполнение лишь благодаря 2 внешним факторам. 1-й фактор - его прототип (Уильям Рэндолф Хёрст), магнат прессы и известный манипулятор общественным мнением, фигура которого придает Кейну определенное социологическое значение: даже при том, что Хёрст - не единственный прототип (также в этой связи упоминаются Бэзил Захарофф, Хауард Хьюз и др.), в его биографии достаточно совпадений с биографией Кейна, чтобы рассматривать Кейна как экранное воплощение Хёрста. 2-й фактор - схожесть персонажа с самим Уэллсом: мегаломания, постоянная тяга к самоутверждению и т. д.

   С точки зрения драматургии, самым крупным достижением Уэллса можно назвать то, что ему удалось вызвать у публики сочувствие к этому баловню судьбы - то сочувствие, которое обычно она испытывает к неудачникам. (Отметим, что и сам фильм, подобно Кейну, несмотря на успех у публики, потерпел финансовый крах и стал прибыльным лишь после серии повторных прокатов.) Некоторые, подобно Сартру в знаменитой статье в журнале «L'Ecran francais» (1 августа 1945 г.), критиковали фильм за излишнюю интеллектуализацию и эстетство, однако их реакцию надо рассматривать в связи с парадоксальной блеклостью центрального персонажа. В самом деле, Кейн как персонаж почти полностью лишен художественного и психологического наполнения. Вся его сила - в мифе вокруг него, что превращает его в колосса на глиняных ногах. Позднее Уэллс воплотит на экране гораздо более глубоких персонажей: например, Аркадина в Мистере Аркадине, Mr. Arkadin и полицейского Куинлана в Печати зла, Touch of Evil.

   С визуальной точки зрения, Гражданин Кейн использует набор приемов (короткий фокус, съемки с верхней и нижней точек, присутствие в кадре потолка, предметы на границе кадра и т. д.), придуманные до Уэллса, но превращенные им в элементы уникального барочно-риторического стиля. Здесь уместно задать 2 вопроса. Действительно ли Гражданин Кейн - революционный фильм? Действительно ли это фильм модернистский? Стереотипы, распространенные у большинства историков кино, навязывают нам утвердительный ответ: но пойти у них на поводу означало бы судить второпях. Слишком заметно в стилистике Уэллса наследие прошлого: влияние экспрессионизма ощущается в декорациях, освещении и схематизме некоторых второстепенных персонажей, что еще более подчеркивает посредственная игра актрис (хотя исполнители мужских ролей превосходны); влияние русского кино - в аналитическом и произвольном дроблении сюжетной конструкции (никогда прежде не применявшемся так широко). В этом отношении, возвращаясь к русским первоисточникам, Гражданин Кейн кажется полной противоположностью модернизму, ведь модернистский кинематограф (Ланг, Мидзогути, Преминджер), напротив, тяготеет к синтезу и монолитности, пытаясь сделать максимально незаметными присутствие и роль монтажа, и стремится к неосуществимому идеалу; фильму из 1 длинного плана. Таким образом, Уэллс произвел революцию лишь в отношении некоторых голливудских устоев. Остается вопрос глубины кадра и ее применения в длинных планах: эта стилистическая фигура служит одной из основ модернистского кино и применяется Уэллсом. Однако он использует глубину кадра настолько демонстративно, что она слишком бросается в глаза, не обладая при этом большим смысловым наполнением, нежели ряд обычных планов. Что касается знаменитого кадра, в котором Кейн застает Сьюзен за попыткой суицида (с пузырьком и стаканом на 1-м плане) и который считается идеальным примером длинного плана с глубиной кадра, он далек от реалистичного, глобального, синтетического, всеобъемлющего использования кинематографического пространства, поскольку достигнут, как это известно сегодня, при помощи хитрой технической уловки. Сначала кадр был снят с наведением фокуса на освещенный передний план, а задний план был погружен в темноту и невидим. Затем пленку отмотали назад и сняли тот же кадр заново, затемнив передний план и наведя фокус на задний. В этом случае Уэллс предстает таким же несравненным манипулятором и фокусником, как и Кейн: и главными жертвами манипуляций становятся его почитатели, и в 1-ю очередь - Андре Базен. Назвав режиссерскую манеру в этом кадре «естественной», Базен делает более общий вывод о «реализме» подобного монтажа. «Реализм в какой-то степени онтологический, - пишет он, - вновь наделяющий декорации и предметы плотностью бытия, весом присутствия: реализм драматический, отказывающийся отделять актера от декораций, передний план от заднего; реализм психологический, ставящий зрителя в подлинные условия восприятия, которое никогда не бывает определено заранее», (см. Andre Bazin, Orson Welles, Editions du Cerf, 1972, Ramsay 1988). Во всех 3 областях, упомянутых Базеном, этот так называемый «реализм» является лишь продуктом манипуляций Уэллса, пытающегося втиснуть реальность в кадр, неестественность, обездвиженность и неловкость которого бросаются в глаза, даже если не знать историю его создания. Заблуждением становятся любые разговоры о реализме (тем более - онтологическом) применительно к Уэллсу, который так радикально отходит от него по своей барочной природе, по своему призванию иллюзиониста и мастера технических фокусов, по страсти к переодеванию, гриму и парикам. Кстати, парики в Гражданине Кейн, вызывают особо отталкивающее впечатление, хотя они и необходимы, раз уж 25-летний Уэллс играет человека в возрасте от 26 до 70 лет. Сартр писал: «Все в этом фильме проанализировано, препарировано, представлено в продуманном порядке: иллюзия беспорядка служит лишь подчинением порядка событий порядку причин: все безжизненно. Технические новшества фильма изобретены не для того, чтобы оживить его. Встречаются примеры великолепной операторской работы… Но слишком часто возникает впечатление, что изображение ставится превыше всего: нас заваливают перегруженными, неестественными и вымученными кадрами. То же бывает и в романах, когда на первый план выдвигается стиль, а персонажи настолько блеклы, что забываются через мгновение». (Этот текст включен в великолепный труд Оливье Барро [Olivier Barrot, L'Ecran francais, 1943–1953, histoire d'un journal et d'une epoque. Les Editeurs Francais Reunis, 1979]).

   Последний вопрос: действительно ли Гражданин Кейн оказал решающее влияние на эволюцию кинорежиссуры? Многие историки и на этот вопрос отвечают утвердительно, иногда впадая при этом в крайности на грани бреда. С эстетической точки зрения влияние этого фильма можно ограничить жанровыми рамками нуара - благодаря конструкции фильма-расследования и теме ностальгии по детству как по утраченному раю, которую символизирует пароль «бутон розы». Не случайно Роберт Оттосон в предисловии к «Справочнику по американскому нуару, 1940–1950» (Robert Ottoson, Reference Guide to the American Film Noir 1940–1950, Scarecrow Press, 1981) называет появление Гражданина Кейна среди 8 главных факторов, предопределивших рождение жанра (после немецкого экспрессионизма; французского поэтического реализма; «крутых» детективных романов; возвращения послевоенного кинематографа в студийные экстерьеры ради экономии средств; атмосферы отчаяния, порожденной войной и сложностями в приспособлении ветеранов войны к мирной жизни; возросшего интереса к Фрейду и психоанализу; и, наконец, итальянского неореализма). Поскольку Уэллс, по своей сути, являлся барочным режиссером, его влияние было весьма ограниченным: стиль барокко всегда занимал мизерные позиции в голливудском и мировом кино. Помимо непосредственного влияния на некоторых скромных мастеров, вращавшихся в его орбите (Ричард Уилсон, Пол Уэндкос), Уэллс в некоторой мере наложил отпечаток па творчество нового поколения американских режиссеров 50-х гг.: Олдрича (в особенности - на его фильм Целуй меня до смерти, Kiss Me Deadly), Николаса Рея и Фуллера. Но несомненно решающее влияние Гражданин Кейн оказал на взгляд публики, киноманов и начинающих кинематографистов на сам кинематограф и на место режиссера в творчестве. Отказываясь от роли «серого кардинала», будучи, напротив, человеком крайне амбициозным, постоянно ищущим повод доказать другим свою гениальность, Уэллс стал в глазах многих наглядным символом авторского режиссера.

   Могло ли это случиться, не займи он в пространстве собственного фильма место исполнителя главной роли? 25-летний молодой человек, успевший попробовать себя на поприще художника, журналиста, актера, театрального режиссера и радиоведущего, для своего 1-го фильма добился от компании «RKO» огромного бюджета и полной свободы, включая контроль над финальной стадией монтажа (высшая привилегия). Таким образом, Гражданин Keйн стал сенсацией еще до начала съемок. Дело довершил выдающийся талант Уэллса в области саморекламы, так восхищавший режиссеров французской новой волны. Дошло до того, что за прошедшие 30 лет почти напрочь забыт выдающийся вклад соавтора сценария - блистательного Германа Дж. Манкивица, который настолько заслонял своего младшего брата Джозефа Л. Манкивица, что Джозеф однажды сказал: «Я знаю, что будет написано на моей могиле: Здесь покоится Герм… то есть Джо Манкивиц». Авторство большей части содержания и структуры фильма (в том числе - бессмертного «бутона розы») целиком принадлежит Герману Дж. Манкивицу, написавшему в одиночку две 1-е версии сценария. (Также не стоит недооценивать вклад оператора-постановщика Грегга Тоуленда и композитора Бернарда Херрманна, хотя работа последнего здесь выглядит лишь бледным наброском к той музыке, что он будет писать впоследствии для Манкивица или Хичкока). В заключение можно сделать вывод, что Гражданин Кейн оказался более важен для истории кинокритики, чем для самого искусства кино. Гражданин Кейн научил многих зрителей внимательнее смотреть кино и иначе оценивать значение режиссера в коллективном труде по созданию фильма. Естественно, этому зрители могли научиться и без него. Однако вопреки утверждениям некоторых о том, что своим фильмом Уэллс кардинально изменил статус режиссера в Голливуде, большинство величайших голливудских мастеров (Ланг, Уолш, Турнёр, Сёрк и др.) - за исключением разве что Хичкока, Форда и некоторых других - после Уэллса (как и до него) предпочитали оставаться в тени. В большинстве случаев такое положение дел их устраивало. Разве им нужен был Уэллс, чтобы проявить себя?

   БИБЛИОГРАФИЯ: сценарий и диалоги в журнале «L'Avant-Scene», № 11 (1962). «Книга Гражданина Кейна» (The Citizen Kane Book, Boston, Little, Brown, 1971) содержит режиссерский сценарий и тщательную раскадровку фильма. Полин Кейл в своей знаменитой статье («Raising Каnе») приписывает авторство большей части сценария Герману Манкивицу. Ее позиция, несомненно, не лишена преувеличений, однако достойна того, чтобы вызвать дискуссию по этому поводу: Также см, Robert L. Carringer. The Making of Citizen Kane, London. John Murray. 1985 - детальное исследование создания фильма с различных точек зрения. Подлинные документы (в т. ч. фотосъемка сцены в публичном доме, позднее замененной на банкет в редакции «Инкуайрера» с участием танцовщиц из мюзик-холла). О создании сценария см. Richard Meryman, The Wit, World and Life of Herman Mankiewicz, New York, William Morrow, 1978. Автор этой биографии утверждает, что обнаружил прообраз санок Кейна: велосипед, в детстве принадлежавший Манкивицу. «Его у него украли, но, поскольку он плохо себя вел, в наказание новый так и не купили. Велосипед стал для Германа символом обиды, причиненной ему отцом-пруссаком, и нехватки любви, которую он ощущал все свое детство». Опираясь на слова многих свидетелей, в том числе - ассистента Уэллса, автор также утверждает, что Уэллс использовал все доступные средства, чтобы заставить Манкивица снять с титров свою фамилию как автора сценария.

   ***

   --- «Испанская харчевня» (l'auberge espagnole) - во фр. языке устойчивое выражение, обозначающее место, где можно есть лишь ту еду что приносишь с собой. И данном контексте оно означает понятие, которое каждый интерпретатор наполняет тем смыслом, каким пожелает.

  Задержанный в ожидании суда

   1971 - Италия (102 мин)

     Произв. Documentо Film ()

     Реж. НАННИ ЛОЙ

     Сцен. Серджо Амидеи, Эмилио Санна по сюжету Родольфо Сонего

     Опер. Серджо Д'Оффици (Eastmancolor)

     Муз. Карло Рестикелли

     В ролях Альберто Сорди (Джузеппе Ди Нои), Эльга Андерсен (его жена Ингрид), Лино Банфи (начальник тюрьмы), Антонио Касагранде (судья), Марио Пизу (психиатр).

   Итальянский геодезист, 7 лет назад эмигрировавший в Швецию и основавший там строительную фирму, вместе с женой-шведкой и 2 детьми возвращается на несколько недель на родину в отпуск. Но на границе его задерживает полиция, и для него начинаются долгие скитания. Его отрывают от семьи и таскают из одного кабинета в другой, из одной тюрьмы в другую, не уточняя, в чем именно его обвиняют. Он даже попадает в эпицентр восстания заключенных, после чего его переводят в психиатрическую лечебницу. В один прекрасный день его признают невиновным, и он снова может вернуться в Швецию, еще не оправившись от шока после приключившихся с ним абсурдных событий.

   ► Один из самых подлинно кафкианских фильмов в истории кино, не лишенный даже того отчаянного юмора, который французские интеллектуалы со времен экзистенциализма систематически отказываются признавать за автором «Замка» и «Процесса». После Мафиозо, Mafioso и Бума, Il Boom Альберто Сорди вновь пользуется своей баснословной популярностью, чтобы с похвальным бесстрашием окунуться с головой в фильм почти экспериментальной смелости. В самом деле, драматургия Задержанного не содержит в себе ничего, кроме бесконечно долгих абсурдных скитаний героя: его униженное положение, пассивность, растерянность и страх становятся единственными драматургическими пружинами, дразнящими любопытство зрителя. На уровне формы обличение бюрократии и диктатуры правоохранительных и тюремных властей обладает такой силой выразительности и строгостью стиля, что от него по спине бегут мурашки. Нанни Лой абсолютно на своем месте. Этот режиссер, мало известный во Франции, снял несколько фильмов, весьма оригинальных по структуре, конструкции или тематике. Помимо довольно удачного продолжения фильма Моничелли Злоумышленники, как всегда, остались неизвестны, Audace colpo dei soliti ignoti, 1959, упомянем Четыре дня Неаполя, Le Quattro giornate di Napoli, 1962 - детально проработанную историческую картину, настолько содержательную и зрелую, что иногда граничит с гениальностью; Сделано в Италии, Made in Italy, 1965 - фильм-альманах с неожиданной сюжетной конструкцией, напоминающий Чудовищ, I Mostri; Отец семейства, Il padre di famiglia, 1967 - историю о распаде одной семьи, построенную на большом количестве необычных и точных черточек и нюансов. Впрочем, все творчество Нанни Лоя отличается густонаселенностью, умело организованной разбросанностью эпизодов и персонажей; тем самым автор пытается постичь тревожную сложность современной реальности.

  Трехгрошовая опера

   1931 - Германия-США (113 мин)

     Произв. Warner-First National, Tobis-Klang Film, Nero-Film

     Реж. ГЕОРГ ВИЛЬГЕЛЬМ ПАБСТ

     Сцен. Лео Ланиа, Бела Балаш, Ладислаус Вайда по одноименной пьесе Бертольта Брехта, вдохновленной «Оперой нищего» Джона Гея (Beggar's Opera, 1728)

     Опер. Фриц Арно Вагнер

     Муз. Курт Вайль

     В ролях Рудольф Форстер (Мэки-Нож), Карола Неер (Полли Пичем), Валеска Герт (мадам Пичем), Радиольд Шунцер (Пантера-Браун), Фриц Расп (Пичем), Лотта Ленья (Дженни), Херманн Тимиг (викарий), Эрнст Буш (уличный певец), Владимир Соколов (Смит).

   Мэки, князь лондонского преступного мира, встречает Полли Пичем, дочь короля нищих, и сразу же решает жениться. Свадьба проходит в заброшенном складе, отрезанном от мира при помощи подъемного моста и до отказа набитом подарками, украденными бандой Мэки для молодоженов. Пантера-Браун, начальник полиции, друг и соучастник Мэки, также приглашен на свадьбу. Однако сам Пичем крайне недоволен союзом своей дочери с Мэки. Он приходит к Пантере-Брауну и требует, чтобы Мэки упрятали за решетку; в противном случае на грядущих празднествах по случаю коронации он выпустит на улицы орды попрошаек, калек и увечных - настоящих или ненастоящих, но поголовно преданных своему хозяину (который, впрочем, бесстыдно эксплуатирует их труд). Начальник полиции предупреждает Мэки об опасности. Тот временно прощается с женой, доверив ей руководство бандой. Но он не скрывается, а приходит в бордель, где работает влюбленная в него проститутка Дженни. Из ревности та вступает в сговор с мадам Пичем, чтобы передать Мэки прямиком в руки полиции, но в последний момент дает ему убежать по крышам. И все-таки Мэки арестован.

   Пока он тоскует в камере, Полли не теряет времени зря. Полагая, что самые прибыльные сделки заключаются по закону, она учреждает банк. Пичем пускает в ход бесчисленные армии нищих, но узнает, что его дочь, принадлежащая теперь к сливкам городского общества, будет присутствовать на коронации. Он безуспешно пытается остановить процессию манифестантов, несущих плакаты и скандирующих лозунги о всеобщем равенстве. Дженни отправляется в тюрьму и по хитроумному плану устраивает Мэки побег. Начальника полиции лишают должности. Но это не важно: он вместе с Пичемом входит в правление невероятно процветающего банка, основанного Полли.

   ► Трехгрошовая опера, поставленная по пьесе Бертольта Брехта, неоднократно переделанной собственным автором и построенной на мотивах «Оперы нищего» Джона Гея, является полной противоположностью нежным и легким немецким музыкальным комедиям первых лет звукового кинематографа - таким, как Трое с бензоколонки, Die Drei von der Tankstelle. Эта замогильно мрачная картина последовательно цинична и в атмосфере, и в перипетиях сюжета, и в характерах персонажей. Хотя работа Пабста вызвала возмущение Брехта и Курта Вайля (и тот, и другой самостоятельно подали в суд на продюсеров), она обладает совершенной эстетической цельностью - по крайней мере, в немецкой версии, которую следует рассматривать как единственно подлинную. (Французская, снимавшаяся параллельно, предлагает более насмешливое, забавное и поверхностное видение мира Мэки.) В этом кровавом карнавале, анархистской и нигилистической притче, изобличающей разложение общества, преступный мир, полиция и финансовая элита объединяются, как ярмарочные мошенники, чтобы обкрадывать несчастный народ. Ирония фильма безрадостна, а в сатире нет ни капли веселья. Нет ни героев, ни даже просто симпатичных персонажей - только грубые, крепкие, крикливые типы, вульгарные даже в своем стремлении казаться элегантными. На женских персонажах лежит печать тяжелой и как бы лихорадочной развратности, которая как нельзя лучше подходит к атмосфере фильма, погруженного в сумерки и болезнетворный туман. Кроме того, каждое действие кажется частью жуткого извращенного театрального представления: украденные подарки, сваленные в складе, напоминают гору реквизита; нищие снимают грим и протезы, словно статисты или актеры за кулисами. Прибавьте к этому реплики некоторых персонажей и стихи, декламируемые непосредственно на камеру. (Немецкая версия даже начинается в театральной ложе, где 3 зрителя комментируют спектакль.)

   Конечно, все эти приемы работают на создание отстраненного взгляда, но вместе с тем они усиливают в зрителе тревогу и неуверенность; с другой стороны, его очаровывает лирическая сила прославленной музыки Курта Вайля. Пабст - изменчивый и многоликий художник, которого нельзя в строгом смысле слова назвать режиссером «авторского» направления. Однако эклектичность, интуиция, любопытство и впечатляющая способность к мимикрии позволили ему создать серию выдающихся произведений, сыгравших огромное значение для немецкого кинематографа с 1925 по 1932 гг. От Ящика Пандоры, Die Büchse der Pandora до Тайн одной души, Geheimnisse einer Seele, от Безрадостного переулка, Die Freudlose Gasse до Трехгрошовой оперы - их не устаешь открывать для себя снова и снова.

   N.В. Актеры фр. версии: Альбер Прежан (Мэки), Флорель (Полли), Люси де Мата (мадам Пичем), Гастон Модо (Пичем), Марго Лион (Дженни). Сценарист Ладислаус Вайда много работавший с Пабстом - отец режиссера Ладислао Вайды.

   БИБЛИОГРАФИЯ: сценарий и диалоги в сборнике «Шедевры немецкого кинематографа» (Masterworks of the German Cinema, Lorrimer, London, 1973); переиздание отдельным томом в том же издательстве, 1984; также - в журнале «L'Avant-Scene», № 177 (1976) с подробным сравнением нем. и фр. версий.

  Beep

   1949 - США (79 мин)

     Произв. Fox (Отто Преминджер)

     Реж. ОТТО ПРЕМИНДЖЕР

     Сцен. Уолтер Рейш, Дороти Паркер, Росс Эванс по пьесе Оскара Уайлда «Веер леди Уиндермир» (Lady Windermere's Fan)

     Опер. Джозеф Лашелл

     Муз. Даниил Амфитеатров

     В ролях Джинн Крейн (леди Маргарет Уиндермир), Мэдлин Кэрролл (миссис Эрлин), Джордж Сандерз (лорд Дарлингтон), Ричард Грин (лорд Уиндермир), Мартита Хант (герцогиня Бервик), Джон Саттон (Сесил Грэм), Хью Демпстер (лорд Огастес Лортон), Ричард Ней (мистер Хоппер), Вирджиния Макдауэлл (леди Агата).

   Послевоенный Лондон, разрушенный бомбежками. Пожилая миссис Эрлин присутствует на аукционе в маленьком зале и с удивлением наблюдает, как на сцене появляется веер, некогда принадлежавший ей. Он входит в лот, состоящий из предметов, найденных в разрушенных домах. Она требует вернуть ей веер, и комиссар дает ей сутки на то, чтобы предоставить доказательства. Она отправляется к старому знакомому лорду Дарлингтону. Тот по-прежнему живет в своей квартире, хотя занимает в ней всего комнату: в остальных помещениях расположились американские военные машинистки. Миссис Эрлин объясняет лорду Дарлингтону, что ей нужна его помощь, чтобы получить назад веер. Он поначалу не узнает ее и, откровенно говоря, не желает разговаривать с этим призраком прошлого. Но когда она называет имя 1-й владелицы веера леди Маргарет Уиндермир, в нем просыпается любопытство: тем более, миссис Эрлин известно, что он был влюблен в леди Уиндермир и даже якобы тщетно пытался разрушить ее семейное счастье.

   1-й ФЛЭШБЕК. Миссис Эрлин рассказывает о своем возвращении в Лондон после долгих лет жизни за границей. Авантюристка по натуре, она ищет достойную партию, чтобы пробиться в английский высший свет, и обращает на себя внимание лорда Уиндермира, недавно женившегося на юной и очаровательной Маргарет. Последняя готовится к балу по случаю своего дня рождения со страстью, которую она вкладывает в любое дело.

   НАШЕ ВРЕМЯ. Лорд Дарлингтон избегает миссис Эрлин, считая ее надоедливой, и прячется у своего портного. Но она упрямо находит его и там.

   2-й ФЛЭШБЕК. Миссис Эрлин просит лорда Уиндермира провести ее в частный клуб на фехтовальный турнир. Встретив отказ, она переключается на лорда Огастеса Лортона, брата герцогини Бервик, и получает приглашение от него. Лорд Огастес влюблен в нее, как мальчишка. Фехтовальному поединку между лордом Дарлингтоном и Сесилом Грэмом мешает гроза. Вскоре после этого миссис Эрлин убеждает лорда Уиндермира снять для нее шикарные апартаменты в Мэйфэре и помочь ей пробиться в лондонские аристократические круги.

   НАШЕ ВРЕМЯ. «Стоило врать всю жизнь, чтобы понять всю действенность правды», - говорит миссис Эрлин старому лорду Дарлингтону: эти слова так же характеризуют поведение ее собеседника, как и ее собственное.

   3-й ФЛЭШБЕК. Лорд Дарлингтон следит за Маргарет на улице и пытается ухаживать за ней. Он называет ее обворожительной пуританкой, но предпочитает удалиться, когда она встречает у сапожной лавки грозную герцогиню Бервик, известную ядовитостью своих речей и губительным пристрастием к сплетням. Герцогиня советует Маргарет порыться в секретере и в счетах своего мужа, как сделала бы на ее месте всякая добропорядочная супруга. Ночью Маргарет следует этому совету. Лорд Уиндермир, проснувшись, воображает, будто она ищет подарок, приготовленный им на ее день рождения: веер. Она же обнаруживает, что муж действительно выплатил немалые деньги миссис Эрлин. Лорд Уиндермир неловко пытается оправдаться. Он в последний раз приходит к миссис Эрлин и выписывает ей чек на крупную сумму, лишь бы она покинула город.

   НАШЕ ВРЕМЯ. Миссис Эрлин признается Дарлингтону, что она - мать Маргарет; для него это становится откровением. Только лорд Уиндермир был посвящен в секрет миссис Эрлин. Когда-то она покинула семейный очаг ради любви к другому мужчине, и дочь всегда считала, что она умерла.

   4-й ФЛЭШБЕК. На балу в честь дня рождения Маргарет Дарлингтон признается ей в любви. Он кладет свою жизнь к ее ногам и умоляет ее бросить неверного мужа и завтра же отправиться с ним подальше от Англии. Миссис Эрлин лихорадочно ищет Маргарет, твердо решив признаться в том, что она - ее мать. Она находит ее у лорда Дарлингтона (которого нет дома). Маргарет решилась уехать с ним. He открыв ей свою тайну, миссис Эрлин дает ей подлинно материнский совет: отвергнуть предложение Дарлингтона, которое сделает ее несчастной на всю жизнь. Вскоре возвращается Дарлингтон с друзьями, среди которых - лорд Уиндермир и лорд Лортон. Они находят веер Маргарет. Лорд Уиндермир узнает его и бросается на Дарлингтона. Миссис Эрлин помогает Маргарет уйти незамеченной, а затем возвращается, чтобы забрать веер, который она якобы прихватила по ошибке. Таким образом, она спасает репутацию и счастье дочери, пожертвовав своими планами на замужество с лордом Лортоном: ее появление в этом доме твердо убеждает лорда, что она - любовница Дарлингтона. В знак признательности Маргарет посылает ей веер. Миссис Эрлин покидает Лондон, разорвав чек от лорда Уиндермира.

   НАШЕ ВРЕМЯ. Увлеченный ее рассказом и мыслью о том, что они еще многое могут сказать друг другу, Дарлингтон приглашает миссис Эрлин на ужин. Они вместе выходят из ателье.

   ► 7-й фильм Преминджера после Лоры, Laura и 1-я его экранизация классических произведений (до Кармен Джоунз, Carmen Jones, и Святой Иоанны, Saint Joan). Веер - сравнительно незначительный пункт в фильмографии Преминджера, однако он интересен тем, что позволяет нам узнать о методике режиссера, по которой тот переделывает под себя литературное произведение и превращает его в своеобразный фрагмент собственного внутреннего мира. Эта методика предполагает существенное обновление драматургической структуры пьесы, от чего внезапно сильно изменяется интонация картины. Осовременивая пьесу (сцены в послевоенном Лондоне), Преминджер подчеркивает не ее злободневность, а, наоборот, ее вечность и вневременность. Как и в Святой Иоанне, и в Здравствуй, грусть, Bonjour tristesse, конструкция из флэшбеков позволяет рассматривать драматические события с большого расстояния с отстраненностью и пронзительной холодностью, типичными для стиля этого автора. Сюжет - то есть, главным образом, тайны каждого из героев - раскрывается и освещается при помощи разных источников информации, с разных, взаимодополняющих точек зрения, что в итоге проливает на него больше света. Эта смесь между стремлением к объективности и тайным и разочарованным лиризмом в рамках более сложной, нежели в первоисточнике, драматургической структуры также является характерной чертой Преминджера.

   Игра актеров кажется очень разной в сценах в настоящем времени, где она карикатурна, нарочито неподвижна, и в сценах из прошлого, где она тонка, остра, отражает каждую эмоцию, электризует действие и при этом очищает и облагораживает его. В наиболее драматургически важных сценах (признание Дарлингтона леди Уиндермир - один из самых красивых планов во всей карьере Джорджа Сандерза - или же встреча женщин у него дома) камера как можно ближе прижимается к героям и, при помощи достаточно длинных планов, статичных или подвижных, поддерживает с ними ту интимную связь, которая является, несомненно, важнейшим достижением послевоенного кинематографа. Версию Лубича (Веер леди Уиндермир, Lady Windermere's Fan, 1925) можно счесть более красивой и более близкой к тексту Уайлда. Лубич, как и Офюльс, превосходно умеет дать почувствовать за фривольностью тона всю серьезность своих размышлений. Однако Преминджер, переделав материал для экранизации, обращается напрямую к серьезным размышлениям и рисует вокруг них вариации, узоры несравненной красоты.

   N.В. Помимо версий Лубича и Преминджера, существуют еще как минимум 3 экранизации пьесы Уайлда: Lady Windermeres Facher - немецкий фильм Хайнца Хильперта (1925) с Лиль Даговер; Веер молодой дамы, Shaonainai de shanzi - китайский фильм Ли Пинцяна (1939), режиссера, находящегося под сильным влиянием Лубича; и История дурной женщины, Historia de un mala mujer - аргентинский фильм Луиса Саславски (1948) с Долорес Дель Рио.

  Фламинго-роуд

   1949 - США (94 мин)

     Произв. Warner (Джерри Уолд)

     Реж. МАЙКЛ КЁРТИЗ

     Сцен. Роберт Уайлдер по одноименной пьесе Роберта и Сэлли Уайлдеров

     Опер. Тед Маккорд

     Муз. Макс Стайнер

     В ролях Джоан Кроуфорд (Лэйн Беллами), Зэкери Скотт (Филдинг Карлайл), Сидни Гринстрит (Тит Семпл), Дэйвид Брайан (Дэн Рейнолдз), Глэдис Джордж (Лют-Мей Сандерз), Вирджиния Хьюстон (Аннабелла Уэлдон), Фред Кларк (Док Уотерсон).

   В Болдон-сити, городке на Юге США танцовщица Лэйн Беллами, выступающая с комическими номерами на ярмарках, уходит от своего импресарио, за которым гонятся кредиторы. Она остается без денег и крыши над головой. Помощник шерифа Филдинг Карлайл берет ее под свою защиту и устраивает в ресторан официанткой. Карлайл во всем подчиняется своему начальнику Титу Семплу, самому влиятельному человеку в городе. Тит хочет сделать Карлайла сенатором и даже губернатором. Тит влюблен во власть, и его методы далеки от традиционных. Он планирует женить Карлайла на богатой наследнице, чье состояние послужит карьере мужа, и немедленно видит в Лэйн соперницу, поскольку его протеже проявляет к ней интерес. Он добивается ее увольнения из ресторана и требует, чтобы она покинула город. Лэйн приходит к Титу объясниться. Разговор идет на повышенных тонах; Лэйн дает Титу пощечину и клянется, что не уедет. Тогда Тит сажает ее под арест за непристойное поведение.

   В тюрьме сокамерница советует Лэйн устроиться в таверну Лют-Мей. Там собираются, спорят, пьют, играют и снимают девочек политики и прочие видные фигуры из окружения Дэна Рейнолдза, самого активного предпринимателя в городе (он зарабатывает на строительстве и тесно связан с Титом). Выйдя на свободу, Лэйн приходит к Лют-Мей, которая тут же проникается к ней симпатией и берет на работу. В один прекрасный день Лэйн исцеляет Рейнолдза от похмелья, и он влюбляется в нее. Он показывает Лэйн свою стройку и объясняет, что без политической поддержки никогда бы не добился роста для своего предприятия.

   Карлайл женится на богатой наследнице и становится сенатором, что вызывает возмущение и насмешки у единственного честного журналиста в городе. В нью-йоркском ресторане Карлайл случайно встречает Лэйн под руку с Рейнолдзом; незадолго перед этим они поженились. Оставшись ненадолго наедине с Карлайлом, она признается, что когда-то любила его. Сбылась ее давнишняя мечта; она живет в шикарном квартале Болдона - «Фламинго-роуд».

   Тит и Рейнолдз, прежде имевшие общие интересы, теперь поддерживают разных кандидатов на пост губернатора. Рейнолдз не хочет, чтобы Тит руками Карлайла распространил свои грязные методы на всю страну. Шериф ссорится с Карлайлом, которого всегда презирал за слабоволие и пьянство, и добивается сенаторского кресла для себя. Он плетет интриги против Рейнолдза и обвиняет его в использовании бесплатной рабочей силы. Столкнувшись с шантажом Тита, Рейнолдза оставляют все его союзники. В приступе отчаяния совершенно пьяный Карлайл приходит к Лэйн и кончает с собой в ее красивом доме на Фламинго-роуд. Этот скандал - как манна небесная для Тита. Лэйн приходит к нему и, угрожая револьвером, просит снять обвинения с ее мужа. Между ними происходит схватка; Тит выхватывает у Лэйн револьвер, но получает смертельную рану.

   Лэйн снова попадает в тюрьму. Рейнолдз делает все, чтобы вытащить ее на свободу. Супруги, разъединенные последними событиями, готовы к примирению.

   ► Майкл Кёртиз умер слишком рано (в 1962 г.), и любители кино, у которых так много причин быть ему благодарными, не успели открыть, изучить его и оценить по заслугам. Его огромное творческое наследие, не поддающееся тематическому анализу, отличается удивительным и неизменным разнообразием - в сюжетах, жанрах, интонациях, а также в целевой аудитории его картин. Нет такого зрителя, который бы в тот или иной период жизни не нашел что-то свое в каком-либо из 165 фильмов, снятых Кёртизом в его родной Венгрии, в Австрии, Германии и, конечно же, в США.

   Фламинго-роуд - 136-й пункт в его фильмографии, составленной Джеком Эдмундом Ноланом (журнал «Films in Review», ноябрь 1970 г.), и он адресован зрелому зрителю. Как и в картинах Милдред Пирс, Mildred Pierce, 1945 и Яркий лист, Bright Leaf, 1950, Кёртиз говорит об амбициозности, трусости, коррупции и - особенность этого фильма - о скрытой угрозе, которую эти пороки каждодневно представляют для демократии. Главный талант Кёртиза - выдающийся талант рассказчика. Он раскрывает тему, опираясь на огромный набор фактов и персонажей, несколькими точными штрихами обозначая их особую выразительность, место в историческом и социальном контексте, характерном для описываемой эпохи или заданного окружения. Кёртиз не привык управляться малыми средствами, и поэтому план у него часто приравнивается к эпизоду, а эпизод - к целому фильму, если судить по тому количеству сведений, впечатлений и ремарок, которые он предлагает зрителю. Хотя драматургически это нагромождение всегда сохраняет ясность (благодаря изяществу и мастерству рассказчика), Кёртиз иногда может потеряться там, и мы теряемся вместе с ним - впрочем, не без некоторого удовольствия. Иногда же, как в этом фильме, напротив, вперед выдвигается общая позиция, а многочисленные эпизоды и персонажи призваны ее обогащать, испытывать на прочность или подчеркивать некоторые нюансы: Кёртиз на высочайшем уровне владеет искусством отступлений от сюжета и умеет извлекать из них пользу.

   Фламинго-роуд отражает взгляд режиссера на демократию, близкий к разочарованию, но не к отчаянию. Выживание демократии каждый день зависит от того, насколько небезразличны даже самые обычные граждане к вопросам политики, насколько они способны хоть как-либо сдерживать окружающую коррупцию (которая, по всей видимости, никогда не исчезнет из общества бесследно), а также, конечно, от индивидуальной жизненной силы состоявшихся или потенциальных жертв этой коррупции. В такой прагматичной точке зрения индивидуализм гармонично сочетается с определенной общественной сознательностью. Мы видим, как по ходу сюжета наполовину коррумпированный человек (персонаж Дэйвида Брайана) становится «героем» этой истории без героев. Амбициозная женщина, чуть было не заблудившаяся в своих мечтах о достатке, невольно окажется поборницей справедливости, пройдя через самые разные общественные слои города и самые показательные его районы. Из всего этого рождается извилистое повествование, сочетающее в себе романтизм, горечь, ясность сознания и вполне понятное любопытство к фигурам чудовищ (таких, как персонаж Сидни Гринстрита) на фоне влажных ночных пейзажей обычного городка, ничем не отличающегося от прочих.

  Муж говорит во сне

   1935 - Япония (72 мин)

     Произв. Shochiku

     Реж. ХЭЙНОСКЭ ГОСЁ

     Сцен. Акира Фусими

     Опер. Ёдзи Охара

     В ролях Тодзиро Хаяси (Тамура), Хироко Кавасаки (Юкико), Эйко Такамацу, Рётаро Мидзусима, Токудзи Кобаяси, Сэцуко Синобу

   Каждое утро новобрачная Юкико целует мужа, уходящего на работу. Они никак не могут расстаться. Муж фотографирует жену утром, перед уходом, и вечером, возвращаясь домой. Его поджидает друг и коллега Тамура, и на работу они отправляются вместе. И каждое утро Юкико остается в доме одна и снова ложится спать, скрывая это от всех. Что за постыдная тайна кроется за таким странным поведением? Почему жена, обязанная работать и следить за хозяйством, спит круглые сутки? Виновата ли в этом только лень? Над этим ломают голову Тамура и его жена, а также соседи и даже бродячий лекарь, специалист по гипнозу, который долго наблюдает за Юкико через дыру в палисаднике и уже мечтает вылечить такую любопытную болезнь. Однажды утром друзья ссорятся, и Тамура бросает в лицо мужу ужасное известие: его жена каждое утро после его ухода снова ложится спать, и все об этом знают, кроме него. Муж возвращается домой, застает жену спящей и падает в обморок. Его мать тут же советует ему развестись. Муж устраивает Юкико суровый допрос. Она признается, что не спит по ночам, но причину хочет сохранить в тайне. Наконец, она называет причину: муж говорит во сне. Тот удивлен: он думал, что излечился от этой давней привычки. Юкико подолгу следит за мужем, чтобы не дать ему заговорить: своим терпением она победила его приступы. Однако у нее началась бессонница, и теперь ей не хватает ночной болтовни супруга. Муж рассыпается в извинениях. Отец Юкико хочет разорвать брак и забрать дочь обратно. Он спорит со свекровью. Все требуют, чтобы муж уснул, надеясь разобраться, что с ним происходит. Приходит лекарь, намеренный излечить супругу; ему говорят, что болен муж. Он достает метроном и гипнотизирует мужа. Вскоре уснувший муж начинает говорить. Он радуется, что женился на Юкико, и осыпает ее комплиментами. Затем успокаивает и слегка критикует родителей и просит всех родственников удалиться; что они и делают. Потом он сурово упрекает своего друга Тамуру, виня его во всем. Наконец, он просыпается и прогоняет лекаря, которого, кстати, разыскивает полиция. Оставшись наедине с Юкико, он признается, что не спал во время своей речи.

   ► Самый оригинальный период творчества Госё - его 1-е немые картины (Моя подруга и моя супруга, Madamu to nyobo, 1931; Жена говорит во сне, Hanayome to negoto, 1933: Муж говорит во сне, Бремя жизни, Jinsei no onimotsu, 1935). Это приятные и талантливые шутовские забавы, своеобразные клоунские антрепризы, которые с легкой и нежной иронией показывают незрелость симпатичных героев и насмехаются над японскими правами. Мишени для сатиры в Муже; послушание супруги перед супругом, священное отношение мании к труду, единство и сплоченность семейной ячейки. С точки зрения формы органичность игры, сдержанная эффективность гэгов, спокойное и извилистое развитие сюжета создают впечатление постоянной импровизации. Несмотря на почти полное сходство в названиях, Муж говорит во сне - это не продолжение фильма Жена говорит во сне. 2 картины всего лишь основаны на общей предпосылке, и во 2-м фильме автор находит ей гораздо более выгодное применение. В Жене пьяные студенты во что бы то ни стало хотят услышать, как говорит во сне молодая супруга одного. Для этого они остаются на всю ночь в доме у молодых супругов, но понесут наказание за свое любопытство, когда в дом ворвется банда грабителей и разденет их почти догола.

  Неотступность (***)

   1963 - США (112 мин)

     Произв. MGM (Роберт Уайз)

     Реж. РОБЕРТ УАЙЗ

     Сцен. Нелсон Гиддинг по роману Ширли Джексон «Призраки дома на холме» (The Haunting of Hill House)

     Опер. Дэйвис Баултон (Panavision)

     Муз. Хамфри Сёрл

     В ролях Джуди Хэррис (Элинор Вэнс), Клер Блум (Теодора), Ричард Джонсон (доктор Джон Маркуэй), Расс Тэмблин (Льюк Сандерсон), Лоис Максуэлл (Грейс Маркуэй).

   Чтобы убедиться в подлинности паранормальных и демонических явлений в особняке Хиллхауз в Новой Англии, доктор Маркуэй собирает в нем 3 человек: наследника Льюка Сандерсона, молодого материалиста, скептика и даже циника; Элинор, зажатую мифоманку, которая втайне винит себя в смерти тяжело больной матери, за которой долго ухаживала; и лесбиянку Теодору, весьма сильного медиума. Дом, в стенах которого с момента постройки умерли жестокой смертью несколько человек, начинает все больше пугать обитателей звуками, стонами, скрипами, стуками, и т. д., и вскоре жизнь в нем становится невыносима. Туда приезжает супруга доктора Маркуэя, Элинор, тайно влюбленная в доктора, вызывает одновременно ревность в его жене и вожделение в Теодоре. Миссис Маркуэй исчезает, а Элинор пытается покончить с собой и броситься с вершины лестницы. 1-я чуть не сойдет с ума, а 2-я погибнет в автомобильной аварии возле дома, чья мрачная репутация обретет, таким образом, новое подтверждение.

   ► Мастерское фантастическое повествование, весьма оригинальное в рамках своего жанра - в основном по той причине, что большинство персонажей сами по себе так увлекательны, что каждый мог бы стать героем отдельного фильма. Эта оригинальная черта еще больше бросается в глаза в наши дни, поскольку в последние годы характеры героев фантастического кинематографа все больше деградируют до полной дебильности или небытия. Как и большинство тех, кому довелось поработать с Вэлом Льютоном, Уайз навсегда впитал в себя его влияние, и поэтому наиболее эффективного воздействия добивается приемом опущения, сомнением, неуверенностью. Звук, загадочная и неосязаемая материя, становится главным оружием, которым дом подчиняет своей власти обитателей, а Уайз - гипнотизирует и пугает зрителей. «Скрипы, треск, шепоты, смех, детские крики, суровые и грозные интонации шепчущего голоса, шелест за дверью, легкие касания, похожие на инквизиторскую пытку, или ужасный грохот, сотрясающий по ночам все здание до основания; этот каталог слуховых внушений, - как отмечают Д. Гривель и Р. Лакурб в книге об Уайзе (D. Grivel, R. Lacourbe, Edilig, 1985), - достигает уровня своеобразного припадочного бреда». Это не мешает фильму с помощью некоторых тщательно повторяемых и чередуемых мотивов (коридоры, двери, железные лестницы) составить удивительную визуальную симфонию.

   На драматургическом уровне повествование намеренно сохраняет двусмысленность. Оно развивается одновременно объективно (описание научного эксперимента) и субъективно (с точки зрения Элинор, в которой одиночество, нервозность, стыд, нездоровая экзальтация до того усиливаются по ходу сюжета, что она уже хочет слиться с домом). Кроме того, кажется, будто весь сюжет порожден ее внутренним монологом. Уайз старательно сторонится выводов и не признается с определенностью, были ли невероятные (или паранормальные) события, пережитые персонажами, плодом самостоятельной активности дома или же обостренного патологического воображения его постояльцев. Дом, столь шумный до поры, погружается в молчание, и наше любопытство остается, с одной стороны, пресыщенным, с другой же - неудовлетворенным. Если снять фильм означает не просто изложить факты, передать идеи или точку зрения на мир, но и убедить зрителя, будто он сам проживает подлинный опыт (как утверждали Манкивиц, Преминджер и многие другие вслед за ними), тогда по этой мерке и хотя бы по одному этому фильму невозможно оспаривать достоинства Уайза как подлинного и безупречного режиссера.

   ***

   --- В русском прокате также бытует название Заколдованный дом.

  Земля фараонов

   1955 - США (103 мин)

     Произв. Warner Bros. Continental Company (Хауард Хоукс)

     Реж. ХАУАРД ХОУКС

     Сцен. Гарри Кёрниц, Уильям Фолкнер, Херолд Джек Блум

     Опер. Ли Гармс, Расселл Харлан (Cinemascope, Warnercolor)

     Дек. Александр Тронер

     Муз. Дмитрий Тёмкин

     В ролях Джек Хоукинз (Хеопс), Джоан Коллинз (Неллифер), Джеймс Робертсон Джастис (Ваштар), Дьюи Мартин (Сента), Алексис Минотис (Хамар), Луиза Бони (Кайра), Сидни Чаплин (Тренех), Керима (царица Наилла), Джеймс Хейтер (раб Микка), Пьетро Гианьони (сын фараона Зани).

   Одержав множество побед над врагами, фараон Хеопс хочет построить в Луксоре гигантскую пирамиду: в ней будет храниться его тело после смерти; туда же лягут и сокровища, которые, по верованиям египтян, пригодятся фараону в загробном мире. Хеопс недоволен архитекторами и поручает строительство Ваштару вождю порабощенного племени. Проект Ваштара основан на механизме, сдвигающем огромные камни при помощи текучести песка; он приводит Хеопса в восторг. Взявшись за строительство, Ваштар покупает свободу для своего племени, однако сам должен умереть замурованным в гробнице: никто не должен знать ее точное местонахождение.

   Строительство длится 15 лет; энтузиазм людей сменяется усталостью и даже отчаянием. Чтобы закончить работы, фараон вынужден обложить соседние народы данью. Принцесса Кипра Неллифер предлагает Хеопсу себя взамен пошлины, собираемой с ее народа. Хеопс сначала приказывает высечь ее, затем делает ее своей любовницей и второй женой. Неллифер не меньше, чем Хеопс, жаждет золота и власти. Заручившись поддержкой любящего ее капитана стражников Тренеха, она отправляет мужа в дальний поход и покушается на жизнь юного сына фараона, подбросив ему змею. Мать юноши и первая жена Хеопса Наилла бросается на змею и погибает, защищая сына. Тогда Неллифер посылает раба убить Хеопса. Он не справляется с заданием: раненный им фараон убивает его.

   Хеопс убивает в поединке Тренеха. Но и сам Хеопс смертельно ранен и слишком поздно осознает подлость Неллифер. Похороны происходят через месяц после смерти. На церемонии жадная до власти Неллифер спускается вместе с верховным жрецом Хамаром и другими немыми жрецами в центральную комнату тайного лабиринта внутри пирамиды - туда, где будет замурована гробница. Хамар и жрецы поклялись умереть вместе с фараоном. Хамар приводит в действие механизм. Камни один за другим плотно сдвигаются. Неллифер, чьи преступления известны Хамару, навеки останется пленницей гробницы. На поверхности земли Ваштар, добившийся от Неллифер свободы для себя и сына, уводит свой народ прочь.

   ► Единственная крупнобюджетная постановка такого рода в послужном списке Хоукса: единственный фильм, снятый им в широкоэкранном формате. Сценарий идет наперекор принятым устоям жанра и не содержит ни религиозной идеи, ни фантастического аспекта. Хоукса интересует только реализм. Реализм в характере персонажей, чьи страсти - алчность и гордыня - по размаху соответствуют их положению (то есть огромны) и приводят их к гибели. Реализм и в том, что касается жизненного уклада египтян, в особенности - методов строительства пирамид. Тут реализм мог быть только спекулятивным: техническая сторона частично была почерпнута из книги французского археолога Жан-Филиппа Лоэра «Проблема пирамид» (Jean-Philippe Lauer, Le Ргоbleme des pyramides); Хоукс и его сотрудники встречались с автором книги при подготовке к съемкам. В обеих областях классический стиль Хоукса достигает выдающихся результатов. На уровне зрелищности и передвижений масс, которые обычно мало занимают его, Хоукс демонстрирует восхитительную работу: он управляет 16 тыс. статистов, как малой горсточкой. Несмотря на все перечисленное, на публику фильм не произвел большого впечатления. Хоукс приписал неудачу тому, что чересчур увлекся очернением действующих лиц. Действительно, это совсем на него не похоже. Тем не менее Земли фараонов - фильм, типичный для Хоукса: дело рук моралиста, для которого во все времена мерилом человека остается сам человек, и профессионала, сквозь пелену столетий отдающего дань уважения другим профессионалам.

   БИБЛИОГРАФИЯ: Ноэл Хауард, режиссер 2-й съемочной группы, рассказал о рождении и съемках фильма в сочной и увлекательной книге «Голливуд на Ниле» (Noel Howard, Hollywood sur Nil, Fayard, 1977). Тот факт, что в титрах указано имя Фолкнера, пробудил во многих любителях кино любопытство о подлинной его роли в создании фильма. Ноэл Хауард задал этот вопрос сценаристу Гарри Кёрницу: «Монотонным голосом, заикаясь, он сказал мне: „Вот первый и единственный вклад Уильяма Фолкнера в сценарий за 4 месяца работы“. Он протянут почти полностью чистый лист бумаги. В самой его середине были строчки, набитые на печатной машинке: „Работы над пирамидой идут 15-й год. Фараон прибывает на место, подзывает мастера. Фараон: - Ну что, как работка?“».